Раскрой ее тайны

Из-за систематичных пыток отца травами и ядами, моя кожа так сильно подвержена ранам, стала более тонкой и нежной, меня это не устраивало, и в планах было поискать что-то способное помочь мне в этом вопросе из учебников, восстановиться хотя бы на малейшую крупицу.

С этими мыслями, запахнув камзол на надетую обратно рубашку, решила пройтись к яблоне, проведать друга и поделиться с ним своими впечатлениями об этом дне, слишком активном и многообразном.

В коридоре стояла мертвая тишина, часы под потолком показывали девятый час вечера. Осторожно проходя комнаты, вышла в северное крыло, минуя пустующие аудитории. На улице было все еще тепло, но довольно ветрено, поэтому, подставив лицо свежему потоку воздуха, я глубоко вздохнула, наслаждаясь вечерними ароматами трав, свежести и далеких костров.

Яблоня Шабаша стояла между лесом и липами почти на краю второго по размеру полигона, дергая молодыми листиками по направлению ветра.

– Привет, мой друг, – присаживаясь к дереву на колени, поприветствовала я. – Надеюсь, облака на небе мягкие, и есть просторы для твоего непростого нрава.

Ветер подул сильнее, подхватывая мои слова и обсуждая их с кронами раскидистых лип.

– Знаешь, я, как и ты, впервые почувствовал свою свободу вне дома, Шабаш. Я понял, каково тебе было в душном стойле, здесь у меня появились друзья, все думал, что будет сложно найти общий язык с таким количеством лиц, мы же так их боялись, Шабаш, – я нервно усмехнулась, бережно касаясь гладких листиков, представляя на их месте мягкую шерсть.

– А еще я учусь давать отпор злодеям и контролировать магию, смотри, какие уже мышцы! – демонстративно выдвинула руку и напрягла ее, раздувая щеки от потуг ничтожного геройства.

– Больше чем у тебя! – вновь усмехнулась, не замечая, как по щекам потекли слезы.

– Мне тебя не хватает, друг, – поджав под себя ноги, прошептала, чувствуя боль где-то гораздо глубже груди.

В голове возник образ моего коня: персиковая шерсть, длинная черная грива и глаза песочного оттенка. Они всегда грели меня, забирали боль и выводили из тьмы, являясь тем самым светом в конце тоннеля, мы чувствовали друг друга, понимали и жалели.

– Скоро осень, Шабаш, давай поможем согреться твоей яблоне.

Перебираясь ближе, коснулась ладонями влажной земли, питая ее своим теплом. Этот вид магии мне очень нравился, от нее всегда исходил зеленоватый огонек моей энергии, который обычно приятно пах крокусами и сиренью.

– Скучаешь по нему?

Я испуганно отпрянула, раскрывая глаза. Ладони все еще горели, поэтому пару раз тряхнув ими, села обратно, рассматривая знакомые черты в тени кроны.

– Ваше Высочество, следили за мной?

– Много думаешь, дерзкий воин. Время отбоя, тебя в кровати нет. Кто знает, что с тобой может случиться. Даже здесь не так безопасно, как казалось бы, – спокойно ответил наследный принц, присаживаясь рядом.

Я вздрогнула, осознав, что они блуждают по нашим комнатам, пока мы спим. Нужно прятать бинты и лекарства надежнее, пока кто-нибудь из них не начал задавать колкие вопросы, пытаясь поймать за руку. Здесь, я уверена, будет немало врагов.

– Ты был до безумия жесток, когда взял клинок из моих рук. Чем он был для тебя? – вдруг спокойно спросил Мираз, задумчиво рассматривая подросшую на магии яблоню.

– Почему Вы спрашиваете, Ваше Высочество?

– Я пытаюсь понять, как проявить в тебе это еще раз.

Я раздраженно выдохнула, понимая, что мне лгут. Возможно он этого и не скрывал. В любом случае то, что произошло тогда, нельзя допустить повторно, это может сказаться как на мне, так и на ребятах, в этот раз не удержу тьму внутри. Под ненавистью других оно крепчает. А дракон на данный момент кроме раздражения и неприязни других чувств во мне не проявлял.

– Ваша группа первая за все это время, кто так отреагировал на последнее задание. Такое большая редкость, из этих ворот выходят хладнокровные убийцы, заклинатель. Бесчувственные и жестокие.

– Вы и правда думаете, что они всегда были такими? Мы никогда не знаем, что стоит за спинами других и какое бремя было привязано к их ногам, когда они перешагивали те самые ворота, Ваше Высочество.

– А что стоит за твоей спиной, воин?

От такого вопроса напряглась, удивленно подняв голову. Его глаза блестели заинтересованностью, он вероятно жаждал обуздать встретившиеся ему на пути чувства, связывающие меня с моим конем.

– Вы правы, давно пора на отбой, – я встала, отряхиваясь и старательно делая вид, что мне послышалось.

Склонив голову, быстро покинула полигон, не давая себе обернуться. Дни обещают быть крайне веселыми.

Глава 5

В мои глаза нещадно бил свет. Я недовольно перевернулась, стараясь спрятаться от раздражителя, и глубоко вздохнула, на секунду застыв. В воздухе витала легкая морозная свежесть, где-то недалеко слышался шум бушующего ручья, бьющегося о каменистый берег, и доносился едва различимый сладковатый аромат белой Дриады.

Распахнув глаза, резко подскочила, жмурясь и окончательно приходя в себя. Я лежала под раскидистым кустарником колющего плечи Можжевельника. Меня окружал смутно знакомый лес, тропинка, ведущая куда-то вперед за разлапистые ели со следами маленьких босых ножек. Боль неожиданно пронзила глубоко в висках, я тихо всхлипнула, сжимая их дрожащими пальцами.

– Нея, ты где?

Тело пробил озноб, когда предательски смываемый из памяти временем голос прозвучал далеким эхом, теряясь среди деревьев. Так меня называла только Зель и…

– Мама! – воскликнула я, вскакивая на ноги и набирая скорость по той самой тропе, по которой мы ходили за ягодами и грибами с ней…

– Идем, скоро вернется Зель, поставим варенье готовиться заранее.

Я бежала все быстрее, не обращая внимания на свои босые, ставшие детскими пятки, на легкое льняное платьишко с белым передником, из которого сыпалась Голубика, на прохладный ветер, неприятно целующий щеки, и даже на колючие шишки, больно врезающиеся в стопы.

Я рвалась домой изо всех сил, на свет, виднеющийся передо мной в конце лесной чащи, к горячим пирогам со сладкой Морошкой, к пропахшей Душицей кухне и к стаду мягких пугливых овец, которых разводила тетушка Зель.

– Мама! – истерично выкрикнула я, срывая голос, едва не споткнувшись о корни деревьев, предательски торчащих из-под земли. Мой крик устрашающим эхом разнесся по лесу, поднимая сонных птиц. Воспоминания с болью врывались в мою голову осколками фрагментов прошлой, счастливой жизни, заставляли слезы медленно скатываться по щекам, а сердце болезненно сжиматься.

Маленький деревянный домик, обросший дикой желтой розой, стоял в тени высоких Сосен и Лиственниц, справа от него протекал небольшой ручей, подгоняя сухие ветки деревьев, упавшие на его торопливый путь. А у входа в дом стояла мама с корзиной в руках, которую вечно доплетала из-за прохудившихся стенок. Она выкладывала грибы в глубокую деревянную чашу и, загребая воду из бочки половником, осторожно чистила рыжие шляпки лисичек.

– Мама… – прошептала я, все еще не веря глазам. Женщина неторопливо обернулась, пружинки рыжих прядей весело выпрыгнули из-под платка на голове, и тонкие губы растянулись в широкой улыбке, открывая миру прекрасные ямочки на веснушчатых щеках.

Она была истинной ведьмой, как сказали бы люди, поэтому однажды мы сбежали сюда, на север потустороннего мира, затерявшись среди гор и давая помощь тем, кто в ней действительно нуждался.

– Я уже заждалась, цветочек. Не пугай меня больше, сейчас лес опасен, просыпаются голодные зверушки, ты их можешь нечаянно напугать. Мы же…

Она сбилась с мысли, когда я влетела в нее, комкая густые локоны и сжимая хрупкие плечи в своих ненасытных объятиях.

– Ма, прошу, не уходи! Я так скучала… мне так страшно, мама, я устала бороться… прошу, не оставляй меня вновь, позволь остаться! – из горла вырвался громкий всхлип, я жадно глотала воздух, пытаясь заново запомнить каждую частичку ее особенного горьковатого аромата, схватить каждое мгновение рядом и вновь ощутить тепло матери на своей коже и глубоко в душе, отпечатать его и никогда больше не забывать. Сжимала и не верила, что спустя столько лет вижу ее вновь, пускай и после всего того, что произошло с нами… со мной. Она рядом, я чувствую ее, и если это значит, что я умерла, то так даже лучше, у меня нет никаких сожалений. Я наконец снова дома…

– Нея, расскажи мамочке, где ты?

Я вздрогнула, когда ее длинные пальцы с силой сомкнули мои плечи, делая больно. Подняв глаза, в ужасе дернулась, пытаясь выбраться из сужающегося все сильнее кольца рук.

– Плохо обманывать отца, дочь. Я обязательно научу тебя уважению и честности, раз твоя мать не смогла подарить тебе столь ценное знание.

Мамины губы исказились в ужасной ухмылке, больше похожей на оскал. Руки удлинились, серые глаза сменил уродливый шрам, а за ним и ненавистный мне, замерший в черноте глазного яблока красный зрачок.

– Не смей называть меня так, ничтожество… – прошипела я, вновь делая попытку вырваться, пользуясь кратковременной деформацией отвратительных цепких ладоней.

Они на удивление легко поддались, давая мне возможность лицезреть отца во всей красе со стороны.

Он гортанно рассмеялся, задирая голову к почерневшему в секунды небу. Пейзаж вокруг сменился густым туманом, грозовыми тучами и запахом смерти, он всегда преследовал его тенью, напоминая, насколько гнило его нутро.

– Давно я не слышал от тебя столь прекрасных комплиментов, но ты же понимаешь, доченька, я пришел не за этим, – его и без того иссохшееся, тощее лицо, покрытое морщинами, исказила гримаса ярости, придавая еще более устрашающий вид. Глаза опасно блеснули.

Я помнила этот взгляд настолько, что каждый из моих шрамов, полученных при этой молчаливой ярости, вспыхнул болью, каждый волос на теле встал дыбом, заставляя невольно сделать шаг назад. Снова эта боль… снова этот страх, будто все началось сначала. Сердце застучало быстрее, я изо всех сил пыталась сдержать учащенное дыхание, рвущееся жаром из легких. О, духи… я так устала бояться…

– Маленькая дрянь, я зря недооценил твои способности к фальши. Решила испортить мне все планы, трагично покинув отчий дом, ускакав на жеребце в закат, в поисках свободы и прекрасного принца, ох! – он театрально закатил глаза, хватаясь за сердце, в отсутствии которого я никогда не сомневалась, и противно захихикал, наблюдая за моей напряженной стойкой тела, готового дать отпор… сну? Как мы вообще здесь оказались?

– Хватит, милая. Отдашься некому лорду за горстку золота, разочаруешься в бесконечной светлой любви, а свобода ― это вовсе не про тебя, ты знаешь, что была рождена не ради нее. Умрешь как скот в загоне на заброшенной ферме во время новой войны, истекая кровью, или же от отцовской легкой руки? Я сделаю это быстро, не обещаю, конечно, что безболезненно, но дарую тебе столь великую честь, если перестанешь вести себя как дешевая, безголовая блудница, – он хмыкнул. – Дам тебе подумать, не смей играть со мной. Ты прекрасно знаешь, я и так долго терпел, дал тебе нагуляться, – монстр раскрыл руки и широко улыбнулся, между ладонями появилась темная картина моего хлева, в котором я жила, где скрючившись, на одеяле лежала Зельда, сильно вздрагивая от чего-то в беспамятстве.

На ее лице отразилась болезненная бледность, с висков скатились капли пота, она тяжело дышала и кажется вскрикивала. Я застыла, с ног до головы пробило болью, она притупила ненависть, заставляя дышать глубже.

– Тронь ее хотя бы пальцем, и я покончу жизнь самоубийством. Ты останешься без всего, ты останешься без своего необходимого сосуда, и на этот раз поднять меня из могилы ты не сможешь, не так ли, папочка? Не твое ли заклинание без отката лежит на мне от тебя самого? Так лелеял свой сосуд для монстрика, что не учел небольшой момент, – я перестала кривляться и посмотрела на отца с неистовой злобой, копившейся последние двенадцать лет. – Я выросла в твоем доме, рядом с тобой. И изучить тебя мне не составило труда, особенно в последние два года. Яды перестали действовать еще в первый. Ты не переживай, мы еще обязательно увидимся, но только тогда я приду за твоей ничего не стоящей жизнью, если, конечно, не решишь, что Зель, как и мне, пора покончить со всем этим. Ведь ты прекрасно знаешь, я почувствую.

Отец направил на меня долгий, изучающий взгляд.

Изнутри я изнывала от тихого ужаса, но не за себя, за Зель, одинокую и беспомощную, без капли магии. Я искренне надеялась, что хотя бы на время возьму внимание этого чудовища на себя, дав ей еще гарантию защиты в виде своей жизни, и я была к этому готова. Поэтому нужно как можно быстрее искать пути для союза с драконами, ведь на сей раз последнее слово осталось за мной, значит время точно было. Мне нужен дядя.

От мыслей меня отвлек громкий хохот отца, небо потемнело еще сильнее, поднялся ветер, раскидывая мои волосы по лицу.

– А ты и правда хороша. Стратег, воин… будет жаль приносить тебя в жертву, но ничего, это окупится сполна, малышка. А теперь прошу простить, твой побег лишь жалкая временная шалость, погуляй еще немного, папа добрый сегодня. Ведь все равно вернешься, я не сомневаюсь. Кошмарных сновидений! – и он вновь развел руки, не давая мне ответить.

Земля задрожала, с неба посыпались осколки, а меня потянуло вниз, заглушая мой крик ужаса прогнившими ладонями всех загубленных им душ.

– Витольд!

Чей-то голос проник в голову взрывом. Я открыла глаза, резко садясь на кровати и делая глубокий истеричный вдох, дрожащими руками ощупывая себя. Запах прогнившей плоти застрял у меня в носу, заставляя насильно подавить тошноту, рвущуюся наружу. Перебинтованные шрамы горели, тело тоже. В горле больно саднило, было тяжело сглотнуть, все пересохло.

– Витольд, ты в порядке?

Только сейчас я заметила склонившегося надо мной Кая, его серо-зеленые глаза выпучились от страха, на тонких запястиях тускло мерцая, бледнели некогда яркие голубые узоры, и я почувствовала, что вся мокрая.

– Что… что случилось? – нервно потирая дрожащие руки, спросила, наконец во всю чувствуя холод от воды, пропитавшей мне волосы и часть сорочки. Я жива… я все еще здесь и в порядке… или нет…

В моей голове была пустота, боль и страх от пережитого. Словно наяву кошмар не давал вздохнуть, я пыталась дышать, но вырывался только жалкий хрип.

– Ты ужасно кричал во сне, сильно напугал меня. А когда я пытался тебя разбудить, ты не просыпался… Витольд… – Кай осторожно коснулся моей руки, искренне пытаясь поддержать. Он был напуган не меньше меня, но все равно попытался успокоить, был рядом.

Мягко отстранившись, я забилась в угол кровати, все еще мелко подрагивая, ощущения разлагающихся холодных пальцев на моих губах и шее не отпускало, фантомными касаниями двигаясь дальше.

– Спасибо… Кай. Мне часто снятся плохие сны, извини, что потревожил, ложись отдыхать.

Но Кай так и не лег. В эту ночь мы оба больше не заснули, лежа каждый на своей кровати и глубоко думая о своем.

Прошло уже пять полнолуний с начала нашего обучения, мы много работали над собой, каждому уделялось достаточно внимания для того, чтобы все были достаточно готовы к средней тяжести сражению.

Ровеман прекрасно обуздал свое орудие, тренируясь наравне с чистокровными драконами и постепенно пытаясь вместе с ними контролировать свое неполное обращение. Всегда сильно расстраивался, когда получалось хуже, чем у остальных, ведь он был особенным.

Но честно говоря, в наших с Каем глазах он был героем. Такие обращения, как поведал нам принц Дампир, даются гибридам весьма болезненно и тяжело, зависят от выдержки и более сильной концентрации на своем внутреннем чудище, с которым у гибридов зачастую слабая связь. Поэтому мы все вместе упорно поддерживали здоровяка Ро в его шажочках к становлению настоящим воином в надежде на то, что это облегчит его боль и сделает работу над собой проще. Ради этого я иногда подкидывала в его карманы травяные мешочки для хорошего сна и восстановления энергии, потому как от прямой помощи он яро отказывался, считая, что этот путь он должен пройти сам.

Его не оставил и принц Агорн, периодически забирая на личные тренировки во время вечерней физической подготовки. Что не могло не отразиться на навыках, взлетевших за короткие сроки на приличный уровень. Благодаря третьему принцу его драконий дар был вскоре раскрыт. Ровеман принадлежал к роду разведчиков, их магия была в «работе из тени». Он сливался и мог телепортироваться с помощью теней. Так мы узнали, что кровь отца Ро полностью отдала свои свойства наследнику, как первому в роду мужчине.

Кай же, как и раньше тренируясь с Дампиром, весьма значительно усовершенствовал нюансы своей тактики и стиля боя, прекрасно соединившись со своими клинками и скользя вокруг принца так быстро и уверенно, что глаза не успевали за его прыжками, теряя из виду.

В такие моменты он напоминал мне змею, так же уверенно извивающуюся вокруг своей жертвы, незаметно нанося жгучие укусы и сжимая в удушающий, смертельный узел. Большой физической силы у него так и не появилось, зато именно прыть и скорость помогли ему найти себя в команде. Они полностью замещали все недостатки парня, равняя урон, полученный от него врагом, на наш уровень.

Вместе с ним нас, как единственных магов в группе, учили сочетать свои стихии, преображая в сильнейший поток гибридной магии. Для меня это был весьма увлекательный опыт. Я невольно вспомнила то наше занятие:

– Мысленно настройтесь на энергию друг друга и найдите свои потоки среди чар других. А потом осторожно коснитесь, опробуйте и магия сама направится в нужное русло, мальчики. Не дергайте резко и не бойтесь, у каждого из нас внутри живет наше истинное олицетворение, – леди Лилит строго объясняла нам нюансы такого зачастую редкого рода деятельности, заранее указав на ошибки, возможность появления которых была велика в первое время.

Тогда нам казалось, что это даже смешно, вода и растения, что может быть несуразней? Но от того было и захватывающе, когда, закрыв глаза, мы оба углубились в себя, погружаясь в мир за гранью этой реальности.

В первый раз это действительно оказалось довольно сложно и ужасно долго, мы не могли найти друг друга среди огромного количества чужой силы и ауры существ, сидящих внутри Академии. Мне даже «посчастливилось» случайно коснуться дракона принца Мираза, наблюдавшего со стороны за нашими никчемными попытками добиться связи магических энергий.

Он был словно огромная горная тень, где-то в темноте туманного мира, который знали лишь видящие нити или слышащие зов, таким как мы с Каем и ведьмам это было под силу. Поэтому, когда спину ошпарил неизвестный горячий порыв, я вскрикнула, запомнив лишь эти огромные, светящиеся из-за плотной темноты кровавые глазища, прожигающие насквозь. Они показались мне знакомыми, и я сразу все поняла.

Существо не выходило из своего темного укрытия, лишь с интересом наблюдало за мной, медленно опустив голову на лапы и повторно выдыхая белым паром через огромные ноздри, нагревая воздух этого тонкого мира до предела. Об этом жесте сказали его глаза, опустившиеся почти на мой уровень и спокойно прикрытые.

С того момента Мираз странно смотрел на меня, молча проводил тренировки, о чем-то глубоко задумываясь временами, предпочитал не изменять своим привычным хладнокровным учениям. Не боялся сильно ранить и более того делал мне по несколько болезненных ударов за бой, с каждым разом ужесточая занятие на мечах и требуя куда больше, чем раньше.

Я не понимала, что произошло, но догадывалась, что ему было неприятно, ведь по случайности коснулась его оголенного мрака, который очевидно был недоступен другим, а тем более таким как я ― вечно рыщущим в порыве новых знаний, не замечая за этим занятием никого и ничего, что уж говорить о чужих границах. Да, это была моя слабость и наверное отрицательная черта и без того паршивого характера.

Но зато у нас с Каем все наконец-то получилось, и раза с пятидесятого вокруг нас закружился невероятный вихрь, поднимая волосы и облизывая приятными касаниями спину. Этот вихрь переходил под восхищенный шепот растений, слышимых мною, и легкий всплеск воды в прекрасную клетку лозы Зеферина, в которой плотной, словно замершей оболочкой находилась недвижимая лазурная стена, заполняя все пространство округлой композиции. Она словно лунный камень переливалась, искрилась и менялась, впитывая в себя солнечные лучи.

Так это выглядело в жизни, а в мире по ту сторону мы, плотно скрепив руки, наконец нашли друг друга среди тысячи чужих путей, шагнули навстречу и крепко обнялись, наполняя друг друга теплом, настолько приятным, что казалось родным. Наверное именно это испытывают люди, у которых есть братья или сестры.

Леди Лилит объяснила, что такого рода соединение можно использовать во время временного заключения опасных преступников либо взятых в заложники противников. А если ситуация будет безвыходной, заключить сразу пару человек в этой клетке до смертельного исхода из-за нехватки воздуха будет верным решением.

К таким хладнокровным высказываниям наших наставников я уже давно привыкла и воспринимала как положенное и необходимое, ведь любой исход битвы ставил под угрозу в первую очередь нашу жизнь и жизнь наших товарищей по орудию, состраданию тут точно не место. За каменными стенами нас учили убивать, это было не секретом, поэтому я окончательно решила для себя, что чем раньше приму и смирюсь с этим, тем легче будет в будущем, когда мне впервые придется убить. А я была уверена, что совсем скоро это должно случиться, ведь после полугода обучения первые выдающиеся подгруппы отправляют на разведки к территориям королевства на пару дней, и кто знает, что мы можем встретить там.

Бхейтира через одно полнолуние допустили к обучению. Ему, естественно отставшему по учебе, было сказано самостоятельно под предводительством принца Дампира и принца Агорна изучать в неурочное время все то, что он пропустил во время своего наказания.

Его ненависть ко мне и Клоту чувствовалась за шед. Особенно это было ощутимо во время обеда, когда мы собирались вместе на перерывах, чтобы поесть и передохнуть, но это не получалось, так как наш стол был объектом, неизменно интересующим униженного некогда дракона, который вечно пронизывал нас взглядом. Я чувствовала негативные эмоции сильнее других и постоянно теряла аппетит, ощущая, будто в такие моменты мою душу на миг сжимают в тисках, хотя в его поступке был виновен лишь он сам.

Тогда друзья не давали упасть духом, Клот всегда поддерживающе клал руку мне на плечо и улыбался, подставляя свою порцию ярко-алых яблок, которые я полюбила всей душой, и меня тут же отпускало. Тьма успокаивалась, разочарованно прячась где-то в глубине души и снова надолго засыпая.

Первое время я опасалась того, что он постарается как-то подставить или вновь навредить нам, но ничего не происходило, и дракон ограничивался лишь взглядами, резкими ответами в виде замечаний о внешности и фырканьем. Поэтому вскоре я расслабилась, однако помня о том, что нельзя поворачиваться к врагам спиной.

После первого занятия по зельеварению, когда мою магию сравнили с магией лесного эльфа Эбиса, мы незаметно сдружились. Он довольно быстро влился в нашу компанию и с удовольствием делился со мной и Каем некоторыми своими особыми умениями, например, слушать ветер и течение любой реки.

Мы иногда пересекались в лесу на территории Академии, когда в один и тот же день приходили отдохнуть головой и телом, сливаясь с нашим вечным потоком энергии. Часами обсуждали новые магические заклинания или упрощенные виды бомбочек, которые Эбис обещал показать в приготовлении на уроках по печатям.

Он был наследным принцем Pavitra van – священных лесов, имея в своем подчинении всю флору и фауну магического мира. Родители отправили его в Академию, чтобы заранее наладить и укрепить связь между королевствами, так как родниться с королевской семьей первородных могли только чистокровные драконы.

Как и с Каем, мы комбинировали свою весьма схожую магию. С ним было куда проще, природа внутри него была моей давней знакомой и поэтому позволила касаться себя и мять бока, чтобы создать нечто похожее на более сильную увеличенную в два раза магию.

Этот раз был совсем не похож на то чувство, которое я ощущала с Каем:

– Смотри мне в глаза, старайся не отвлекаться, и тогда все получится, – строго проговорил Эльф, касаясь моих ладоней.

Я послушалась совета и посмотрела в яркие зеленые глаза. Вначале ничего не происходило, но вскоре окружавший нас лес изменился. Вокруг засверкали зеленоватые вспышки, и порыв холодного ветра пробрал до костей. Было так хорошо и приятно, мягкие ростки различных растений щекотно скользнули по нашим ладоням, скрепляя их воедино. Я хихикнула: они были покрыты морозной корочкой первых заморозков, позволяя коже пойти мурашками. Ароматы дикой розы усилились в разы, и я невольно прикрыла глаза от удовольствия.