Сердцебиение под фонарем

Шарофатхон Хашимова

Сердцебиение под фонарем

Сердцебиение под фонарем

❤️❤️❤️

Пролог: Отзвук Шума (Настоящее – 50 лет спустя)

Старый фонарь на углу Тополиной и Асфальтной все так же бросал дрожащий круг света на мостовую. Под ним стояла скамейка. На скамейке сидели двое. Он – седой, с морщинистым, но удивительно спокойным лицом, руки лежали на резной трости с набалдашником в виде ястреба. Она – хрупкая, с седыми волосами, уложенными в аккуратную косу, ее рука лежала поверх его руки. Их звали Марк и София Волковы. Пятьдесят лет. Пятьдесят весен, зим, радостей и печалей. Город шумел вокруг, но под этим фонарем царил их островок тишины и памяти. Марк вздохнул, глядя на колею от мотоцикла, оставленную час назад лихим пареньком. Шум двигателя отозвался глухим эхом в груди – не болью, а давним знакомым ритмом, ритмом другой жизни, другой ночи…

Книга Первая: ОСКОЛКИ

Глава 1: Нож в Свете Абажура (Молодость – 25 лет)

Ночь была липкой от предгрозового воздуха. Марк Волков, весь – нерв, скорость и бесшабашная любовь к жизни, заглушал гул в голове ревом своего «Ястреба». Он мчался по пустым проспектам, ветер хлестал по лицу, но не мог смыть кадр, врезавшийся в сознание осколком. *Лика. Артем. Их квартира. Теплый свет абажура, который ОН выбирал. Ее руки на шее ЕГО лучшего друга. Их губы…* «Не переживай, сердце, все уляжется, забудется!» – кричал он в ночь, обращаясь к собственному бешеному стуку в груди. Но забыть было невозможно. Это был не просто поцелуй. Это был нож. Предательство, разрывающее все связи: любви, дружбы, доверия. Жгучая, не физическая, а душевная боль выворачивала наизнанку. Он гнал быстрее, слепо, отчаянно. Поворот. Мокрый асфальт. Потеря сцепления. Ослепляющий свет фар грузовика. Визг тормозов. Всепоглощающий удар. Тьма.

Глава 2: Пробуждение в Белом Шуме (Больница)

Сознание пробивалось сквозь вату боли и лекарств. Первое ощущение – свинцовая тяжесть, ломота, особенно в спине и ногах. Паника: *Ноги! Шевельнись!* Тишина в ответ. «Лежите спокойно». Голос. Женский. Спокойный. Якорь. Марк открыл глаза. Белый свет. Больничный запах. И лицо. Лицо, как у ангела со старинной иконы. Высокие скулы, темные, бездонные глаза, полные сосредоточенной заботы и… глухой печали. Табличка: «Др. София Антонова. Травматолог-реабилитолог».

«Вы… Марк Волков. Сложный перелом позвоночника. Контузия. Отек… Ноги не слушаются временно. Живы. Это главное». «Жив?» – горькая усмешка. Для чего? Чтобы снова видеть предательство? Лика не пришла. Артем слал виноватые смс. Мир сузился до боли и отчаяния. Единственный свет – София. Она приходила не только по долгу. Говорила о книгах, о музыке, о листочках за окном. Ее голос был бальзамом. Ее прикосновения – осторожной нежностью. Он злился на всех, иногда – на нее, эту слишком совершенную «ангела». «Зачем?» – спросил он однажды сквозь зубы. «Выполняю работу, Марк», – ответила она, но в глазах мелькнула тень его же боли.