Защита Ильгера

Ольга Спиридонова

Защита Ильгера

Карги и людимы изредка враждующие между собой потомки – леших, лешенок, домовых, торопов, шишиг, лиходеев, полудениц, банников. В летописях 18-19 века случайно обнаруженных в подвалах полуразрушенного Вознесенского монастыря Верхотурского уезда Пермской губернии о них писано, что «ТАЙНА СИЯ ВЕЛИКА ЕСТЬ «. Сказано в летописях, что когда неведомо отринули существа эти древнее зло « ЯКО НЕ БЫМШИ « и стали приходить в образе человечьем в церкви, чтобы вымолить прощение за содеянное далекими предками своими и склонив покорно головы свои пред образами святыми молились с людьми в единый голос – « Иже господи заступник наш». Еще сказано в найденных документах, что испокон веку жили карги и людимы промеж людей скрытно и неприметно, а беды, невзгоды и испытания в годины военного и иного лихолетья делили с родом человеческим честно – поровну. Как же выглядели существа эти в действительности, никто до сих пор с уверенностью сказать не может. Известно только, что было каргов и людимов число малое, а на вопрос – кто вы такие отвечали они – люди мы – людимы. Молва же твердила, что жили людимы смирно, а некоторые карги, как предки их далекие частенько в зверином обличье по лесам дремучим рыскали и селились обособленно – в глухих местах, в дальних таежных деревнях и назывались места эти нехорошими.

СССР 60—х годов 20—го столетия, маленький уральский городок боком приткнувшийся к огромной чаше только что закрытого угольного разреза имени К.Ворошилова. Черные от времени бревенчатые домики по северной окраине городка кажутся маленькими, жалкими и ветхими рядом с теснящим их районом новеньких пятиэтажек именуемых « хрущевками». Центр города занят 2 – х и 3 – х этажными, крепкими и надежными «сталинками «, которые окружают площадь с монументальным зданием горкома КПСС по середине. Весна, глушь, тишина, тепло и сыро ветер пахнет цветущей черемухой, как частенько во время ее цветения моросит дождь. Совсем рядом, за железнодорожным вокзалом у речки Антипки кто—то ревет – может корова, а может и медведь.

Глава 1

Серый кот Барсик явился домой в общежитие барачного типа по улице Мира под вечер. Он порядком продрог и затаившись в углу около общей кухни стал ждать не откроется ли дверь в комнату нового соседа, грузчика колбасного цеха местного мясокомбината. Кот знал, что там ему может перепасть что – нибудь вкусненькое, а на стоящей в углу комнаты круглой, всегда теплой железяке можно как следует отогреть замерзшие лапы. Неожиданно в конце коридора открылась дверь и сквозняк принес запах дикого зверя. Барсик прижал уши и зашипел испугавшись, что сейчас выйдет старик Арсентьич, которого он боялся как огня. Дверь снова хлопнула, в замке со скрипом повернулся ключ и кот успокоился поняв, что опасности нет, просто сосед запер дверь решив как видно пораньше лечь спать.

Старик Арсентьич ругая последними словами разыгравшийся ревматизм с трудом доковылял до кровати, лег и укрывшись поверх тонкого одеяла старым полушубком уснул. Засыпая он не подозревал, что маховик времени в его сознании вдруг повернется вспять и перенесет его из убогой комнатушки в общежитии назад в прошлое.

Старику снилось, что превратившись в матерого серого волка по кличке Шорох он опять бежит рысью через поле рассекая грудью плотный снежный наст к огромному, спрятавшемуся за деревьями оврагу. Там под косогором по его приказу несколько вернувших себе человеческий облик бойцов разведгруппы раскопали занесенный снегом шалаш, бросили туда сена, а из ямы под корягой достали заготовленный заранее, прикрытый валежником запас березовых дров. Этот шалаш бойцы соорудили и спрятали, завалив ветками заранее. Сейчас в нем разместили важного « языка» генерала фон Кахена, тощего немца с сизым от холода носом и его адъютанта. Посланные Шорохом быстроногие волки разведчики обежали окрестности и вернувшись доложили обстановку. Шорох выслушал их, взъерошил шерсть стряхивая со спины и плеч снег и кивнув ушел к костру, рядом с которым сидел большой медведь.

–Лапы мерзнут и не слушаются, никогда раньше не мерз, а сейчас зуб на зуб не попадает, -пожаловался ему бурый. Сгорбившись и едва сдерживая дрожь во всем теле он грел над огнем когтистые лапы. Повязка. закрывающая рану на его правой задней ноге пропиталась кровью, ослабела, а обожженная шея и спина болели нестерпимо.

–Ты много крови потерял, вот и мерзнешь. Потерпи маленько, нам только своих дождаться и домой, а там в медсанбате тебя подлечат и будешь ты дружище опять как новенький, -успокаивал его с трудом сдерживаясь чтоб не завыть от жалости и тоски матерый волк.

–Зачем себя обманывать командир, песенка моя спета и ты и я знаем, что так не получится, не помогут врачи, от шкуры звериной мне теперь уже во век не избавиться. Вот если тебе Арсентьич повезет, удастся уцелеть и вернуться домой ты расскажи моим, что я воевал честно, – ответил ему косолапый, устало глядя, как весело пляшут в костре яркие языки пламени. Волк захватил зубами край повязки на ноге медведя, уперся лапами в мерзлую землю и туже затянул ее. Потом ушел к поваленному сухостою слева от костра, выкопал из под него металлическую фляжку, взял ее зубами и отнес бурому.

– Хлебни чуток, глядишь полегчает и не думай о плохом, знай – чтобы не случилось я тебя не брошу. Кабы не ты Ванька – валяться мне сейчас в яме под березой да околевать. Век помнить буду доброту твою дружище, верность и храбрость, -бормотал он уткнувшись мордой в медвежий бок. Лиса, которая свернувшись клубком лежала у входа в шалаш тоже не спала. Прикрыв нос пушистым хвостом, она исподтишка следила злым глазом за сидевшими в шалаше чужаками.

С рождения до морозного ноябрьского утра 1941года судьба хранила генерала Людвига фон Кахена. Отпрыск старинного аристократического рода, самым сильным огорчением в жизни которого были юношеские прыщи мальчишкой увлекался мистическим романтизмом Навалиса (Фридрих Леопольд Гарденберг годы жизни -1772-1801 г.) и его идеей существования на Земле единой *мировой души*. Позже в ранней, невинной юности бродя по заросшему саду родового поместья будущий генерал фантазировал и мечтал убедиться в правоте своего кумира, который утверждал, что *мировая душа*является источником всего прекрасного и разумного, а части ее в зачаточном состоянии присутствуют во всем живом, в любых проявлениях жизни. Все меняется, со временем изменился и Людвиг. Повзрослев, став генералом он шагая в сопровождении охраны по оккупированному Парижу или небрежно рассматривая в монокль архитектурные изыски старой Праги и Львова уже не вспоминал о своих детских фантазиях. Убедиться же в правоте Новалиса ему суждено было позже, сидя на трухлявом пне в занесенном снегом кособоком шалаше под Москвой. Сейчас, сдвинув с уха повязанный поверх фуражки шарф, генерал испуганно прислушивался к голосам у костра, понимал каждое слово произнесенное там, поражался этому и потихоньку сходя с ума лихорадочно боролся с испугом.

–Ты слышишь, что они говорят?– мысленно признавая абсурдность своего вопроса прошептал он, довольно грубо ткнув в бок скорчившегося от холода адъютанта.

–Прошу прощения мой генерал!?, -испуганно переспросил его шмыгнув посиневшим носом Ганс. С тех пор как они попали в плен генерал постоянно терзал адъютанта странными предположениями и парень не шутя опасался за психическое здоровье своего господина. Людвиг фон Кахен обреченно вздохнул, закрыл глаза и откинувшись на шаткую стенку шалаша признался, -

–Знай я, что в России нет дорог, а волки приносят медведям фляжки с водкой, носа не высунул бы из своего замка.

–Ишь чего удумал ирод, дороги ему подавай! Нету у нас дорог!– сварливо проскрипела ему в ответ лиса. Генерал страдальчески сморщился услышав ее. Он с ужасом осознал, что жизнь кончена, судьба его решена. Германии имеющей союзниками половину цивилизованного человечества не победить, потому что против нее воюют не только люди, на нее ополчилась* единая мировая душа*. Генерал видел, что здесь в России воюет сама земля, сопротивляться которой бесполезно. От мысли этой фон Кахен чуть не прослезился. Теперь по прошествии стольких лет он спорил со своим кумиром Новалисом и не хотел больше верить ему. Всем своим измученным естеством генерал был против того, чтобы частицы «мировой души» присутствовали в дикарях, сидевших сейчас вокруг костра. Кроме этого уже больше часа в голове фон Кахена, мучая его пульсировало, -

– Убей медведя, убей медведя !– эти слова в его мозгу звучали все громче и генерал с готовностью согласился выполнить этот приказ.

Тем временем косолапый держа в лапах флягу с водкой довольно ловко пил из нее, волк сидя рядом затягивал повязку на его раненной ноге. Генерал оглянувшись увидел это, испугано выпучив глаза, набрал пригоршню снега и вздрагивая от озноба и пугающих мыслей умылся им. Всю компанию, кроме немцев, потихоньку заметало снегом. В километре к северу от болота застрекотала сорока, ей ответил пулемет и взвыли в несколько голосов волки.

–Наши идут, – вскочила и засуетилась повизгивая от радости лисица.

–Не торопись радоваться Марфуша, слышишь стрельбу – это значит, что в бой они ввязались, ветер свежей кровью пахнет, похоже раненные есть, -недовольно фыркнул Шорох, подняв вверх острую морду. Лиса отвернулась и жалобно запричитала, заплакала в ответ на его слова.

–Встречаем, по местам! Не обращая внимания на ее скулеж, сурово скомандовал серый, стряхивая с себя снег. Медведь собрался с силами, рявкнув сгреб лапами целый сугроб, без сожаления похоронил под ним костер и ушел вместе с разведчиками в чащу. Там они раскопали мешки с обмундированием, оружием и рацией. Вся разведгруппа вернулась разгоряченная в расстегнутых несмотря на мороз фуфайках и сдвинутых на затылок шапках ушанках. Вытирая пот бойцы приготовились к бою и через час встретив своих вместе отбились от погони. Лиса, превратившаяся в медсестру Марфу перевязала раненных, радист доложил командованию по рации о выполнении задания и получил координаты безопасного прохода через линию фронта. Арсентьич угостил пленных горячим сладким чаем. Фон Кахен узнавая в его резких движениях и командах повадки матерого серого по кличке Шорох икал и осторожно благодарил. Испуганно оглядываясь на усталых бойцов в маскхалатах запачканных кровью он вздрагивая от прикосновения горячих пальцев рыжей лисички – медсестрички искал глазами бойца, в которого превратился медведь, но не нашел. Бурый медведь не сменил облик. Скоро он появился из леса таща в зубах брезентовый мешок. Медсестра Марфа смазала отмороженное ухо генерала гусиным жиром, а он может быть в благодарность за заботу о себе, или в надежде на маломальское сочувствие в будущем пробормотав –Данке сунул ей в руку бирюзовые четки. Никто не видел, что второй рукой фон Кахен незаметно достал из – за голенища щегольского сапога завернутый в кусок замши острый тонкий стилет и спрятал его, как ядовитое жало до поры до времени в рукав. Скоро он попросив разрешения размять ноги, которые затекли от долгого сидения в шалаше подошел к сидящему у сосны медведю и зажмурившись от страха вонзил ему в спину ядовитое жало стилета. Сердце медведушки разорвалось, но в последнее мгновение жизни он рявкнул от боли, сгреб фон Кахена лапищами, прижал к себе и сломав врагу шею рухнул в сугроб.

Старик Арсентьич между сном и пробуждением еще несколько минут слышал жалобный медвежий рев и схватившись руками за седую голову рычал, скрипел зубами и размазывал текущие по его небритым щекам слезы. Он не слышал, что вдоль широкого коридора общежития резво, как копытца жеребенка стригунца пробежали каблучки и в комнату № 5 громко постучали.

– Приказ или просьба понимай, как знаешь, а не выполнишь, пеняй на себя, Кочерга шкуру спустит, а про капитана Беспалова и говорить нечего, тот просто сожрет с потрохами. Фигурально конечно, а не физически, но от этого на душе не легче, – думало тяжело вздыхая странное существо, сочетавшее в своем облике особенности строения тела обыкновенной серой крысы пацюка и солидные размеры ее дальней родственницы мощной травоядной пакараны обитающей в тропиках Южной Америки. Услышав стук крыса встала на задние лапки и машинально шагнула к двери.

– Матвей Григорьевич – это я, ваша соседка Вера, подойдите к телефону вам из Дома Культуры звонят, – пронзительным, с нотками игривости голоском крикнула женщина со следами былой красоты на лице, поправляя небрежно запахнутый на груди атласный халатик.

Крыса подергав носом напряглась, алчно сверкнув бусинками черных глаз облизнулась и подалась вперед. Минуту помолчав и не дождавшись ответа тетка хитро ухмыльнулась, а потом не собираясь так просто отступать сменила тон и решив как видно объехать соседа на кривых нежно заворковала, -

– Мотенька, прости меня мой хороший я знаю, что виновата и раскаиваюсь, открой двери, пусти – не пожалеешь,– теребя поясок халатика жалобно простонала она добавив к многообразию интонаций своего голоса заманчивое сексуальное придыхание. Раньше этот козырь действовал на хозяина комнаты знойного 30 –летнего красавца Чавкина безотказно. Матвей Григорьевич заведовавший в горкоме партии культ- массовым сектором, а по совместительству руководивший местным Домом культуры был натурой артистичной и впечатлительной. Он имел к пышногрудой соседке давнюю склонность и не побороть в себе эту слабость, ни скрыть ее от окружающих не мог и не хотел. Вера, прижалась ухом к двери и прислушалась – ответа не было.

–Мотька, ну не будь скотиной, отзовись миленький, пожалей, приголубь меня, я соскучилась,– капризно всхлипнула она царапая пальчиком со свежим маникюром тонкую филенку двери. Крыса, как будто вспомнив что -то вдруг одумалась, остановилась и оскалилась, -

– Явилась шалава, ну вот и стой теперь под дверью, жди, если делать нечего, – подумал Матвей Григорьевич и сердито дергая усами ушел под кровать.

Недавно он случайно уличил соседку в измене и скрепя сердце решил навсегда вычеркнуть коварную предательницу из своей жизни. Под кроватью Матвей Григлрьевич пыхтя от натуги зацепил когтями правой лапы кусок плинтуса, который прижимал к стене нужные доски, оторвал его и на минуту остановился передохнуть. Держать форму при такой разнице в размерах и массе тела ему было очень сложно. Всякий раз пережив сильнейший стресс во время трансформации он обещал себе, больше ни за что на свете не соглашаться опять повторить этот фокус, но раз за разом наступал на одни и те же грабли. Редкую и тщательно скрываемую от непосвященных способность обращаться в другое существо или неодушевленный предмет людим Матвей Григорьевич Чавкин унаследовал от своих далеких предков торопов. Тем временем маявшаяся за дверью от нетерпения Вера сердито нахмурилась. Она поняла, что старается зря, на Мотю не подействовала ее хитрость с телефоном, не сработала уловка с искренним раскаяньем и прочие выкрутасы. Бессердечное равнодушие недавнего любовника разозлило ее и окончательно утвердило в давно зревшем желании найти ему замену.

– Ну ладно, гад ползучий попомнишь ты меня и глазом моргнуть не успеешь, как станешь рогатым,– прошипела она и психанув, как норовистая лошадь лягнула дверь каблуком туфли. В ответ из комнаты донесся едва слышный скрип отодвигаемых досок и натужное пыхтение. Минутой позже не далеко от Верки открылась дверь и в коридор вышел заселившийся недавно в комнату № 8 парень 25- ти лет от роду по имени Санька. Он не смотря на рябую, а по утрам изрядно помятую физиономию начинающего выпивохи как нельзя лучше подходил на роль Мотиной замены. Подкупающей галантностью, мускулистой фигурой с рельефными бицепсами и нагловатой уверенностью в себе новый сосед с первой встречи смутил трепетную Веркину душу, а распространяемый его курткой волшебный, колбасный аромат соблазнил ее кота Барсика. Хитрый серый котишка теперь частенько подкарауливал парня у двери, старательно терся о его ботинки усами и нежно мурлыкал, всем своим видом демонстрируя искреннюю привязанность. Барсик увидев, что новый сосед закрыл дверь в свою комнату не плотно, осторожно прокрался мимо Саньки и Веры и протиснулся внутрь.

– Опять явился засранец, в конце концов я не скамейка, а мыслящее создание, – в который раз возмутился про себя дрон Игоша почувствовав толчок, а вслед за ним прикосновение кошачьей шерсти к своему не до конца прикрытому пестрым домотканым половичком корпусу. Кот вольготно устроился на теплом половичке и нежно замурлыкал.

–Да ладно, пусть уж погреется бедолага, должно же быть в жизни бедной скотинки хоть что – нибудь хорошее,– сжалившись над гостем подумал Игоша. Его раздражение под напором задушевного кошачьего мурлыканья исчезло, расщедрившись дрон добавил к своей обычной температуре еще 10 градусов и прислушался к голосам доносившимся из коридора.

– Ну что сосед, не надоело еще самому кашеварить, а ведь выход есть – жениться надо, – насмешливо сморщив нос хихикнула Вера глядя на кастрюльку в руках Саньки.

– Посмотрите сколько вокруг одиноких девиц, с вашей внешностью при желании можно выбрать любую, отказа не будет, а девки у нас сообразительные – обстирают, жрать приготовят и прочее, – добавила она призывно лизнув язычком верхнюю, пухлую губку. Женщина не скрывала, что новый сосед понравился ей с первого взгляда. Правда парень по ее мнению вел себя как –то неправильно. При встрече не раздевал взглядом, что обычно делали мужчины любого возраста при виде ее прелестей и даже ни разу не шлепнул ладошкой по заднице, к чему она давно привыкла и принимала с благосклонностью, расценивая, как подтверждение своей привлекательности. Вера не подозревала, что сквозь широкие щели в полу коридора за ней наблюдают ревнивые Мотины глаза. Несколько минут назад Матвей Григорьевич отодвинув под кроватью нужную доску оказался под полом, перескакивая с балки на балку добрался до дыры в основании межкомнатной перегородки и хотел было пролезть в нее, но голоса в коридоре над головой остановили его. От призывных, нежных ноток в Веркином голосе шерсть на его загривке встала торчком. Сердито прижав уши Мотя злобно проворчал «Шалава» и вернулся.

– Жениться!? Да вот как то пока не получается,– пожал плечами Санька.

– Не получается!? Ой, я вас умоляю, обращайтесь – со мной у всех получается, – не сдержавшись расхохоталась Вера обласкав парня жарким, раздевающим взглядом. Матвей Григорьевич с трудом сдержал рвущееся из горла рычание. Санька поморщился от такой бесцеремонности и сказав,– Извините дорогая, спешу, – отодвинул соседку с дороги и зашел в кухню. Он не хотел продолжать разговор на неприятную щекотливую тему, да и намеки увядающей красотки раздражали его. Санька мог бы выразиться и грубее, но сдержался не желая наживать себе врага по соседству. Всем известна мстительность обиженных женщин. Вера растерялась, обида окатила ее жаром, а в голове готовой кинуться в бой тетки вихрем пронеслись варианты оскорбительных замечаний. Она еле сдержалась, чтобы тут же не рассказать Саньке кто он такой и что цена ему 3 копейки в базарный день. Только неожиданно мелькнувшая в голове мысль, что сосед спешит не куда-нибудь, а на свидание и за ним можно не медля проследить и узнать, как выглядит ее соперница заставила Верку вовремя остановиться.

– Вот я бестолковая, он же не зря где то вечерами пропадает. Значит нашлась таки кобыла, которая меня обскакала. Надо прогуляться по холодку и выяснить, как она выглядит,– решила Вера и понеслась к себе в комнату. Она и подумать не могла, что обижается зря, Саньку интересует только ее кот Барсик.

Агент секретного оперативного подразделения при министерстве нестандартных ситуаций Сагда Ильгер, а для своих просто Санька прибыл из будущего в СССР 60 – х годов 20 – го столетия со специальным заданием и рисковал зависнуть здесь навсегда. Вскоре после переброски мобильного блока убежища в прошлое по непонятной причине произошел кратковременный сбой в работе основных систем и пропала связь с базой. Чтобы восстановить ее дрон Игоша названный так в память о погибшей в детстве Ильгера собаке в вечерние и ранние утренние часы барражировал высоко в небе над старым колодезным срубом, внутри которого находилась шахта * шлюза времени* пытаясь поймать на частоте контакта условный сигнал с базы. По инструкции руководство Санькиного оперативного подразделения должно было срочно восстановить потерянную связь, но почему то не сделало этого. Ильгер забеспокоился, не хотелось верить в то, что о нем попросту забыли и бросили в прошлом на произвол судьбы. Конечно, при возникновении острой необходимости он мог рискнуть и попытаться вернуться домой самостоятельно, без обязательной координации с базой в будущем. Подумав Ильгер решил сократить риск до минимума проверив работу « шлюза времени « на маленьком объекте. Им мог быть дрон или живший в комнате по соседству кот Барсик.

Избавившись от назойливой соседки Санька вернулся к себе и накормил ее голодного кота. Сытый Барсик скоро уснул, а на улице совсем стемнело. Открыв окно Ильгер скомандовал дрону, -Вперед!

Игоша опутал спящего кота силовой сетью, тихо шелестя винтами вылетел через окно наружу и стал медленно набирать высоту. Он должен был затерявшись в низкой облачности незамеченным добраться до находившегося на опушке леса убежища, оставить там кота и вернуться в точку указанную Ильгером. Им сегодня предстояло еще много работы. Вера убежав в свою комнату немного успокоилась, оделась и решив все таки проследить за соседом вышла на улицу.

Весной вечерние и ночные заморозки на северном Урале не редкость. Через пол часа у спрятавшейся за сараем Верки замерзли пальцы на ногах, нос, уши и кончилось терпение.

– Ну надо же, не идет паразит, а говорил, что спешит – трепло кукурузное,– сокрушалась она понимая, что ждет и мерзнет напрасно. Где – то заскрипели ставни открывающегося окна. Вера выглянула из – за сарая и не поверила своим глазам, на уровне освещенных окон распластавшись в воздухе и жужжа, как огромная пчела парил ее кот Барсик. Тетка пронзительно взвизгнула от страха и убежала домой.

Мотя проводил мстительным взглядом нового соседа и вздохнув побежал вдоль боковой стены барака. Добравшись до дыры между досками, которые были одновременно и потолком подвала он взглянул в низ. До дна подвала было метра два с половиной, а может и все три. Решившись коротко вздохнул, примерился и ловко спрыгнул на перекладину лестницы приставленной к стене, а с нее рискуя сломать шею перескочил на городьбу из старых ящиков и еще какой то рухляди. Теперь попасть к наполовину выступающему над землей подвальному окошку было проще пареной репы. Добравшись Матвей Григорьевич схватился лапками за край ставни и с силой дернул ее на себя. Окно со скрипом открылось. Высунувшись наружу он повертел усатым рылом, оценивая обстановку вокруг и увидел, что от молочного магазина, который находился на первом этаже крайней к дороге пятиэтажки к бараку идут две тетки с эмалированными бидончиками в руках. Там в конце рабочего дня продавали на разлив молоко из городского подсобного хозяйства. Матвей Григорьевич недовольно оскалился и спрятался за ставней.

– Ой, Ивановна, гляди ка, там крыса! – испуганно охнула тыча пальцем в сторону барака толстая молодуха в цигейковой душегрейке одетой поверх махрового халата с зайчиками. Идущая рядом с ней бабка остановилась. Ярко горящий фонарь у тротуара хорошо освещал стену дома, но между заколоченными фанерой, открытыми ставнями подвального окошка уже никого не было.

– Че тетёха, опять привиделось тебе что -то!? Сто раз тебе говорила, если кажется – креститься надо, – сверля спутницу въедливым взглядом посоветовала бабка.

– Вот Ирка, скажи спасибо сыночку моему Егорушке за то, что скоро переезжаешь из этого барака в новую благоустроенную квартиру. Ценит его начальство, не то, что ты лахудра толстомясая. Страшно подумать сколь лет Коковкин ради тебя кобыла неблагодарная на разрезе корячится, днюет там и ночует, -ехидно добавила она.

– Правда твоя мамаша, глаза бы не глядели на этот клоповник, тьфу, тьфу, чтоб не сглазить,– смирив на время свой скверный нрав согласилась со старухой тетка в халате с зайчиками. Услышав в интонациях невестки такую желанную покорность бабка смягчилась и озабоченно спросила, -

– Слушай, вам же переезжать скоро, ты про домового то не забыла ?

–А не грех это?

–Не выдумывай, всегда так делали, кроме пользы никакого вреда вам не будет. Запомни, перед тем как все уснут возьми старый башмак, спрячь его в дальний угол и тихонько скажи : Батюшка домовой, вот тебе сани, поезжай ко с нами. Да смотри Иринка,не забудь, когда уезжать будете забрать с собой ботинок, а то счастья не будет.

Пока они болтали, через подвальное окошко барака протиснулась ободранная дворняга с рыжим пятном на загривке. Хитро ухмыляясь зубастой пастью собака спрыгнула на землю, прошмыгнула мимо теток и рысью понеслась к новеньким, стоящим через дорогу от барака пятиэтажкам.

Глава 2