Переход. Исповедь апокалипсиса

Андрей Гранин

Переход. Исповедь апокалипсиса

«Существует три разновидности людей:

те, кто видит;

те, кто видит, когда им показывают;

и те, кто не видит».

Леонардо да Винчи

Пролог.

Букафмного, но прочитать нужно всем.

VK

* * *

Часть 1

До…

Яркий луч солнца, ударивший неожиданно по глазам ослепил его. Немного придя в себя, он попытался разжать глаза. Они постепенно привыкли к свету и уже смогли что-то различать.

Место, на котором он стоял, представляло собой вершину склона, под которым, вдали, раскинулась красивая солнечная долина. В самом низу долины извивалась серебристо-синяя речушка. В высоте нежно-голубого неба, распростертого над этим пейзажем, висели редкие белые облака-барашки сквозь которые, вниз, к речке, рвались лучи солнца. Оно стояло в зените над всею этой красотой, щедро расплескивая свой слепящий свет, ослепивший и его. Солнце было не желтое, как обычно, а ярко белое, с лунным отливом. И почему то оно было огромное. Он никогда не видел его таким.

Вдохнув полной грудью воздух, как будто до этого давным-давно не дышал, он на минуту застыл. Воздух как воздух. Но он был настолько плотным, что заполнял собою легкие, так, что было ощущение, словно дышишь полной грудью, абсолютно не напрягаясь, не делая никак усилий для вдоха. Запахи. Они были на удивление несочетаемыми. Пахло утренней свежестью лиственно-хвойного леса, и в тоже время послеобеденным, перегретым солнцем, зноем. И еще чем-то, тонко вплетенным в пряность леса и зноя. Нос улавливал что-то томное и сладкое. Но что конкретно это было, он так и не смог вспомнить, хотя запах был непередаваемо знаком, и даже как ему показалось, родным.

В небе, хаотично спеша по своим птичьим делам, проносились какие-то маленькие птахи. Они весело щебетали, сообщая всему миру, как хорошо и умиротворенно вокруг. Как ярко светит солнце, как приятно пахнет воздух, как земля отдает свое уютное тепло.

Неожиданно он понял – что-то изменилось в мире. Нет, не конкретно сейчас и в этом месте. А вообще. В целом в мире. Что именно он почувствовал, он не смог четко сформулировать для себя. Но его разум, фиксировал какую-то, ранее не ощущаемую, перемену вокруг.

Нет. Он ни разу не был здесь – на вершине этого склона. Впервые он увидел эту долину. Но его все равно не покидало чувство того, что в этом мире что-то не так. Разум упорно пытался найти какую то, подсказку-зацепку, но не в силах был до конца определить и сформулировать, что же именно было не так. Вроде и природа вокруг была привычной, и эти птицы, и даже запахи. Но что-то неуловимое было необычным, не таким. При этом он вполне отдавал себе отчет, что сейчас его ум, на удивление, был чист как никогда ранее.

Он оглянулся вокруг себя. За его спиной, наливаясь зеленью, рос редкий, разношерстный лес, среди деревьев которого плясали солнечные лучи. В таком лесу хорошо гулять и собирать грибы, почему то подумалось ему. На поляне где он стоял, под его ногами росла сочная зеленая трава. Не высокая, но и не низкая – ступни его ног полностью утопали в ней.

Глядя на эту траву, он вспомнил свое беззаботное детство. Он вспомнил, как часто лежал в такой вот траве и смотрел в небо, на причудливые по форме облака, и фантазировал – придумывал, на что же они похожи.

Ему внезапно захотелось, так же, как и в далеком детстве, лечь в эту траву. И трава мягким пледом приняла его тело, окутала его теплой невесомостью. На душе его стало так хорошо, так спокойно, что захотелось чего то – то ли петь, то ли смеяться; или взлететь в это голубое глубокое небо и лететь, лететь…

Он решил сконцентрироваться на внутренних чувствах, и попытаться вспомнить, как вообще сюда попал. Но память, почему-то не включалась. Именно так он себе это представил. Память просто не работала. Он помнил, кто он такой. Помнил своих родителей, жену, двоих детей и всех своих родственников и друзей. В общем, всю свою жизнь. Но событий последних дней… недель… нет, пожалуй, даже и месяцев своей жизни он абсолютно не помнил. Даже как он попал сюда, он абсолютно не понимал. Как будто раз, и включилось изображение. Как в телевизоре. Довольно таки странные ощущения. Он, на всякий случай, потрогал свою голову. Вроде, на месте. Цела.

Так он лежал и думал, ни о чем конкретном и обо всем сразу. Думал о том, как хорошо было в беззаботном детстве. Пусть не простом, пусть не богатом как у многих его знакомых, но все же, счастливом. Да, несмотря ни на что, там он был счастлив. Там его не беспокоили взрослые проблемы, которые правильнее назвать каждодневная суета. Он был просто свободен и спокоен. Спокоен и счастлив тем, что впереди целая жизнь, большая яркая увлекательная и насыщенная. И он обязательно (а он в это твердо верил) исправит всё-всё, что он успел натворить в своей короткой детской жизни.

И так же как там, в его далеком детстве, он лежал сейчас в сочной, душистой и мягкой траве, и на душе его не было ни тревоги, ни сожаления. Он как-то очень просто принял тот факт, что совершено не понимал, как сюда попал. Ну, попал, да и попал. Потом с этим разберется. Сейчас ему хотелось просто вот так лежать как можно дольше, и подольше ощущать это чувство, когда абсолютно ничего не тревожит и не беспокоит.

Сколько он так пролежал в траве, он не знал. При себе, как ни странно, у него не было ни одной привычной вещи: ни смартфона, ни часов, ни браслета, с которым он никогда не расставался, ни ключей от квартиры и от машины, ни документов. Ничего. И куда все это подевалось он тоже не помнил.

Но неожиданно, его внутреннему самопогружению помешало какое-то движение справа. Он повернул голову и посмотрел туда. По склону, в его сторону поднимался человек в сером мохнатом плаще. Человек неторопливо приближался к нему все ближе и ближе. Лицо незнакомца было очень красивым – правильной округлой формы с аккуратной небольшой бородкой в обрамлении длинных темных волос. Под мышкой, придерживая рукой, он нес большую толстую книгу.

– Здравствуй, Георгий, – подойдя ближе, поздоровался незнакомец и присел рядом с ним в траву. Широкая улыбка как будто светилась на его лице.

Георгий, приподнялся навстречу незнакомцу и, оперевшись на локоть, поздоровался в ответ: – Здравствуйте, откуда Вы знаете, как меня зовут? – несмотря, на то, что этот человек обратился к нему на «ты», Георгий, почему то решил обратиться на «вы».

– Так получилось, Георгий, что я давно тебя знаю, – улыбка незнакомца была мягкой, и казалось очень родной, – всю жизнь.

– Вот как? – снова удивился Георгий. – Мы знакомы? Но что-то я Вас не припоминаю. Напомните кто Вы. Вы какой-то дальний родственник или из какой-то спецслужбы? Вы что, за мной следите? ФСБ, МВД?

– Нет, нет, – рассмеялся в ответ на изобилие вопросов незнакомец, – я не служу в спецслужбах, можешь не волноваться. Ни каких детективных и шпионских историй не будет. Но в силу некоторых обстоятельств я знаю о тебе всё. Я Проводник.

– Почему проводник? – из всех вопросов, роящихся у него в голове, Георгий решил задать, почему то, именно этот; и с иронией продолжил, – Вы проверяете билеты или приносите белье и чай?

Незнакомец вновь рассмеялся.

– Многие называют меня Посланник, Вестник, Хранитель. Но сейчас у меня немного иная функция. Поэтому называй меня Проводник. Потому, что моя задача провести тебя отсюда, дальше, – он неопределенным жестом махнул в сторону солнца. – И кстати, это пахнет ладаном.

Георгий посмотрел в глаза своего нового знакомого. Он действительно вспомнил этот сладкий запах. Так пахло в маленьких церквушках, в которые время от времени захаживал Георгий. Это было переплетение запахов свежих бревен, смолы и ладана. Он снова посмотрел на раскинувшийся внизу пейзаж. Посмотрел на огромное сияющее солнце. Глаза заслезились, и Георгию пришлось опустить взгляд. Он поднялся и сел рядом с этим проводником и пристально, не мигая, стал смотреть на долину. Георгий хотел было сформулировать вопрос, о том, каким это образом незнакомец прочитал его мысли, но в голове, почему то, стали возникать различные воспоминания. Сначала из детства, потом из молодости. Вспомнилась красивая юная девчушка, в которую он был влюблен. Как исподтишка он подглядывал за ней в церкви, когда она ставила свечки. Вспомнил, как краснея, признавался ей в любви. Как она сказала, что у нее есть другой. Как он рыдал ночью, сидя на лавочке, не прячась от дождя. Как закурил первую сигарету из украденной у отца пачки. Как потом, через 13 лет, с трудом и мукой бросал курить. Вспомнил службу. Вспомнил институт. Лица забытых однокурсников. Вспомнил, как познакомился с нынешней женой; их свадьбу; рождение их детей – сначала сына, потом дочери.

В этом состоянии он сидел очень долго и, не отрываясь, смотрел на залитую солнцем долину с извивающейся, убегающей вдаль речкой. Воспоминания, стремительным потоком пронесшиеся перед его внутренним взором, а так же непонятное чувство присутствия чего-то огромного и всеобъемлющего, неизвестно почему родили в сознании две пафосные фразы «дыхание вечности» и «вечный покой».

Проводник тоже молчал, глядя вдаль.

Так они сидели и молчали, по ощущениям Георгия, довольно долгое время. Он впервые не чувствовал себя неловко из-за возникшей паузы, из-за того, что молчит в присутствии кого-то постороннего. Молчание было естественным и простым, если так можно выразиться. Так молчат давние друзья или пылкие влюбленные, которым и без слов хорошо друг с другом. Проводник также не делал никаких попыток нарушить их молчание. Георгий совершенно не ощущал тревоги от присутствия этого незнакомого человека. Было ощущение, что он действительно знает его всю жизнь.

– Я понял, что тут не так, – неожиданно воскликнул Георгий. – Солнце. Оно не движется. А ведь, правда. Прошло уже столько времени, а оно стоит на месте. И оно совершено неестественно огромное. А я то ломаю голову, что тут не так. Но как такое вообще возможно? Это точно не реальность. Это какой-то сон.

Проводник молча улыбался.

– Я умер? – спокойно спросил Георгий, причем это спокойствие было неожиданностью для него самого. – И именно поэтому мне кажется это место таким странным?

Это мысль была как просветление, и он удивился, что совершенно не испугался её. Почему то эта информация ему показалась вполне естественной. Какой-то даже обыденной. Ну, подумаешь, умер. И что тут такого?

– Нет, не умер, – ответил Проводник.

Георгий продолжал тихо удивляться, тому факту, что не проявляет никаких внутренних эмоций от своего предположения о смерти, и от полученного известия, что он все еще жив. Причиной этого, скорее всего, стали чувства легкости и беззаботности, которые он неожиданно ощутил на этом склоне. А если признаться себе честно, он уже и не припоминал, когда в последний раз он был таким счастливым.

– Тебя очень сильно контузило при взрыве, – продолжал Проводник, – но твои товарищи выкопали тебя из-под завала, и привези в ближайший госпиталь. Ты был без сознания. Потом самолетом тебя переправили в Центральную городскую клиническую больницу в Екатеринбург. И ты сейчас лежишь в той самой клинике, один в палате, в коме. Вернее твое тело там лежит. А сам ты находишься здесь, в этой необычной для тебя обстановке.

Проводник широким жестом очертил перед собой круг и в пространстве перед ними возник экран. Не так как показывали в популярных киношках, с искрящейся и святящейся круговой рамкой. А просто экран. На экране изображение – больничная палата. Кровать. У изголовья медицинские приборы. Какие-то проводки и трубки ведут к лежащему на кровати человеку. Этот человек Георгий. Он сразу себя узнал. Вот он лежит на кровати без движения и глубоко и равномерно дышит. Осциллограф фиксирует биение сердца.

Проводник направил на экран ладонь, потом сжал её в кулак. Экран исчез.

Георгий постепенно начал все вспоминать…. Его память, наконец-то, начала выдавать эпизоды из совсем недавнего прошлого. 2022 год – начало СВО. Потом, он, офицер инженерных войск в запасе, после волны мобилизации выезжает в Мариуполь. Его подразделению поставлена задача – укреплять оборону. А это траншеи, блиндажи, доты и прочее. В один из дней, когда его бригада проводила заглубление в землю, по ним был прилет HIMARSа. Последнее, что он помнил, оглушительный взрыв, после которого его завалило землей и стало трудно дышать, словно грудь сковало металлическим обручем.

И вот теперь он здесь, в этом причудливом мире, в котором не движется солнце.

– Это похоже на сон, – повторил Георгий.

– Не мудрено. Природа сновидений и твоего нынешнего состояния практически одинакова. Но чтобы объяснить тебе всё это, нужно начать с начала, как говориться, с азов. Иначе получится сумбур и недопонимание. Видишь ли…., – Проводник сделал паузу, – телом ты сейчас находишься в своем старом мире, а душой, ну или проще сказать, сознанием, в мире ином, отличном от того. Скажем условно-упрощенно, нематериальном, в котором действуют совершенно другие законы. Не такие. Иные. Понимаешь?

– Ну, пока не совсем, – признался Георгий, – Кстати, что это за место? Ад или рай? Если они, конечно же, существуют.

– Без сомнения существуют, – улыбнулся Проводник. – Но это место – не то, и не другое. И не рай и не ад. Как бы тебе объяснить попроще… Эээ… Это как бы шлюз или мост. Тот знаменитый туннель, в конце которого свет, – Проводник указал ему на солнце, – Это портал для перехода из земного мира, где ты жил, в иной мир, в настоящий мир. А дальше уж в ад или в рай, кому как суждено. А если еще проще выражаться – это переход. Это когда из одной комнаты в другую есть небольшой коридор или, к примеру, подземка – подземный переход с одной стороны автомагистрали на другую. По своей сути это и есть переход из земного мира в мир вечный.

Проводник внимательно смотрел на Георгия, анализируя, понимает ли он, то о чем ему говорят. И продолжил.

– Сюда попадают все люди Земли после своей смерти. А дальше уже, после прохождения мытарств, кому, что уготовано. Ну, или если быть точнее, кто, что заслужил. Надеюсь, ты слышал про загробный мир и как он устроен?

– Я вот про мытарства не совсем понял, что это такое. Да и про загробный мир тоже имею поверхностное представление. Если честно, до этого времени я относился к этому как к сказкам. Неее. Скорее даже…– Георгий на минуту задумался. – Будет вернее сказать – сказаниям. А еще вернее – как к гипотезам.

– Тему научного доказательства существования загробного мира мы обязательно рассмотрим, – заверил Проводник. – Кстати, загробным его называют только люди. Потому, что находится за их гробом. Мне допустим, такое название, упоминающее слово «гроб», не особо нравиться. Загробный, замогильный. Жутковато. Или скажем, «потусторонний». То же не совсем верно. По ту сторону от чего? Опять же имеется в виду смерть, как граница или порог. По ту сторону от смерти. «Иной»? Иной чем какой? Чем земной? Так вот если, предположить, что существует инопланетный мир, то он ближе подходит к определению «иной». В общем с названиями туговато.

– Так повелось, – пожал печами Георгий.

– Да. Так повелось, – подтвердил Проводник, – по мне так лучше говорить «Вечный мир». Так красивее звучит. Да и правильнее. Здесь всегда светит свет. Но, к сожалению, не все люди по итогу своей жизни попадают в рай. Поэтому и названия придумали устрашающие и траурные.

– Смерть страшит людей, – подтвердил Георгий.

– Это одна из глобальных проблем человечества, – вздохнул Проводник. – Видишь ли, после первого грехопадения, смерть неотрывно сопровождает человечество. И это действительно проблема номер один. Что бы человек ни делал, как бы он ни жил – бездумно и беспечно; или постоянно борясь с собственными недостатками и самосовершенствуясь – конец у всех един, смерть.

– Как то не справедливо это – живи, как захочешь, а конец одинаковый для всех, – мрачно заметил Георгий.

– Вот именно по этой причине распределение между адом и раем происходит именно после смерти, вне Земли. Во-первых, земная смерть – это наследие Адама. Когда ваши прародители нарушили запрет Бога, вместе с добром и злом, они познали в придачу и смерть. И как результат, смерть стала проклятием всего человечества. За ошибку одного несет наказание всё население планеты: и предки, и ныне живущее, и их потомки. Во-вторых, если уж мерить опять же земными мерками, то да, получается, что справедливости в этом факте нет. Да и о какой справедливости может идти речь на самой Земле?

– Это почему? – удивился Георгий.

– Разве ты не знаешь? – в свою очередь тоже удивился Проводник.

– Неет.

– А кто такой «Князь мира сего» ты, скажешь, тоже не знаешь?

– Я так понимаю это дьявол, – неуверенно ответил Георгий.

– Все верно, – подтвердил Проводник. – И третий вопрос вдогонку. Почему именно так его называют?

– Ну, вот тут я уж точно ничего определенного сказать не могу, – Георгий расписался в своем бессилии. – Меня самого смущает тот факт, что Землю создал Бог и по идеи Он на ней главный, но почему же, тогда дьявола называют так?

Неожиданно за их спинами зашелестела лесная дубрава. Свежий ветерок заиграл зеленой листвой, пробежал по верхушкам деревьев и спустился к ним, коснувшись их плеч, и взъерошив плащ Проводника. Проводник оглянулся и внимательно посмотрел туда.

– Георгий, давай к теме справедливости в мире мы вернемся немного позже. Это серьезный философский диспут. Перед этим мне ещё нужно тебе очень много информации рассказать об устройстве мира, чтобы у тебя не осталось вопросов по затронутой нами теме, а именно, почему ты здесь, что это за место и что делать дальше. И, судя по всему, времени, которое нам отпущено, нам хватит, чтобы я успел тебе все это рассказать. Хотя я уверен, ты о многом уже слышал на Земле.

– Кем отпущено? – спросил Георгий.

– Всевышним, – Проводник поднял палец вверх, указывая на небо.

– Всевышний – это Бог? – уточнил Георгий.

– Да. Всевышний, это наш Господь Бог. Всемогущий, Вездесущий, Безгрешный, Бессмертный. Именно Он создал всё и всех. Ну и, собственно, небо и землю. Именно про это написано в Писании, – проводник показал на большую книгу, лежавшую у него на коленях. Но все по порядку…

– Итак, – продолжил Проводник. – Решение о твоей смерти ещё не принято. Возможно, оно принимается именно сейчас, пока мы находимся в Переходе. И каким оно будет, пока об этом знает только один Всевышний.

– И каким оно может быть?

– Вариаций не много. Может тебя оставят пока жить на Земле, а может быть, ты перейдешь в Вечность.

– Переход в Вечность – смерть?

– Да. Смерть относительно земного существования. Относительно мира Вечности – это переход в иную реальность, в эту самую Вечность. Само слово смерть произошло от словосочетания «смена мерности».

– А как я узнаю, принято это решение или нет? – с заметным волнением спросил Георгий.

– Я буду об этом знать, можешь мне довериться, – уверил Георгия Проводник.

Они опять замолчали, и какое-то время сидели на краю холма, любуясь красотой долины – извивающейся серебристой речушкой-змейкой под белыми барашковыми облаками.

– Слишком много информации я получил с сегодняшнего утра, – слабо улыбнулся Георгий. – Или не с утра? Я совершенно не понял вначале, как и когда сюда попал. Интересно, а уже обед? Или каким еще способом можно распознать время, если солнце постоянно висит на одном месте? Часов то у меня с собой нет. И телефона тоже.

– Терпение, мой друг, – Проводник дружески похлопал Георгия по плечу, – ты скоро все узнаешь. Мир, на самом деле, повторюсь, устроен гораздо сложнее, чем вы привыкли его представлять себе. Вы – в смысле все живущие на Земле смертные. Те, кто еще не перешел в Вечность. Как я тебе и сказал вначале – мы сейчас находимся в другой, непривычной для тебя реальности, и воспринять её сразу, моментально, ты не сможешь, потому что устройство настоящего, вечного мира слишком сложно по сравнению с привычной для тебя земной действительностью. Среднестатистический человек, без отклонений в психике, в обычной жизни использует всего лишь 10 процентов своего мозга. Такой объем не позволяет мысленно одномоментно охватить все процессы, происходящие во Вселенной. Переход существует исключительно для того, чтобы человек не был шокирован и не сошел с ума от переизбытка новой информации после того как попадет сюда, в вечный мир. Еще он нужен для того, чтобы душа каждого человека смогла подготовиться к предстоящему суду, который определит его дальнейшую судьбу в вечности – в аду ему быть, или в раю. Скажу проще, переход необходим для подготовки людей к переселению в вечную жизнь. Как бы проще тебе объяснить?

Проводник сделал паузу и немного задумался.

– Да вроде понятно, – сказал Георгий.

– Чтобы до конца понять всё это, тебе предстоит узнать очень многое – об устройстве мира, о его видимой и невидимой сторонах. О самом человеке. Видишь ли. После того как душа человека покидает материальный мир, она престает быть зависимой от материального мозга. И человек уже не на 10 процентов все видит и чувствует, а на все 100. У него неимоверно развивается интуиция, память начинает воспроизводить мельчайшие подробности всей его жизни. Человек вспоминает все, что запечатлел его мозг, даже то, что он не успел осознать и проанализировать в силу быстротечности каких-то событий. Если человеку вывалить всю эту информацию в один миг, то психика может не выдержать. Итак, образно выражаясь, переход от 10 до 100 процентов должен происходит плавно, постепенно. Так понятнее?

– Да, – кивнул Георгий.

– По этой причине, – продолжил Проводник, – переход имеет индивидуальную настройку. Проще говоря, для всех людей он представляется совершенно по-разному. Это нужно для адаптации психики каждого человека к осознанию того, что его земная жизнь прекратилась и начинается жизнь вечная. По сути своей, переход – это иллюзия, основанная на представлениях каждого человека о, так называемом, загробном мире. Но иллюзия очень высокого качества – с полными ощущениями вкусов и запахов, эмоций и чувств. Причем гораздо более высокого качества, чем сны. Поэтому многие люди, приходя в себя после комы или после клинической смерти, описывают его по-своему. Кого-то тут ждут инопланетяне и манят космическими далями; кому-то кажется, что душа его переселяется в иные сущности; кто-то видит себя попавшим в ад; кто-то, наоборот, видит райские сады. Это связано с индивидуальными особенностями психики человека, его земного опыта. Что человеку привычнее было при жизни, и к чему он привык, тот образ и будет проецироваться на переход, фокусировать нужную картинку. Или, проще выражаясь, таким ему и будет представляться переход. Это, по своей сути, и есть воплощение знаменитой фразы «кто что заслужил». Если человек жил на земле как полагается, то переход для него не будет чем-то неприятным и враждебным. А если человек жил с постоянной сомнениями и тревогами, то переход встретит его не очень приветливо.

– То есть у всех по-разному? – спросил Георгий.

– Скажем правильнее, индивидуально. Но при этом, практически все люди, вернувшиеся отсюда, описывают и общие черты перехода. Вот смотри, казалось бы, по внешности все люди разные, высокие и низкие, худые и толстые, но у каждого есть общие черты, по которым люди и относятся к людям – голова, две руки, две ноги. У каждой человеческой руки неповторимый рисунок кожи, но при этом у каждой пять пальцев одинаковой конструкции. Так и психика человека, у каждого своя – свой характер, свой темперамент, свой опыт, свой уровень образования. Но при этом у каждого психически здорового человека есть общие процессы распознавания поступающей извне информации, которые рождают одинаковые для всех чувства и понимания. К примеру, все люди, читающее роман писателя, понимают, о чем он пишет. Ну, или почти все, – Проводник рассмеялся. – Это зависит от уровня образования читателя и уровня сложности написанной книги. Или, к примеру, сценарист написал сценарий фильма и все понимают, о чем этот фильм – сопереживают в нужных местах, плачут или смеются в тех сценах, где печально или, наоборот, смешно. Или вот больной, приходит к врачу и рассказывает ему о своей боли. Если бы врач чувствовал боль как-то по-другому, как бы он смог понять, о чем ему говорит больной? Таким образом, к какой бы расе или национальности человек не принадлежал, он все равно чувствует и понимает окружающий мир так же, как и все остальные люди вокруг, независимо от расы, национальности или пола. В противном случае невозможно было бы достичь никакого понимания между людьми. Так же и «возвращенцы» – те, кто вернулся отсюда обратно, в земную жизнь. Вроде бы и описывают переход по-своему, но все же общие черты есть у каждого описания. К примеру, почти все сравнивают его с тоннелем, в конце которого находится яркий свет. Но это уже современные люди так видят. Раньше, в дохристианскую эпоху, людские души попадали в тартар на берега реки Стикс, где их встречал мрачный дух по имени Харон. В египетском дуате – это дух Акен, который отвозил на лодке души умерших на суд духам Анубису и Осирису. Но, слава Всевышнему, после Воскресения Христа всё изменилось, и теперь это просто тоннель.