Тени 79-го

Они вышли на лестничную площадку. Дождь все так же стучал по крыше. Бекман глубоко вдохнул сырой, холодный воздух.

– Что думаешь? – спросил он Синтию, спускаясь.

– Искренний шок. Искренняя ярость, – ответила она, натягивая капюшон. – Но… слишком удобная амнезия на порез и грязь. И слишком яростное отрицание с переходом на Троедссона. Как будто… репетировал?

Бекман хмыкнул. – Возможно. Или он просто пьянь и неудачник, которого жизнь загнала в угол. А теперь еще и это. Проверим бар. Если его алиби рухнет… – Он не договорил.

У подножия лестницы их ждал сюрприз. Прислонившись к мокрой стене, с фотоаппаратом наготове, стоял Томас Шмитц. Его лицо расплылось в самодовольной ухмылке.

– Ну что, детективы? – крикнул он, поднимая камеру. Щелчок вспышки ослепил их в полутьме. – Потрясли Бенгтссона? Нашли своего маньяка? Говорят, он угрожал ей! И вчера был пьян в стельку! Идеальный подозреваемый, да?

Бекман сжал кулаки, но его голос был ледяным. – Убирайся, Шмитц. Ты мешаешь работе.

– Я работаю! – парировал репортер, делая еще один кадр, пока они шли к машине. – Народ хочет знать! Кто убил Хелен Нильссон? И когда полиция наконец арестует того, кто орал "Я тебя прибью" на весь дом?!

– Если ты не уберешься в ближайшие пять секунд, – Бекман обернулся, и в его глазах Шмитц прочитал нечто, что заставило его отступить на шаг, – твой следующий репортаж будешь писать из камеры за препятствование и клевету. Проверено.

Шмитц усмехнулся, но больше не поднимал камеру. – Жду новостей, детектив! Сенсация не ждет!

Бекман сел за руль, хлопнув дверью. Синтия пристегнулась. Он резко тронул с места, брызги из-под колес полетели в сторону Шмитца. Тот отпрыгнул с проклятием.

– "Докерс Армс"? – спросила Синтия.

– "Докерс Армс", – подтвердил Бекман, сворачивая к зловещему красно-кирпичному зданию таверны, откуда лилась приглушенная музыка и слышался пьяный гогот. – Проверим алиби нашего влюбленного дикаря. Если Ред подтвердит, что Сэм был там до двух… Но если нет… – Он не договорил. Идеальный подозреваемый. Слишком идеальный. Но Лондонский Хаус любил удобные решения. А настоящие тени, как и настоящие убийцы, предпочитали оставаться незамеченными.

Глава 4: Липкий Пол и Ложь

"Докерс Армс" встретил их волной теплого, спертого воздуха, пропитанного запахом дешевого пива, пережаренного жира, пота и табачного дыма. Тусклые лампочки под потолком едва разгоняли полумрак, выхватывая из теней липкие столики, потрепанные стулья и фигуры нескольких завсегдатаев, застывших над кружками как мрачные изваяния. За стойкой, протирая пивную кружку грязной тряпкой, стоял человек, который мог быть только Редом.

Ред – это было не имя, а состояние. Шестидесятилетний (или старше) мужчина с лицом, напоминающим мятый пергамент, испещренным сетью лопнувших капилляров. Его глаза, маленькие и заплывшие, смотрели на мир с вечной усталостью и подозрением. Грязный фартук когда-то был белым. Музыка из старенького джукбокса – какой-то блюз – боролась с гулким молчанием зала.

Щелчок двери за Бекманом и Синтией заставил Реда поднять голову. Его взгляд скользнул по их плащам, задержался на официальных лицах, и он бесшумно выдохнул, как бы говоря: "Опять".

Бекман подошел к стойке, не обращая внимания на любопытные взгляды пьяниц. Синтия последовала, стараясь не касаться липкой поверхности стойки.

– Ред? – спросил Бекман, доставая жетон. – Детектив Бекман. Это детектив Рус. Полиция.

– Вижу, – хрипло ответил Ред, не прекращая тереть кружку. – Чего надо? Штрафовать? У меня все лицензии в порядке. Закрываюсь вовремя.

– Информация, – сказал Бекман. – Сэм Бенгтссон. Он был здесь вчера вечером?

Ред на мгновение замер, его мутные глаза сузились. – Сэм? Бывал. Часто бывает. Вчера? Наверное. Что он натворил?

– Что значит «натворил»? – быстро перехватила Синтия, улавливая нотку предвкушения в его голосе.

Ред пожал плечами, поставил кружку. – С Сэмом всегда что-то. То стекло разобьет, то подерется. Хотя вчера… вроде тише был. Но злой. Как кипяток.

– Во сколько он пришел? Во сколько ушел? – настаивал Бекман.

– Пришел… часов в восемь? Да, восемь. Сел там, – Ред кивнул на дальний угол, где сейчас сидел сгорбленный старик. – Пил «Лаки». Быстро. Как в себя. Сначала один. Потом подсели Рей и Джек, сменщики с фабрики. Ну, они бухнули вместе часа два, наверное.

– И что? Ушел с ними? – спросил Бекман.

– Кто их знает. Шумно было. Я за стойкой. – Ред махнул рукой. – Но часов в десять… или чуть позже… они ушли. Рей и Джек. А Сэм остался. Сидел один. Бухал. Мрачный. Я ему еще кружку налил.

– И когда он ушел? – голос Бекмана стал жестче.

Ред потянул время, протирая уже чистую стойку. Его взгляд метнулся к двери, потом обратно. – Поздно. Очень. Я закрываюсь в два. Он был… одним из последних. Помню, выгонял его. Он что-то бурчал, спотыкался. Наверное, часа в два. Да.

Это почти совпадало с тем, что сказал Сэм. Бекман почувствовал легкое разочарование. Слишком гладко для подозреваемого.

– Точно в два? Не раньше? – переспросила Синтия. – Вы уверены? Может, он ушел, скажем, в половине двенадцатого? Или в час?

Ред нахмурился. – Я сказал – поздно. Под закрытие. В два. Не нравится – спросите у кого-нибудь еще. – Он бросил тряпку в раковину. – А что он такого сделал? Девку какую пырнул?

Бекман игнорировал вопрос. – Кто еще был здесь поздно? Кто мог видеть, когда ушел Сэм?