Последний рыцарь Грааля

Но тот, кто сейчас стоял напротив рыцаря, был совсем другим. Больше всего вампир напоминал Гэри Олдмана в роли крестного Гарри Поттера. Высокий, хорошо сложенный, с длинными вьющимися волосами и элегантной бородкой. Вид у него был немного надменный. Черные глаза смотрели на Луку внимательно и с доброжелательностью, что ли?

– Куда вы ее отвезете? – спросил он.

– К Балтазару, – Лука пожал плечами и поморщился. Черт, плечо ломит. Трещина там в кости, что ли?

– А! – вампир взмахнул рукой и из соседней комнаты притащились два стула. У одного были отломаны поперечины на спинке, у другого – распорота подушка сидения. – Ну, хоть что-то. Присядем?

Лука кивком поблагодарил Черного брата. Бывшие родственные связи, да разница в возрасте не позволяла рыцарю быть неуважительным. А вампир в лучшем случае был его лет на двести старше.

– Как сейчас выглядит старый волхв?

Лука чаще называл Балтазара старым болваном.

– В этом веке он выбрал себе облик восточного мудреца, – он позволил себе чуть насмешливо улыбнуться. – Длинный, худой, с жидкими усами, свисающими на грудь и пергаментной желтой кожей.

– У него всегда было странное чувство юмора, – прокомментировал вампир.

Лука вообще не замечал ни за одним из трех волхвов чувства юмора.

– Почему ты не убил ее? – чуть помолчав, задал Черный брат следующий вопрос.

Лука понял, что вампир пришел сюда только ради этого конкретного разговора.

– Знаешь, – почему-то рыцарю захотелось быть честным. – Конечно, у меня был приказ. Но даже если бы его и не было, в принципе, ничего она особенного не сделала. Да еще если вспомнить, как она приняла бой. Она не заслуживает смерти.

– Спасибо, – вампир кивнул, прекрасно зная, что Лука его поймет. – Я слышал, как тебя называли Лукой. Наслышан. Тебя уже именовали?

– Нет, – рыцарь опять чуть улыбнулся. – А у тебя было имя?

– Вайтек, – вампир чуть поклонился.

– И я наслышан, – Лука вернул ему поклон. – Теперь мне становится понятно, зачем Беовульф дал мне несколько странных советов.

– Беовульф, – Вайтек чуть взмахнул рукой. – Он заслуживает уважения, если Рыцари вообще способны вызывать это высокое чувство.

– Мы не часто уважаем даже сами себя, – рыцарь позволил себе еще одну кривоватую ухмылку. – Грязная у нас работа.

– Тогда отчего ты, претендующий на имя Говейна, а может даже, Галахада, не бросишь эту работу? – тон Вайтека изменился. В его голосе заискрились эмоции. Гнев, страдание, удивление и настойчивость, какая бывает только у тех, кто потерял истину.

– Я не смог бы жить иначе, – Лука не знал, как объяснить то, что он чувствовал. Да и вести долгие прочувствованные разговоры высоким стилем, рыцарю было как-то непривычно. – Святыня, это часть меня. И, поверь, весьма важная часть. Если ее исключить, – он привычно криво усмехнулся.– Ну, без какого-либо из своих органов я перестал бы быть таким красавчиком. Отказаться от Служения, по-моему, тоже самое, как сознательно пропить свою печень.

Вампир вперил в него немигающий взгляд, какой-то сверлящий, допытывающийся.

– А грязь к доспехам не прилипает? – вдруг спросил он издевательским тоном.

– У всего есть своя цена, – Лука даже не отвел взгляда.

– Привыкаешь быть мясником, – продолжил Вайтек.

– А вот мясником я никогда не был, – конечно, уже можно было бы вскочить и начистить ему морду, но рыцарь не стал горячиться. Посмотрим, как поведет себя этот кровосос, когда придет его очередь отвечать на вопросы. – Я никогда не убивал людей ради удовольствия. Пятна крови противоречат моей концепции эстетизма.

– А боль, страдания, сожаление? – напомнил Вайтек. – Ты только что мучался раскаянием, что не смог уберечь от боли какую-то ведьму.

– Зачем ты спрашиваешь мня о том, что так хорошо знаешь сам? – рыцарь нахмурился. – Это экзамен?

– О! Конечно нет, – вампир горько улыбнулся. – Я не смею. Просто я видел многих Рыцарей, и редко кто из них верил. Верил в Святыню, в ее свет, в истину. В те пафосные речи о самоочищении души посредством страданий за ближнего. Мало кто из вас на самом деле является посланцем Высшей справедливости.

– Ты мне льстишь, – Лука картинно прижал руку к груди. – Я ничем не лучше остальных.

– Вижу, – Вайтек склонил голову. – Но уже не могу понять и принять. Это слишком далеко от действительности. Но каждый имеет право на свои иллюзии.

– А как ты потерял свои? – пора было брать реванш.

Внезапно вампир оказался прямо перед ним. Надменное лицо было перекошено от злости. Но Лука даже не пошевелился. Хотя такие выкрутасы его искренне раздражали. Чего они все стремятся его пугать? Да еще так по-детски. Еще бы «бу» выкрикивали. Он собрался было поделиться своими соображениями на эту тему с Черным братом, но тот уже метнулся обратно на свой стул.

– Мои, как ты сказал, иллюзии, – начал он говорить, едва сдерживая гнев. – Сгорели на костре вместе с той, которую я любил больше жизни.

– Она, и правда, была ведьмой? – продолжал интересоваться рыцарь.

– Была, – казалось, сей факт вампира просто радовал. – Он губила души, вырезала сердца у детей, разрушала целые деревни.

Лука чуть не ляпнул, что у Вайтека явная склонность к сильным женщинам. Есть за чью юбку прятаться.

– Она губила жизни, – вместо этого повторил он. – А ты?

– А я любил ее, – голос вампира звучал крайне драматически. – Я видел все ее деяния, я стоял рядом. И если она захотела бы, я сам начал бы вырезать внутренности у тех деревенских дурачков.

– Понятно, – рыцарю стало откровенно противно и скучно. – А потом вас нашли. Ее сожгли на твоих глазах. Таково, как я понимаю, было наказание. Ну, еще, может быть, пару лет отлучения со строгим постом.

Вампир кивнул, угрюмо и подавлено.

Лука тяжело вздохнул, прикрыл глаза. Где-то в груди появилось знакомое неимоверно нежное ощущение теплоты. Оно начало разрастаться, растекаться по жилам и сосудам, оно превратилось в нестерпимо яркий свет, опаляющий душу, но не сжигающий ее, а согревающий, наделяющий чем-то, что Лука мог назвать всепоглощающей любовью. Он знал, что Вайтек видит это свечение в нем, в его глазах, видит, как свет просачивается наружу, обтекая всю фигуру рыцаря, окружая его волшебным ореолом.

– Я думал, что ритуал Отречения полон страданий, боли, стыда, – заговорил Лука. – Потому он и остается клеймом страшного проклятия на многие века. Но ведь это не так. Все это просто сказка. Ведь ты сам отрекся. По-тихому. Не перед судом Короля и Старших хранителей. А тогда, когда впервые ассистировал своей девке в ее опытах.

Вампир застыл на своем стуле, глядя, будто сквозь рыцаря, куда-то вдаль.

– Ты отрекся, – продолжал Лука, сдерживая презрение. – Типа, по большой любви? Конечно, нет! Чисто из страха перед одиночеством. Перед собой. Потому что, приняв ее сторону, ты уже не знал, как раскаяться. И ты боялся раскаянья. А потому сбежал, заполз куда-то и вскрыл вены.

– Ты не смеешь так говорить со мной! – возмущение вампира не произвело на Луку не малейшего впечатления. – Что ты знаешь о любви?

– Только то, что она не должна разрушать, – парировал рыцарь. – Хотя толкать тебе прописные истины, смысла нет. Это же только пафосный бред. Проще таскаться по миру, меняя одну игрушку на другую.

– Она не была для меня игрушкой!

– Главное, чтоб ты сам себе поверил, – Лука зло улыбнулся.

– Я дал ей все, что она хотела, – в тоне Вайтека прозвучало что-то жалкое. – Власть, силу, знания…

– А заодно и вечную молодость, – подхватил рыцарь. – Хотя это было больше нужно именно тебе. Ты мог бы ее инициировать, но невесты, конечно, долго еще остаются молоды, но вот слишком быстро тупеют. Потому ты брал кровь Обещанной девственницы, смешивал со своей и давал ведьме. Ну, плюс еще кое-какое суперкрутое заклинание, – он посмотрел на вампира, как на плесень. – Ты был прав. Мне пророчили будущее Говейна, а может быть, даже Галахада. А потому магии меня обучал лично Мельхиор. Естественно, я просек, что к чему. В общем, Вайтек, сказать я тебе могу только одно. Ты старый вонючий козел.

Вайтек вскочил, опрокинул стул.

– Я вызываю тебя на поединок!

– Спасибо, тебе, говнюк долбанный, – Лука продолжал сидеть. – Теперь я выяснил для себя еще одну вещь. Культуру, значит, повысил. Ты мог спасти и свою девку, и эту ведьму, которая, как я понимаю, как две капли воды, похожа на твою подстилку. Мог, если бы любил их, но ты отрекся. Не от Служения, а от них.

– Вставай, ублюдок! – вампир подлетел к рыцарю, но тут же зашипел от боли.

Лука просто протянул руку и откинул его к стене.

– Поединок? – он демонстративно вытер руку об джинсы. – Я принимаю вызов только от равных. А ты… Ты просто жалок.

– Не смей уходить! – Вампир опять подался ближе, сжимая кулаки от бессильной ярости.

– Скоро рассвет, – не оборачиваясь, бросил Лука. – Ползи в свою норку.

Рассвет уже почти наступил. Все кругом было залито сумрачной серой дымкой. Полуразрушенный дом, странные фигуры, мечущиеся в поиске несуществующих ответов, кое-где вскрики и стоны раненых. Просто фильм ужасов какой-то, или документальная лента о какой-нибудь из войн. Лука уже вернул себе привычный человеческий облик, и теперь, усталый и избитый, спешил покинуть это безрадостное место, выжимающее из него душу.

Он уже видел свою красавицу-машину. Видел Геру, такого же избитого, в заляпанной чьей-то кровью водолазке. Видел ведьму, в накинутой ей на плечи Гериной порванной куртке. Она стояла неестественно неподвижно, обхватив себя руками, и неотрывно смотрела на окна второго этажа своей поверженной крепости.

– А это что? – Лука указал брату на двоих мужчин, спавших прямо на холодной земле, недалеко от машины, той самой раздолбанной тачки, припаркованной вслед за его красавицей.

– Не поверишь, но это группа поддержки, – Гера усмехнулся и полез за сигаретами. – Два местных придурка, типа охотников за вампирами.

– Да ты что? – иронично переспросил рыцарь. – А где осиновые колы?

– Наивный ты, хоть и взрослый, – брат прикурил. – Они не собирались его убивать, им была нужна его кровь. Всего несколько миллилитров. Они наплели какому-то пидору, что это типа сделает его вечно молодым. Извини, крошка.

Гера покосился на ведьму. Она по-прежнему смотрела только на дом.

– Давно она оклемалась? – Лука понизил голос до шепота.

– Сильная она, – брат бросил ей в спину уважительный взгляд. – Я только успел ее до машины донести, а она уже открыла глаза. Теперь так и стоит.

– Надо ее увозить, – старший из рыцарей шагнул к ведьме. – Милая, – он старался быть как можно более ласковым, она это сто раз заслужила. – Нам надо уходить. Он…

Договорить он не успел. Женщина вскрикнула и закрыла рот руками. Повинуясь инстинкту, Лука тут же прижал ее к себе, и повернулся в сторону возможной опасности. Но угрозы никакой не было. Просто на втором этаже изуродованного дома одним мощным ударом вынесло оконную раму. На подоконнике появилась высокая худая фигура.

– Это что за хрень! – Гера подскочил к ним, уже успев достать пистолет.

– Не стоит, – холодно остановил его брат, поглаживая волосы женщины.

Вампир застыл на подоконнике, расставив руки в стороны. А на востоке вставало солнце. Его холодные злые лучи подползли к окну второго этажа. Метнулись чуть выше. Вайтек все же был трусом и козлом. Огонь охватил его, и вампир издал неприятный высокий воющий звук, замахал руками и стал падать вниз. На миг его фигура застыла на самом краю. И тут прозвучал взрыв. Тело исчезло в неимоверно яркой вспышке чудесного белого света. Волна неизвестной пугающей смертных силы пронеслась в разные стороны, слепя, сбивая с ног, лишая сил и очищая души.

Лука и Гера переглянулись. Ведьма, прижатая к телу рыцаря, спрятала лицо на его груди и рыдала навзрыд. Он поднял ее на руки и понес к машине. «Звезды не плачут, они просто падают вниз, в руки таких, как ты…»

6.

Плечо жгло так, будто Гаспар облил его расплавленным металлом.

– Дядьку, – спросил он у старика. – Из чего это снадобье? Или мне лучше не знать?

– Дерьмо ящерицы, сопли сурка, и …

– Твоя слюна, Гаспар, – не выдержал Гера. – За что только ты нас так любишь?

– На кой ляд вы мне эту тёлку притащили? – проворчал старик, рассматривая щеку Луки. – Кто это тебя так залатал?

Рыцарь промолчал, надеясь, что не покраснел. Он тут же вспомнил, как они покидали очередной спасенный город, под мерное парение крупных ленивых снежинок, которые так подходили к их паршивому настроению. Вспомнил заправочную станцию на полупустой трассе. Гера спал. Женщина на заднем сиденье сжалась в комок и смотрела в пустоту. Лука отправился платить за бензин, а заодно купить воды в минимаркете.

Когда он вернулся, она стояла, облокотившись на капот, и опять зябко куталась в Герину куртку.

– Ты чего? – он забеспокоился.

– Твоя музыка в машине, – у нее по-прежнему был чуть хрипловатый голос, немного робкий, тихий. – Невзятый замок…

– Это Канцлер Ги, – он растерялся. – Музыка русских менестрелей.

– Очень красиво и грустно.

– Знаю, – он улыбнулся. – Мне нравится.

Она тоже чуть улыбнулась, какой-то жалкой сиротливой улыбкой, а потом кивнула. Ее глаза внимательно оглядывали его лицо, будто старались запомнить каждую его черточку.

– У тебя все еще идет кровь.

– Я в курсе, – Лука досадливо поморщился. – Надеюсь, Гаспар справится. Наверное, ты помнишь, что твои удары, они не…

Она резко шагнула к нему вплотную, встала на цыпочки и осторожно поцеловала царапину. Лука реально опешил.

– Это должно помочь, – она отстранилась, пряча глаза.

– Она просто хотела выразить свою благодарность, – пробормотал рыцарь.

– Недоумок, – тут же обласкал его лекарь. – От такой благодарности будешь ходить со шрамом.

– Гаспар, – влез в разговор Гера. – Ты отстал от жизни. Сейчас считается, что шрамы украшают мужчину.

– Дебильное время, – старик занялся взбиванием еще какой-то вонючей смеси.

Трое волхвов, когда-то навестивших младенца Христа, не приобщались к Святыне. Но их духовное просветление, их мудрость давали им некоторые прерогативы. Конечно, Мельхиор, Гаспар и Балтазар умерли много столетий назад. Но их души в каждом поколении выбирали себе новые тела, чтобы продолжить Служение, а заодно набраться новых знаний. Правда, характеры волхвов к началу двадцать первого столетия нашей эры испортились окончательно. Мельхиор был замкнутым и немногословным. Балтазар язвительным и саркастичным. Гаспар стал просто грубым.

– Возвращаясь к твоему вопросу, – светским тоном сообщил Гера. – Мы приехали сюда исключительно по твоей просьбе. Кто-то стучал тапками по плинтусу, требуя забрать того слепого лоха. А женщина? Наверное, было бы неплохо, если бы ты ее осмотрел с чисто медицинскими целями, естественно.

– Кобелина, – огрызнулся старик. – Если уж мне так повезло, так берите урода и уматывайте. А ее я сам отправлю к Балтазару.

– Ты просто золотко, – иронично отметил Лука. – Завтра с утра и заберем, ласковый ты наш. Только не надо! Мы немного устали, знаешь ли. Драки, взрывы, толпа воинствующих сектантов, несколько магических ловушек, и наконец, торжественный суицид козла-упыря. Подвиги, знаешь ли, утомляют.

Пока старик орал матом, описывая цветастыми эпитетами их умственные способности, сексуальные возможности и вообще стиль жизни, они с Герой резво направлялись к выходу.

Утро было противным. Морозным, ветреным. Вчерашний снег давно растаял, замерзшая земля отвечала стуком на каждый шаг. Беспросветная серость давила на глаза. Особенно в этом старом уродском городе. Лука этого не понимал. Псков – один из древнейших городов земли русской. Но почему-то не было здесь того духа старины, что обычно придавал любому поселению некое неуловимое очарование. Не было тут златоглавых храмов, блестевших на каждом углу, как шары на новогодней елке. Не было благородных развалин. Одна только сталинская неуклюжая постройка, типовые многоэтажки и промзоны. Хотя, конечно, был кремль. Рядом с серой, лишенной всяческой оригинальности современной действительностью, этот кусок старины выглядел как-то кургузо. Нет, рыцарю не нравился этот город, и ему очень хотелось покинуть его как можно быстрее.

Клиника Гаспара, замаскированная под Центр восточной медицины, находилась на одной из центральных улиц города. Она явно процветала. Обычно рыцари заглядывали только в просмотровую на первом этаже, но сегодня им было дозволено подняться в палаты. Никаких тебе крашеных в унылые цвета стен, никакого драного линолеума. Палата больше напоминала уютный гостиничный номер. Полуторная кровать, застеленная бежевым покрывалом. Желтоватые шторы с причудливо надсобранным ламбрекеном, палас, похожий на ковер осенних листьев с яркими всполохами рыжего и коричневого. В кресле у небольшого столика сидел клиент.

Серый костюм, голубая рубашка. Белокурые волосы зачесаны назад. На глазах, естественно, черные очки. В соседнем кресле лежало коричневое кашемировое полупальто и трость.

– Вы за мной? – спросил он их, как только они вошли в палату.

– Да, – у Геры, как и у Луки не было никакого желания общаться с клиентом.

– Куда меня повезут теперь?

– К Регине, – старший из братьев с трудом заставил себя не цедить слова сквозь зубы.

– Значит, ее нашли.

В его тоне было что-то неправильное. Ни надежды на встречу, ни радости скорого воссоединения с вроде как любимой женщиной. Он говорил так, будто кто-то с отличием выполнил его задание.

– Да уж явно не ты сам постарался, – не выдержал Гера.

– А как бы я мог в таком состоянии? – теперь в голосе клиента появились чуть ли не скандальные ноты. – Я полностью лишен зрения, я ослаб. Моя память восстанавливалась с таким трудом.

– Надеюсь, при всех твоих болячках, сил доползти до машины тебе хватит, – Лука развернулся и направился к лестнице. Гера шел за ним. Сзади еще неслись какие-то возражения, но это никого не волновало.

На улице они прислонились к капоту и дружно закурили.

– Надеюсь, по дороге я не сверну ему шею, – поделился опасениями младший брат.

– Эти принцы крови… – Лука презрительно сплюнул. – Пидерастия в полный рост.

– Бабу жалко, – высказался Гера. – Как только она дала такому?

– Вопрос! – старший из рыцарей недобро усмехнулся. – Смотри, болезненный наш как чешет. Не очень-то он похож на самого больного в мире человека.

– Естественно, – усмехнулся младший. – Самый больной в мире человек это Карлсон. А ты не знал?

Лука отбросил окурок и сел на водительское сиденье, завел мотор.

Наконец-то они покидали этот негостеприимный город. Гера рылся в дисках, отыскивая что-нибудь на свой вкус. Клиент обижено сопел сзади, Лука боролся с сожалением, что не успел попрощаться с девой Генриеттой, которая на самом деле носила красивое русское имя Алевтина. Они переехали реку, свернули на трассу. Отсюда из-за редких кустов и голых веток деревьев кремль производил совершенно иное впечатление. Вот они древние мощные стены, круглые башни романского стиля, чуть обветренные временем бойницы. Вид крепости рождал какое-то удивительное чувство. Будто бы давно затерянное в глубинах памяти воспоминание вдруг взвилось вверх и теперь бьется, стремясь вырваться на поверхность, но ему это никак не удается. Хотя это какое-то очень теплое и важное воспоминание.

– Ты чего, тренируешься что ли? – спросил насмешливо Гера, засунув в проигрыватель диск Высоцкого.

Лука глянул на него не понимающе, он и не заметил, как под влиянием того странного чувства стал меняться его облик.

– Извини, старик, видимо, я просто устал, – искренне извинился он.

– Впечатляет, да? – брат кивнул в сторону оставленного кремля.

Лука кивнул, сосредоточившись на дороге, зная, что свечение вскоре иссякнет.

– А вы ангелы, да? – спросил вдруг клиент.

– Вряд ли, – усмехнулся Гера.

– Но я видел свет.

Лука поморщился.

– А что твой папа так богат, что даже ангелам платит?

– Мой отец довольно обеспеченный человек, – с достоинством сообщил клиент. – У него бизнес в Москве.

– Ангелы, по-моему, находятся в другом месте, – тон Геры был однозначно недружелюбным.

– Но как иначе бы я увидел? – уязвлено спросил придурок. – Это был первый проблеск с той поры, как эта мразь лишила меня зрения.

– Еще один раз так ее назовешь, – предупредил Лука. – Я тебе еще и язык отрежу.

Клиент посопел, а потом, не удержавшись, выдал.

– А как еще я должен называть эту женщину, – инстинкт самосохранения все же не позволил ему переступать рамки. – Если это она натравила на меня своего безумного любовника, и он выкинул меня в окно!

Рыцари многозначительно переглянулись.

– Это такой худой, высокий с длинными волосами? – как бы между прочим, уточнил Лука.

– Да! – клиент распалился. – Он просто отшвырнул меня с подоконника! А когда я лежал там внизу, уверенный, что никогда больше не смогу ходить, она подошла ко мне и сказала, что если бы я подождал, Регина была бы моей и что-то про пять лет безумия.

– Она ошиблась, – усмехнулся Гера. – Безумие это болезнь мозга. А у тебя её быть не может. Так как мозгов нет.

– Тебе ведь и Регина наверняка говорила, что надо подождать, – продолжил чуть спокойнее Лука. – Но куда там! Сперма в голову ударила? Срочняк ей всадить надо было?

– Вы не понимаете! – еще немного и клиент начал бы брызгать слюной. – Вы просто ее не видели! Регина. Да я любил ее больше жизни! Она же просто прекрасна. Одни волосы чего стоят! Чистое золото. А ждать? Чего ждать? До ее двадцатипятилетия? Это же бред! Она же жила в этой поганой секте. Просто мистический бред!

– Отлично, – тон Геры был открыто издевательским. – В мистический бред он не верит. А кто-то пару минут назад что-то трындел об ангелах.

– Из-за тебя, говнюка недоделанного, – лениво сообщил старший из братьев. – Твою Златовласку нашли на обочине дороги избитой и обритой налысо. Хорошие, говоришь, были волосы? А еще перелом ключицы и правого запястья.

– А я лишился зрения и памяти! – клиент был непробиваем. – Отец четыре года возил меня по разным клиникам. Пока в этот центр не попали. И тут-то мне полегчало только два месяца назад. И, между прочим, Регина – это первое, что я вспомнил!

– И как на это отреагировал папочка? – Геру уже укачивало от этого сопливого идиота.

– Он был разочарован, – вдруг сменил тон клиент, растеряв разом весь пыл.

– Чего так? – поинтересовался Лука.

– Я собирался идти ее искать! – жалобно проскулил придурок сзади. – Та женщина сказала, что лишь Регина может вернуть мне зрение.

– А папа не оценил?

– Он не верит.

– Кто же тогда поверил? – теперь уже искренне заинтересовался старший из рыцарей.

– Тот старик, врач, – детская обидка клиента была просто смехотворной.

– Вот ведь! – восхитился Гера. – А у нашего Гаспара, оказывается, доброе сердце!

– Не думаю, – Лука криво улыбнулся. – Скорее этот недоносок всю печень ему проел.

Гера рассмеялся.

– Прекратите меня оскорблять! – клиент сзади, кажется, даже подскочил на сиденье.

– Да нам вообще стоило бы выкинуть тебя прямо посреди трассы и уехать, – обрадовал его Лука.

– Так что вам мешает? – не сдавался сопляк.

– Только то, что, к сожалению, спасти Регину может лишь присутствие такого выродка, как ты.

Клиент заткнулся. Во избежание нового словоизвержения, Лука, не отрывая рук от руля, усилием мысли сделал музыку громче. «Соглашайся хотя бы на рай в шалаше, если терем с дворцом кто-то занял».

7.

В Новгороде Лука чувствовал себя намного более уютно, чем в Пскове. Вроде бы точно такой же небольшой городок, но просто почему-то в Новгороде тебя подхватывало впечатление текущей жизни. Будто тут все кипит и бурлит. Наверное, так и должно было быть в свободном городе, не покорившемся даже стольному Киеву.

Место, где содержали Регину, никак не походило на обычный сумасшедший дом. Это была очередная частная клиника. На въезде у них долго рассматривали документы. Потом вызвали старшего менеджера, чем чуть не довели Геру до истерики. Такая должность в таком заведении наводила на мысли о сумасшествии. Наконец, одетый в костюмчик и лакированные туфли, парнишка разрешил им проезд.

– Вы от Алевтины Михайловны? – поинтересовался он полушепотом в Луки.

Тот кивнул, с трудом скрывая удивление. Хотя можно было бы и догадаться.

– Идемте, – улыбка на лице менеджера стала заискивающей.

Палата была большой и светлой. Но тут не было кровати, только ковер с пушистым ворсом, куча игрушек и детских книг. Регина была ослепительно красива. Высокая, худенькая, с отличной фигуркой. Волосы, густые, чуть вьющиеся были распущены по спине. При виде их цвета Тициан бы съел свои кисти – чистое золото, как и сказал их клиент. Личиком девица тоже удалась. Таких бы в фотомодели! Но что интересно, привлекательной она Луке не казалось. Что-то было в ней неправильно. Или наоборот, уж слишком идиально. Не было в Регине того особенного шарма, который и заставлял мужиков дымиться и лазить к ней в окно.