Источник для звёздного захватчика

«Предатель!» – едва не вырвалось у меня, но я вовремя прикусила язык и присела на край кресла. Сжала кулаки, чтобы сдержаться, вновь вспомнив о Шейне и тёте.

Сердце застучало быстро-быстро. И сейчас совсем не от страха. Скорее от возмущения, что, оказывается, есть такие среди людей, как этот доктор Ховард! Предатели! Ещё и причины там какие-то упомянул. А не причины ли сотен тысяч людей? Миллионов даже… Рабство, которое длится уже шестьдесят лет.

Я на мгновение прикрыла глаза и постаралась незаметно выдохнуть, пытаясь совладать с собой и успокоиться.

Доктор включил стоящий рядом аппарат, вытащил из него провод с электродом, который закрепил на моей шее, там, где проходит сонная артерия. От холодного геля, что был на электроде, побежали неприятные мурашки. Я сглотнула и замерла.

– Не бойся, мне нужно отследить ток твоей крови, а потом мы проведём необходимые анализы и просканируем весь организм.

– Зачем? Не проще ли сразу выкачать из меня всю кровь? – проговорила я, сжав зубы и едва ворочая ставшим словно деревянным от страха языком.

Доктор Ховард устало улыбнулся.

– Нет, Лили, так это не работает. А в твоём случае и так всё довольно сложно.

– В моём случае? – Я с удивлением посмотрела на него. Чем мой «случай» отличался от тысяч остальных? – Что это значит?

– Да, – доктор на меня не смотрел. Он наблюдал за показателями на приборе, напоминавшем планшет, который держал в руках. – Есть один из кроктарианцев, из Высшего Круга Закона, которому срочно необходим источник. Но к его формуле крови мы не смогли подобрать донора. А потом нам генератор выдал два имени – твоего брата Шейна и твоё. Но, как ты знаешь, у Шейна проблемы со свёртываемостью, так что пришлось пойти против правил и взять тебя в программу раньше разрешённого срока.

Эта информация, хоть и не меняла по сути моего положения, оказалась неожиданной.

– Что значит Высший Круг Закона?

Людям в гетто мало что было известно о социальном строении общества пришельцев.

– Их военная верхушка.

Отлично, кажется, теперь я могу гордиться, что стану кормом для внеземной аристократии.

– И в чём же сложность со мной? – я недоумевала. – По-видимому, нарушение правил, установленных ими же самими, особо никого не волнует. Так что, в чём же заключается эта сложность, если бюрократию можно отбросить?

– Сложность в том, Лилиан, – доктор прилепил ещё два электрода мне на лоб и наконец посмотрел мне в глаза, – что ты не подготовлена.

Мне было абсолютно неясно, что он имеет в виду. Зачем готовить к тому, чтобы просто воткнуть мне иглу в вену и откачать кровь?

– Кроктарианцам нельзя переливать нашу кровь без подготовки, – продолжил доктор Ховард. – Она функцию свою выполняет, но реципиенту это приносит боль. Поэтому кровь адаптируют перед переливанием в теле самого донора. И когда это происходит постепенно, то всё проходит более-менее гладко, но в твоём случае времени нет.

– То есть, кроме того, что из меня выкачают кровь, мне ещё придётся страдать от боли?

Доктор Ховард с сожалением посмотрел на меня и неопределённо покачал головой.

– Я сожалею, Лилиан, я пытался как-то отсрочить твоё прибытие в пункт назначения, но там ты уже нужна срочно.

Срочно. То есть предыдущий источник, который подходил этому «великому» кроктарианцу, уже отошёл в мир иной, и пришла моя очередь.

Я закрыла глаза, и слёзы бессилия покатились по щекам. Больше сдерживать их не получалось, силы закончились. Мне не хотелось, чтобы врач их видел, но совладать с эмоциями мне уже было не под силу. Да и плевать на этого доктора, он просто предатель, который пытается выдавить из себя зачем-то сожаление.

В комнату вошла медсестра и взяла у меня кровь на анализ, уже через пару минут результат был виден на экране планшета доктора Ховарда, который недовольно покачал головой.

– Что-то не так? – мой собственный голос прозвучал как-то безразлично, будто я спросила это просто из вежливости.

– Нет-нет, – доктор оторвал взгляд от экрана планшета и посмотрел на меня. – Ты абсолютно здорова, Лили.

Вопрос «Надолго ли?».

Он ещё несколько минут что-то читал на экране, а потом выключил планшет и обратился ко мне:

– Ну что ж, Лили, на этом будем прощаться. Машина командора Яжера уже здесь.

Какое странное имя. Но вслух я промолчала и, подождав, пока медсестра отлепит от моего лба и шеи присоски с электродами, встала с кресла.

Пора было ехать. Наверное, стоило смириться и покориться своей судьбе. Я даже поймала себя на мысли, что сейчас абсолютно не чувствовала страха. Ничего не изменить, и мне этот мир не переделать. Только бы меньше страдать, чтобы мой конец не был мучительным. Как любой человек, я боюсь боли и страданий. Может, совсем скоро я, ослабевшая, просто не проснусь, и на этом всё закончится. С Шейном я уже попрощалась. Терять мне нечего.

Я застыла в ожидании.

– Следуй за мной, – снова сказала уже знакомая мне медсестра.

Я, словно робот, сползла с кресла и двинулась за ней. Но уже перед самим выходом доктор Ховард аккуратно, но довольно крепко схватил меня за руку и тихо прошептал:

– Не делай глупостей, Лилиан. Пожалуйста.

Несмотря на своё оцепенение, я даже удивилась. Что это был за порыв? Жалкое проявление землянской солидарности? Спасибо, доктор, обойдусь без неё.

Но в ответ я лишь посмотрела на врача, высвободила осторожно руку и молча последовала за своей провожатой.

6. Добро пожаловать

Медсестра привела меня к такой же платформе, только с другой стороны цилиндрического огромного холла, где меня снова ожидали двое кроктарианцев. Они, как и мои первые конвоиры, были одеты в чёрные плащи. Я зашла на платформу, нас снова просканировал луч, а потом мы вышли на улицу, где стоял такой же чёрный автомобиль. «Плащи» пригласили меня в салон, но рядом со мной сел лишь один. Водитель, сидящий впереди, завёл мотор, и мы поехали.

Ехали довольно долго, более часа. Сначала по ровной дороге по городу, потом какое-то время по грунтовой дороге и снова по асфальту.

Я решила не позволять страху отравлять мне душу и посвятила это время воспоминаниям. Вспоминала мать и отца, вспоминала Шейна, наши вечера перед стареньким телевизором. По нему показывали всего несколько программ в день, да и те строго контролировались кроктарианцами. Вспоминала мистера Харьета с его нервной, но добродушной улыбкой. Сегодня, чёрт возьми, был мой день рождения, и судьба преподнесла мне не лучший подарок.

За окном автомобиля давно городской пейзаж сменился на пустынные земли. Поля были живыми, не чёрными, как нам рассказывали в школе, но пустовали, зарастая травой. Потом мы снова съехали с трассы, и под колёсами автомобиля захрустел мелкий камешек.

Машина затормозила у высоких сетчатых ворот. Когда они открылись, мы въехали в огромное поместье. Автомобиль проехал по подъездной дорожке и остановился.

«Чёрный плащ», что сидел рядом, вышел из машины и обошёл её, а потом открыл дверь с моей стороны и предложил выйти. Ну как предложил… велел скорее.

Я проигнорировала его руку и спрыгнула с подножки машины сама, а потом обернулась. Я стояла перед огромным особняком, вокруг которого раскинулся сочно-зелёный сад с лужайками с густой травой и аллеями с высокими деревьями. Поместье явно старое, наверное, оно было свидетелем давних времён и исторических событий, и в нём наверняка раньше проживал какой-нибудь древний человеческий род.

Хорошо же устроились чужаки на нашей Земле.

– Прошу следовать за мной, – сказал «плащ», а мне показалось, что если кто-нибудь ещё раз произнсёт сегодня эту фразу, у меня случится истерика, какой не было даже тогда, когда за мной пришли.

На пороге стоял мужчина, одетый в белую рубашку и тёмные брюки. Наверное, это был кто-то типа дворецкого. Заложил руки за спину и смотрел холодно и вежливо.

А ещё он был человеком.

– Добро пожаловать в дом командора Тайена Яжера, – торжественно объявил он.

Почему было бы не дополнить чем-то типа «где вы встретите свою смерть через страдания в честь иноземных захватчиков»?

Я сделала вдох и с замиранием сердца ступила через порог в неизвестность.

В доме, надо сказать, я стала осматриваться не без любопытства. Он был огромным и просторным. Убранство поражало гармонией смешанных стилей. Основа явно земная, человеческая, привычная людям. Наверное, тут многое осталось от прежних хозяев. Вообще странно, что дом так хорошо сохранился, ведь кроктарианцы, когда прилетели, применили тактику выжженной земли. Конечно, жгли они не всё подряд, и многое, нужное им, уже восстановили, но в такой близости от некогда разорённого города странно видеть рукотворное человеком строение в первозданном виде.

Но культура кроктарианцев также наложила свой отпечаток на убранство этого дома: странной вытянутой формы стеклянные то ли колбы, то ли вазы с закрытым верхом, наполненные отсвечивающей голубоватым водой. Переливающиеся металлическим отблеском серебристые пластины с выгравированными на них странными символами. Мебель с плавными, непривычными линиями.

Вообще, вокруг было много воды – маленькие фонтаны, картины, изображающие воду, даже одна стена возле огромной центральной лестницы была стеклянной и наполнена водой, подсвеченной голубым светом.

Наверное, на их планете было много воды или, наоборот, её слишком мало, и в её честь есть какой-то особый культ.

Странно, что мы так мало узнали о них за столько лет. Кто они вообще такие? Какой была их планета? Почему они её покинули и поработили нашу? Какова их биология?

Наверное, людям это знать не позволено, потому что там, где знания, там и возможен поиск уязвимостей. А пока, кроме того, что без нашей крови им не выжить на Земле, мы о них ничего не знаем.

– Мисс Роуд, – напомнил мне о своём присутствии тот, кого я посчитала дворецким, и я отвлеклась от созерцания убранства дома и напомнила себе о своей роли, – меня зовут Антон Денисов, я работаю дворецким у командора Яжера. Позвольте показать вам тут всё.

К чему столько учтивости для расходного материала? Зачем делать вид, будто я тут гостья?

Но вслух я предпочла не задавать этот вопрос.

– Вы тоже человек, как и тот врач, – сказала я, не подумав, что Антон Денисов скорее всего не знает доктора Ховарда. – Почему вы работаете на… кроктарианцев?

Денисов сдержанно улыбнулся, но посмотрел на меня по-доброму.

– Не всё так однозначно, мисс Роуд.

Снова тот же ответ, что и в медицинском центре. Что здесь может быть неоднозначного? Мы – люди, они – захватчики, десятки лет уничтожающие нас. Как по мне, всё тут вполне однозначно. И имя таким, как доктор и этот дворецкий, предатели.

На этом наш диалог закончился, потому что его прервала невысокая полная женщина, появившаяся шумно и внезапно.

– Наш новый источник! Здравствуйте!

Наш?

– Я – Ивва, управляю домом командора. Добро пожаловать на борт, дорогая!

Ивва-управляющая широко улыбнулась, глядя на меня. Она, как и дворецкий, была человеком.

Я стояла в замешательстве. Откуда столько радости? Я что, лотерею выиграла, а не приехала медленно умирать? Эти люди, кажется, искренне счастливы служить инопланетянам. Неужели они не осознают ущерба, нанесённого их расе этими существами? Или, может, они получили что-то взамен? Но что? Возможность для себя и близких не участвовать в программе? Что ж, мне такого счастья не досталось.

Но больше всего я боялась увидеть самого командора. Тайен Яжер – вроде бы так назвал его дворецкий. Даже имя пугало. Интересно, какой он? Наверняка же высокомерный и напыщенный. Да и разницы нет, для меня он одно – захватчик, убийца, мучитель. Даже будь он добрым и ласковым, мне-то что? Я здесь для того, чтобы он жил за счёт моей крови. «Вампиры» – так зовут их люди, и не важно, что кровь нашу они себе вливают, а не пьют. Разницы нет.

7. Безопаснее некуда

– Пойдём, милая, наверх, я отведу тебя в твою комнату. Тебе нужно отдохнуть и подготовиться к процедуре. Командор скоро вернётся, – проворковала управляющая, словно я была приехавшей издалека погостить родственницей, а не пленницей на убой.

При слове «процедура» я вздрогнула, но то, что я ещё какое-то время не увижу своего мучителя, немного успокоило. Отсрочка – уже хорошо, пусть и небольшая.

Последовав за управляющей на второй этаж по центральной лестнице, я оказалась в длинном широком коридоре. Тут тоже сплошь были водные мотивы, отсвечивая и бросая на стены и белый потолок голубоватые разводы. Было ощущение, что я иду по какому-то подводному коридору. Вот-вот и услышу звуки китов или других морских обитателей.

Мы свернули за угол и остановились у белой двери.

– Это комната предыдущего источника командора. Там всё подготовили к твоему приезду, Лили. Я ведь могу называть тебя Лили?

Её слова о предыдущей жертве прозвучали как пощёчина, как напоминание о том, чтобы я сильно не расслаблялась в этом шикарном чужом доме, чтобы помнила своё место.

Я кивнула управляющей, разрешая ей обращаться ко мне, как ей самой удобно. Какая мне была разница уже?

Ивва повернула ключ и толкнула дверь, приглашая войти внутрь первой. Я переступила порог и осмотрелась.

Внутри комната оказалась очень лаконичной. Всё вокруг тоже было белым. Небольшая кровать по центру, белый резной стол, такой же белый кожаный стул, трюмо с тюбиками и баночками, золотистые фигурки на каминной полке. Ничего навязчивого, но всё подобрано со вкусом. Окно прикрывали белые воздушные занавески. Просторно и тихо.

«А что ты тут ожидала увидеть? – спросила я сама себя. – Может, обескровленный труп на постели?»

Зажмурившись, я попыталась прогнать навязчивое видение и прошла внутрь дальше.

– Располагайся, – сказала мне Ивва. – Можешь принять душ с дороги, если хочешь.

А затем она ушла, закрыв дверь на ключ, и последнее меня ничуть не удивило.

Я присела на кровать, продолжая осматривать всё вокруг. Можно было сказать, что здесь даже уютно. А ещё безопасно.

То есть нет опасности. Опасности того, что такой необходимый хозяину источник решит сбежать, не выходя из комнаты, сбежать не убегая. Именно поэтому в комнате на потолке полукруглый закрытый светильник, а не люстра. Сочные лимоны на картине в рамке приносят свежесть и остроту убранству. В рамке, но без стекла. Здесь всё округлое и мягкое, без стёкол и выступающих острых деталей, даже зеркало хитро вмонтировано в стену над туалетным столиком так, что ни куска не отковырнёшь.

Безопаснее некуда.

Я вздохнула и откинулась на подушки, считая шуршание секундной стрелки часов. Ожидание процедуры переливания было вязким и длительным. Я вспомнила про душ и пошла искать его за одной из трёх дверей этой комнаты. За первой обнаружила гардеробную, в которой были аккуратно развешаны разные вещи: платья, кардиганы, даже несколько брюк было. И все белого цвета.

Я не любила белый, я в нём как моль. У меня очень светлые вьющиеся волосы и молочная кожа, поэтому я сливаюсь с белой одеждой в невыразительное нечто. Но, возможно, я и поносить всё это не успею.

Вторая дверь – входная, и я знала, что она заперта. А вот за третьей дверью я обнаружила ванную комнату. Только ванны в ней не было, лишь душевая кабина, унитаз и биде. Сплошная безопасность, чтобы ценный источник вдруг не решил наполнить эту самую ванну и навсегда уплыть в грёзы, где нет боли, а Земля принадлежит людям.

К моему удивлению, по цветовой гамме ванная отличалась от комнаты. Всё здесь было отделано в тёплых оттенках жёлтого и зелёного, а на стенах душевой кабины изображены большие сочные листья папоротника в каплях росы. Красиво и по-земному, без инопланетного дизайна. Это напомнило, как оборудуются хлева для свиней на убой – максимально приближенные к их привычным обиталищам.

Я сбросила свою привычную одежду, включила воду и стала под упругие струи. Хотелось плакать, но я себе не позволила. Нельзя. Это меня совсем расклеит, и я продержусь недолго. А есть ли смысл вообще держаться? Ну хотя бы ради Шейна, хоть немного, для чувства собственного достоинства.

Вымыв волосы и завернувшись в большое пушистое полотенце, я вышла из душа. Вытерлась насухо и развесила полотенце на сушителе. В шкафу выбрала белое ситцевое платье чуть длиннее колен, без рукавов. Волосы расчесала и оставила сохнуть. Возможно, тут где-то был фен, но искать мне совершенно не хотелось.

Из зеркала на меня смотрела уставшим потухшим взглядом молодая девушка. Белое платье, бледная кожа, светлые волосы. Даже губы почти белые. Только лишь глаза выделялись голубизной. Слишком большие и неприлично яркие.

Ключ тихо щёлкнул в двери, заставив меня вздрогнуть, и на пороге появилась женщина средних лет в такой же серой «пижаме», как и медсестра из Подготовительного центра.

– Мисс Роуд, – обратилась она ко мне, – я Дэя, медсестра. Я буду контролировать процесс переливания. Вам пора на процедуру.

Жар устремился от сердца к ногам, а потом резко подался назад. Голова начала кружиться. Мне стало страшно. Очень. Как бы я ни пыталась смириться, я боялась боли, боялась смерти. Это же наш инстинкт – желание выжить.

Я сглотнула и на ватных ногах пошла за медсестрой-инопланетянкой.

Коридор – поворот – коридор – поворот…

И вот мы у двери. А за ней обычная комната, но в центре рядом стояли два медицинских кресла. Мы с медсестрой в комнате были одни.

– Командор скоро придёт, – словно прочитав (а может, они и это умеют?) мои мысли, сообщила медсестра. – А вы пока пройдёте процедуру адаптации.

Ни жива, ни мертва я села в кресло и замерла.

– Это для вашей безопасности, – пояснила медсестра, пристёгивая мои руки и ноги, но её слова абсолютно не подействовали успокаивающе.

После недолгих приготовлений она воткнула мне в вену иглу и ввела какое-то вещество. Я стала прислушиваться к себе, но ничего не происходило. Только сердце гулко отсчитывало удары.

Медсестра вышла, оставив меня одну, привязанную к креслу в полулежачем положении. Так стали тянутся минуты, часы. Я всё лежала и ждала. Где командор? Где медсестра? Обо мне забыли?

Время шло, шло, шло… Мне уже просто надоело тут лежать, и я решила встать. Спина затекла, в конце концов.

Я выдернула иглу и встала, оказывается, ремни были просто наброшены, но не закреплены. В голове слегка шумело, но вокруг было как-то необычайно тихо.

Нужно выйти и узнать, что случилось и куда подевалась эта Дэя.

8. Адаптация

За дверью тоже было тихо. Ни звука, будто абсолютный вакуум. Я побрела по коридорам, сворачивая то вправо, то влево. Они были тёмными, пугая растянутыми по стенам отблесками водяных ламп. Абсолютно одинаковыми и будто бесконечными.

Шла медленно, осторожно ступая, почему-то боясь нарушить эту густую тишину. Босые ноги касались пола мягко, почти не ощущая прохлады.

Кажется, я заблудилась. Это и неудивительно, ведь я совсем не знала этот дом. Я даже, кажется, не запомнила, как меня в эту комнату привела медсестра-кроктарианка.

– Лили! – вдруг послышалось негромкое откуда-то спереди.

Внутри меня всё замерло. Я остановилась и с гулко бьющимся сердцем прислушалась.

– Лили! – повторился приглушённый окрик до боли знакомым голосом.

Мне не послышалось! Это Шейн!

– Шейн! – крикнула я в ответ, а потом испугалась, что нас кто-то услышит, поймают и накажут, и молча побежала на его голос.

Я бежала долго, петляя по коридорам, но всё никак не могла его найти. Бежала и бежала, слышала его голос, но он будто был всё дальше. И я продолжала бежать. Ноги начинали болеть, дыхание спирало, мышцы горели. Безумно хотелось пить, но это было неважно сейчас.

– Шейн! – что есть сил крикнула я, уже было плевать, что нас услышат, я хотела увидеть его как можно скорее.

Я продолжала бежать, петляя по нескончаемым коридорам, натыкалась на углы и закрытые двери. Боль и жар в ногах становились невыносимыми, уже горело в груди и выше. Сил не оставалось, но я продолжала пусть и не бежать, но хотя бы идти. Меня шатало, воздуха не хватало, в голове всё плыло, но я шла. Пока силы совсем не иссякли.

– Голова… – прошептала я, больше не в силах терпеть, и осела на пол, сдавив виски.

Боль уже завладела всем моим телом, она была внутри, снаружи – везде. Она плавила меня, заставляя корчиться на полу. Мир потерял очертания, всё плыло, а огонь пожирал мои внутренности. Я истошно кричала, продолжая барахтаться в пустом коридоре особняка, корчась и выгибаясь в судорогах. Тело ломало спазмами, виски, казалось, прожжёт насквозь.

И вдруг меня выбросило куда-то. В другую реальность.

Я снова была в комнате на кресле, всё вокруг плыло. Меня мутило, жажда выжигала горло. Я размыто увидела лицо склонившейся медсестры и высокую тёмную тень ближе к двери. Не смогла разобрать, о чём они переговаривались, потому как этот жуткий огонь снова стал затягивать меня в свои обжигающие объятия.

Не знаю, сколько прошло времени. Я продолжала то выплывать в реальность, то снова тонуть в боли. Корчиться в том тёплом холодном коридоре, сходя с ума от кричащего моё имя голоса брата.

Это продолжалось так долго. Будто вечно. Но потом корабль сознания перестал раскачиваться, и я вынырнула в реальность. Проснулась.

Я обнаружила себя лежащей в постели в своей комнате. Медсестра, сидевшая напротив, увидела, что я открыла глаза, спохватилась и, вскочив с кресла, подбежала ко мне.

– Мисс Роуд, вы слышите меня? – увидела я её напряжённое лицо, склонившееся ко мне.

– Да, – тихо прохрипела я в ответ, не узнав свой голос.

На лице девушки отразилось облегчение, она даже слегка улыбнулась.

– Как вы себя чувствуете?

Как я себя чувствовала? Сложно было ответить на этот вопрос. Хотелось предположить, что меня переехал автобус, но, прислушавшись, я осознала, что никакой боли не ощущаю. Совсем никакой. Будто всё то, что я испытала, было сном, хотя как такое возможно – так явно ощущать сон?

– Не знаю, – ответила честно.

– Ваша первая адаптация прошла тяжелее, чем мы предполагали, тем более что вас не готовили. Но дальше будет легче, максимум дискомфорт, – пояснила медсестра и прислонила к моему лбу какой-то прибор, который через несколько секунд загорелся зелёным и издал двойной писк.

Не знаю, что это означало, но девушка удовлетворённо кивнула и, отключив прибор, убрала его в карман, потом положила прохладные пальцы мне на шею, отсчитала пульс и снова кивнула. Кажется, моё состояние её вполне устроило.

Я осторожно приподнялась на подушках и присела. Мне было страшно пошевелить рукой или ногой, даже кашлянуть страшно в ожидании того ужасного жара. Но ничего такого не происходило, только жуткая усталость накатила.

– Отдыхайте, Лили, – кивнула медсестра и вышла, притворив за собой дверь.

И на смену ей, как ветер в окно, тут же ворвалась Ивва.

– Лили! – закудахтала она, ставя передо мной поднос с едой. – Ты, признаться, нас напугала, даже командора. Двое суток проспала!

Двое суток? То-то я ощущала зверский голод, и обед, приготовленный шумной Иввой, оказался очень кстати. Рот наполнился слюной, когда я подвинула поднос к себе на колени.

– Спасибо за цветы, – пробормотала, с наслаждением откусывая масляный блин с джемом, – я люблю пионы.

Ароматный букет раскинулся на прикроватной тумбе, источая сладкий аромат лета. Светло-лиловые пионы – мои любимые. У меня был возле дома небольшой палисадник, и я любила ухаживать за цветами. Особенно наслаждалась, когда расцветали пионы. Если было прохладно, они радовали меня до самой середины июня, а иногда и дольше.

Надо же, как Ивва угадала. Я почувствовала тёплую волну признательности к женщине, к которой до этого относилась настороженно. Да и деваться мне было некуда, других людей, готовых меня тут хоть как-то поддержать, не было. А Ивва казалась искренней.

Повязка на локте мешала есть, и я сорвала её, а потом продолжила уплетать всё с подноса. Было невероятно вкусно. Я не впервые ела блинчики с джемом, моя тётя Элла готовила их просто умопомрачительно, но вот сейчас мне казалось, что вкуснее я вообще ничего не пробовала. Будто все мои вкусовые ощущения вывернули на полную катушку, раз в несколько сильнее обычного.

– А это не я, – улыбнулась управляющая, с умилением наблюдая, как я за обе щёки уплетаю её блинчики. – Это от командора Тайена. Он благодарит тебя и желает скорейшего восстановления сил.

Вот как?

Я застыла с вилкой в руке.

Он. Меня. Благодарит.

Заставил пройти сквозь ад ради его сносного самочувствия на моей планете против моей воли, а теперь ещё и благодарит.

Аппетита вдруг как не бывало, еда едва не попросилась обратно от такой заботливости моего мучителя. Я сжала зубы и сглотнула. Положила вилку и снова посмотрела на пионы, теперь уже не вызывавшие у меня приятных ассоциаций с домом.