Хроники Этериона: Песнь Проклятого Сердца

Алекс Гестия

Хроники Этериона: Песнь Проклятого Сердца

Глава 1: Симфония Боли

Город Элисдор звенел. Не колоколами или музыкой, а оглушительной, неумолимой симфонией чужих сердец. Элира прижала ладони к вискам, вжимаясь в холодный камень ниши уборной в восточном крыле Королевского дворца. Здесь, в относительной тишине служебных помещений, гвалт столицы хоть немного приглушался толстыми стенами. Но даже сквозь них пробивались навязчивые мелодии.

Ви-и-и-и-и… – пронзительный, металлический визг ярости из кабинета чиновника этажом выше. Аура – кроваво-красные всполохи, бьющие, как молнии.Скрип… скрип… – терзающая нота тревоги горничной, моющей полы в коридоре. Ее аура – колючий, серый туман. Бум-бум… бум-бум… – тяжелый, ритмичный гул страха часового у поста. Аура – мерцающие, темно-синие пятна.

Каждая нота, каждый цветовой всплеск впивался иглами в мозг Элиры. Боль. Не в костях, не на коже. Глубже. В самой ткани ее сознания. Это была невыносимая перегрузка дара – дара, который был проклятием. Она – Эмпат-вибра, "слухач сердец". Ее мир – это нескончаемый, оглушительный концерт эмоций Аэтернии, где она была пленником в первом ряду без возможности закрыть уши или глаза.

"Тишина… – молилась она про себя, сжимая веки, стараясь сосредоточиться на собственном дыхании. "Хоть мгновение тишины…"Но тишина была недостижимой мечтой. Даже собственный страх – острый, как лезвие бритвы, – вибрировал внутри нее высоким, дрожащим звуком и окрашивал внутренний взгляд в колючий серо-зеленый. Она – горничная, никто в глазах двора. Ее истинная аура – если она и была когда-то золотой, как шептало смутное детское воспоминание, – теперь была наглухо спрятана под слоем серой, невзрачной маскировки. Выжить значило быть невидимой для чужих чувств и собственной боли. Значило терпеть.

Резкий, форсированный аккорд страха, смешанного с отчаянием, прорезал общий гул. Он был таким чистым, таким близким, что Элира вздрогнула, ударившись плечом о камень. Источник – дворцовый внутренний двор. Туда выводили кого-то. Кого-то, чья эмоциональная музыка звучала как предсмертный стон скрипки. Боль в висках Элиры усилилась, превратившись в раскаленный гвоздь. Она невольно шагнула к узкому слуховому окну, втягивая холодный воздух.

Двор. Каменный мешок, обычно пустынный. Сейчас там было трое. Двое стражников в латах, излучающих тусклое, мутно-коричневое безразличие – их ауры сливались в унылую, монотонную барабанную дробь. А между ними – мужчина в порванной одежде. Его аура пылала. Ослепительно-белый ужас, пронзенный черными молниями гнева и глубокой, удушающей синевой скорби. Музыка его сердца была какофонией визга, стонов и сбивчивых, прерывистых ударов. Элира зажмурилась, но не могла оторваться. Эта боль… она резонировала с ее собственной, усиливая ее до невыносимости. Казалось, ее череп вот-вот расколется.

И тогда в арке появился Он.

Мир не замер в привычном смысле. Люди не окаменели. Стража по-прежнему стояла на посту, ветер шевелил плащи. Но чувства… чувства содрогнулись и умолкли. Гулкий, пронзительный страх арестованного – тот самый, что бился в висках Элиры раскаленным гвоздем, – оборвался на высокой ноте, словно перерезанная струна. Тусклое, мутно-коричневое безразличие стражников сжалось, превратившись в ледяную, абсолютную пустоту. Даже навязчивый гул Элисдора, вечный аккомпанемент ее существования, словно отступил, подавленный его присутствием. Не тишина наступила, а эмоциональный вакуум.

Кайдан. Лорд Безмолвия. Правая рука Короля-тирана. Палач Чувств.

Он шел медленно, неспешно, словно гулял по саду. Одежда – черная, от сапог до высокого воротника камзола, безупречно сидела на его мощной фигуре. Лицо – резкое, скульптурное, с острыми скулами и твердым подбородком. Но больше всего приковывал взгляд. Холодный, пронзительный, как зимнее утро. И шрам. Грубая, бледная полоса, пересекавшая левую бровь и спускавшаяся к виску, словно отметина неведомой битвы. Он не уродовал, а придавал лицу опасную, первобытную завершенность. Камень, расколотый молнией.

Но самое ужасное – его аура. Вернее, ее отсутствие. Там, где у всех людей клубились цвета и звуки, вокруг Кайдана была… пустота. Глухая, всепоглощающая тишина. Ни звука. Ни всполоха. Ни малейшей вибрации. Это был не покой, а бездна, всасывающая в себя все живое. Элира впервые видела такое. Ее собственный дар, обычно бунтующий от перегрузки, наткнувшись на эту пустоту, замер в ошеломлении. Боль в висках… стихла. Не полностью, но ослабла до терпимого фонового гула. Это было так неожиданно, что она едва не вскрикнула.

Кайдан остановился перед арестованным. Не глядя на стражников, кивнул. Технично, без лишних слов, они приковали мужчину к железному кольцу в стене. Музыка страха в нем снова попыталась взвиться, но захлебнулась, подавленная близостью Лорда Безмолвия.

– Говори, – произнес Кайдан. Голос был низким, спокойным, лишенным интонаций. Как удар тупым ножом. – Где встречаются твои друзья "Серые"?

Элира почувствовала это физически – фальшь резанула по нервам. Арестованный дернулся, пытаясь вырваться. Его аура вспыхнула ярко-красным гневом. – Я… я ничего не знаю! – выдохнул он, и его музыка исказилась фальшивым, дребезжащим звуком лжи.

Кайдан не моргнул. Он просто… протянул руку. Коснулся обнаженного запястья мужчины кончиками пальцев. Легко, почти нежно.

Эффект был мгновенным и ужасающим. Музыка сердца арестованного оборвалась. Не замолкла – исчезла. Его аура погасла, как выключенный фонарь. Цвета растворились, оставив лишь тускло-серое марево апатии. Глаза мужчины остекленели. Гнев, страх, сама воля к сопротивлению – испарились. Он обвис на цепях, безвольный, пустой овощ. В голове Элиры воцарилась оглушительная, благословенная тишина. И… леденящий ужас от увиденного.

Кайдан отдернул руку, как от грязи. Его ледяной взгляд скользнул по лицу жертвы с холодным любопытством ученого, наблюдающего эксперимент. Потом он медленно повернулся, намереваясь уйти. Стражники замерли в почтительном, но нервном ожидании.

Именно в этот момент боль вернулась к Элире. С новой силой. Волна чужих эмоций из дворца – тревоги слуг, угасшей ярости чиновника, тупого безразличия стражников – обрушилась на ее незащищенный разум. Она вскрикнула. Тихо, но этого было достаточно.

Кайдан замер. Повернул голову. Его пронзительный, лишенный ауры взгляд устремился прямо к ее слуховому окну. Элира отпрянула в тень, сердце бешено колотясь. Он меня не видел, не мог видеть! Но ледяная пустота его присутствия, казалось, протянулась через двор, коснулась ее. Боль… странным образом снова отступила, смешавшись с паническим страхом.

Он не ушел. Он стоял, глядя в темный проем окна. Потом, неспешно, как хищник, почуявший добычу, направился к двери, ведущей в восточное крыло.

Элира отшатнулась от стены. Бежать! Но ноги не слушались. В ушах снова зазвенело – теперь это был ее собственный, дикий страх, смешанный с нарастающим гулом дворца. Она метнулась вглубь коридора, к лестнице служанок, спотыкаясь о ведро. Ее серая аура горничной трепетала, как испуганная птица.

За спиной гулко распахнулась дверь во двор. Холодная тишина Кайдана вошла в коридор. Она ощущалась физически – как внезапное падение давления, как выхолащивание воздуха от жизни и звука. Эмоции других слуг в округе резко стихли, подавленные.

– Кто здесь? – его голос прозвучал в мертвой тишине коридора, как удар гонга.

Элира замерла у лестницы, прижавшись к стене. Она видела его отражение в полированном медном тазу на полу – высокую, черную фигуру, медленно скользящую по коридору, как тень. Его шрам при лунном свете из окна казался серебряной нитью на камне.

Он остановился в нескольких шагах. Его взгляд, тяжелый и безэмоциональный, скользнул по ней. Элира почувствовала, как ее собственная аура – ее тщательно выстроенная серая невидимость – заколебалась под этим взглядом. Как будто лед тронулся. На долю секунды ей показалось, что сквозь серую пелену пробился слабый, золотой проблеск. Ужас сковал ее сильнее любых цепей.

Кайдан не сводил с нее глаз. В его ледяной пустоте, в этой абсолютной тишине его существа, Элира вдруг уловила… нечто. Не звук. Не цвет. Ритм. Глухой, далекий, как удар сердца под толщей векового льда. Один. Потом еще один. Медленный, мощный, неумолимый. Это было так странно, так несовместимо с его сущностью Палача Чувств, что она забыла дышать.

Он сделал шаг вперед. Его рука в черной перчатке протянулась к ней. Не для прикосновения. Для захвата.

– Ты, – произнес он, и в его голосе, обычно мертвом, прозвучала едва уловимая… заинтересованность? – Ты заглушила его страх. До того, как я коснулся. Как?

Элира не могла говорить. Музыка ее собственного ужаса оглушала, но ритм подо льдом его тишины… он завораживал. Противоречие.

– Ты слышишь это, не так ли? – он наклонился чуть ближе, и его шрам оказался прямо перед ее глазами – бледный шрам на бледной коже, свидетель немыслимой силы или немыслимой боли. – Слышишь музыку… которую никто другой не слышит.

Это была не просьба. Это было открытие. Обвинение. И приговор.

– Лорд Кайдан! Король требует вашего немедленного присутствия. Дело о мятеже "Серых"… Дверь в дальнем конце коридора распахнулась. Вошел капитан стражи.

Кайдан не отвел взгляда от Элиры. Его пальцы сомкнулись вокруг ее запястья. Прикосновение было холодным, как могильная плита. Музыка в ее голове, весь оглушительный симфонический оркестр чужих эмоций, оборвалась. Осталась только… тишина. Его тишина. И тот далекий, ледяной ритм где-то в глубине.

– Она идет со мной, – произнес Кайдан, обращаясь к капитану, но глядя только на Элиру. В его ледяных глазах вспыхнул огонек чего-то темного, хищного, одержимого. – У короля будет новый инструмент. Инструмент, который… играет.

Он потянул ее за собой. Элира, парализованная внезапной тишиной в своей голове и ужасом от его слов, не сопротивлялась. Боль ушла. Но на ее место пришло нечто гораздо более страшное. Она видела, как в глазах капитана стражи мелькнуло недоумение, смешанное с отвращением и страхом – не к ней, а к нему, к Лорду Безмолвию, который нашел новую игрушку.

Они шли по коридору. Элира чувствовала холод его перчатки на коже, слышала только тот мерный, ледяной ритм под грудой его безмолвия. Ее собственная, едва мелькнувшая золотая искра была снова погребена под страхом. Она – простая горничная – только что стала пленницей самого опасного человека в королевстве. Ее дар, ее проклятие, только что превратилось в приговор.

Симфония Боли смолкла. Начался Танец Безмолвия.

Глава 2: Каменное Безмолвие

Холод перчатки К