Истинная не по плану, или Вечность без тебя

– Я люблю тебя, Стас.

Я не Стас, любимая. Я твой самый страшный кошмар, я тот, кто бросил тебя в адовы жернова, даже не задумываясь, каково это снова и снова вариться в этом неблагодарном существовании.

Я, черт возьми, Ассатан Иво Эрэбус Морт, демон смерти. Я тот, кто осмелился играючи распорядиться жизнью своей истинной пары. Я – мерзавец.

Я же, дурак, столько мечтал об этих словах, так лелеял даже возможность услышать их от нее, что просто забыл в тот момент о цели своего здесь нахождения. В голове только одно: она меня любит, и я ее тоже! И я прижимаю ее к себе так крепко и так бережно и отвечаю, что тоже люблю ее, всем сердцем. И плевать мне на все наши проблемы и воплощения. Рада, Равана, да хоть баба Яга на метле и с бородавкой на носу, я буду любить ее столько, сколько будет биться мое глупое сердце. Для нее одной. И пусть я что-то делаю не так, совершаю одну ошибку за другой, но помыслы мои чисты. Я делаю все это только чтобы опять ее не обидеть, не растоптать веру в наше будущее. И пусть вы скажете, что я законченный эгоист. Да, черт меня дери, тысячу раз да! Но разве это преступление хотеть быть рядом с любимым человеком? Если так, то все вы тут такие же грешники, как и я.

Но я пытался! Галактическая срань! Клянусь, что пытался. А ее слова бьют по нервам не хуже портупеи с металлическим наконечником.

– Тебе бы я могла простить все, кроме измены. Делить тебя с другой я не хочу и не буду, Стас.

Туше. Я уже это сделал, малышка. Предал, изменил…Десятки и даже сотни женщин прошли через мою постель после встречи с тобой. Ведь это же и была моя цель: избавиться от тебя, чтобы спокойно трахать других баб. Делить меня? Я даже этой возможности тебе не оставил.

Но будто бы мне и этого понимания мало, и я снова бережу ее раны, заставляя говорить обо мне со мной же, чтобы знать. Чтобы просто знать, насколько сильно я погряз в своем же дерьме. И знаете, что она мне ответила? То, что я и так знал, то, из-за чего так рьяно и слепо тянул сейчас резину, не делая самого важного. Она сказало правду, ту, из-за которой я могу реально и навсегда потерять ее:

– То, что сделал именно этот человек я не прощу никогда. И давай больше не будем о нем. Он не достоин того, чтобы мы с тобой о нем говорили. Он просто мусор этого мира.

Как после этого приговора двигаться дальше? Как признаться? Как отказаться от этого маленького кусочка счастья под названием «любовь»? Там, на Ра-Кратосе и так прошло уже чуть больше девяти месяцев, пока я просто искал ее здесь. Так что значит еще один день, проведенный на Земле, в иллюзорном мире со своей парой?

И я везу ее в ресторан на этих чертовых Мальдивах, достаю заготовленную коробочку с кольцом внутри и, все-таки, встаю на одно колено перед ней. И сейчас я говорю ей только правду, не кривя душой. Жаль только, что понять до конца она меня так и не сможет:

– Родная, я не хочу больше тянуть. Я нашел тебя и не намерен отпускать. Позволь мне быть рядом всегда, стать твоей опорой, твоим самым преданным другом, твоим тылом и самым верным любовником. Я мечтаю стать твоим мужем, Рада. Ты выйдешь за меня замуж?

И ее слезы сказали мне больше, чем ее «да». Они сказали мне, что еще чуть-чуть и ее сердце оттает, отбросит ненависть ко мне, как ненужную шелуху и тогда, я смогу открыться ей, не получив в ответ только полный презрения и ярости взгляд. Наивный? Нет, просто я надеялся и верил. Верил в нас.

Я хотел бы прокричать о своей маленькой победе на весь мир, но Рада не дала мне закатить пир даже на пол-Москвы.

– Счастье любит тишину, – сказала она, в очередной раз, отказывая мне в том, чтобы отмечать свадьбу в концертном зале с тысячей гостей. И я не мог ей отказать.

Азазель, конечно, бузила, обиженно дуя губы и сетуя, что ей не дают карт-бланша в организации такой свадьбы, какой еще не видела Земля. Но мнение моей любимой был для меня законом, она и так слишком многое нам позволила. Не привыкла она сорить деньгами и быть в центре внимания, слишком страшные у нее были жизни.

Там, в Истинной Космосе, сирота, брошенная своей парой, лишенная магии и силы. И здесь: бесконечный лимб бесконечно бесцветных и жалких реалий.

И все бы было прекрасно и замечательно, если бы один человек не спустил меня с небес на землю. Я почувствовал его сразу, от него фонило, да так, что даже за закрытой дверью ванной комнаты я почувствовал, как меня приложило силой его поля. Затошнило и даже давление резко подскочило, увеличивая и без того сильное волнения от такой неожиданной встречи. Да уж, и ведь есть за что. Завтра свадьба. Завтра, мать твою! Отправили меня сюда совсем не за этим.

Я медленно повернул ручку двери и прошел в спальню.

– Ну здравствуй, Ас.

– Ну здравствуй, Каин.

Глава 15

– А я все думаю, что же ты так долго тут копаешься. А оно вон что, – флегматично произносит Великий Архонт, устремив взгляд на высокие сосны за окном.

– Каин, – делаю я шаг в его сторону, но он поднимает руку вверх, приказывая мне замолчать. А затем я чувствую облегчение. Он заблочился и повернулся ко мне, скрывая за ментальными щитами свою мощную энергию.

– Ну ты, конечно, сказочный дятел, Ас. Я даже завидую твоей смелости и отваге. Мое браво! Жаль только, что у такого героя скоро яиц между ног не останется. Равана тебе их без анестезии же отчикает, Морт!

– План был другой, – упрямо смотрю я в его глаза.

– Да? Что серьезно? А я думал план был только один – отправить ее дракона назад на Ра-Кратос при первой же возможности, а не творить вот эту всю дичь! – указал пальцем Кай на свадебные декорации у озера за окном.

– И что потом, а? Сидеть на Саттоме и гнить от тоски, пока она строит свою жизнь одна и без меня, да? Это ты мне предлагаешь? – разозлился я не на шутку.

– Да сидеть и ждать, тупой ты пень! Просто ждать пока она сама к тебе явится, а там хоть трава не расти, – всплеснул руками Кай и с размаху шлепнулся в кресло, яростно поглядывая в мою сторону.

– И ты бы так смог? Со своей Шаей, а? Вернуть, даже не попытавшись что-то исправить? – гнул я свою линию.

– С кем исправить, Ас? Алё? Ты в своем уме? Это девушка не Равана!

– А кто она? Та, что осталась на Ра-Кратосе, да? Так там такая же половина, что и здесь, только фасад другой! – я уже почти переходил на крик, еще немного и попутаю берега, он оступиться было выше моих сил.

– Когда-то тебя это не останавливало, – припечатал он меня правдой, да так сильно, что зубы свело судорогой отчаяния, – вижу, что и сейчас ничего не изменилось. И долго ты намерен продолжать этот цирк?

И тут я понял, зачем он здесь. И в сердце буйным цветом расцветала благодарность.

– Пока не почувствую, что любовь ко мне сильнее ненависти к Асу, – выдохнул я, опускаясь в кресло напротив Каина.

– Я даю тебе три месяца, Морт. Потом верну ее сам и мне плевать на твои матримониальные планы. Там Равана тухнет уже больше девяти месяцев без магии, я устал кормить ее байками про невинных детей и превратностях судьбы.

– Спасибо, конечно.

– Да не для тебя уж стараюсь, олух ты великовозрастный! Я уже двадцать раз пожалел, что тебе это дело доверил. Надо было самому ее вернуть и раскидать вас по разным концам Галактики, чтобы не повадно было глупости творить. Одна на первого бабника Терраты позарилась, второй ее со свету сжил. Великий Космос, мне ваши распри уже поперек горла. Ясно? Три месяца, и либо ты ей сам все расскажешь, либо это сделаю я и церемониться не стану. Только сухие факты и по делу. И срать я хотел на твою распрекрасную любовь.

В комнате воцарилась тишина, только шум ветра за окном, да треск биокамина.

– Есть хочешь? – спросил я бывшего друга.

– Сам давись этой безвкусной земной едой, я пас, – пробурчал Кай и снова замолчал.

И я решился спросить. Хоть глоток такой вожделенной информации и то будет невероятная радость для меня:

– Как она? – сердце в моей груди прострелила острая вспышка боли и вины за то, что я до сих пор не смог сделать.

– Ни слова тебе не скажу, Ас. Может замуж вышла уже, пока ты тут предаешься глупым иллюзиям, а может уже и родила. Кто знает?

И после этих слов просто взял и растворился в сизо-синей дымке своего портала. Вот так, был и нет его.

А словам я этим прощальным верить не стану. Не могла моя Равана взять и переключиться на другого. Не верю! Да, я косяк и совершил немыслимое зло, но все мы когда-то ошибаемся. Моя Равана обязательно дождется меня, хотя бы для того, чтобы яростно двинуть мне по морде и наорать немыслимое количество оскорбительных эпитетов в мое ухо. Не важно что, но просто пойти дальше, забывая обо мне? Никогда не поверю в это!

Так я с этой верой и сжился, врос в нее, зная, что просто так мы точку не поставим.

И рано утром, собираясь на свою собственную свадьбу я не отказался от этих мыслей. Наоборот, я был рад и окрылен. У меня есть три месяца передышки перед возвращением туда, где меня ждет моя любимая злюка, а пока я еще могу – я буду дарить ей свою любовь здесь на суровой и неприветливой Земле. И плевать на то, что краски здесь не такие яркие, как дома, а еда не отличается особой изысканностью вкуса. Вот вообще пофиг. А дальше уж будем смотреть по обстоятельствам.

Кипенно-белая рубашка, темно-синий костюм-тройка и бутоньерка под цвет глаз моей зазнобы. Хорош! Даже эти долбанные шрамы не смотрятся так устрашающе, как могло бы показаться.

Даже погода благословила сегодняшний день ярким осенним солнцем и теплым ласкающим ветерком. Приглашенных не много, львиная доля из нашей расы – демоны в человеческой личине. Все очень рады за меня и мой выбор, но немного недоумевают, что я позарился на единственного в мире сапфирового дракона.

– Может поэтому у тебя и не заладилось с первого раза, Ас, – прикалывается один мой старый знакомый из соглядатаев, – была бы одна из нас, такого бы не допустила, раз бы навешала люлей и мозг бы быстро на место встал.

Я же на это замечание только заливисто смеюсь. Не переживайте, гости дорогие, будут мне такие люли от крошки Раваны, что и врагу не пожелаешь. Осталось-то ждать всего ничего.

Но все веселье отходит на второй план стоит только моей будущей жене показаться на, усыпанной цветами, дорожке, что ведет прямо ко мне. И она такая красивая в своем белом летящем платье. Глаза сверкают любовью и преданностью, улыбка говорит мне о том, что она счастлива сделать этот последний шаг навстречу к нашему общему будущему и нет сомнений.

– Объявляю вас мужем и женой, – слышу я долгожданные слова регистратора.

Ну, наконец-то!

Глава 16

Первый раз, за все свое долгое пребывание на Земле, я прикоснулся к счетам семьи Мортов. Частный самолет, восемнадцатичасовой перелет и вот мы с Радой на Бора-Бора, именно тут я спланировал провести наш, во всех смыслах, медовых месяц. Может, он будет для нас последней сладостью или, наоборот, началом чего-то нового и настоящего. Не знаю, но я задолжал ей сказку.

И все, тянуть я больше не мог и не хотел. Но, если ее земное тело я воспринимал лишь только как инструмент достижения удовольствия для моей драконицы, то ее очевидная и неприкрытая любовь к Стасу Ярскому меня изнутри переламывала в одно сплошное месиво из мяса и костей. Она не любила меня! Она любила его – этого бугая с раскроенным когда-то лицом. Она в этот самый момент текла именно под его пальцами, и я ненавидел себя как никогда. И я ревновал, так адово ревновал сам к себе же.

Она в душе, голая и такая чертовски открытая, шепчет мне слова, что я так долго вожделел услышать:

– Пожалуйста!

А мне в этот самый момент не то, что трахнуть ее хочется. Нет! Мне хочется сдохнуть! Потому, что она отдает всю себя не мне, а ему – Стасу. И я от досады прикусываю нежную кожу на ее плече и звонко шлепаю ее по мокрой попке, что так отзывчиво оттопырена в мою сторону. Я весь принадлежу ей, но я сплошная бутафория. О, детка, прости меня за все!

И я так нежно вытираю ее полотенцем после душа и несу в постель, уже заранее зная, что сделаю сейчас с ее телом. Потому, что я не смогу удержаться, даже не смотря на весь раздрай, что царит сейчас в моей душе.

Самое мое заветное желание сейчас, чтобы она меня оттолкнула, чтобы сказала, что не может сделать этого последнего шага навстречу нашему полному сближению. Почему? Да потому, что я – Ас – еще жив в ее раздробленном сердце, еще имею власть над ее чувствами и эмоциями.

Но нет! Тщетно. И я с болью в сердце смотрю на то, как она доверчиво распахнула свои бедра перед телом, что сейчас занимает моя душа. Но я не могу больше сопротивляться себе, это выше всего, это выше, чем можно вообще вообразить. Немыслимое испытание, которое я с треском провалил.

Я целовал ее там и был на грани экстаза только от понимания, что ей со мной хорошо. Что это не какой-то там Стас вылизывает ее между ее, широко разведенных, ног, а я – Ассатан Морт. Что если и будет она когда-то кончать, то только от моих губ, языка, рук и члена. Точка! Ни один хрен моржовый не посмеет прикоснуться к моей истинной паре. Демон я или где, в конце-то концов?

И, когда ее оргазм отгремел на моем языке, я совершил этот последний шаг, что не имел права совершать. Никогда! Не с этой земной девушкой так уж точно. Но, где я, а где здравомыслие? Это был риторический вопрос, ребята.

И я присвоил ее себе, в который раз. Но, разве она не принадлежит мне, а я ей навечно? Разве это неправильно? Ведь я так сильно ее люблю. И я не сдерживаюсь более и накачиваю ее собой, врезаясь в такие вожделенные девичьи глубины. Снова и снова, глубже и глубже, ритмичнее и размашистее, пока не взрываюсь ослепительной вспышкой нереального кайфа. Я утонул в ней и все что мне сейчас хочется – так это совершенно захлебнуться ей одной – моей Раваной.

Галлюцинация, такая привычная и беззастенчивая, но она вновь съедает мой разум с потрохами, подсовывая мне те картинки, что могли бы свести с ума любого влюбленного демона. Смотри, Морт, в чем ты погряз. Смотри и жри все это, ведь ты эту кашу заварил собственными руками.

И мне было тошно от себя, весь этот чертов месяц меня колбасило и гнуло в бараний рог понимание, что все то, что сейчас происходит – это только муляж реальной счастливой жизни. Кого я пытаюсь обмануть? Вот эта девочка, что смотрит на меня каждый день влюбленными глазами мне не принадлежит. Она больше не вспоминает ту боль, что я ей причинил своей трусостью. Она полна огня, любви и надежды на счастливое будущее. И я должен ей свой рассказ, свою правду, свое покаяние.

Я и так уже хапнул счастья за прошедший медовый месяц рядом с ней, насладился ее вниманием и призрачной любовью, испил почти до дна все ее эмоции. Перейти к сути было адово сложно, но когда первые слова полились у меня изо рта, то стало легче. Я смогу! Я должен! Я не имею права тянуть до победного конца. Месяц из отпущенных мне трех уже минул. Я буду русом, если не сделаю это сейчас.

Но закон подлости никто не отменял. Я бы посмеялся, если не было так грустно.

– Рада, я на самом деле не…

Какой-то пустяковый рабочий вопрос, но я схватился за него обеими руками, бульдожьей хваткой, растягивая разговор неимоверно на долго. А вернуться-то пришлось, и сила воли еще теплилась в моем подсознании. Но что это значит, если любимая женщина вдруг вздумала играть с тобой во взрослые игры? Вот она, обиженная мной же девочка, стоит перед моим возбужденным членом на коленях и, облизывая губы и с вожделением смотрит на предмет своей страсти. Ну какие тут могут быть откровенные разговоры? Ее губы и язык порхают по моему стволу, и я отключаюсь от этой двоякой реальности, где с одной стороны я самый счастливый засранец в мире, а с другой тупой валенок Ассатан Морт. Сейчас есть только мы.

А после я решаюсь продлить эту сказку еще на месяц, в надежде, что смогу вывести обещанное ей признание в мирное русло, ну или, хотя бы, знать, что здесь, вдалеке от дома ей придется меня выслушать до конца.

Но как прошел месяц на Бора-Бора, так минул и второй в разъездах и перелетах по всей планете. А я так и остался ни с чем, тупой пень. Я так безгранично и ошалело был счастлив и так до боли не хотел с этим чувством расставаться. Я, до ломоты в костях, не хотел ее терять.

Знал бы я, что уже на финишной прямой к самому грандиозному провалу в своей земной жизни. Так близко, так чертовски на грани. Кто же знал, что возвращение домой будет настолько буквально и прямолинейно для нас. Для нее.

Такой обманчиво тихий вечер и даже московские пробки настолько спокойные, без вечного визга недовольных клаксонов. Снег, мягкие хлопья опускаются на землю, пряча под собой все несовершенства. А я так тороплюсь к ней, я так безбожно по ней скучаю, так невероятно горю без нее. Ломка, это страшная выматывающая зависимость, потому что каждый день я боюсь ее потерять. Навсегда!

Торопливо прохожу в дом, спешно скидывая с себя верхнюю одежду и кричу:

– Любимая, я дома!

Настасья молча указывает мне на мой кабинет и улыбается в ответ на мою счастливую физиономию. Да, я помешался от любви, знаю. И несколько шагов, приоткрытая дверь так и манит меня. Она там, ждет меня моя маленькая и любимая драконица.

– Ах, вот ты где…

Я расслабился, потерял бдительность и был очарован моментом. Но, все когда-то заканчивается, верно, друзья? Так вот и моя сказка подошла к концу, дальше только марлезонский балет или безумная трагикомедия. Я пропал и все просрал, в который раз безбожно лоханулся.

Что тут скажешь? Ее глаза полны боли, ненависти и разочарования. Я убит. Шах и мат, Ассатан Морт, но ты сам подставил свою партию. Страшное, убогое, как вся моя будущая жизнь, молчание разлилось, между нами, разрубая все связи между нами на мелкие жалкие кусочки.

– Равана, послушай меня пожалуйста, – самонадеянно умоляю я, уже зная, что не буду удостоен даже шанса на объяснение.

– Заткнись! – голос полон глобального безразличия.

Не простит. Никогда!

Глава 17 (подписка)

Как в замедленной съемке я наблюдаю за движением руки моей драконицы. Этот пистолет я готовил для нее и даже пузырек с ядом, если выстрелить не поднимется моя рука. Я все, казалось бы, предусмотрел, но все же остался в дураках. Почему? Потому, что ни в одной из возможных реальностей я не смог бы убить ее, обидеть или причинить боль. Тогда, в ту злополучную ночь мог, но сейчас все изменилось. Я больше не трус, я просто необъяснимо сильно люблю эту девушку. И мне плевать, если вы думаете иначе.

«Не делай этого, прошу!», – молчаливо вопит мое сердце, глядя на то, как уверенно поднимается ее рука с оружием. Щелчок предохранителя и я на мушке. Какой у меня был выбор? Что я мог реально сделать в этой патовой ситуации?

– Верни меня обратно, немедленно! Прямо сейчас! Иначе я размозжу твои мозги к чертовой матери! – ее слова сочатся ядом ненависти и неприятия, и выжигают у меня на сердце тавро моего приговора. Виновен! По всем фронтам!

– Что, даже разговора не заслужил? – с досадой усмехаюсь я.

Горький смех вырывается из уст моей жены, а глаза метают в мою сторону молнии полнейшего разочарования.

– И это говоришь мне ты? Тот, который сослал меня сюда просто потому, что обосрался от страха потерять свою жалкую и никчемную свободу?

– Равана, послушай…

– Заткнись, Морт! Просто закрой свой рот!

– Дай же мне все объяснить! – протягиваю я руку в вопрошающем жесте.

Но она не оставляет мне шанса, ибо рука с оружием больше не целится в меня, она решительно подносит дуло к своему виску и мое сердце обрывается от страха на излете своего удара.

– Еще одно слово и я пущу пулю себе в голову. Ясно? И плевать мне на возвращение. Лучше еще одну жизнь мучится, чем слушать твой лживый бред!

Я вижу, что она на взводе и реально спустит курок, лишь бы не дать мне возможности выговорится. Что ж, справедливо. Ведь когда-то, точно так же, и я не дал ей шанса. Решил за двоих.

И я киваю ей, медленно шагая в ее сторону, боясь спугнуть или чем-то спровоцировать выстрел. Это должен сделать я. Я отправил – я и вернул, только так, иначе новый виток земного пустого существования. Она не заслужила это, а я сам виноват, что дотянул и не справился.

Я приблизился к ней почти вплотную, какой-то шаг и я мог бы схватить ее и скрутить, силой заставляя слушать и слышать меня. Но разве я имел на это право?

Но что-то же я могу?

И моя ладонь тянется к ней в молчаливом жесте, мол «давай, я готов». Но ни черта это не так! Святой Космос, это худший из возможных сценариев, но именно он и случился.

Оружие она не вложила мне в руку, а брезгливо кинула. Шаг назад и сухое:

– Хоть раз в своей жизни не будь трусом.

Мое сердце колошматит в грудной клетке на запредельной скорости, грозясь выломить к чертям собачьим все ребра и раскрошить их на мелкие острые осколки. Моя любимая меня не то, что не любит или ненавидит, она вся объята жаждой мести, она горит в ее глазах и я отчетливо ее вижу. Это чувство невозможно потушить только одним «прости». Нет! Его можно только удовлетворить. Но одно дело позволить ей метать гром и молнии, браниться и ругаться, и совсем другое разрешить ей захлебнуться торжеством своей мести. А в том, что она будет, я уже даже не сомневаюсь.

И я поднимаю руку, прицеливаясь ей точно в голову, и говорю то, что было на сердце. Максимально честно. Предельно проникновенно. От всей своей черной и провинившейся души.

– Я люблю тебя, Равана! Просто помни об этом, когда спустишь на меня своих демонов, – а в груди огонь бушует яростным пламенем отчаяния. Все! Мы расстаемся. Опять, черт возьми! А что, если в этот раз это будет навсегда? Ведь мне не за что теперь даже зацепиться, все мосты сожжены, даже те, что и вовсе были построены только в моем воображении.

– Ты самонадеян и глуп, Морт. Я не потрачу более ни секунды своей жизни на мысли о тебе. Ты этого не стоишь. А теперь стреляй, ты меня утомил.

Вот так, спокойно, без лишних эмоций и даже с каким-то уставшим полувздохом. Бесполезно что-то изменить, уже не достучаться.

И я выстрелил! Нажал на чертов курок, спустил его. И она улыбалась мне, радостная от того, что, наконец-то, смогла покинуть этот мир. Покинуть меня.

Я был оглушен, горло распирал ком противоречивых чувств, от облегчения до ужасающей безнадеги. Я отбросил ствол куда-то в сторону и кинулся к ней, подхватывая безжизненное тело в сантиметре от падения и остервенело прижал его к груди, суматошно гладя по волосам. Мои руки все в крови, но мне плевать. Я так отчаянно хочу, чтобы это был всего лишь сон, мираж или жуткая галлюцинация. Ну пожалуйста, черт тебя дери!

Но она ушла, без промедления, без сожаления, без раздумий. Я ей был не нужен. Стас Ярский – да, а я лишь мусор, так она однажды сказала.

И я сижу перед ее мертвым телом, смотря на тонкую струйку крови, что уже показалась и стекла по лбу и понимаю, что я сейчас не Раду убил. О, нет! Я только что, собственными руками, застрелил нашу надежду на будущее. Почему я не заставил ее себя слушать? Ну почему?

В каком-то жутком, сюрреалистичном ступоре я наблюдал, как в кабинет вбежала Настасья и истошно закричала, прижимая руку ко рту. Затем появились еще какие-то люди, наверное, моя охрана. Я не понимал, я был так ошарашен, что даже не выхватил момент, когда приехала полиция и скрутила меня, роняя мордой в пол. Удар о дерево оглушил, но, увы, не привел меня в чувства.

Да, ребята, я уже был не здесь, я всеми своим мыслями унесся в след за своей драконицей, что в данный момент где-то там, за пределами этого мира, наконец-то, воссоединилась со своим истинным телом и второй половиной души. Только это знание еще заставляло меня переставлять ноги и дышать.

Как в тумане я наблюдал, будто бы со стороны, как меня ведут в казенный автомобиль. Ворота открыты и за пределами имения уже заметны вспышки фотоаппаратов. Да, вот так новость для папарацци. Но мне плевать. На все. На всех.

Режим ожидания активирован. Теперь бы как-то самому вернуться домой.

К ней. Другого мне и не надо.

Глава 18

Время для меня отныне смешалось в один уродливый комок из образов и звуков. Я только выхватывал и фиксировал наиболее значимые моменты.

Встреча с моим адвокатом. Допрос, потом еще один и еще. Признательные показания. Выяснение мотива преступления. Психолог, нарколог, какие-то глупые человеческие тесты и прочая лабуда. Маховик правосудия закрутился на полную катушку, а пресса требовала честного расследования. Ну, еще бы! Два месяца назад все было похоже на самую настоящую сказку: он богатый и успешный влюбился в обычную девочку из самых низов. Немыслимо! А сейчас? Синяя борода, вот кем я стал в глазах общества.

Горько усмехнулся. Ну да, вернусь на Ра-Кратос, отращу растительность на лице и в синий покрашусь, вот же будет мне веселье. Не смешно скажете? Да, возможно, вы и правы. Только что мне сейчас оставалось? Проще сдохнуть от безнадеги и тоски, но я ждал, надеялся и верил. Во что? Да хрен его знает!