Свеча для трупа

Осыпаемая мелким дождем, шеренга полицейских медленно двигалась сквозь густой кустарник, захвативший весь периметр старого кладбища. Братья Лоу, Дэнни и Гордон, оба совершенно нечувствительные к погоде, какой бы она ни была, сидели около своего сарая и наблюдали за происходящим.

Для сидений они использовали пару тачек. Они устроились в них, как в шезлонгах, свесив через край ноги в тяжелых ботинках. В таком положении они были очень похожи на двух Гаев Фоксов, каких детишки делают из соломы и старой мешковины и возят по улицам в Ночь костров, выпрашивая мелочь у прохожих. Они курили кривые самокрутки и время от времени перебрасывались парой слов.

– Что они там делают, в этом углу? – спросил Гордон. – Могила Грешамов в другой стороне. Чего они ищут?

– Черт его знает, – ответил Дэнни.

– Они землю отсюда мешками таскали! – сказал Гордон.

– Я слышал, пуговицы какие-то нашли. Я им говорил, они могли в земле не знаю сколько лет пролежать. Гарантию даю, они к этим костям вообще отношения не имеют.

– А ну как они могут это выяснить? – сказал Гордон с любопытством и сомнением. – А ну как они могут сказать, откуда эти пуговицы и сколько им лет?

Дэнни сплюнул за борт тачки:

– Вот бы им поглядеть, чего я в свое время из земли выковыривал!

Гордон с достоинством кивнул, соглашаясь с братом.

Один из бредущих в шеренге полицейских покосился на них и тихо сказал соседу:

– Ты только посмотри на тех двух молодчиков. Сидят там, как два ворона! Мороз по коже продирает.

Его коллега, склонившийся к земле, ответил:

– Меня от всего этого дела уже трясет. Страшно подумать, на что еще мы тут можем наткнуться! Ой! – Он резко отдернул руку и выпрямился.

– Что? Что? – подскочил первый полицейский. Второй разглядывал ладонь с выражением крайнего отвращения на лице.

– Собачье дерьмо, что же еще! – сказал он.

В среду утром было открыто и перенесено на неопределенный срок дознание, посвященное расследованию причины смерти молодой женщины и ее нерожденного ребенка, останки которых были обнаружены на кладбище при церкви Всех Святых в Бамфорде. Коронер признал, что имело место незаконное захоронение, и распорядился о продолжении следствия. Процедура заняла всего несколько минут.

В тот день опять шел дождь. В небольшом зале суда было душно и пахло мокрыми плащами и дезинфицирующей жидкостью. Заседание не успело окончиться, как две женщины средних лет и молодой человек, сидевшие в дальнем углу, пулей вылетели за дверь. Людей присутствовало немного. Те, что пришли, были в основном представители прессы.

Маркби отмахнулся от корреспондентки «Бамфорд газетт», миловидной девушки с короткой стрижкой, и попал прямо в лапы остролицего молодого человека из лондонского таблоида.

– Читателям нравится такой материал, – сказал этот джентльмен. – Есть у вас какие-нибудь мерзкие подробности, Супер?

Маркби, который терпеть не мог, когда его называли Супер и вымогали «мерзкие подробности», проворчал:

– Нет!

– Да ладно вам, не может такого быть! А как насчет пропавших без вести? У вас же должны быть какие-то соображения насчет того, кем она могла быть? Какие-нибудь сведения о красивых местных девушках, исчезнувших при странных обстоятельствах? О нераскрытых половых преступлениях?

– Нет, в Бамфорде такого не случалось, – спокойно сказал Маркби. – Инспектор Доуз из бамфордской полиции сообщил мне, что вчера ночью там ограбили винный магазин. Ах да, еще они установили на шоссе радар с фотокамерой. И знаете, это принесло впечатляющие результаты.

– Ну спасибо! – с сарказмом сказал столичный журналист.

Когда он удалился на поиски более перспективной жертвы, отец Холланд, который в продолжение всего разговора с неодобрительным видом ходил туда-сюда, приблизился к Маркби.

– Какой проныра! – воскликнул он. – Заявился ко мне домой! Я ему сказал, чтобы он не совал нос куда не следует!

– Совать нос куда не следует – это его работа и, судя по всему, призвание, – хмуро ответил Маркби. – Но как бы то ни было, пресса нам может пригодиться. Не стоит его злить.

– Хорошо, что все кончилось… – Они покинули комнату для дознаний и теперь шли по коридору. Отец Холланд с облегчением вздохнул. – Впрочем, это только для меня. Для вас-то все только начинается.

Они обогнали лондонского журналиста – на этот раз он прицепился к Дэнзилу Лоу и пытался вытянуть из него подробное описание процедуры эксгумации.

– Мы много костей выкапываем, – говорил Дэнни. – В основном старых, конечно. Недавние редко попадаются. Иногда, правда, совсем редко, до покойников добираются лисы. Они ведь мастерицы норы рыть. Ну, естественно, мы часто находим ручки от гробов и сгнившую древесину.

– Но в этот раз, как я понимаю, гроба не было? Проходя мимо, Маркби громко сказал:

– Дэнни, эта информация пока закрыта для общественности! Не забывай, что, возможно, по этому делу состоится суд. Следи за тем, что говоришь.

– Вы слышали, что сказал суперинтендент! – обернулся Дэнни к журналисту. – Больше я вам ничего не скажу!

– Тогда я заберу назад свои пять фунтов! – вскипел тот.

– Ага, как же, заберет! Фантазеры эти газетчики! – тихо сказал Маркби, обращаясь к отцу Холланду.

Священник довольно усмехнулся.

Глава 5

Мередит тоже пришла на дознание, хотя и не понимала толком почему. Она не была свидетельницей, однако ощущала себя таковой. Но у нее была и вполне прозаическая причина: ей нужно было поговорить с Аланом. Сегодня они обязательно должны решить насчет отпуска. Больше откладывать нельзя. По сравнению с тем делом, которое здесь обсуждалось, ее вопрос казался мелким, даже ничтожным. Но куда деваться – от мелочей тоже не спрячешься. Она уже приняла меры предосторожности: позвонила владельцу катера и предупредила его, что, возможно, сделка не состоится. Сегодня она должна позвонить еще раз и либо подтвердить, либо отменить поездку.

Она увидела, что Алана остановил какой-то человек – по-видимому, журналист. Священник тоже был поблизости. Запах дезинфицирующего средства раздражал. Она решила подождать снаружи, на свежем воздухе.

Ей не пришлось дожидаться на ступенях в одиночестве. Рядом ходил взад-вперед какой-то мужчина. Он прятался от дождя под карнизом крыши, поглядывал на дверь и поигрывал золотыми наручными часами. Мередит, вжавшаяся в угол в тщетной попытке укрыться от холодного ветра, за неимением лучшего занятия стала его разглядывать.

На ее взгляд, ему было лет тридцать или чуть больше. Он старался сохранять уверенный вид, но с первого взгляда было понятно, что он нервничает. В нем не проступала волчья повадка газетчика. Он был коротко стрижен, слегка полноват, одет в дорогой костюм. Вся его наружность свидетельствовала о том, что он преуспевает в жизни. Этот человек так не подходил к этому месту и к этой мерзкой погоде, что Мередит стало интересно, что он здесь делает.

В этот момент он поднял глаза и, перехватив ее взгляд, подошел к ней:

– Скажите, вы работаете здесь?

Он смотрел на Мередит, явно надеясь получить положительный ответ. Мередит с неудовольствием подумала, что многолетняя работа на официальной должности, видимо, сильно и не лучшим образом повлияла на нее, раз незнакомые люди с первого взгляда узнают в ней чиновника. Она выглядела так, как будто была в курсе дела, что слишком часто не соответствовало действительности.

Она ответила:

– Нет. Извините.

– Да? – Казалось, мужчина либо не понял ее, либо не поверил. – И в полиции вы не работаете?

Ей стало любопытно, чего он хочет.

– Нет. Но я жду суперинтендента Алана Маркби. У меня к нему разговор.

– Это тот полицейский, который ведет дело? Мередит кивнула, и мужчина продолжил:

– Наверно, к нему мне и стоит обратиться.

– По какому вопросу? – Это ее не касалось, но ведь он сам подошел и начал разговор. Кроме того, она чувствовала, что ему необходимо с кем-то посоветоваться.

– Эти… останки. – Он неуверенно улыбнулся. – Возможно, я смогу помочь установить личность девушки.

– В таком случае вам обязательно нужно поговорить с ним, мистер…

– Френч, – сказал он. – Саймон Френч.

– Мередит Митчелл. – Они пожали друг другу руку. – Я думаю, что Алан… суперинтендент… выйдет совсем скоро. Как бы в подтверждение ее слов, дверь открылась и показался Маркби. Он попрощался с Джеймсом Холландом и направился к ней. Махнув Мередит рукой, священник поспешил к своему мотоциклу.

– Алан, это Саймон Френч! – представила Мередит своего протеже.

Маркби вскинул брови:

– По-моему, я вас видел внутри, на слушании. Вы журналист?

Молодой человек удивленно моргнул:

– Я? Нет! Я работаю в сфере ресторанного бизнеса. Маркби покосился на Мередит. «Чего ему надо?» – было написано у него на лице.

– Мистер Френч хочет поговорить о скелете, – ответила она на его невысказанный вопрос. – Я, пожалуй, поеду домой. Может быть, ты заедешь сегодня, Алан?

Френч воспринял ее желание уйти как предательство единственного союзника. Несмело оглядываясь на нее и как бы ожидая подтверждения своих слов, он начал сбивчивой скороговоркой излагать дело:

– Как я понимаю, мистер Маркби, вы возглавляете расследование. С чего же начать… Я смотрел новости – местный канал, и там упомянули о найденном скелете. Я услышал, что будет проводиться дознание, и пришел сюда, так как надеялся узнать что-нибудь еще. Но коронер отложил слушания. Так что я только зря потерял время. – В его голос вкралась нотка досады.

– Нам всем времени не хватает!

По тону Маркби можно было понять, что он решил, будто мужчина один из тех ненормальных, которые коллекционируют сведения о жестоких убийствах.

Френч понял намек.

– Возможно, у меня есть для вас некоторая информация. Я тянул до самого дознания, так как думал, что вы сами разберетесь и опознаете… останки. Но этого не случилось, и я решил, что лучше поделиться с вами своими предположениями. Конечно, я могу ошибаться… и надеюсь, что ошибаюсь. – Он понизил голос: – И к тому же от всего этого у меня душа не на месте. Я хочу рассказать, что знаю, и потом забыть об этом, как о страшном сне.

– Мистер Френч, – сказал Маркби, делая приглашающий жест в сторону здания, из которого только что вышел. – Наверно, нам стоит зайти внутрь. Там мы сможем спокойно поговорить.

– Ну тогда увидимся, – пробормотала Мередит, обращаясь к их удаляющимся спинам.

Маркби отвел Саймона Френча обратно в зал суда, теперь совершенно пустой, и усадил на стул. Не исключено, что парень все же сумасшедший. Люди, желающие сообщить полиции какие-либо сведения, тоже всякие бывают. Встречаются и пустышки – домогающиеся славы лжецы, чья информация яйца выеденного не стоит. Иногда попадаются психи. А также искренне заблуждающиеся люди или убитые горем родители, которые надеются напасть на след своего ребенка, пропавшего много лет назад. Френч не был похож на психа и выглядел слишком молодо для того, чтобы быть отцом мертвой девушки. Он мог даже располагать – чем черт не шутит – подлинной информацией.

Френч неловко поерзал на неудобном деревянном стуле.

– Я понимаю, что это прозвучит странно. И возможно, я поведу вас по ложному следу. Но я просто подумал, что этот скелет… это может быть Кимберли Оутс.

«Вот это уже серьезно», – подумал Маркби. Он осторожно сказал:

– Мистер Френч, почему бы вам вначале не рассказать о себе?

Френч искренне удивился:

– О себе? Ах да, вы, наверно, хотите удостовериться… У меня есть документы. – Он достал бумажник и вывалил из него все сразу: водительское удостоверение, кредитные карточки, чековую книжку и даже читательский билет.

Маркби остановил его:

– Нет, просто расскажите мне, кто вы, чем занимаетесь.

Вы из Бамфорда? – с сомнением в голосе добавил он.

Но Френч удивил его:

– Да. Я здесь вырос, ходил в школу. Уехал из города, когда мне было лет двадцать с чем-то, и ни разу больше не был до прошлого года. А год назад получил новую работу и вернулся. – В его голосе прозвучала гордость. – Сейчас я управляющий в Олд-Коучин-Инн. Это совсем недалеко от города, по вестерфилдской дороге. Может быть, вы слышали о нас?

Маркби кивнул:

– Не только слышал, но и бывал когда-то – до того, как заведение закрылось. Помнится, оно было таким старым и ветхим, что только чудом не разваливалось.

– Мы сделали там капитальный ремонт, полностью восстановили здание! – Френч не упустил возможности порекламировать свое детище. – Надеюсь, вы почтите нас своим посещением! Мы славимся своими мясными блюдами, а по воскресеньям у нас… – Он перехватил взгляд Маркби и покраснел: – Простите, кажется, сейчас это не совсем к месту… Я хочу сказать, я всегда трудился в ресторанном бизнесе. После школы я пошел учиться в местный технический колледж и окончил курс гостиничного управления. И работать я начал в бамфордской фирме, занимавшейся обслуживанием праздников. Она называлась «Патитайм-Кейтерес». Мне было девятнадцать, я был барменом-стажером. И… там я и познакомился с Кимберли.

В Маркби затеплилась надежда. Саймон Френч не врет, и он не сумасшедший. Конечно, не исключено, что он заблуждается, но, по крайней мере, он вполне искренен.

Френч продолжил:

– Она работала официанткой. Она была младше меня: когда мы с ней познакомились, ей было лет шестнадцать, максимум семнадцать. Мы работали вместе около года. – Он замолчал.

– Почему вы подумали, что это может быть Кимберли?

– Потому что она вдруг пропала двенадцать лет назад и была беременна, когда это случилось. Это была какая-то очень странная история, причем с самого начала. Помню, мне казалось… – Френч замолчал. – Это нелегко рассказать в двух словах. Поверьте, мне меньше всего хотелось бы вводить вас в заблуждение ложными сведениями. Но с другой стороны, я всегда считал, что дело там было нечисто.

Дверь осталась приоткрытой. Маркби встал и захлопнул ее, преградив путь запаху дезинфицирующей жидкости и шуму голосов из коридора.

– Вот что, мистер Френч. Просто расскажите все так, как было. Не обращайте внимания, если вам покажется, что это звучит неправдоподобно или непоследовательно. Мы разберемся.

– Ну хорошо. – Френч прочистил горло. – «Патитайм» обслуживала различные праздники, наша работа была связана с выездами. Иногда это были клубы или офисы, иногда частные дома – свадьбы и тому подобное. Все это происходило в основном вечером. Ну и вот, как-то раз Ким не появилась в назначенное время. Мистер Шоу, наш начальник, был в бешенстве, потому что у нас каждая пара рук была на счету. Он позвонил ей домой. Кто-то ответил – скорее всего, ее бабушка, с которой она жила. От нее Шоу ничего не добился и сказал, что, если Кимберли прогуляла день без уважительной причины, он ее уволит. Но она больше не появилась. С тех пор никто ее не видел, не было никаких известий. Я знаю, что полиция проводила расследование, так как бабушка заявила об исчезновении внучки.

– Полиция точно проводила расследование? – спросил Маркби. Он мысленно скрестил пальцы. Господи, сделай так, чтобы досье сохранилось!

– Да, они приходили и беседовали с Шоу. В конце концов все решили, что Ким убежала из дома, и на этом дело закончилось.

– Все, кроме вас? – мягко спросил Маркби. Саймон покраснел:

– Да. Ну то есть я не был уверен. Все это было как-то странно.

– А как вы узнали, что она была беременна? – спросил Маркби.

На пухлом лице Френча промелькнуло беспокойство.

– Э нет, я тут ни при чем! Я не знаю, от кого он! Она не сказала! Я узнал об этом совершенно случайно. Как-то мы работали в «Гольф-клубе» – помню, мероприятие называлось «Капитанский обед». В тот раз Ким пришла вовремя, но в какой-то момент исчезла. Я пошел ее искать. Она была в туалете, ее рвало. Когда она вышла, то выглядела не лучшим образом. Я спросил, в состоянии ли она работать. Она ответила, что да, и попросила никому не говорить, потому что старик Шоу сразу обо всем пронюхает. – Френч успокоился и говорил теперь совершенно свободно. – Я спросил, не заболела ли она. Потому что, понимаете, надо отслеживать такие вещи, когда имеешь дело с пищей. Если она была больна, то должна была остаться дома. Но она рассмеялась и сказала: «Не глупи! Я всего лишь беременна!» – Френч криво улыбнулся. – Меня это не удивило. Она никогда не была особенно худой, но в последнее время живот у нее начал по-настоящему выдаваться вперед, а лицо как будто припухло.

– Вы спросили ее об отце ребенка?

– Я так понял, что это был какой-то ее друг. Я спросил, что она собирается делать и как он – друг – к этому отнесется. Я отлично помню, что она сказала: «Со мной все будет в порядке! Обо мне есть кому позаботиться. Уж я это устрою!»

Маркби удивленно вскинул брови:

– Так и сказала? В ее поведении не было ничего необычного? И когда это произошло? За сколько дней или месяцев до ее исчезновения?

Френч не спеша обдумал оба вопроса.

– Где-то недели за две. Она не казалась испуганной или обеспокоенной. Скорее в ней чувствовалась уверенность, как будто ей удалось сделать что-то важное. Больше я не говорил с ней об этом. Я знал, что скоро ей придется рассказать о своем положении Шоу. Но это была ее проблема, не моя. А в тот день, когда она пропала, я встретил ее в городе. Просто случайно столкнулись на улице. За неделю до этого она заняла у меня пять фунтов. Она сказала: «Саймон, я отдам тебе пятерку сегодня вечером, на работе!» Мы немного поболтали. Не помню о чем – да ни о чем особенном. Затем стали прощаться. Она сказала: «Увидимся вечером!» – и добавила, что принесет деньги. Но, как я уже говорил, она так и не появилась. Френч грустно покачал головой. – Не могла же она сбежать только для того, чтобы не отдавать мне пять фунтов? Она определенно считала, что увидит меня тем вечером. Она собиралась прийти на работу. И потом, она же была в положении! Я так понимаю, это не самое лучшее состояние для того, чтобы пускаться в бега. Да она и не собиралась! Она абсолютно ни о чем не беспокоилась.

– А она не могла уехать к своему другу, отцу ребенка? – предположил Маркби.

Его собеседник неприятно ухмыльнулся:

– Могла. Но я в этом сомневаюсь.

– Понятно. – Маркби смерил его взглядом. – Очевидно, вам известно еще что-то, о чем вы не рассказали.

Френч с доверительным видом подался вперед:

– Просто мне понятен характер Кимберли. Я часто разговаривал с ней на работе – как же иначе, мы ведь были в одной команде. Но мы не дружили и в свободное время никогда не встречались. Между нами не было ничего общего. Для нее это была просто работа. Я занимался карьерой. Я не собирался всю жизнь работать в «Патитайм»! Я четко понимал, что я там временно и только ради того, чтобы получить какой-то опыт. Я намеревался, как только представится такая возможность, уехать в Лондон. А она… ну, официанткой она была неплохой. Но у нее не было стиля. Она никогда не стала бы кем-нибудь повыше. У нее напрочь отсутствовало профессиональное честолюбие. – Последние слова могли бы прозвучать высокопарно и неестественно, если бы Френч не произнес их с таким благоговением.

«Значит, мистер Френч в нежном возрасте девятнадцати лет уже искал свой большой шанс, – подумал Маркби, – и знал, что большой шанс вряд ли светит ему в тихом маленьком городке. Он не собирался связываться с местной девушкой. Его взор был обращен к большому городу. Но с другой стороны, если он все-таки связался с местной девушкой и чувствовал, что она стала ему обузой, неизвестно, на что бы он пошел, чтобы избавиться от нее».

– И вы уехали в Лондон?

– Да. Я поработал в двух-трех заведениях в Уэст-Энде и потом немного на круизном судне. Старался получить как можно более разнообразный опыт – для резюме. Если хочешь приличную работу, надо доказать, что ты прошел через все, – сказал Френч с гордостью. Выражение самодовольства очень гармонировало с его толстоватым лицом.

«Под его чутким руководством «Олд-Коучин-Инн» наверняка возглавит список лучших ресторанов в графстве», – подумал Маркби. Раньше это был пыльный паб с беспорядочно расставленными столиками, где торговали «завтраками пахаря», высохшими сандвичами и теплым несвежим пивом. Теперь, похоже, все изменилось. Френч не успокоится, пока не добьется для «Олд-Коучин-Инн» хвалебного отзыва на полосе «Еда и вино» в «Санди телеграф».

– Что еще вы знаете о ней? – стараясь не давить, спросил Маркби.

– Ну, она была миловидной, это да, – как бы нехотя протянул Саймон и насупился: – Соображала она неплохо, но был у нее какой-то вывих в мозгу. На выездах, в микроавтобусе, она все время читала любовные романы. Мне кажется, у нее был бзик насчет того, чтобы встретить богатенького парня, который позволил бы ей повиснуть у него на шее. – Френч поджал губы. – Она считала, что работа в «Патитайм» ей в этом поможет. Пару раз ее отчитывали за то, что она флиртовала с гостями на частных вечеринках, которые мы обслуживали. Никакая уважающая себя фирма такого не допустит. Это нужно сразу четко объяснить персоналу. Потому что иногда, если девушка красивая, какой-нибудь гость может захотеть познакомиться с ней поближе. Официантки должны уметь отказаться, не обидев при этом клиента. То же самое и с женщинами. Некоторые из них, особенно стареющие дамы, могут сунуть молодому бармену несколько фунтов и намекнуть, что наверху есть свободная спальня.

– В самом деле? – Маркби был заинтригован. «Интересно, а его самого когда-нибудь хотели использовать в качестве сексуальной игрушки? – подумал он. – Даже если так, вряд ли из этого что-нибудь вышло. С осторожным, здравомыслящим мистером Френчем такой номер не прошел бы». – А Кимберли? Она была в курсе того, что с клиентами не принято вступать в близкий контакт?

– Ну конечно! – воскликнул Френч. – Но у нее… я уже говорил: у нее на этот счет были свои резоны. Я ей как-то даже в лицо сказал, что она глупостями занимается. Я имею в виду, люди, которые могут себе позволить нанять фирму для организации праздника, а «Патитайм» была не самая дешевая контора… – Саймон пожал плечами. – Они не воспримут всерьез такую девушку, как она.

«Да-да, скорее всего, что наш Саймон был мерзким и прилипчивым ханжой, – подумал Маркби. – Этот слизень считал, что имеет полное право читать Кимберли нотации!»

– И что Кимберли ответила на это? – спросил он. Ему действительно было интересно это узнать.

– Я не помню! – прозвучал сухой ответ.

Маркби подавил смешок. Саймон Френч между тем продолжал:

– Но когда она исчезла, я задумался, не мог ли быть отцом ребенка кто-либо из гостей на вечеринках, которые мы обслуживали. Особенно меня смущала ее фраза о том, что у нее есть кому о ней позаботиться и что она это устроит. Я подумал, что она как-то странно это сказала. Как будто намеревалась взять откуда-то денег.

– Вы начали подозревать, что она могла шантажировать кого-нибудь?

Лицо Френча выразило страх, затем смущение. Под влиянием столь разнородных эмоций оно приобрело комическое выражение.

– Ну, не настолько определенно… – сказал он. – Но ведь такое случается, разве нет? Послушайте, я рассказал вам все, что знал.

Он сделал движение, показывавшее, что хочет встать.

Но Маркби еще с ним не закончил.

– Когда полиция проводила расследование, вы сообщили кому-нибудь о своих сомнениях?

– А меня никто не спрашивал, – ответил Френч. – Они беседовали с Шоу. Со мной никто не говорил. И еще я подумал, что, если у Ким какие-то неприятности, я уж лучше буду молчать, чтобы не сделать хуже. Мне и в голову не могло прийти, что она мертва!

– До тех пор, когда вы посмотрели новости, в которых сообщалось о скелете?

Френч грустно сказал:

– До тех пор. И теперь я жалею о том, что пришел поговорить с вами.

– Поверьте, мистер Френч, это очень хорошо, что вы пришли! – с неподдельным воодушевлением отозвался Маркби. Саймон Френч просветлел, лицо приобрело самодовольное выражение – как подозревал Маркби, обычное для него.

Естественно, они проверят предоставленные Френчем сведения, но Маркби нутром чувствовал, что его рассказ – правда. Теперь они могут двигаться дальше. Сказал ли он все, что знал, – это другой вопрос. Маркби подавил желание стереть самодовольное выражение с его толстого румяного лица.

– Мистер Френч, боюсь, вам придется дать письменные показания. Это необходимая формальность. Вам нужно прийти вот по этому адресу, – Маркби написал адрес на листке бумаги, – и спросить инспектора Брайс или сержанта Прескотта.

Френч забеспокоился:

– Слушайте, я только хотел рассказать вам о Кимберли.

Я не хочу ни во что ввязываться!

Маркби выставил ладонь в успокоительном жесте:

– Вы все правильно сделали. Но тем не менее нам необходимы письменные показания. Поймите, мы же полиция, мы не можем действовать на основании одних только слов. Напишете, и мы тут же оставим вас в покое. Но если вспомните еще что-нибудь, пожалуйста, сразу же свяжитесь с нами. Хотелось бы, чтобы все помогали нам с такой же готовностью, с какой это сделали вы.