Тайна Голубой Лорнетки

Орлов склонил голову в почтительном, но не раболепном поклоне. Взгляд княгини, холодный и оценивающий, скользнул по его скромному, хоть и чистому сюртуку.

– Господин Орлов, – произнесла она размеренно. – Мой сын вверил вам свою репутацию. Я надеюсь, ваша… репутация… ему соответствует. Это дело должно быть улажено тихо и быстро. Очень тихо.

– Я делаю все возможное, ваше сиятельство, – ответил Орлов нейтрально. – И первое, что требуется – осмотреть место, где князь, по его словам, подписывал вчера вечером счет, ставший, возможно, образцом для подделки.

– Кабинет Сергея Петровича? – уточнила княгиня, брезгливо поморщившись, как будто речь шла о кабаке. – Дмитрий, проводи господина Орлова. И постарайся не мешать ему. Анна, – ее голос стал резче, – ты пойдешь со мной. У нас гости в Голубой гостиной. Мадам де Курси и ее дочери.

Анна, собиравшаяся было последовать за братом и Орловым, замерла на месте. На ее лице отразилось разочарование, смешанное с непослушанием.

– Но маменька… я могла бы помочь господину Орлову… Он же…

– Ты пойдешь со мной, Анна, – повторила княгиня тоном, не терпящим возражений. – Твое место – в гостиной, а не в кабинетах, где мужчины обсуждают свои… дела. – Она подчеркнуто произнесла последнее слово. – Господин Орлов, вы свободны. Дмитрий, не задерживайся.

Орлов кивнул, скрывая легкое удовлетворение. Отсутствие неугомонной княжны могло сослужить добрую службу концентрации. Он последовал за Дмитрием через анфиладу залов – будуар, библиотеку, бильярдную – в сторону задней части особняка. Княжеский кабинет Оголинского располагался на первом этаже, в крыле, выходящем в сад. Дмитрий открыл дверь.

Комната была типичной для богатого холостяка: просторная, с темными дубовыми панелями, массивным письменным столом, уставленным бронзовыми безделушками, глубокими кожаными креслами. Висели картины батального жанра, в углу стояли шкафы с книгами и коллекция дорогого оружия за стеклом. В воздухе витал стойкий запах дорогого табака, коньяка и мужского потогона – смесь вчерашнего карточного вечера и постоянного обиталища.

– Вот здесь, – указал Дмитрий на участок возле камина, где стоял небольшой столик с игральными картами, пепельницами и пустыми бокалами. – Мы играли здесь. А счет… – он повернулся к двери, – …я подписывал в прихожей. Когда уже уходил.

Орлов кивнул и сразу приступил к делу. Его движения были быстрыми, точными, лишенными суеты. Он обошел игровой стол, наклонился, осматривая ковер под увеличительным стеклом, поднял несколько окурков сигар, понюхал их, положил в маленький бумажный конверт. Он проверил пепельницы, заглянул под кресла, осмотрел подоконник. Дмитрий стоял в стороне, нервно теребя манжеты, явно чувствуя себя лишним.

– Вы помните, кто стоял рядом с вами, когда вы подписывали счет? – спросил Орлов, не поднимая головы от осмотра ножки стола.

– Э-э… – Дмитрий замялся. – Официант, конечно. Он держал поднос. Сергей Петрович… он провожал меня до дверей. Барон Штейн курил у окна в гостиной… Кажется, Фон Мекк уже ушел… Или нет? Черт, я не помню толком! Я был не в себе, проиграл, хотел поскорее уйти…

Орлов молча продолжил осмотр. Он перешел в прихожую – просторный холл с мраморным полом, вешалками для верхней одежды и тяжелой дубовой консолью у стены. Именно здесь, судя по словам князя, и произошло подписание. Орлов подошел к консоли, где, вероятно, стоял поднос. Он тщательно осмотрел полированную поверхность – ни царапин, ни следов, ничего необычного. Опустился на корточки, изучая паркет у ножки консоли. Ничего. Встал, его взгляд скользнул по стенам, по гобелену, висевшему рядом, по массивной вешалке…

– Господин Орлов! – Легкий, как шелест шелка, голос заставил его обернуться.

В дверном проеме стояла Анна. Она загадочно улыбалась, ее глаза блестели озорством. На ней было другое платье – нежно-голубое, более скромное, чем утренний наряд, но все равно невероятно дорогое. Она держала в руках чашку кофе.

– Маменька занята с мадам де Курси, – шепотом сообщила она, подходя ближе. – Я сказала, что у меня разболелась голова, и вышла подышать. На самом деле… – она протянула ему чашку, – …я принесла вам кофе. Вы же не пили утром, я заметила. Черный, без сахара. Я угадала?

Орлов, удивленный ее появлением и догадкой (он действительно предпочитал черный кофе), машинально взял чашку.

– Княжна, вы нарушаете указания вашей матери и отвлекаете меня, – сказал он сухо, хотя запах свежесваренного кофе был более чем приятен.

– Я не отвлекаю, я помогаю! – парировала Анна. – И я тише мыши. Просто наблюдаю. Учусь. – Она сделала шаг в прихожую, ее взгляд скользнул по консоли, по паркету. – Вы ищете следы того подноса? Или чего-то, что могло упасть? Или… – она вдруг наклонилась к тяжелой штофной портьере, закрывавшей дверь в гостиную, и прикоснулась пальцем к ее нижнему краю. – Что это за грязь? Такая странная… желтовато-серая, с вкраплениями… как у того посыльного утром? Но здесь же не Сенная площадь…

Орлов мгновенно насторожился. Он отставил кофе на консоль и подошел. Анна отодвинула портьеру. На темно-бордовом штофе, чуть выше пола, был едва заметный мазок грязи. Орлов достал увеличительное стекло и лупу. Он склонился над пятном.

– Вы правы, княжна, – произнес он после минуты изучения. – Грязь специфическая. Желтовато-серая глина, смешанная с мелким гравием и… древесными опилками. И конский навоз. Характерно для районов с конюшнями и лесными причалами. Сенная, Коломна… Но здесь? В особняке Оголинских? – Он аккуратно соскоблил часть образца на стеклышко и упаковал в другой конверт. – Это не грязь с улицы. След слишком высоко и локализован. Кто-то испачкал руку или рукав и задел портьеру.

– Официант? – предположила Анна, ее глаза горели азартом. – Или… тот, кто подменил счет? Или украл его после подписи?

– Возможно, – согласился Орлов, пряча конверт. – Ваша наблюдательность… неожиданно полезна. – Он не мог не признать этого.

– Правда? О, я старалась! Я все запоминаю! Как вы! Я…Анна вспыхнула от удовольствия, как ребенок, получивший высшую похвалу.

– Ой, это они! Маменька и де Курси! Надо бежать! – Она метнулась к двери, ведущей вглубь дома, но на пороге остановилась. – Господин Орлов, вы останетесь? После осмотра? Хотя бы на минуту? Пожалуйста! Я хочу знать, что делать дальше! Как я могу помочь?В этот момент из гостиной донеслись голоса и смех. Анна мгновенно съежилась.

– Осмотрю кабинет. Затем… возможно, поговорим. Кратко.Ее взгляд был таким умоляющим и полным надежды, что Орлов, вопреки всему, кивнул.

– Спасибо! – Анна прошептала и исчезла за дверью так же стремительно, как и появилась.

– Нашли что-нибудь? – спросил он тревожно.Орлов вернулся в кабинет Оголинского. Дмитрий все так же беспомощно стоял у камина.

– Возможно, – уклончиво ответил Орлов. Его внимание привлекло кресло, в котором, судя по вмятинам на подушке и окурку в пепельнице рядом, сидел сам хозяин дома во время игры. Орлов подошел, осмотрел подлокотники, спинку. Потом опустился на колени перед креслом. И его взгляд упал на маленький, едва заметный клочок ткани, зацепившийся за резную дубовую ножку кресла, почти у самого пола. Он был не больше ногтя, но цвет… цвет был необычным. Нежный, холодновато-голубой. Дорогой шелк? Или… кружево?

Осторожно, пинцетом, Орлов извлек находку. Под увеличительным стеклом она предстала как обрывок тончайшего кружева. Голубого кружева. Искусной ручной работы. Совершенно не типичного для мужского кабинета.

– Что это? – подошел Дмитрий, заглядывая через плечо.

– Улика, – коротко ответил Орлов, упаковывая кружево в чистый бумажный конвертик. – Знакомо? Видели такое у кого-то вчера вечером? На платье, на манжете, на носовом платке?

– Голубое кружево… Не думаю. Дамы не заходили в кабинет. Только мужчины. Разве что… у официанта мог быть платок? Но это же дамская вещь! Слишком изящная.Дмитрий нахмурился, напрягая память.

Орлов ничего не сказал. Его мозг уже сопоставлял факты. Голубое кружево. Дорогое. Зацепилось за ножку кресла хозяина. Значит, вероятно, касалось его или того, кто рядом сидел? Или было принесено на чьей-то одежде? Но кто в мужской компании мог носить голубое кружево? Если только… не на подкладке? Или это было не здесь? Занесено позже? Вопросов было больше, чем ответов. Но улика была материальной. Осязаемой.

Он закончил осмотр кабинета и прихожей, больше не найдя ничего существенного. Вернувшись в Зеленую гостиную, он застал там Дмитрия, нервно расхаживающего по комнате, и… княжну Анну, сидевшую с видом паиньки на краю стула, но ее глаза предательски блестели нетерпением. Княгини и гостей не было видно.

– Ну что? – почти одновременно выпалили брат и сестра.

– Я осмотрел место, – сказал Орлов, обращаясь в первую очередь к Дмитрию. – Нашел следы грязи, не характерной для этого района, и… – он выдержал паузу, – …обрывок дорогого голубого кружева в кабинете вашего хозяина. Возможно, это связано с подлогом, возможно, нет. Требуется проверка.

– Голубое кружево? – Дмитрий поморщился. – Какая ерунда… Что с ним делать?

– А я знаю! – вскрикнула Анна, вскакивая со стула. Ее лицо сияло. – Голубое кружево! Да ведь это же…

– Княжна! – резко остановил ее Орлов. – Не торопитесь с выводами. Это всего лишь улика.

– Господин Орлов, вы не поверите! Только вчера вечером, перед тем как Дмитрий уехал к Оголинским, я заезжала к графине Наталье Петровне Звенигородской! У нее был прием. И знаете, что она носила? Потрясающее новое платье из парижского голубого шелка! И отделка – россыпь такого же голубого, невероятно тонкого брюссельского кружева! Совершенно уникального! Она всем хвасталась! А сегодня утром… – Анна сделала драматическую паузу, – …сегодня утром горничная графини в панике прибежала к нашей маменьке! У графини пропала ее любимая брошь! Сапфир в бриллиантах! Прямо из-под носа, в ее же будуаре, когда она переодевалась после приема! И представьте – вор оставил на туалетном столике… обрывок голубого кружева! Совсем крошечный! Как раз от ее платья! Графиня в истерике! Полиция ничего не нашла! И никто не понимает, как вор проник и скрылся!Но Анна не унималась. Она подбежала к Орлову, понизив голос до взволнованного шепота:

Орлов замер. Его серые глаза сузились до щелочек. Все совпадало с пугающей точностью. Обрывок кружева здесь, в особняке Оголинского, где подписывалась расписка. Кража у графини Звенигородской, сопровождавшаяся оставлением обрывка того же кружева. Подделка расписки князя Голицына. Фон Мекк. Искусная подделка подписи. Сеть начала сплетаться.

– Вы уверены, княжна? – спросил он тихо, но с необычной для него интенсивностью. – Точь-в-точь такое кружево?

– Абсолютно! – Анна кивнула с такой силой, что чуть не слетела ее шпилька. – Я видела его вчера вблизи! Оно уникальное! Графиня заказывала его специально в Брюссель! И цвет… этот холодный голубой! Ни с чем не спутаешь! Значит… это связано? Кража у графини и подделка долга Дмитрия? Но как?

– Какая кража? Какая графиня? При чем здесь мой долг?Дмитрий смотрел на них, переведя взгляд с сестры на Орлова и обратно, его лицо выражало полное непонимание.

– Возможно, ни при чем, – сказал Орлов, но в его голосе звучала уверенность обратного. – А возможно, это части одного целого. – Он посмотрел на Анну. – Вы упомянули графиню Звенигородскую. Она не говорила ничего о… гадалках? О посещении каких-либо салонов в последнее время?

– Боже мой! Да! Конечно! Маменька только вчера ворчала, что Наталья Петровна совсем потеряла голову из-за какой-то новой гадалки! «Фортунка», кажется? Да, «Фортунка»! У нее где-то на Моховой салон. Говорят, она удивительно точно предсказывает судьбу, помогает в любовных делах, делает какие-то приворотные зелья… Весь высший свет помешан на ней! Графиня ходит к ней чуть ли не каждый день! И мадам де Курси тоже! И многие другие! Вы думаете…?Анна задумалась на секунду, а потом ее лицо озарилось.

Орлов не ответил. Но в его глазах вспыхнул тот самый холодный, цепкий огонь азарта, который зажигался только перед лицом по-настоящему сложной загадки. Голубое кружево. Кража у графини, посещающей гадалку «Фортунку». Поддельная расписка князя, возможно, связанная через грязь с Сенной или Коломной – районами, где могла вербоваться прислуга или где скрывался исполнитель. И сама «Фортунка» – поставщица «любовных зелий» и предсказаний для высшего света, идеальная ширма для сбора информации и, возможно, организации краж и шантажа.

– Князь, – обратился он к Дмитрию, который все еще выглядел потерянным. – Мне нужен список всех, кто был вчера вечером у Оголинского. Точный. И по возможности – список слуг, присутствовавших в доме. Особенно официанта, подававшего счет.

– Список? Слуг? – Дмитрий растерянно заморгал. – Ну… список гостей Сергей Петрович наверняка составил… для рассылки благодарностей… А слуг… Я спрошу у него…

– Хорошо. Достаньте это. Как можно скорее. – Орлов повернулся к Анне. – А вы, княжна… Ваши светские связи могут пригодиться. Узнайте все, что сможете, об этой «Фортунке». Где точно находится ее салон? Кто ее клиенты? Что о ней говорят? Любые слухи, любые детали. Но – – он поднял предупреждающе палец, – – тихо. Без лишнего шума. Не выдавая своего интереса. Вы понимаете?

– Понимаю! Тайная миссия! Я справлюсь! Я же умею болтать ни о чем! Я выведаю все! – Она уже представляла себя секретным агентом.Анна вскинула голову, ее глаза горели решимостью.

– Не «выведаю», а «узнаю в непринужденной беседе», – поправил ее Орлов сухо. – И помните о вашей матери. Не вызывайте подозрений.

– Не вызову! Честное благородное слово! – Анна чуть не подпрыгнула от восторга.

– И еще… попробуйте, крайне осторожно, узнать у графини Звенигородской или ее доверенной горничной – точный фасон того платья. Где именно было кружево? На рукавах? На корсаже? На шлейфе? И… не заметили ли они чего-то необычного в поведении слуг или гостей вчера вечером? Но только если это не вызовет вопросов.Орлов достал из кармана конвертик с обрывком голубого кружева.