Перевоспитание Полины

Учебный день закончился. Полина спустилась по ступенькам парадного крыльца университета. Вдруг она остановилась, подняла голову и вновь посмотрела в небо. Как же редко она глядит на небо! Сегодня оно такое притягательное, бездонное, зовущее, манящее, так и хочется взлететь. Невольно ей пришли в голову слова Катерины из «Грозы» Островского: «Отчего люди не летают так, как птицы?»

Полина опомнилась: что это с ней? Не хочется обедать в ресторане, хочется простого домашнего борща со сметаной и чесночными пампушками! Не хочется садиться в свой «мерс» – а если полностью, то «Mercedes-Benz S-Class Maybach» – кофейного цвета, подаренный ей отцом на совершеннолетие. Не хочется никаких высоких тусовок. Хочется напялить дешёвую футболку, рваные джинсы и гулять по тропинке где-нибудь в заброшенном парке, шурша опавшей листвой. Хочется расположиться с мольбертом на берегу живописного пруда и творить, творить, творить! Хочется написать материнский портрет! Написать лицо матери именно таким, каким его представляет только Полина. Хочется поболтать с интеллигентным человеком о чём-то вечном. Хочется любви! Свободной, чистой любви, без папиного вмешательства: тот нам не подходит, этот не годится, тебе надобен вот такой-то жених, и точка! Бред собачий! «Боже, пошли не принца – наследника миллионов, а обычного парня, который бы то и делал, что души во мне не чаял!» – взмолилась про себя Полина.

При романтичном настрое глаза девушки увлажнились. Она, подставляя лицо осеннему солнцу, медленно подошла к площадке, где утром припарковала «Мерседес». Пискнули ключи, но Полина, подождав несколько секунд, закрыла дверцу и двинулась в направлении бульвара, отведя руку назад и пискнув ключами повторно. Неподалёку от машины курили и болтали её одногруппники по курсу, Вовка Зарыгин и Лёшка Петухов.

– Эй, Богатова! Поля! – крикнул смелый Лёшка, поманив рукой.

– Чего тебе, Петушок?! – наигранно-ласково кривя губами, отозвалась Полина.

– Слушай, Полинка, я, конечно, имею принципы, но позарез нужно двадцать тыщ. А для тебя это копейки. Одолжи до получки, а?

Полина недовольно глянула на него. Да, у неё есть двадцать тысяч, есть и в десять раз больше. Но с чего это Петухов цинично заявляет, что такая сумма для неё – копейки. Их зарабатывает отец потом и кровью. Не знаете вы, мальчики, что приходилось и приходится преодолевать, чтобы на её карточке появлялись расходные!

– До получки? – недоверчиво спросила она, вытягивая из сумочки «Айфон». – Ты что, работаешь? Неужели? Где ж это?

– Какая тебе разница? Или давай, или нет. Вопросы, блин, задаёт. Работаю! Не то, что некоторые.

– Ну уж? Тебе положено, ты мужик! Когда зарплата? Когда отдашь? Если не отдашь вовремя, больше не получишь.

– Не переживай, пятнадцатого отдам.

Полина посмотрела на него пристально, мол, ловлю на слове.

– Сейчас переведу. Диктуй номер телефона.

Она перевела онлайн двадцать тысяч, после чего Петухов бессовестно кинулся к ней с объятиями.

– Сеньорита, благодарствую!  – и давай чмокать её щёки.

– Да отвяжись ты, придурок! Вов, оттащи его! Фу-у!

Зарыгин, наблюдая за ними, по-доброму улыбался.

– Лёха, тормози, а то охрана набежит! – Владимир с силой оттащил Петухова от девушки.

– Ох, чёрт, Полька, и сладкая же ты! – признался Лёшка, в его голосе прозвучала действительно искренняя нотка, которая, конечно же, понравилась Полине.

Лицо девушки, однако, приняло печальное выражение, она без восторга ухмыльнулась комплименту, и Владимир Зарыгин увидел в её глазах одинокую тоску. Полина сейчас была сама на себя не похожа. Обычно разбитная, грубоватая, и послать сможет подальше, если что не по ней, она стояла перед однокурсниками какая-то сникшая и, кажется, беспомощная. Уж ей-то печалиться?! Было бы с чего!

Владимиру нравилась Полина, но он тщательно старался скрыть свою симпатию, боялся чем-то себя выдать, чтобы, не дай бог, не вызвать её ярость, не видя того, что она обо всём догадывается. Заполучить неординарную богачку – недосягаемая цель. Но дело тут не в богатстве, эта девушка производила на молодого человека умопомрачительное впечатление: смелая, свободная, остроумная, сексуальная! Пусть сложная, но тем и притягательная, она отличалась от других девчонок. Ох, мечта! А Полина, наоборот, таких вот, как все эти Вовы и Лёши, считала вольными по-настоящему и завидовала их реальной, чистоганной, по её мнению, свободе.

Полина задумчиво посмотрела на Вовчика и неожиданно протянула ему электронные ключи от своей машины.

– Вова, на, возьми «Мерс», можешь кататься! А хочешь, вообще подарю?!

Владимир попятился.

– Полин, ты чего? На кой мне твой «Мерс»? Он, небось, миллионов тридцать стоит?!

– Ага, вроде того. Бери же, говорю, катайся! – и запихнула ключ в карман его ветровки, а затем, не давая Вовке опомниться, быстро зашагала прочь.

– Поли-и-на-а! – закричал ей вслед Владимир, тогда как Лёшка застрял на месте, ошарашенный: вот бы Богатова не Вовану, а ему, Петухову, засунула в карман ключи от такой машинки!

Владимир в три шага догнал девушку и повернул её к себе лицом.

– Зачем ты так? Смеёшься надо мной?! Что я тебе плохого сделал, Богатова?

– Ничего ты мне не сделал. Возьми машину. Это моя вещь, как хочу, так и распоряжаюсь ею, – отрезала она. – Зарыгин, я давно хотела вот что сказать тебе… Я вижу, ты по мне сохнешь? Это зря, Вова. Ты классный парнишка, умный, то, сё. Но, Володя, я тебя не люблю. Понял, братец?

Владимир ещё раз опешил: ага, теперь Богатова точно пришла в себя – грубит, бестия.

– Ну, да, куда мне до твоих женишков! – с некоторой прямо злостью процедил он сквозь зубы.

Полина вдруг положила свою руку ему на плечо и бескорыстно улыбнулась: