Встречи с собой

– Прямо трансерфинг какой-то.

– Трансерфинг… – повторил он вслух. И тут же насторожился: неужели?.. Нет… не может быть. Или всё-таки? Просто потому, что я всегда сомневался?..

«Никогда ничем не увлекаться, и во всём сомневаться» – отцовский принцип прочно засел в голове.

Вот ты сейчас где? Что с тобой? Это реальность? Или?.. Кто знает…

Ну а ты что, не знаешь. Вот ты сейчас где? Что с тобой? Это что, нереальность? Да чёрт его знает, что это такое. Может, это и есть – послесмертие. Те ребята меня нечаянно зарезали… и вот я тут, в своём Заречье.

– Нет, ну ладно тебе. Слишком всё реально, чтобы быть загробным… Да ладно тебе… слишком уж всё тут настоящее.

– А вот мы ещё раз проверим.

Он вышел из дома во двор и на улицу. Уже смеркалось. Во всех ближних домах было темно. Но через три дома на противоположной стороне горел свет. Он пошёл к этому дому, зная, что сейчас будет. Просто он уже не раз представлял эту ситуацию, и теперь ему оставалось только как бы прокрутить это кино ещё раз.

Постучав в дверь, он услышал изнутри женский голос:

– Кто там? Входите, открыто…

Игорь вошёл.

– У нас никогда не запирают входную дверь. Здесь всегда тихо и спокойно. Тут всегда только свои. «Здравствуйте!» – женщина протянула руку с тёплой улыбкой. – Присаживайтесь. Как отдыхается?

– Ничего, хорошо отдыхается, отдыхать всегда хорошо, – поддерживая дружелюбный тон, ответил Игорь.

А сам себе сказал: – Вот видишь…

На женщине было лёгкое летнее платье и передник. Её светлые волосы были аккуратно собраны сзади, отчего лицо выглядело очень открытым. Она что-то готовила в печи.

– Вы извините, я тут ужин собираю, так надо следить… а то пригорит. – Она повернулась к нему спиной и подошла к печи. Невольно его взгляд скользнул по её фигуре, и он приятно был удивлён ещё одним – под лёгким платьем угадывалось стройное, изящное тело. Да, именно такую женщину он и представлял, гуляя в своих фантазиях: свободная, лёгкая, красивая и не боящаяся этого. Приятная, сладкая дрожь пробежала по всему его телу.

– Ну, вот… – Подумал он.

И двигалась она свободно, легко, осознавая то, что красива, и не стеснялась этого. Даже наоборот. Всё получалось у неё естественно, и от этого она была ещё более привлекательна.

– Поужинать со мной не откажетесь? А то я наготовила, а есть-то некому, я тут одна. Да мы с вами здесь до конца недели вообще одни будем во всей деревне. Может, только на выходные кто-нибудь приедет. Вы же знаете, тут так и есть в последние годы – как дачный посёлок: никого, кроме приезжих на выходные.

– А я вот в отпуске, и мне лучшего отдыха не надо после городской суеты, чем здесь, в деревне.

– Да, вы абсолютно правы. Я тоже не променяю эту деревню ни на какие "Гаити"…

На долю секунды взгляды встретились – и в них читалось одно и то же. Они оба это поняли. И снова засмеялись… Замерев на долю секунды, каждый отметил это про себя. Они снова засмеялись, оба как бы отвечая на невысказанный вопрос – положительно.

– Нет, не откажусь, напротив. Может, вам чем-то помочь?

– Можете достать пока тарелки и вилки, стаканы тоже.

Игорь подошёл к шкафу, за стеклянными дверцами которого стояла посуда.

– Стоп… откуда я знаю, где у неё что лежит? – подумал он и, не успев ответить на свой же вопрос, открыл посудный шкаф, точно такой же, как был у него дома в детстве, и стал доставать посуду.

– И рюмки доставайте, под такую закуску грех не выпить.

– А есть что? – спросил Игорь.

– Конечно, как же без этого. Вон в уголочке, видите, наша, белорусская, – обернулась она к нему.

Игорь взял посуду и бутылку "Беловежской", поставил на стол.

– Ух, здорово, а пахнет как! – сказал он, подходя к печке, откуда она уже что-то доставала в чугунке, и заглянул через её плечо.

– Не подглядывать! – Повела она своим плечом, и его обдал её нежный, обворожительный запах. Игорь тут же про себя отметил, что хотя она уже давно возилась у печи, а вот кухней от неё не пахло.

– Садитесь за стол и расставляйте приборы.

Он послушно прошёл к столу и стал расставлять посуду.

– А вы давно приехали? – спросила она.

Он на секунду напрягся, по привычке, не сказать бы чего лишнего, но тут же расслабился, успокоился и, ничего не скрывая, ответил:

– Да, только что. Пришёл пешком через лес.

– Вы так хорошо знаете здешние места?

– Даа, в общем-то, нет. Я был здесь когда-то очень давно, но вот как-то всё помнится.

– Значит, у вас хорошая зрительная память.

– Да, зрительная память у меня… – он сделал многозначительную паузу и, поджав губы, покачал самодовольно головой. Естественно, наигрывая. И она вновь рассмеялась, глядя на него, узнав и оценив его шутку из похожего момента фильма "Одинокая мелодия для флейты".

– Ну, всё готово! – объявила хозяйка. – Давайте начинать.

Она поставила на середину стола, на деревянную подставку дымящийся чугунок.

– Тушёная картошка с мясом.

– По-деревенски, – добавил он, перебивая. – Ах, что за запах! Вот как отличается еда, приготовленная в печи, от еды, приготовленной на газовой плите…

– Да, в печи… в печи это даа… – спародировала она его же, точно так поджав губы и покачивая головой.

Они рассмеялись. Такого лёгкого и точного взаимопонимания он ещё не встречал в реальной жизни. Он чувствовал себя просто удивительно.

– Знаете, для меня вообще запахи значат очень многое. Может, потому что я вырос на улице, на природе. Привык ориентироваться по запахам, как волк в лесу. Я до сих пор помню каждый запах детства. В первую очередь это запах свежести, напоённый ароматами трав, цветов, запахом леса, озёр.

А зимой как пахло зимой! Когда ещё были снежные и морозные зимы, помните? Снегу наметало под окна, и приходилось каждое утро расчищать дорожки. Я так хорошо помню, как мой Батя расчищал такие дорожки от входной двери на улицу через двор, на огород к сараю и к туалету. Тогда ведь все удобства были на улице.

– Да, я это хорошо помню, я тоже так росла.

– А за воротами уже не было места для пешеходов, потому что трактора расчищали дорогу только для машин, а дальше, ближе к домам и заборам, возвышались горы снега. Это без преувеличения, высота снега доходила до полутора метров и выше. И ходили люди по улице как бы в таком туннеле из снега. Так вот, в такую пору очень приятно было выйти на улицу вечером или ночью из натопленной хаты. Так мы в детстве называли наш дом.

Выйдешь, бывало, из хаты, а на улице мороз ночью градусов 25. Во дворе светло от яркой, полной луны. Всё небо усыпано звёздами. Снег под лунным светом так красиво искрится и скрипит при каждом шаге. И тогда вдыхаешь глубоко, а воздух чистый, морозный наполняет грудь. Ты как бы пьёшь его и наполняешься его чистотой и силой.

Это чувство восторга, чувство близости с природой, с домом, со всем родным и близким. Этот запах морозной снежной зимы остался в памяти навсегда.

Запах был по-своему особенный в каждую пору года.

Весна пахла талыми сугробами, набухшими почками, сосульками, первыми проталинами. И этой нетерпеливой водой, бегущей из-под тёмных снежных глыб. Пахло оживлением – в земле, в людях, в голосах птиц.

Потом приходил апрель, а за ним и май. Это был всеми любимый месяц. Потому что это был месяц праздников, уже было тепло, уже расцветала сирень и ещё много разных цветов. Зацветали яблони, сливы, вишни, груши… В воздухе носился запах праздника, наполненный ароматами всеобщего цветения. Да, всеобщего, потому что расцветали не только деревья и цветы, но расцветали и люди. Все становились спокойнее, немножечко добрее, терпеливее, радостнее.

Приближалось лето. Пора каникул, пора свежих овощей и фруктов, пора гуляния в лесу и купания на озере, пора танцев на площадке и любовных переживаний. Летом тоже пахло по-своему, не однообразно. Был запах раннего утра – свежий, прозрачный, наполненный звуком капелек росы. Был запах знойного полудня, когда пахло жаркой травой и разогретым песком. Был запах вечера и ночи с песнями сверчков и лягушек на озере, их тоже было слышно, хоть и далеко, но ведь ночью там такая тишина! И особенно здорово пахло после летнего дождя. Вот это был запах настоящей летней свежести. Запах бегущих отовсюду ручейков воды. Этот запах невозможно описать… им невозможно надышаться.

Ну, а затем наступала осень. И у неё тоже был свой, осенний запах. Он был немного грустный, но такой красивый. Это был запах осенних листьев. Когда идёшь по тропинке в лесу, и у тебя под ногами шуршат, разбрасываясь во все стороны оранжевые, жёлтые, красные листья. Их было много. И хотелось побольше набрать их в руки, подбросить над собой и смотреть, как они медленно падают, кружась в воздухе, и тогда на тебя опускалось облако – запаха осени! Вот это память детства в запахах.

– Вы меня просто очаровали своими стихами о запахах.

– Стихами? Почему стихами?

– Но это же стихи! Это всё вы написали?

– Да, я. Только я это не писал, просто рассказывал.

– Как, вы это вот так, просто мне сейчас рассказали?

– Ну да… Просто вспомнилось. От запаха вашей картошки.

– Здорово же это у вас получается – от запаха тушёной картошки к поэзии.

– Почему поэзии? – подумал Игорь.

– Но ведь это стихи, правда?

– Стихи? – уже вслух повторил Игорь.

– Может быть, не буквально по форме, но по содержанию это определённо стихи.

– Ну, что ж, если Вам так нравится, пусть будут стихи.

– Мне очень нравится, я бы хотела попросить ещё что-нибудь почитать, или вспомнить, как вы говорите.

Игорь на секунду задумался. Может быть, впервые за много лет его так хотели слушать и понимали всё, о чём он говорил. Без лишних объяснений. Это было здорово. Ему хотелось продолжать.

– Самое сложное, – немного задумавшись, сказал он, – это остановить постоянную, эту бешеную, никогда не останавливающуюся слово мешалку. Поймать момент полного отсутствия мыслей, просто созерцание пустоты и покоя. Только в таком состоянии можно услышать – "Шелест утренних звёзд".

– "Шелест утренних звёзд"? Что это такое?

– Это… голос без слов, раздумья без мыслей, звук без громкости. Это чувства и знания души.

– Как красиво – "Шелест утренних звёзд!"

– Да, очень красиво. Это не я придумал. Есть один человек – Вадим Зеланд. Он это услышал, а я просто прочитал об этом в его книгах.

– Должно быть, очень интересные книги?

– Очень, но вот по-настоящему я их понял и поверил в это только сейчас, а точнее, сегодня. Знаете, я из тех людей, консерваторов по натуре, которые очень недоверчиво относятся ко всяким новым учениям, особенно связанным с духовностью. Я всегда только иронизировал по этому поводу, никогда не придавая всяким таким книгам и людям, их написавшим, серьёзного значения. Как бы допуская чисто теоретическую возможность существования чего-то такого, но всегда сомневался и никогда не верил до конца.

– А теперь вдруг поверили?

– Э-э.… наверное, но…

– Что?

– Кажется, вот и сейчас, когда я вам об этом рассказываю, всё равно до конца не убеждён. Хотя… факты, конкретные события, ситуация – убеждают в действительности и правдивости этой теории. Трансерфинга.

– Как вы сказали?

– Трансерфинга.

– Трансерфинга?

– Да, так называется эта теория.

– Интересно. А что же так изменилось и чем так отличается нынешняя ситуация, как вы говорите, от всего обычного? Что вас так переубедило?

– Я… знаете… я просто не уверен… – Он осёкся. Стоит ли сейчас всё рассказывать?

Игорь остановился… Стоит ли сейчас рассказывать ей обо всём? Уж очень хорошо они сидели, а он завёл этот разговор… как-то не хотелось упустить это чувство комфорта, было очень приятно наслаждаться своей давнишней, но вот сейчас ожившей мечтой.

– Ваша удивительная картошка простынет. Я вас совсем заболтал, давайте выпьем и поедим. Уж очень это всё аппетитно выглядит, а запах! М-м-м!

– Да, давайте, а то я тоже проголодалась, сидя у накрытого стола.

– Так за что выпьем? – спросил Игорь, наполнив рюмки.

– А за что пьют при первой встрече? За знакомство.

– Да. Ну, тогда давайте познакомимся.

– А действительно, – рассмеялась она и протянула руку. – Марина.

– Игорь, – протянул он свою руку навстречу, поднёс её ладонь к своим губам – и сделал это так естественно, что жест не выглядел напускным… Он знал, что такое "рукопожатие" нравится женщинам, разумеется, не ошибся и в этот раз.

– Тогда и продолжайте в том же духе, – сказала она и выпрямила свою маленькую ладошку на его ладони.

Такого поворота он не ожидал, но был приятно, даже чертовски приятно, удивлён её пониманием, манерой общения, и поэтому, не задумываясь, привстал и нежно прикоснулся губами к её руке.

– Вы, оказывается, галантный кавалер. Приятно. Откуда это у вас?

– Наследственное… – слегка улыбнувшись, ответил Игорь.

– Вы не из уцелевших аристократов, случайно?

– Нет, я просто из интеллигентной семьи, в которой с детства детям прививали хороший вкус и манеры.

– Ну что ж, тогда за приятное знакомство двух интеллигентных людей, – сказала Марина и подняла свою рюмку.

– Но за знакомство пьют на брудершафт… – сказал Игорь и уже приподнялся со своего места…

– На брудершафт пьют, когда переходят на "ты", позвольте вас исправить.

– Ах, да, вы правы, – немного смутился он и вернулся на своё место.

– А вы торопыга… – чокаясь с ним, сказала Марина и улыбнулась, прощая ему его оплошность.

Игорь ещё раз отметил про себя, насколько хорошо эта женщина его понимает.

– Может быть, я сейчас скажу банальную фразу, но поверьте, это на самом деле так и есть. У меня такое чувство, что мы с вами знакомы уже много лет. Это оттого, что с вами так легко и приятно общаться. Знаете, это, наверное, не только у меня такое, но каждый человек всегда мечтает о лёгком общении, без лишних объяснений. Когда всё понятно обоим с полуслова и даже с полувзгляда.

– Я с вами согласна, только везёт в этом немногим.

– Да, вы правы. Но, знаете, я думаю, что это зависит от самого человека.

– Что вы имеете в виду?

– Я говорю о том, что каждый из нас сам создаёт себе то окружение, в котором он живёт. Просто не все об этом знают. А, в общем-то, всё, что нас окружает в жизни, – дело наших собственных рук, а точнее – мыслей.

– Дело наших собственных мыслей? Это что-то новенькое.

– Да, это не совсем привычная для нас фраза. И мне, честно говоря, самому до последнего времени, ну совсем до последнего, до сегодняшнего дня, всё это казалось просто интересной философией, но действительность убеждает в обратном.

Игорь остановился, посмотрел на свою собеседницу. Она внимательно его слушала. В глазах у Марины не было ни удивления, ни иронии. Она понимала его и относилась с уважением к его словам. Но не торопила его. Ведь он говорит о вещах очень откровенных, и если он сам захочет, то продолжит, если нет…, то это его право. Игорь не ожидал такого отношения, хотя был уверен, что именно так она должна воспринимать его, и всё, что он говорит.

– Да, как это ни странно, но это работает… – подумал он про себя.

И впервые за всю жизнь отпустил себя внутренне. Он чувствовал, а вернее, уже знал, что он может ничего не бояться. Ему очень захотелось вот так спокойно, не волнуясь ни о чём, говорить с этой женщиной. Они начали есть, а он продолжил, не переживая, что его разговор может показаться ей неинтересным.

– Раньше я только предполагал, что так может быть, но вовсе не был уверен в том, что мысли могут оживать и менять нашу действительность.

– То, что мы думаем?

– Да. Оказывается, наше сознание имеет большую силу. Мы ведь всё время ведём внутренний диалог. Но если сконцентрироваться на чём-то важном – мечте, глубоком желании – и увидеть его уже исполнившимся, тогда оно может сбыться. Только для этого нужно – хоть на миг – остановить эту слово мешалку…

– Как интересно! – сказала Марина.

– Наша голова, если обратить на это внимание, всё время полна мыслей. Они текут непрекращающимся потоком. Ну ведь, правда, что порой мы просто устаём от количества этих самых мыслей, даже когда засыпаем, мы продолжаем думать. А иногда так хочется просто побыть в состоянии покоя от мыслей. Кстати, это очень сложно – ни о чём не думать хотя бы несколько минут. Если вы и попробуете остановить свои мысли, то всё равно, даже контролируя себя, не сможете полностью остановить этот поток. Вот скажем, я хочу перестать думать обо всём. Хочу просто помолчать внутренне. Я смотрю на деревья, на спокойный красивый закат, никого рядом нет. Ничего мне не мешает… я успокаиваюсь внутренне, но продолжаю думать. О том, что мне сейчас хорошо, что я просто сижу и смотрю на закат, любуюсь и отмечаю про себя, как это красиво, но я думаю… мысли продолжают жить у меня в голове.

– Но может быть, так и надо? – сказала Марина.

Они подняли рюмки, выпили ещё, улыбнулись друг другу и тому удовольствию, которое вызывала у них сама трапеза, беседа, обстановка.

Глава 3. Люди в штатском.

– Вера, – сказал человек в штатском и снова на секунду задумался. – Я сейчас на несколько минут вас оставлю, с вами будут мои помощники. Мне нужно переговорить со своим руководством. Не волнуйтесь. Помните, что мы здесь для того, чтобы вам помочь. Я не собираюсь от вас ничего скрывать. Мы вместе с вами будем потихоньку во всём разбираться, и я уверен, что всё наладится. Обязательно.

Он вышел. Вера осталась одна в комнате. И это было очень кстати. Прошло всего лишь несколько минут с того момента, как она сюда зашла, а ей казалось, что прошло уже очень много времени. Она чувствовала себя очень уставшей, просто разбитой.

– Ну, как же так? Как это могло случиться? Как это у него получилось? Ведь он никогда к этому серьёзно не относился. Наоборот, всегда немного даже подсмеивался над всем этим. А я верила, читала, думала. У меня даже, в отличие от него, многое получалось. Да… а вот у него, видно, получилось самое главное. Как же теперь?.. Неужели он там – навсегда? А как же я, дети? И потом эти люди. Что ещё от меня им надо? Этот дядька, похоже, знает об этом что-то. Нет, он знает об этом не что-то, а много. А может, эта система уже давно изучается спецслужбами, и поэтому он так отреагировал на трансерфинг. Тогда, может, они действительно могут мне помочь? Но как? Что, помогут как-то перенестись к нему? А дети? Нет, это просто бред какой-то. Ну, зачем это всё? Зачем мне это всё сейчас? Всё же было хорошо. Жили себе спокойно… тут на тебе, муж исчез. Вот что теперь со всем этим делать?