Измена. Игра на вылет

Только теперь он применяет его к своей семье, ко мне – своей жене, с кем прожил долгие годы. А в мои планы терпеть такое точно не входит.

Глава 10

Желаний было очень много, мечт тоже! Мы строили их вместе, шаг за шагом, год за годом. Казалось, что всё идёт так, как должно быть. Мы были уверены в завтрашнем дне, в себе, в наших силах. А теперь… Теперь не осталось ничего.

Единственное, чему я сейчас радуюсь – это то, что наша дочь уже выросла и уехала в другой город учиться. Ей, по крайней мере, не придётся видеть всё то дерьмо, что происходит между мной и её отцом. Она всегда видела пример практически идеальной семьи, и теперь для неё такие изменения, впрочем, как и для меня, могут стать настоящим шоком.

Я хочу отложить этот момент на как можно дальше. Не нужно ей это сейчас. Пусть пока она не видит, как рушится то, что мы когда-то называли семьёй. Пусть пока она не узнает, как её отец предал всё, что было для нас важно.

С Артуром мы познакомились, когда были ещё студентами медицинской академии. Оба молодые, беспечные, полные амбиций и планов.

Да, у нас не было огромного стартового капитала для лёгкой жизни, но и нищими нас назвать было сложно. Мы были обычными студентами, которые верили, что всё в этой жизни зависит от нас самих. Ну и родители с обоих сторон на старте помогли нам с квартирой. Пусть небольшой, но мы и этому были рады.

Закончив медицинскую академию, оба устроились работать в одну больницу. Оба кардиологами. Мы жили дружно, спокойно, родили ребёнка и наслаждались всем тем, что имели. Были обычной среднестатистической семьёй, но для нас это было счастье.

Моя мама, несмотря на своё слабое сердце, помогала растить нашу дочку Дашу, настаивая на том, чтобы мы строили карьеру. Я с благодарностью это принимала и трудилась, стараясь обеспечить крепкий финансовый тыл всей семье.

Незаметно для себя я заработала рекомендацию хорошего специалиста. Пациенты шли ко мне с удовольствием, коллеги уважали, и я чувствовала, что нахожусь на своём месте.

А вот Артур… Он, напротив, свою работу не очень любил. Его раздражали люди, которые жаловались на свои болячки.

Я до конца так и не поняла, что он делал в медицине, при условии, как он её не любил.

Спустя пять лет работы Артур бросил профессию, но не ушёл из направления навсегда. Он начал работать в бизнесе, связанном с медициной в части поставок лекарств и оборудования.

И, на удивление всех тех, кто в него не верил, у него отлично получилось. Его умение общаться с людьми, говорить то, что они хотят слышать, привели к отличным результатам. Он нашёл свою нишу, и, казалось, был доволен.

Шли годы, одна мечта сменялась другой, и со временем Артур решил воплотить в жизнь главную мечту: о своей клинике. Оставалось найти партнёра.

Этим партнёром и стал Воронов. Я видела, что они были очень разными по характеру, но ни одного из них это не смущало.

Воронов – человек жёсткий, прагматичный, с холодным расчётом. Артур, напротив, харизматичный, умеющий убеждать, с лёгкостью находивший подход к людям.

Несмотря на эту разность, мой муж легко нашёл с ним общий язык, и они решили рискнуть.

Но оказалось, что как раз этот союз стал началом конца нашей семейной жизни и краха в финансовом вопросе.

… Выхожу на улицу. Весна уже вступила в свои права. Снег сошёл, и земля, кажется, дышит новой жизнью. Трава зеленеет, радуя глаз своими яркими оттенками.

Поднимаю глаза, замечая, какое чистое и безоблачное небо. Смотрю на него и пытаюсь убедить себя, что, может быть, не всё так плохо, как казалось ещё пару часов назад. Ну надо же во что-то верить? А иначе как?

В кармане пиликает телефон. Достаю его, читаю сообщение: «Упрямая ты, Марта. Убежала! Раз не захотела ехать со мной в машине, тогда я жду тебя дома».

Не отвечаю. Не хочу. Не могу. И домой… домой я тоже не хочу. Но куда деваться? Я не могу ночевать на улице, как бы мне этого ни хотелось.

Не заметив, как пролетели часы прогулки, понимаю, что нужно ехать домой.

Подъехав к нему, ещё несколько минут сижу возле подъезда и не решаюсь туда войти.

Это вроде мой дом, но при этом мне кажется, что с сегодняшнего дня жить мне там станет невыносимо.

Смотрю на знакомые окна, и у меня возникают ощущения, что я стою здесь, на этом пороге, как будто в преддверии чего-то нового и пугающего. Пытаюсь проглотить очередной комок слёз, потому что мне неожиданно становится страшно.

Но сбежать от реальности я всё равно не смогу, поэтому нужно просто войти в квартиру и принять неизбежное.

– Где ты была? Я жду тебя уже очень долго! – голос мужа звучит резко, он даже не пытается скрыть своего раздражения.

Молчу.

– Я задал тебе вопрос! – теперь его голос становится чуть тише, видимо, вспоминая, что со мной такой тон общения не приведёт ни к какому положительному результату.

Хотя сейчас любой его тон ни к какому результату не приведёт.

– А тебе какое дело, где я была?

– Не разговаривай так, словно сквозь зубы, – срывается всё-таки.

– Я вообще предлагаю тебе не разговаривать, – усмехаюсь. – Сбережём нервы.

– Марта, ну я же попросил тебя, пожалуйста, давай не будем вести себя как обиженные дети. Давай сядем и всё спокойно обсудим. Да, ситуация нестандартна, согласен, но…

– Ничего себе. Нестандартная! Это полное дерьмо называется, а не нестандартная ситуация! Она работает вместе с нами! Если тебе на меня было плевать, ты хоть бы подумал, что о тебе и обо мне в коллективе будут говорить! Ты создал условия для сплетен, где только-только люди начинают работать вместе! Какой тон ты задал нашей работе!

– Да, я не думал об этом, мне было плевать, – признаётся без смущения. – А насчёт Лары, просто так получилось, пойми же ты, наконец!

– Поняла, приняла, опускаю тебя с миром, – киваю, соглашаюсь.

– В каком смысле? – он смотрит на меня не понимая. – Куда ты меня с миром отпускаешь? Я не шутил, когда сказал, что никуда не уйду отсюда. Это было сказано на полном серьёзе. Пока мне пойти некуда.

– И всё-таки я настаиваю, чтобы ты ушёл, хотя бы потому что ты мужчина! Вспомни, что дамам принято уступать.

Он смеётся на моё заявление, но его смех звучит несдержанно нервно.

– Вы давно все требовали равноправия. У нас нет разделения давно. Хотели, получите! – отшучивается.

– Воронов остынет и пустит тебя к себе.

Я это говорю, но сама понимаю, что это полная чушь. Но мне нужно, чтобы он ушёл. Мне совершенно всё равно куда, лишь бы ушёл!

– Там тебе будет совершенно точно лучше. Насколько я знаю, по твоим рассказам, у них отличный дом, огромный, на территории, в престижном посёлке, куда не каждому смертному вход разрешён. Но ты как раз стал из тех смертных, кому позволят. Ты членом своим проложил туда дорогу!

– Прекрати надо мной насмехаться! И сарказм свой поганый прекрати! Мне достаточно того, что меня уже Воронов сегодня как мальчонку отчитывал. Если бы я не был должен ему столько денег, не позволил бы с собой так обращаться никогда.

Белов бесится на мои слова, его лицо краснеет от злости.

– Артур, я не собираюсь выяснять отношения. Пожалуйста, уходи, – устало опускаюсь на диван и закрываю глаза. – Ну как мне тебя ещё просить, чтобы ты услышал меня? Просто услышал и сделал, как я хочу? Я ведь тебе часто уступала, уступи и ты мне.

– Нет, – садится рядом со мной, закидывает нога на ногу, чувствует себя уверенно. – Не принимаешь моё предложение, не принимаю и твою просьбу. Я в этом доме такой же хозяин, как и ты. Вместе всё покупали, и я, как и ты здесь прописан! Соответственно, выгнать меня отсюда ты не можешь. В принципе, как и я тебя. Поэтому я предлагаю тебе в сотый раз договориться. Раз ты такая принципиальная, и не собираешься выходить в клинику, до того момента, пока шакалы Воронова не заберут у нас жильё, мы будем жить как жили.

Он смотрит на меня, и в его глазах не вижу ни сожаления, ни какого-то смущения, и тем более, переживания. Только холодная расчётливость, и всё.

Тяжело поднимаюсь с дивана. На ногах словно гири. Ухожу в ванную. Закрываю за собой дверь, включаю воду, сажусь на край ванны, охватываю голову ладонями и качаюсь пару минут из стороны в сторону.

Затем поднимаю голову и смотрю вокруг. Скольжу взглядом по плитке, раковине, джакузи, в которую больше всего сейчас хочу окунуться.

Вспоминаю, как мы вместе выбирали каждую деталь, как мечтали валяться в ней после долгого трудового дня, пить шампанское, смеяться, говорить о будущем.

И даже пару раз так было. Но сейчас это место кажется таким чужим, как будто всё это больше не принадлежит мне.

Сколько же сил я вложила в этот ремонт. Я выбирала каждую плитку, каждый кран, каждую деталь. Хотела, чтобы всё было идеально. Но теперь всё это кажется таким бессмысленным.

Как и работа в клинике. Сколько сил вложила в неё, сколько времени, сколько надежд. И ради чего?

Через несколько минут выхожу из ванной комнаты, иду, завариваю себе чай, пытаясь как-то отвлечься. У меня звонит телефон, но я не успеваю взять трубку, первым её берёт мой муж.

– Да, здравствуйте, мама, – привычным тоном отвечает на звонок, а я напрягаюсь. – Да, всё в порядке, просто закрутились. Да, дел много.

Он ещё пару минут говорит с ней о разных пустяках, и я выдыхаю, когда он кладёт трубку.

Артур обычно называет мою маму по имени-отчеству, а сегодня мамой назвал, глядя на меня пристально. Ох, не нравится мне всё это, ох не нравится…

– С чего такие нежности? Ты зовёшь её всегда по имени-отчеству.

– Ну как же… Она мне за двадцать лет уже практически мамой стала… – усмехается. – Я, кстати, давно у неё не был… Закрутился в делах. Надо бы навестить, спросить, как сердце…

– Нечего тебе у неё делать, – говорю, а сама мысленно трясусь от мысли, что она может узнать о моих проблемах. – Моей маме ничего не смей говорить о том, что у нас происходит. Ты знаешь, какое у неё здоровье, – говорю, а потом сама понимаю, что зря. Но все мы умные задним умом…

– Ну я же не изверг! Я знаю, что это её убьёт, – говорит страшные для меня слова и как-то ехидно подмигивает.

Глава 11

От слов Артура у меня перехватывает дыхание.

– Ты на что намекаешь?! – вырывается из меня резко, голос дрожит, но не от страха, а от дикой ярости, которая вот-вот взорвётся и выплеснется наружу.

– Ни на что, – он пожимает плечами, но в его глазах открытая насмешка, а в голосе открытое ехидство.

Вдыхаю. Глубоко, но воздуха не хватает. Злость и ненависть к нему кипит во мне в этот момент.

Кулаки сжимаются сами по себе. Хочу вмазать в его наглую морду. И так, чтобы со всей дури. И желательно попасть в нос, который Воронов уже разбил недавно.

Он ловит мою руку слишком быстро, и я не успеваю вложить в удар всю ненависть и ярость, которая кипит внутри меня.

– Отпусти! – рычу сквозь зубы на него, но он только сильнее сжимает моё запястье.

– Успокойся! Ну, не подумав ляпнул. Глупая шутка, согласен!

– За такую шутку я возьму у хирургов скальпель и отрежу тебе твой поганый язык! Если только ты попробуешь позвонить моей маме и что-то сказать, я тебя уничтожу.

– А сил-то хватит? – улыбается.

– У меня да, не хватит. Пойду к тому, у кого хватит. Когда ты стал таким ублюдком? И как я пропустила этот момент?

Артур понимает, что я про Воронова сейчас говорю, и хмурится.

Иду на кухню, и он снова следует за мной.

– А ты когда стала такой упрямой и дерзкой?!

– Слушай, уйди, а? Я устала от тебя до тошноты.

Пару часов он не появляется в нашей спальне, я в это время стараюсь отвлечься, включила музыку, на телефоне листаю новостную ленту.

У меня даже немного получается это сделать. Но в дверном проёме снова появляется муж, и моему спокойному состоянию приходит конец.

– Ну что, как жить будем? – присаживается недалеко от меня. – Давай поговорим.

Молчу.

– Марта, – вздыхает устало, и в его голосе даже слышится что-то вроде сожаления. – Да, я понимаю, всё перевернулось вверх дном сегодня, но так случилось. Наверное, в твоей голове сейчас куча вопросов, но я могу сказать только одно: просто так случилось, и всё. Хоп, и молния в меня попала, когда увидел её! – он стучит себе по груди, – вот прямо сюда, в сердце!

Его на откровения, что ли, пробило? Усмехаюсь, но больно всё равно.

– Мы же с тобой с медицинского вместе, по сути, ни с кем, кроме друг друга не были, потом работали тоже вместе. Наскучили, наверное, друг другу.

Белов долгим браком пытается оправдать себя, мол, все в долгом браке устают, и я устал. Я примерно так понимаю его слова.

Он что, хочет тем самым оправдать свою слабость, нечистоплотность и подлость? Не получится! Точно не со мной!

– Просто устали друг от друга. Приелись, – да, я всё верно поняла.

Я молчу, делая вид, что его здесь нет, но муж продолжает не щадить меня, рассказывая свои впечатления от нашего брака, и его голос при этом звучит уверенно.

– Я её как увидел в доме у Воронова…

Замечаю, как его глаза загораются, когда он говорит о Ларисе.

– Понимаешь… она вся такая… из бассейна выходила… Задница… – он показывает руками, как будто пытается изобразить её фигуру, – как орех! Грудь, – он снова жестикулирует, поднимая руки выше, – шик!

Закрывает глаза, словно её представляет.

– Волосы, улыбка! Потом я её после сауны случайно увидел. Она даже после сауны словно куколка накрашенная, представляешь. Не знаю, что у неё за косметика такая на лице, но я залип на её красоте и свежести. А ты? Ты… Ты вечно с минимумом косметики и…

– И задница не орех, – заканчиваю ты за него, и он улыбается, не стесняясь, кивая.

Смущения от своей подлости и откровенности – ноль. Уважения ко мне как к своей супруге тоже. Понимаю почему. Он не боится обидеть мои чувства, потому что меня не любит. Ему просто плевать, что они будут ранить меня.

Обычный мужской эгоизм.

– Какой же ты… тупой… Грудь, задница у твоей дамы силиконовые. Зубы – виниры. Губы яркие и стрелки на глазах – татуаж. Обычная, но искусственная девка. Сбрось до заводских настроек свою куклу, где не было бы операций и такого ухода, и уверена, будет обычной, – я продолжаю улыбаться, хотя на душе, конечно, скребут кошки от обиды и возмущения.

– Ну ладно, всё это мелочи. Марта, прошу, ты, главное сейчас, подумай обо мне.

– О тебе? – удивляюсь и всё-таки вступаю с ним в диалог. – Да мне на тебя плевать! Меня ты лично меньше всего теперь интересуешь! Я не хочу и не собираюсь о тебе думать. Ты разом убил все чувства своим поступком. Совершенно странно, что ты этого не понимаешь. Ты или идиот, или глупец, если просишь подумать о тебе. Я о тебе теперь могу думать только в одном варианте: чтобы ты исчез!

– Да? – с усмешкой смотрит на меня прищурившись. – А почему же ты тогда плакала? – оказывается, видел.

– А что, при таких условиях был повод для радости?! – удивляюсь его выводам, что это было из-за него. – Я оплакиваю годы, отданные такому уроду, как ты! А ещё меня волнует, что из-за тебя я без денег и на крючке у Воронова! Вот из-за чего я плакала, потому что это единственное, что меня волнует по-настоящему!

Мы понимаем оба теперь, что разговор пустой, и расходимся в разные углы квартиры.

Ночь прошла тяжело. Естественно, мы не спали вместе с одной комнате, а легли в разных.

Казалось бы, после такого эмоционального потрясения и навалившейся усталости я должна была провалиться в сон, как в бездну, но всё оказалось ровно наоборот.

Я лежала в постели, укутавшись в плед, и вместо долгожданного покоя чувствовала лишь сильный озноб в своём теле. Оно дрожало, словно от холода, хотя в комнате было тепло. Я знаю, что это всего лишь реакция на стресс, и это надо пережить.

Мой муж тоже не спал, бродил по квартире, периодически, как я слышала, заходил на кухню, там сидел, разговаривал со своей любовницей и даже хихикал.

Он обещал ей что-то, говорил, что всё решит, и, наверное, сам в это верил. Нет, я не подслушивала, но тишина в квартире стояла звенящая. Не услышать чужую речь при таких условиях было сложно.

Не знаю, может, он даже специально это делал, чтобы позлить меня, но я не обманула его, когда сказала, что он разом во мне всё убил.

А затем я услышала, как он собрался и куда-то уехал.

Ближе к восьми утра я взяла в руки телефон и увидела кучу пропущенных вызовов от коллег.

Сердце сразу ёкнуло, и первая мысль была, что что-то случилось. Они, как и я только начинают работать на новом месте. И у них, как и у меня, ничего не налажено.

Возможно, у них были срочные вопросы, которые требовали моего участия, а я ведь не собиралась ехать на эту работу теперь.

Я быстро перезвонила всем тем, кто пытался до меня дозвониться вечером, чувствуя лёгкое чувство вины.

Но, как оказалось, всё было намного проще. Они просто хотели ещё раз поздравить меня с открытием клиники, поделиться своими впечатлениями и спросить, куда ты так внезапно исчезла.

Голоса моих коллег звучали очень воодушевлённо, и я, подыгрывая им, старалась отвечать в том же тоне, хотя внутри меня всё сжималось от боли.

Я оправдывалась, шутила, говорила, что вы с мужем решили сбежать с мероприятия и побыть только вдвоём, ведь у нас так давно не было свободного времени.

Они понимающе смеялись, говорили, что восхищаются вашей парой, и это было самое ужасное для меня из того, что я могла слушать в этот момент.

Помимо дифирамб в отношении нашей семьи я слушала, как они благодарили меня за то, что были приглашены мной работать в эту клинику. Рассказывали о своих надеждах, о том, как уверены, что у вас всё получится.

Только я-то теперь уже в это не верила. Я кивала, но понимала, что уже ничего не получится. По крайней мере, у меня в этом месте вместе с ними.

Мне теперь важнее определиться, как не остаться без имущества и отомстить всем тем, кто так планомерно сейчас уничтожает мою жизнь.

Глава 12

Всю ночь я думала о клинике, рассуждала, какой из вариантов для меня будет самым лучшим, но пока в голове крутились лишь сомнения.

В принципе, его предложение про полгода работы могло бы стать для меня стимулом, если бы не одно «но». А точнее, два.

Первое «Но»: я ему не верю.

Второе «Но»: как я смогу продержаться эти полгода рядом с ним? Как я буду улыбаться людям, которых сейчас ненавижу?