Время и Вечность

Лия Торсон

Время и Вечность

Том 1

ОТ АВТОРА

В ваших руках первый том захватывающей и длинной истории, которую я придумала однажды – в четырнадцать лет. Криво местами было, забавно, нелогично, и я постеснялась выпускать. Сегодня мне двадцать, я внесла правки, довела повествование до ума и готова показать его целому миру! Прежде всего, хочу сказать спасибо себе за упорство! Это стоило того.

Благодарю также моих родных и окружение за веру в мои силы, за ободряющие речи, постоянную поддержку и терпение. Благодарю случайных людей, встретившихся за последний год, когда я активно занималась редактурой – вы подарили мне калейдоскоп эмоций и вдохновили выдумать те сцены, которых никогда не было. Благодарю за свой талант!

Дорогие читатели, я благодарю вас за выбор моего произведения! Надеюсь, что вам понравится, и мы вместе отправимся на страницы следующих томов истории!

Одно прошу: не судите героев сгоряча. Они, как и мы, люди, разные и порой не всем угодные. Не торопитесь с выводами о них – ошибётесь. Просто знакомьтесь. Дальняя дорога нам с ними предстоит…

Желаю каждому из вас приятного чтения!

Пролог

В дальней дамской комнате, обложенной голубым камнем, шумела вода. Там, перед большим круглым зеркалом, стояла девушка. Она глядела на своё отражение долго, пристально и гневно – так, как всегда смотрела на обидевших её людей. Худые руки дрожали, тёмные волосы растрепались, завились колечками у висков и по периметру лба, а карие глаза наполнились слезами. Девушка ненавидела себя, презирала его и её, и Одри, и дурацкое письмо, и москвича… Почувствовав бегущую по щеке слезинку, вцепилась в собственную кожу и до боли вдавила окаменевшие пальцы. Разозлилась ещё больше и хлестанула по стеклу.

Перед взором всё потемнело. Мутным стал мир. Зазвенело в ушах. Одного удара ей оказалось недостаточно, отражение всё ещё было целым и смотрело на неё беспомощной, заплаканной девчонкой. Ярость отключила разум. Девушка принялась нещадно колотить по зеркалу, калечить и медленно, отчаянно разбивать стекло на куски. Осколки царапали руки. Раковину марали багровые капли.

– Ненавижу! – кричал в сердцах женский голос, – Ненавижу!!!

Внутренняя боль доминировала над физической, была до того сильной, что перекрывала трезвый разум. Голову разрывали самые разные, но одинаково страшные мысли. Утопиться? Повеситься? Сбежать? Или осколками этими… Она не хотела так жить.

– Госпожа MGL! – раздалось на пороге. Девушка вздрогнула.

К ней подбежал широкоплечий, светловолосый, высокий мужчина и крепко схватил её за запястья. В его тёмно-голубых, почти синих, глазах застыли ужас и смятение. Он постарался собраться, спросить как можно строже и бесстрастнее, но голос предательски дрогнул:

– Что вы делаете, объяснитесь? Совсем с ума сошли?

Девушка подняла на него испуганный, но вместе с тем презирающий взгляд. Хотела влепить пощёчину, однако застыла, обезоруженная чужими голубыми глазами. Сколько раз в них смотрела, всегда представляла океан, порой спокойный, а порой мятежный и яростный, как во время бури. Сейчас же она видела второй. Сердце пропустило удар.

– Госпожа MGL… – мужчина отвёл взгляд в сторону, кашлянул и нахмурился. Голос всё больше его подводил, – Скажите же мне что-нибудь! Вы умереть здесь решили?

– Будто вам есть дело, – фыркнула девушка, – Думала… Я думала, вы уже уехали с мисс OK.

– Собираемся.

Он всё ещё держал её запястья. Струйки крови пачкали его руки, каплями разбивались о кафельный пол. Мужчина стиснул челюсти, посмотрел на разбитое вдребезги зеркало. Оно напомнило ему кое-что – их сердца.

– Мне есть дело, вы же знаете. – тихо произнёс он, всё ещё смотря в сторону, – И мне невыносимо видеть как вы убиваетесь, госпожа MGL! Я не вынесу вашей смерти… И господин RX тоже.

– Заткнись! – внезапно крикнула девушка и дёрнула рукой. Будь её запястья свободными, господин с голубыми глазами точно получил бы пощёчину, – И перестань говорить со мной на «вы», Гарри! Почему ты обращаешься ко мне этой глупой аббревиатурой? Разве я больше не заслуживаю слышать из твоих уст своё имя?

Он резко повернулся к ней. В глазах цвета моря стояли слёзы.

– Ты же знаешь, что если я назову тебя по имени, то больше никогда… Никогда не смогу отпустить! У меня внутри шторм, всё клокочет, терзает и царапается, как и у тебя, поэтому перестань, умоляю!! Нам пора разъезжаться, иначе…

– К чёрту её и весь этот круг! Давай сбежим, Гарри! Пожалуйста!!

Госпожа, называемая MGL, осела на пол от бессилия. Такая уж она: свободная и капризная, настоящий огонь, пламя, которое пленило и раздуло его очень похожее, горячее, своенравное сердце. Только эта девушка умела из хаотичных, взрывных и оттого отталкивающих чувств лепить привязанность и мягкость. Он хотел было грубо её поднять, накричать и выйти наружу к уже давно ожидающей его машине, но не смог. Сдался и рухнул на колени.

Гарри приблизился к ней и жадно поцеловал. Девушка прильнула к нему, обхватила его шею одной окровавленной рукой, а второй зарылась в светлые густые волосы. По щекам катились слёзы: солёные и горькие, они перемешивались со сладостью и страстью. Она знала – это прощанье, и когда их губы разомкнутся, то уже больше не встретятся. Это придало поцелую особое отчаяние – по-настоящему волчье.

Мужчина отстранился первым. Крепко обнял девушку напоследок, помог ей подняться на ноги и затем потянул к выходу из комнаты. Весь путь по коридору они молчали, понимали: кто-то скажет хоть слово, и ссора начнётся вновь. Слишком уж много боли внутри. И только когда госпожа MGL узнала в ожидающих их господина RX и мисс OK, Гарри вдруг сбавил шаг и робко прошептал:

– Ты помни, Маргарет, я всегда буду тебя любить.

Глава первая

Дарья

Последние дни Дашу было не оторвать от телефона – то и дело мониторила списки поступивших в академию правосудия. Она знала: её должны взять! Мало того, что хорошо экзамены сдала, так ещё и отец постарался – его положение в обществе уважаемо, а количество денег в кармане быстро располагает к себе. Девушка мечтала пойти по его стопам – стать судьёй.

По телевизору шёл скучный сериал. Родителей дома не было, лишь Вера что-то тихо готовила на кухне. Ей было уже около пятидесяти пяти. Добросовестная и надёжная, она надолго задержалась в обители Хольватовых, являлась домработницей, а восемнадцатью годами ранее ещё и няней Дарьи. Девушка любила приветливую, пухленькую, с веснушчатыми щеками Веру больше, чем собственную мать. С той отношения были не то что холодными – ледяными.

Уведомление отвлекло Дашу от бессвязных мыслей. Она схватила телефон и скорее открыла списки. В следующую минуту на всю квартиру раздался радостный визг. Первой на зачисление в юридический вуз стояла именно она – Дарья Хольватова, двухтысячного года рождения. И не просто в вуз, а на свеженькое направление судебной и прокурорской деятельности – папочка уж постарался!

С горящими карими глазами Даша понеслась на кухню поделиться счастливой новостью с Верой. Женщина широко улыбнулась и засыпала девушку комплиментами. Работница ценила искреннюю радость хозяйской дочки, потому что знала, насколько каменной и высокомерной бывает Дарья в обществе и с родителями. Даже льстило, что та никогда не грубила ей, не помыкала и делилась любым своим успехом.

Следующей новость узнала Марина – крёстная Даши, более десяти лет живущая в далёком штате Техас. Ей было почти сорок, однако на личном фронте всё никак не складывалось. Хотя Мари была действительно красивой: Дарья всегда гордилась, что у неё такой же высокий рост, худые длинные ноги и острые скулы, как у крёстной. В кое-чём они были ещё похожи: женщина работала адвокатом, причём хорошим и очень востребованным за границей. Когда-то девушка мечтала поехать учиться в Америку, но отец резко дал отказ. Сказал, что за хорошую учёбу подумает о стажировке в Далласе или Вашингтоне.

Марина была рада не меньше Веры. На этих двух энтузиазм Даши поутих. Отцу она написала одно короткое сообщение: «Меня взяли. Спасибо». Матери не отправила ничего. Решила собирать чемоданы. Была и ещё одна счастливая мысль в голове: раз поступила на вышку, значит, пора съезжать! Она ждала этого дня. Очень уж хотелось переехать в новую квартирку в академическом районе. Устала девушка жить в сердце Москвы.

Когда с первой сумкой было покончено, Даша заплела длинные тёмные волосы в высокий небрежный хвост и переключила нудный сериал про несчастную деревенскую любовь на новости. Уж их-то девушка смотреть любила. Шёл репортаж про постройку школ на юге, как вдруг в эфире появилась женщина в костюме и на каблуках, и объявила о законченном наборе в знаменитый юридический вуз.

– Все только и говорят о новейшей специальности судебной и прокурорской деятельности! Настоящий трофей, гордость российской академии правосудия! Хотелось бы лично зачитать список поступивших на это направление. Открывает его всем известная Дарья Хольватова, дочь уважаемого судьи Романа…

Даша устало замычала и уткнулась носом в подушку. На экране возникло её фото. Девушка не могла не отметить, что оно получилось хорошим: пухлые губы были идеально накрашены помадой винного цвета, а нос казался совсем уж миниатюрным. Ведущая всё продолжала рассказывать телезрителям про Дарью, будто остальные участники списка перестали иметь значение и не достойны – совершенно не достойны! – внимания.

– Ненавижу журналистов, – прошептала знаменитость и выключила телевизор.

Так уж случилось, что Даша выросла не только с молоком матери, но и с огромной популярностью. Подобные новости были обычным делом – девушке это нравилось, но иногда слишком утомляло. Она привыкла к интересу общества, к трепету перед фамилией её отца, которую с гордостью носила, и к большому количеству поклонников, неизбежно с разбитыми сердцами – а всё от того, что признавались ей в любви. Ей! Эти огрызки на съемных квартирах из Подмосковья смеют признаваться ей в любви?? Дарью они забавляли до жестокости. Ходили слухи, что двое таких несчастных прыгали с небоскребов, якобы не пережив унижение и боль.

Всякий в мире знал – время лечить не умеет. Всякий знал, что заживают лишь раны физические, от моральных избавиться невозможно. Эту истину Даше очень доступно и безжалостно объяснила мать, когда в детстве ударила тонкой палкой и наговорила гадостей. Затем объяснилась:

– Рана на твоей руке затянется, даже шрама не будет, но эти оскорбления ты запомнишь на всю жизнь. Так оно работает, время лечить не умеет. Заживают лишь раны физические, от моральных избавится невозможно.

Госпожа Хольватова-старшая была права – Дарья до сих пор помнила каждое гнусное слово матери, сказанное тогда. Поэтому девушка поклялась никому не доверять и никогда не влюбляться.

Двадцать шестое августа, 2018 года.

Лучший день, наконец-таки, наступил, когда вещи были перевезены, новая мебель собрана, а ключи от квартиры и такого же новенького, чёрного, дорогого автомобиля вручены лично Даше. Она была счастлива, крепко обняла отца и горячо его поблагодарила. Господин Хольватов на мгновенье онемел – последний раз дочка была так признательна лет в пять, когда он купил ей самую модную куклу.

– Может быть, последние деньки до обучения ты проведёшь у нас? – как всегда негромко, спросил Роман.

– Не хочу. – как всегда сухо и резко, ответила ему дочь.

Её немногословность напоминала ему отстранённость и равнодушие жены. Он ухмыльнулся.

– Ладно уж, не заставляю. Каждый день буду присылать сто, как и договаривались. Будет мало, говори. Будут проблемы, тоже говори.

– Поняла.

Мужчина кивнул, собираясь расстаться, но внезапно вспомнил что-то и добавил:

– Почувствуешь, что выходит время – приезжай.

На том они и разошлись.

Сентябрь, 2018 года.

Дарья отличалась сообразительностью, быстро запоминала новую информацию и термины, и пересматривала по вечерам криминальные хроники. Профильных дисциплин было немного, но обучение девушке всё равно нравилось. Время на общеобразовательных предметах она убивала за чтением трудового кодекса. Не стыдилась: знала, что купюрой закроет зачёт.

Друзей Даша никогда не имела и не стремилась заводить. Студенты напоминали ей тех же ребят из гимназии, которую она окончила как богато-примерная ученица с хорошо куплено-сданными экзаменами. Похожи они были двумя вещами: своей банальностью и неумением нормально лебезить – постоянно уходили в крайность, в ноги бросались. За первые недели девушка уже успела разбить пару дюжин сердец, но ей было плевать. Ледяная маска намертво приклеилась к лицу, а осанка оставалась ровной и гордой. Все знали Хольватову именно такой.

Лекции продолжали чередоваться с домашними заданиями и семинарами, и вот к концу месяца ребята из группы получили темы для докладов по английскому языку. Даше никаких проблем это не доставляло: радовало, что в детстве мать обучила её иностранному, и теперь любое задание давалось девушке легко и без помощи интернета. Таланты знаменитости, как и внешность, и положение, вызывали зависть у однокурсников. Дарью боялись, обсуждали за спиной, ненавидели, иногда проклинали, но только обязательно тихо, в подушку дома, чтоб никто, никогда, не услышал и не засунул в клетку.

Вернувшись домой, студентка чуть отдохнула, сделала кофе, посмотрела будничные новости, вытащила ноутбук и занялась заданием. Особых сил не понадобилось: она справилась за два с половиной часа. Затем приняла душ, полистала ленту, обнаружила очередную статью о ссоре её родителей и о том, что мать чуть не сорвала заседание суда: прибежала заплаканной, ударила охранника и устроила скандал. Даша вздохнула: давно уже не удивлялась этому всему. Отец и мать часто ругались, а ещё чаще публично, почему? – она не знала. Журналистам или любимой жёлтой прессе всегда такие темы были на руку. Нравилось им копаться в чужом грязном «белье» и штамповать сенсации.

Чтобы скорее отвлечься, юная Хольватова сбросила работу на флешку и очистила за собой корзину: такая привычка выработалась у неё с ранних лет – Роман учил дочку хранить свои вещи в порядке и не оставлять ненужный хлам и следы за собой. После она легла спать.

Двадцать седьмое сентября, 2018 года.

Четверг выдался тяжёлым. Английский девушка проспала, и к концу учебного дня поехала сдавать доклад. Серые ступени скользили под ногами, блестела едва заметными разводами вода. В лестничном пролёте на третьем этаже Дашу внезапно сбили. Она зажмурилась, резко схватившись за перила, и выронила работу. Послышался глухой стук. Студентка не поняла: это она так ударилась спиной или кто-то упал?

Дарья открыла глаза, морщась от боли, и увидела виновника столкновения. Высокий, худощавый, растрёпанный, в белой рубашке с клетчатым галстуком и тёмных брюках, он свалился в метре от неё и растерянно смотрел большими светло-карими глазами. Его ноги растянулись по холодной графитовой плитке, а упавшее тело опиралось на прямые локти. Совершенно обезоруженный, светловолосый, с чёрной лямкой перевёрнутой сумки на шее. Девушка разозлилась.

– Куда ты так несёшься? Я ушиблась из-за спешки твоей! Вдруг, перелом? Хочешь разбирательство??

Преодолев последние ступеньки, студентка разгневанной богиней нависла над молодым человеком. Поначалу он выглядел испуганным, но затем задорно ухмыльнулся. Такая эмоция привела Дарью в бешенство.

– Тебе весело? – прикрикнула она, уперев руки в бока.

– До чего звонкий голосок, – беспечно произнёс парень, поднимаясь на ноги.

Лицо Даши перекосило от возмущения – его поведение выходило за всякие рамки приемлемого! Незнакомец отряхнул одежду, неспешно поправил волосы и галстук, взглянул на стоящую перед ним и вновь, – неслыханно! – усмехнулся.

– Да как ты смеешь? – ладони зачесались от желания влепить наглецу пощёчину, – Ты знаешь, кто я?

– Знаю. – он медленно осмотрел её с головы до пят, как бы оценивая, поправил сумку, улыбнулся, – Ты пострадавшая.

В этот момент ярость Даши дошла до предела и выстрелила наружу. Девушка сама не поняла, как замахнулась. Ударить не получилось: парень ловко ухватил её за руку.

– Так делать не стоит, – коротко предупредил он, даже не вздрогнув. Затем наклонился, ухмыльнулся и продолжил, – Ведь тогда пострадавшим буду я. Поверь, умышленное причинение вреда хуже случайного. Прошу прощение за столкновение.

Молодой человек отпустил женское запястье и стал вальяжно спускаться по ступеням. Дарья окаменела от случившегося. Никто и никогда не смел хватать её руку так вольно, не позволял себе настолько дерзко и самодовольно усмехаться! Да и как он мог не узнать Хольватову?

– Я не разрешала тебе уходить! – капризно вскрикнула студентка.

– Ещё ножкой топни, – услышала она спокойный ответ. Говоривший не обернулся, лишь на площадке остановился и добавил, – Твои бумаги тут рассыпались.

Дарья почувствовала, как задёргался глаз, ощутила раздражающее, разрывающее изнутри бессилие. Сейчас с ней обошлись, будто с тенью, как с кем-то рядовым и обычным, и этим напомнили отношение матери. Девушка скривилась и, в самом деле, топнула ногой, после чего принялась собирать разбросанные, испачканные, влажные листы.

Пришлось просить преподавателя ждать до завтра, а весь вечер печатать доклад с нуля. Не получалось сделать работу быстро – в голове то и дело всплывал образ незнакомца. Даша посыпала его проклятиями, била себя по лбу, кричала в подушку и думала позвонить отцу, и попросить посадить наглеца хотя бы на пятнадцать суток.

Студентка не смогла остыть, даже закончив с заданием. Она была взвинчена, достала новые папки из шкафчика и принялась складывать листы в файлы для безопасности её работы. Не хотелось больше повторять произошедшее. Однако сегодня будто всё нарочно злило. Бумажки мялись, пальцы скользили, один из файлов и вовсе оказался перевёрнутым. Не выдержав, Даша сложила оставшиеся листки вместе и отбросила папку прочь. Ей срочно нужно было проехаться.

Дорога была её любимым способом медитации. Дарья получила права рано и незаконно – почти в шестнадцать. Отец покрывал её, давал кататься на своих машинах, а полиция никогда не останавливала, ведь без труда узнавала по номерам владельца проезжающего автомобиля. Теперь у девушки был свой, а возраст позволял полноправно ездить по кольцам и полосам.

Москва горела яркими пятнами. По освещённой, залитой белым и желтым светом трассе мчался поток тёмных и белых машин. Все спешили, всё сияло светом – за это Даша и любила столицу. Её масштабы были уютным домом для звезды, её взбалмошность и суета – привычным ритмом. Оттого юной Хольватове и хотелось большего: прыгнуть выше и уехать за границу.

На обратном пути Дарья проехала мимо академии и находящегося неподалёку общежития. При виде этой постройки знаменитость поморщилась и расхохоталась. Вот же дикость – жить там! – подумала она, – С бедняками и мыться, и спать. Наверное, поэтому и пашут в общепите, чтоб одной туалетной бумагой не вытираться по кругу. Живот недовольно проурчал, заставляя хозяйку опомниться и поскорее поесть. Тут же пришло и осознание, что Веры дома нет, а значит, холодильник точно пустой.

Даша решила припарковаться около ближайшего магазина. Обычно она не ходила за продуктами: в родительской обители этим занималась домработница, а сейчас девушку то и дело выручала доставка. Однако сегодня магазин оказался по пути, да и ждать курьера на голодный желудок было идеей непривлекательной.

Перед тем как зайти в помещение, Дарья надела чёрную маску, солнцезащитные очки и накинула капюшон. Она хорошо знала – папарацци и вредные журналисты везде, и даже из самого обыденного похода за едой сделают очередную шумиху.

Девушка взяла небольшую тележку и быстрым шагом пошла вдоль полок, попутно кидая нужное, и остановилась перед стеллажом с алкогольной продукцией. Подумала: может, взять вино? Всё-таки тяжёлый день был. Надо окончательно остыть и расслабиться.

Так и поступила. Рука изящно, невесомо схватила бутылку красного за горлышко и потому выпустила вино, когда кто-то неожиданно толкнул студентку в плечо. С грохотом тёмные осколки разлетелись по полу и утонули в багровой опьяняющей жидкости. Даша вскрикнула, отскочила и обернулась. Повернулся на шум и он – знакомый виновник.

– Прошу прощения, я вас… – пролепетал молодой человек больше из вежливости, чем сожалея. Хотел уладить недоразумение сразу, торопился.

Хольватова перебила. Сорвала очки и маску с лица:

– Что у тебя за дурная манера бежать сломя голову?

Злость разгорелась внутри ведьмовским костром. Парень узнал стоящую перед ним, а потому ухмыльнулся, да ещё и посмотрел снисходительно, будто на ребёнка, который что-то сотворил и теперь пытается обвинить родителя.

– А, ты.

Даша округлила глаза от недоумения и возмущения одновременно. «А, ТЫ???» – повторила она про себя, сжимая кулаки. Произнес так небрежно…

– Посмотри, что ты наделал! – девушка повысила голос и указала пальцем на плитку. Пугающая, похожая на кровавую, лужа, как большая клякса, растекалась витиеватыми щупальцами. Наглец не отвлёкся, продолжил смотреть ей в глаза, – Ну же, глянь! Ты несёшь беду за собой и мне неприятности доставляешь!

– Пострадавшая, не шуми. Я заплачу.

Его насмешливо-холодный тон, прямой взгляд, спокойствие, кривые губы и короткие фразы – всё это заставляло Дарью кипеть от ярости. А стоило ему сказать про деньги, так она и вовсе взбесилась, взорвалась густой обжигающей лавой:

– Только попробуй!! Я нищая, по-твоему? Сама за бутылку расплачусь!

Уже знакомый незнакомец удивлённо поднял брови, невольно отступил и рассмеялся. Галстук поверх белой рубашки подпрыгнул и перевернулся изнаночной стороной.

– Не расплачься только. Кажется, у тебя был трудный день, раз вина хочется.

Очередная издёвка. Девушка была так разгневана, что потеряла дар речи, а после его слов, действительно, почувствовала слёзы на глазах. Испугавшись, что может выдать свои эмоции, она стремительно надела маску и очки, и схватила тележку. Отвернулась. Заметила, как мимо неё прошли, услышала, как прошептали:

– Я заплачу. Отдыхай, пострадавшая.

Даша опрометью выбежала из отдела на кассу, в кучу бросила продукты на дорожку и желала лишь одного: убраться отсюда поскорее. Схватила пакеты, пузатые, тяжёлые, которые не привыкла носить, и не помня себя, торопливо дошла до автомобиля. В том же состоянии доехала домой. Кинула всё на стол и ударила с размаху кулаком. Слеза всё же скатилась по щеке. Дарья думала, что ненавидеть сильнее, чем свою мать, она не сможет никого, но как оказалось, бывают люди хуже.

Пятница не обрадовала. На город опустился плотный туман. Небо свинцовой, угрожающей, грузной пеленой давило на землю и виски, нависло над дорогами, усеянными машинами. Движение было практически невозможно, отовсюду доносились сигналы: умники пытались перестроиться, видимо, не понимая, что полосы в такой ситуации совершенно одинаковы. Дарью угораздило попасть в эпицентр пробки, и ей не оставалось ничего, кроме как ждать и кричать на соседних, а порой и всех в целом, водителей матом. Доехать до академии так и не получилось: как только выдался удачный момент, девушка припарковалась и дошла пешком. Опоздала она, конечно, прилично, зато сдала злосчастный доклад.

После полудня на столицу обрушился ливень и продолжал идти вот уже несколько часов. Покончив с парами, Даша вышла на улицу, брезгливо сморщила нос и раскрыла чёрный зонт. Капли забарабанили по тонкой плащевой ткани. Автомобиль ждал хозяйку в двух кварталах – не хотелось, но нужно было до него пройтись. Не успела девушка сделать и шаг, как зонт вылетел из её руки вместе со знакомой худощавой мужской фигурой. Перепутать она не могла – это точно был он!

– Верни то, что взял! – перекрикивая шум дождя, потребовала студентка.

Молодой человек обернулся, под тканью зонта сверкнули светлые волосы. Как и вчера, незнакомец был одет в рубашку, брюки и галстук. Через плечо висела прямоугольная сумка. Верхней одежды на нём не было.

– Прошу прощения, пострадавшая, – парень весело ухмыльнулся, – Забыл куртку. Может, выручишь?

Дарья не поняла, что разозлило её больше: ненавистная усмешка или та лёгкость, с которой он посмел отобрать вещь самой Хольватовой! Она шагнула вперёд, стиснув зубы, и настойчиво вытянула руку. Отчеканила:

– Верни! Сейчас же! Зонт! Ты хочешь проблем?

Ладонь задрожала от холода, но девушка, казалось, этого совсем не ощущала. Её глаза горели двумя раскалёнными углями, а макушка начинала дымиться, как у просыпающегося от многолетнего сна вулкана. Молодой человек хотел было так и пошутить, но не стал. Лишь немного склонил голову на бок.