Счастье

Илья Лавров

Счастье

Я не могу представить себе жизнь вне комнаты. Многое из того, что я помню, связано с ней или тем, что здесь находится. На окнах – небесно-голубые занавески, на подоконнике – цветок, названия которого я не знаю, ниже – белая батарея, на которой точками проступает ржавчина.

Стены в комнате пожелтели от времени и стали цвета слоновой кости, а в правом верхнем углу потолка виднеются рыжие разводы. Старушка – соседка сверху – раньше часто заливала нас. Какое-то время после этого находиться здесь было неприятно: сырость забиралась в горло, ползла по ноздрям липким, тошнотворным запахом плесени, а воздух был влажным и спёртым.

Казалось, жить в комнате стало невыносимо, поэтому отчим перебрался ко мне, а меня перенесли сюда. Вообще, так даже лучше: в этой комнате гораздо больше света – благодаря огромному окну и, пускай слегка пожелтевшим, но всё же светлым стенам.

– Вить, ты овоща кормил? – спросила мать.

– Я не помню! Хрен с ним, вечером поест!

Голоса звучали отдалённо, но слышно было хорошо.

Раздался телефонный звонок, разговор было не разобрать.

В этот момент за окном заиграла мелодия. Мне нравится слушать музыку. Услышать её удаётся нечасто, но иногда – летом, когда окна открыты из-за жары, – до меня доносятся песни, под которые сосед чем-то занимается в гараже.

Музыка вдохновляет и окрыляет меня. Музыка – это совершенно особый мир, где каждый звук, ласкающий барабанные перепонки, словно обнимает душу и влечёт её ввысь – к звёздам. Что касается звёзд, то они будоражат моё воображение. На них я тоже очень люблю смотреть. Вернее, любил. Всё изменилось, когда рядом с домом напротив поставили новый фонарный столб. Яркий жирный свет всё затмил, звёзды пропали, и теперь мне не на что смотреть. Но всё же иногда – когда сумерки наступают рано или лампочка в фонаре перегорает – я опять их вижу.

Удивительное дело. Я знаю, что свет этих звёзд может быть единственным, что от них осталось. Ночное небо полно призраков. И какой в этом смысл?