Фантастические миры. Сборник рассказов

Эд стоял, чувствуя, как земля уходит из-под ног. В глазах Торреса он видел не злобу, а усталую убежденность. Убежденность человека, который видел слишком много сломленных войной и слишком много безумных историй. Его слова, его ужасающая правда, растворились в удобной для отчетов версии: «Плен. Стресс. Галлюцинации. Героическая гибель товарищей».

Его вывели. Он стоял на краю аванпоста, глядя на дымящиеся руины вдалеке, где ещё час назад было поселение туземцев и где, под обломками, навсегда была погребена Арка. Воздух все еще пах гарью и смертью. Высоко в небе, невидимый для радаров, абсолютно бесшумный корабль, напоминающий каплю ртути, развернулся и растворился в синеве атмосферы. Наблюдатель фиксировал данные: «Объект Эд Дрейк. Попытка передачи информации о факторе „Наблюдатель“. Отвергнута сородичами. Травма социального доверия. Показательна. Эксперимент продолжается».

Эд закрыл глаза. Шум базы, крики механиков, гул генераторов – всё это казалось теперь фальшивым, бутафорским. Настоящая реальность была там, в пещере, с ее безмолвным ужасом истины. И он был теперь её пленником навсегда. Одиноким пророком, которому никто не верил. Война за Новую Землю продолжалась. И где-то в глубине космоса, за холодными глазами Наблюдателей, велись бесконечные записи.

Игра в незнакомца

Дождь барабанил по крыше офисного центра, сливаясь с монотонным гулом принтера. Дин Гарин смотрел в окно, размышляя о вечной пробке на МКАДе и недопитом кофе. Он потянулся за кружкой, пальцы коснулись холодного фарфора… и вдруг офис растворился в вихре света и давления, сдавившем грудь так, что он не смог вдохнуть.

Тишина.

Не абсолютная, а плотная, живая. Воздух был влажным, тёплым, пахнущим чем-то сладковато-гнилостным и абсолютно чужим. Дин открыл глаза. Вместо серых стен – буйство невиданных красок. Гигантские деревья с листьями, похожими на фиолетовые веера, вздымались к небу, переплетаясь с лианами толщиной в его руку. Над головой плыли три солнца: одно большое, жёлтое, и два поменьше, оранжевых, отбрасывающие странные, перекрещивающиеся тени. Где-то вдали ревел океан.

Дин вскочил. Сердце колотилось как бешеное. Он был в лёгкой рубашке и брюках, в кроссовках. Ни воды, ни еды, ни оружия. Паника сдавила горло. Он огляделся. Джунгли были полны жизни: гигантские стрекозы с радужными крыльями жужжали над цветами, похожими на светящиеся бокалы, маленькие, прыгающие по веткам существа с шестью глазами наблюдали за ним с любопытством. Но что-то было не так. Глубокая, первобытная тишина.

Именно тогда он понял: его не трогают.

На третий день Дин уже не бежал, а шёл, осторожно, но без паники. Он нашел ручей с прозрачной, странно вязкой водой. Пинал в отчаянии ярко-синий гриб размером с табурет – и тот источал приятный аромат жареного хлеба. Он видел их. Хищников.

В первый день, у ручья, из зарослей вышла тень. Зверь размером с крупного медведя, но с чешуйчатой кожей и удлинённой, волчьей мордой, усеянной острыми, как кинжалы, зубами. Дин замер, ожидая конца. Зверь повернул к нему голову, огромные жёлтые глаза без эмоций скользнули по его фигуре. Потом он просто потянулся к воде, лакал, игнорируя Дина, как игнорировал бы камень. На второй день он увидел стаю существ, похожих на велоцирапторов, но покрытых перьями цвета ржавчины. Они с громкими криками преследовали какое-то шестиногое травоядное. Когда один из них случайно оказался в двух метрах от Дина, он лишь на мгновение задержал на нём взгляд своих чёрных, как смола, глаз, прежде чем продолжить погоню. Как будто Дин был невидимкой, призраком, не стоящим внимания.

Это было хуже любой атаки. Это было… издевательство.

«Кто ты?!» – кричал он в пустоту джунглей, когда страх сменялся яростью. Его голос тонул в густом воздухе. «Что тебе от меня нужно?! Почему я здесь?!«Только эхо его собственного безумия отвечало ему, отражаясь от гигантских стволов.

Он чувствовал взгляд. Невидимый, всепроникающий, как рентген. Он ощущал его на

своей коже, когда исследовал пещеру, похожую на вход в гигантский улей. Чувствовал

его, когда сидел на чёрном песке незнакомого океана, вода которого была

неестественно прозрачной и казалась почти пластиковой. Кто-то или что-то наблюдало.

Играло с ним, как с котёнком в лабиринте.

Он начал вести записи на обрывках найденной странной, похожей на пергамент коры,

углём от костра (огонь развести удалось с трудом, древесина горела медленно и почти

без дыма). Фиксировал циклы солнц, поведение животных, странные геометрические

узоры на некоторых скалах, похожие на случайные, но слишком повторяющиеся. Искал

закономерность, смысл. Может, это тест? Эксперимент? За что? Он был айтишником,

ради всего святого! Самый обычный Дин Гарин, чья жизнь была лишь графиком и

цифрами.

На третий день, когда большое жёлтое солнце стояло в зените, а два меньших скрылись

за горизонтом, Дин сидел под гигантским «веерным» деревом, жевал горьковатую

мякоть оранжевого плода (надеясь, что он не ядовит) и смотрел на биолюминесцентных

насекомых, начинавших светиться в сгущающихся тенях. Он чувствовал себя загнанным

зверем в золотой клетке. Отчаяние сменилось странной апатией. «Ладно, – подумал он.

– Смотри. Играй. Я твоя игрушка. Но почему? ПОЧЕМУ Я?»

Он закрыл глаза, пытаясь представить запах дождя над Москвой, звук метро. Когда он

открыл их, перед ним стояло существо.

Оно было невысоким, чуть выше пояса Дину. Тело – гладкое, обтекаемое, цвета тёмной

меди, без видимых швов или одежды. Рук не было, только три тонких, гибких щупальца,

заканчивавшихся чем-то вроде сфер. Голова была яйцевидной, без рта, носа, ушей.

Только два больших, миндалевидных глаза, полностью чёрные, без зрачков и белков.

Они смотрели на Дина с невозмутимым, нечеловеческим любопытством.

Сердце Дина остановилось, потом забилось с бешеной силой. Он не двигался. Существо

тоже. Они смотрели друг на друга. Ни страха, ни угрозы от него не исходило. Только это

всепроникающее любопытство. Дин почувствовал знакомое ощущение – этот взгляд!

Тот самый, невидимый наблюдатель. Это ОНО.

«Ты…» – прошептал Дин, голос сорвался. «Зачем? Что ты со мной делаешь?»

Существо не ответило. Оно медленно подняло одно щупальце. На кончике сферы

вспыхнул крошечный, мерцающий огонёк, похожий на светлячка. Огонек отделился и

поплыл по воздуху прямо к Дину. Тот инстинктивно отпрянул, но огонёк коснулся его

лба. Мгновение абсолютной пустоты. Ни мысли, ни чувства, ни времени. Затем – резкий,

болезненный толчок.

Дин сидел за своим офисным столом. Пальцы всё ещё обхватывали холодную

кофейную кружку. За окном лил дождь. Гул принтера был единственным звуком.

Коллега за соседним столом что-то бурчал в телефон.

Он вскочил так резко, что стул с грохотом упал назад. Все в офисе вздрогнули,

обернулись.

«Дин? Ты в порядке?» – спросила Ольга из отдела кадров, глядя на его бледное, потное

лицо и дикие глаза.

«Я… я был… три дня…» – он заикался, оглядываясь на знакомые стены, компьютеры,

лица. На нём была та же одежда. Но он чувствовал песок под ногтями, запах чужих

джунглей в ноздрях, ломоту в мышцах от переходов. «Три дня!» – вырвалось у него

громче.

Коллеги переглянулись. «Дин, ты только вышел на пять минут в курилку, – осторожно

сказал его сосед по столу, Пётр. – Смотри, кофе ещё тёплый.»

Дин посмотрел на кружку. Парок действительно поднимался тонкой струйкой. Он

тронул руку – песок под ногтями был настоящим. В кармане брюк он нащупал жёсткий

уголок – обрывок странной коры с его угольными записями. Он вытащил его дрожащей

рукой. На пергаменте четко виднелись его пометки: «Солнце жёлтое, зенит. Два оранж.

заход. Биолюм. жуки активируются. Чувствую ВЗГЛЯД.»

Пётр наклонился. «Что это? Какой-то арт-объект?»

Дин схватил листок, сунул обратно в карман. Его трясло. «Ничего. Просто… показалось.»

Он поднял стул, сел. Мир вокруг был таким знакомым, таким обыденным. Но он был

другим. Он знал то, чего не мог знать. Он видел то, чего не должно существовать. Три

дня? Пять минут? Что было реальным?

Вечером, дома, Дин вывалил содержимое карманов на стол. Ключи, телефон, мелочь… и

тот обрывок коры. Он разгладил его пальцами, вглядываясь в свои же записи.

«Чувствую ВЗГЛЯД.»

Он подошел к окну. Москва сияла огнями под моросящим дождём. Обычная ночь.

Обычная жизнь. Но Дин знал. Это была иллюзия. Он ощущал это снова – лёгкое, почти невесомое давление на затылок. Ощущение, что за твоим плечом кто-то стоит. Не враждебно. С любопытством. С тем же холодным, изучающим любопытством.

Он обернулся. Комната была пуста. Только тени от уличного фонаря играли на стене. «Кто ты? – прошептал он в тишину квартиры. – Зачем? Почему именно я?»

Ответом была только тиканье настенных часов. Но Дин понял. Это не конец. Это было только начало Игры. Игрок был где-то там, за гранью понимания. А он, Дин Гарин, обычный айтишник, был пешкой на доске, размеры которой он даже представить не мог. И самое страшное было не в чужих джунглях или динозаврах. Самое страшное было здесь, в этой нормальности, где он теперь навсегда был чужаком, знающим слишком много. Игрок наблюдал. И Дин чувствовал Его взгляд. Прямо сейчас. Возможно, он скоро окажется Там снова… Или где-нибудь ещё… Как будто Незнакомец думал. Но Дин опередил его: «Я готов!»

Остров в Океане Времени

Мэт Колдер смотрел на своё детище – «Хроносферу» – с привычной смесью страха и лихорадочного восторга. Стальной каркас, оплетённый кабелями, мерцающими экранами и катушками супер сплава, гудел низким, вибрирующим гулом, будто гигантский механизм дышал. Годы расчётов, полуночных бдений, отвергнутых коллег и потраченных состояний сжались в этом моменте. Сегодня он узнает правду о прошлом. Защитный костюм, больше похожий на скафандр глубоководника, надежно облегал его

тело. Терморегуляция, автономный запас кислорода на 72 часа, встроенные фильтры от

древних патогенов, которых он боялся больше аллозавров, и компактный, но мощный

электрошокер на поясе – Мэт предусмотрел всё. На груди крепилась миниатюрная

камера, непрерывно фиксирующая все вокруг.

«Активация последовательности», – его голос, слегка дрожащий, прозвучал в

герметичном шлеме. Пальцы дрожали над клавиатурой. Он ввел координаты мелового

периода, 75 миллионов лет назад. Машина завыла, свет погас, сменившись слепящим

вихрем изумрудных искр. Мир растворился в хаосе.

***

Приземление было жёстким. Мэт откашлялся, отдышался и распахнул забрало шлема.

Воздух ударил в лицо – густой, влажный, невероятно «живой». Запах гниющей

растительности, сырой земли и чего-то незнакомого, звериного. И звуки… Непрерывный

гул насекомых, щебет невиданных птиц, а где-то вдалеке – низкий, протяжный рёв, от

которого замирало сердце.

Он был в джунглях. Гигантские папоротники, похожие на зелёные фонтаны,

возвышались над ним. Стволы деревьев, обвитые лианами толщиной с его руку,

терялись в зелёном сумраке высоко над головой. «Это оно. Прошлое. Настоящее

прошлое!»

Эйфория захлестнула Мэта. Он включил камеру. «День первый. Мэт Колдер. Меловой

период. Координаты подтверждаются. Атмосфера пригодна для дыхания, но фильтры

активированы на всякий случай». Он снимал всё: гигантских стрекоз, порхающих между

древовидными хвощами, стайку мелких пернатых динозавров, шмыгнувших в кусты,

отпечатки трёхпалых лап в грязи.

Через час он вышел на окраину леса, к берегу широкой, мутной реки. И замер. Напротив,

неторопливо пощипывая гигантские цикады с папоротников, стоял «трицератопс».

Реальный, живой, размером с грузовик. Его огромный костяной воротник казался

крепостной стеной, три рога – копьями судьбы. Мэт забыл дышать, завороженный. Он

медленно поднял камеру. «Объект: Цератопсид. Трицератопс, предположительно.

Великолепен…»

Рёв разорвал воздух. Не гул трицератопса, а злобный, охотничий вопль. Из зарослей на

другой стороне реки вырвался «аллозавр». Шесть метров мышечной мощи, пасть,

усеянная кинжалами зубов. Трицератопс развернулся, опустив рога. Началась древняя

драма. Мэт инстинктивно присел за валун, сердце колотилось о ребра. Он снимал, забыв о

страхе, поглощенный величием момента. Аллозавр рванул вперед, трицератопс

встретил его ударом рогов. Грохот столкновения сотряс землю.

Внезапно, в поле зрения камеры мелькнуло что-то не то. За спиной сражающихся

гигантов, на вершине скального выступа, появилась… фигура. Высокая, стройная, в

облегающем костюме нежного серебристо-голубого оттенка, который словно

переливался на свету. Фигура была гуманоидной – две руки, две ноги, голова. Но

пропорции были чуть иными, изящнее, а лицо под прозрачным шлемом… Оно было

человеческим и одновременно – нет. Слишком высокий лоб, огромные, миндалевидные

глаза глубокого синего цвета, лишённые белка, тонкие черты. В руках существо держало

нечто похожее на изящный жезл.

Мэт протер глаза. Галлюцинация? Отравление местным воздухом? Но камера тоже

фиксировала фигуру. Существо повернуло голову. Его невероятные глаза «уставились»

прямо на Мэта, сквозь кусты и расстояние. Мэт почувствовал холодный укол страха,

смешанного с невероятным изумлением.

Затем случилось нечто невозможное. Существо подняло жезл. Раздался едва слышный

высокочастотный звук. Аллозавр и трицератопс, только что готовые разорвать друг

друга, вдруг замерли, словно впали в транс. Через секунду они развернулись и

неторопливо разошлись в разные стороны, забыв о вражде. Существо плавно парило

вниз с уступа, не касаясь земли, и направилось прямо к Мэту.

Мэт схватился за электрошокер, но рука дрожала. Существо остановилось в метре от

него. Его шлем растворился, как дым, открыв лицо. Губы не шевелились, но в голове

Мэта прозвучал ясный, спокойный голос, похожий на перезвон хрустальных

колокольчиков:

«Приветствие, путник. Твои колебания пространства-времени были… шумными. Ты

заблудился.»

Мэт попытался говорить, голос сорвался: «Кто… что вы? Как вы…? Это прошлое! Земля!»

Существо, которое назвало себя Кэлом, мягко покачало головой. В его огромных глазах

мелькнуло что-то похожее на сочувствие.

«Прошлое? Нет, Мэт Колдер. Прошлого, в том смысле, как ты его понимаешь – как нечто

неизменное, лежащее позади, – не существует. Оно ушло. Навсегда растворилось в

иллюзорной энтропии. Его нельзя посетить, как нельзя дважды войти в унесенную

рекой воду.»

Мэт почувствовал, как земля уходит у него из-под ног. «Но… динозавры! Трицератопс!

Аллозавр!“„Они здесь. Но это не твоя Земля, Мэт. Это – Остров Келламат. Параллельная

реальность. Один из бесчисленных миров в Океане Веры.» Кэл сделал легкий жест

жезлом. В воздухе возникла объемная голограмма – бесчисленные мерцающие сферы,

связанные тончайшими нитями света. «Время – не линия. Оно – многомерная ткань.

Твоя «машина времени» не перемещает тебя вдоль одной нити. Она… пробивает тоннель

сквозь слои этой ткани, выводя тебя на другой Остров, в другую струю Реки

Возможного. Иногда эта струя повторяет знакомые тебе этапы, как здесь. Иногда —

радикально отличается.»

Мысли Мэта метались. Все его исследования, его уверенность, его доказательства…

рушились. «Но… как вы говорите на моём языке? Откуда знаете моё имя?»

«Наблюдение. Адаптация. Ваши электромагнитные сигналы, ваши «интернеты»,

просачиваются сквозь тонкие места ткани. Я изучал твой мир. Имя взял из твоих

мыслей.“ Кэл указал на свой жезл. „Это – стабилизатор локальной реальности. И ключ

к навигации в Океане. Без него ты здесь не выживешь надолго. Реальности

нестабильны. А твой прибор…», он кивнул в сторону невидимой «Хроносферы»,

«…грубый. Он создает разрывы. Опасные для тебя и для ткани.»

Страх сменился холодным ужасом. «Я… я не могу вернуться?»

«Можешь. Я помогу. Но твой путь домой – не обратно по твоему тоннелю. Он уже

схлопнулся. Мы найдем твой Остров, твою струю Реки.» Кэл протянул руку. «Доверься.»

Путешествие обратно было сном наяву. Кэл создавал вокруг них пузырь стабильности,

скользящий сквозь ослепительный калейдоскоп пейзажей: ледяные пустыни под

багровым солнцем, города из кристалла, парящие в облаках, океаны кипящей лавы,

населенные силуэтами невообразимых существ. Мэт видел миры, где динозавры

построили цивилизацию, миры, покрытые единым разумным грибницем, миры,

застывшие в вечной ночи. Каждый – уникальный Остров в безбрежном Океане Времени-

Пространства.

И наконец – знакомая лаборатория. Запах масла, озона и пыли. Гул «Хроносферы»

затих, машина стояла тёмная, безжизненная. Пузырь исчез. Мэт стоял на твёрдом,

родном полу. Кэл был рядом, но его образ начал мерцать, становиться прозрачным.

«Ты дома, Мэт Колдер. Запомни увиденное. Время – не стрела. Это – бескрайний Океан.

Ты плавал в нём. Будь осторожнее с тоннелями.»

«Спасибо, Кэл», – прошептал Мэт, чувствуя, как его мир перевернулся. «Как я…««Исследуй связи, Мэт. Слабые сигналы между Островами. Ключ – в резонансе, а не в пробивании стен.» Голос Кэла звучал уже как далекое эхо. «Прошлого нет. Есть бесконечное Настоящее множества миров. Береги свой Остров.»

Кэл исчез. Последним пропал лёгкий запах озона и чего-то неуловимого, чуждого.

Мэт стоял посреди лаборатории, оглядывая знакомые стены, приборы, чертежи. Все было прежним, но всё изменилось навсегда. Он подошел к консоли «Хроносферы», его рука потянулась к главному выключателю. Но он остановился. Вместо этого он достал камеру. На экране мелькали кадры: гигантские папоротники, рёв аллозавра, мощь трицератопса… и последний кадр – спокойное лицо Кэла с бездонными синими глазами.