Шата

Ри Гува

Шата

Если вы скачали эту книгу бесплатно, то вы украли деньги из моего кошелька и нарушили мои права.

Не надо так.

Купите книгу на LitRes. Она стоит недорого.

За эту книгу благодарю все свои травмы и боль.

Не пытайтесь запомнить все имена и названия с первой строчки. Позвольте себе удивиться, когда будете перечитывать. Все придет постепенно, а если не придет, то вы всегда сможете вернуться в начало.

Ударения в алфавитном порядке.

Аперна́ут

А́смо

Баа́т

Ба́дзун-Гра́

Ба́кервитт

Бон Буало́н

Бри́мул

Ге́рни

Го́нник

Да́гган

Дарнага́р

До́ла

Ке́йлин-Го́рда

Ке́йра

Ки́ан

Ки́лтен

Ко́рил

Лену́йя

Лие́на

Ми́лон

Мэриэ́тта

О́ди

О́рисс

По́урн

Райо́лла

Рама́ра

Ру́олан

Руп-А-Чуа́н

Со́йло

Та́рта

Та́ццен

Ха́рсток

Це́тель

Э́бис

Юнсу́

Ю́шен

Я́нни-по́м-по́м

Яснали́я

Здесь не все слова, а только сложные, часто встречающиеся или те, которые будут повторяться в следующих книгах.

Лига = 2.3 км

Ярд = 0.9 м

Глава 1

– Ты сошел с ума! – кричала женщина, еле сдерживая истерику.

– Прошу тебя, Ясналия, говори тише. Она же может услышать. – ответил мужчина.

А я хочу сказать им, что закрытая дверь между этими ветхими комнатами совсем хиленькая, и я действительно все слышу.

Решила промолчать. Пусть спорят. В конце концов, это их дом. Старый, с плесенью от влаги и холода, с уставшими и покосившимися стенами, простой дом. И у него есть душа, я ее чувствую. Она благородная, как самый достопочтенный король, и ворчливая, как скупая старуха. Не у многих домов есть души. Откуда я это знаю? Если бы я могла ответить…

– Ты принес в наш дом погибель! – вновь взорвалась женщина. – Она убьет всех нас! Она убьет наших детей или… или сделает их такими же…

– Ясналия, прошу тебя, тише! – перебил мужчина, хотя я бы хотела услышать окончание этого предложения: сделает их такими же, как кто?

– Она же Кн… – не успела закончить женщина… Ясналия, и судя по всему, мужчина заткнул ей рот. Теперь я слышала лишь судорожное мычание и тихий мужской шепот. Не разобрать, что он говорил, но кажется, Ясналия успокоилась.

Тру засохшую кровь на руках. Смотрю на них. Эти руки часто держали оружие. Они молодые, но слишком много повидавшие. Провела пальцами по щеке – лицо тоже в крови.

Неудивительно, что Ясналия едва не упала в обморок, когда мы с ее мужем ввалились в дом. Я была почти без сознания, но хорошо запомнила ужас на лице женщины. Будто сам Бадзун-Гра, владыка мрака, предстал перед ней, а не истекающая кровью девушка в железной амуниции.

Я только заметила таз с водой, который мужчина поставил у двери. До него три шага, но в таком состоянии и в доспехах я их не преодолею. Левую руку мужчина уже освободил, когда вытаскивал стрелу и наспех перевязывал мое плечо, но правые наплечник и наруч, защитный корсет с латунными вставками и кожаная портупея для оружия по-прежнему на мне.

Без портупеи и корсета дышать стало легче, но и кровь потекла обильнее: упругие ремни утягивали две раны в боку, а теперь алая жидкость заструилась одним густым ручейком прямо на затертый до нитей ковер. Чтобы стянуть наруч, пришлось зажать его коленями. Левая рука почти не слушалась, поэтому железный наплечник со звоном упал на пол. От этого звона хозяева моментально притихли. Даже шепот не проникал сквозь прогнившие щели.

Едва я поднялась со скамьи, дверь распахнулась, и в комнату влетела женщина со своей верной подругой-кочергой в руке. Точнее мне показалось, что женщин было несколько – в глазах троилось – но все они постепенно слились в одну Ясналию и одну кочергу.

Как только ее глаза столкнулись с моими, Ясналия застыла, а мужчина уже выдирал кочергу из ее рук. Я же осталась на месте, даже не дернувшись от страха. Потому что никакого страха не было. Да, и Ясналия не похожа на хладнокровного убийцу.

Передо мной стояла худая женщина в старом сером платье, с неухоженной копной русых волос и большими голубыми глазами, но несмотря на возраст и тяжелую жизнь, Ясналия была красивой женщиной.

Наградив сердитую хозяйку спокойным взглядом, я кивнула на таз с водой.

– Если не собираешься убивать, то может, воду подашь? – сказала я и удивилась ощутимой усталости в собственном голосе. – Пожалуйста? – на всякий случай добавила я и еще раз кивнула на таз.

Женщина пробуравила меня презрительным взглядом, что-то пробормотала, плюнула на мои доспехи – попала в наплечник – и вышла из комнаты, громко хлопнув дверью.

– Что ж… – вздохнула я, но мужчина уже поднял таз, а это значило, что я могу вернуться на скамью. Сидеть пока что было легче всего: одна нога тоже была ранена. В трех местах.

Мужчина помог мне снять верхнюю рубаху, и теперь я осталась в кожаных брюках и нижней рубашке, которая насквозь пропиталась кровью, превратившись из серой в грязно-алую.

Я показала раны на боку и скривилась, когда их коснулась мокрая тряпка.

– Я обработаю эти. – произнес мужчина, не поднимая глаз. – С ногой давай сама.

Я ничего не ответила, лишь посмотрела на его сосредоточенное смуглое лицо, наполовину заросшее темными жесткими волосами, и добрые голубые глаза, один из которых был очень мутным. Вероятно, этим глазом он не видел.

– Есть хочешь? – спросил он, промывая вторую рану.

– Если что-то имеется…

– Гороховая похлебка.

– Пойдет. – сказала я, он кивнул.

Отставив таз, мужчина принес сверток, от которого веяло гнилой мятой. Я снова подняла край рубашки и отвернулась от этого смрада.

– Как тебя зовут? – спросила я, чувствуя, как его загрубевшие пальцы наносят прохладную смесь на раны.

– Вейж. А тебя?

– Я не помню. – эту фразу я уже произнесла больше десятка раз, пока он тащил меня до своего жилища.

– А что-нибудь ты помнишь? Хоть что-то?

– Единственное, что я помню, это твою бороду, нависшую надо мной, деревья и холодный снег.

– Больше ничего? – еще раз уточнил Вейж, вытирая мазь с рук.

– Больше ничего.

Мужчина пошел к двери, чтобы я могла снять брюки и обработать оставшиеся раны, но обернулся с очередным вопросом, но заговорил не сразу.

– А ты… – помедлил он. – Ты знаешь, кто ты?

– Ты имеешь в виду, чем я занимаюсь? Ремесло?

– Что-то вроде того.

Я подумала, глянула на оружие, которого на мне оказалось немало, и снова на Вейжа.

– Предположу, что я какой-то рыцарь или легионер.

– У рыцарей другие доспехи, более массивные. – сказал Вейж то, что я и так знала. – А легионеры обязаны наносить герб своих хозяев на железо. Впрочем, и рыцари наверно тоже. Все военные обязаны.

Я нехотя кивнула. Правила мира я более-менее помнила. Частями. Хаотично. Но других идей вообще не было, поэтому я предположила, что может быть относилась к какому-то новому хозяину, или может кузнецы еще не успели нанести нужные символы на мою сталь.

Но я слышала, как Ясналия пыталась назвать меня кем-то, а Вейж заткнул ее. Вероятно, они лучше меня понимали кто я.

– Если ты знаешь, кто я, просто скажи. – серьезно попросила я, глядя на мужчину.

Он поджал губы и покачал головой.

– Если ты думаешь, что я тут же убью тебя, если ответ мне не понравится, то обещаю, что не убью. – снова попыталась я.

– Не в этом дело. – выходя, произнес Вейж. – На твоем месте я бы не хотел знать.

Дверь закрылась.

Мурашки по спине от сквозняка или от его ответа?

Вся оставшаяся мазь ушла на ногу, раны на которой отличались от других. Либо я дралась с несколькими противниками, либо с одним, но он орудовал разными клинками.

Хорошо бы вспомнить, кто меня так отделал. И хорошо бы вспомнить, что меня вырубило… Ни одна из таких травм не могла послужить долгому обмороку, а Вейж сказал, что, судя по покрывшему меня снегу, я долго пролежала в лесу. И еще немалое время я приходила в себя, пока он тащил меня в дом.

Дверь распахнулась. Грозным шагом вошла Ясналия, кинула мне в ноги стопку чистой одежды и с такой же грацией ушла обратно.

– Спасибо. – тихо сказала я в пустоту и натянула льняные штаны и свежую рубаху, пахнущую мыльнянкой.

Мазь уже начала действовать – вместо боли я чувствовала лишь морозное покалывание. А в голове до сих пор стоял туман, будто я в любой момент могла снова провалиться в бесчувствие. Чем же меня огрели? И куда, если на голове не было никакой значительной раны? Лишь разрыв над бровью и порез на щеке.

Я уже знала, что быстро восстановлюсь. И теперь настала пора разобраться, откуда я это знала.

Подняв грязную одежду и доспехи с засохшей кровью, я вымыла их и принялась осматривать. Вейж был прав: ни одного отличительного знака, никакой метки и никаких цветов, кроме черного и коричневого. Обычно военное обмундирование включает хоть какие-то цвета своего хозяина. Хоть один. Но мой метал был гладким и серым, а кожа просто черная.

Лишь портупея сделана из коричневой кожи, на вид старая, но все еще прочная. И довольно гладкая, как и защитный корсет. Хотя… нет, не вся. Я поднесла ремешки ближе к свету. Да, на скрещении ремешков оказалась крошечная гравировка. Три языка пламени, образующие трезубец, и полумесяц в самом низу трезубца.

Ясналия не могла разглядеть этот символ, пока портупея была на мне. И Вейж вряд ли мог. Гравировка слишком незаметная, маленькая. Значит, они поняли кто я, по другим отличиям.

Вода в тазу стала слишком грязной, чтобы показать мое отражение. И на ощупь мое лицо было вполне обычным.

Дверь открылась, Вейж вошел с миской, от которой веяло горохом. В животе тут же заурчало. И хоть на вкус это было отвратительно, я опустошила миску раньше, чем капля воска скатилась со свечи.

Больше со мной никто не разговаривал. Я тоже не знала, что спросить – в голове до сих пор рябило.

Вейж постелил на пол полотно, набитое соломой, и дал тонкое шерстяное одеяло.

– Это все, что есть. – будто виновато сказал он, затушил две из трех свечей и ушел.

Я особо не помнила, как их дом выглядит снаружи, но как понимаю, тут всего две комнаты. Эта – со скамьёй, тележкой, разными рабочими инструментами и мной. И другая, в которой краем глаза я увидела печь, деревянный люк, ведущий в погреб, маленький стол, скромную кровать и двух до смерти напуганных детишек, которых Ясналия спрятала в подпол. От меня.

Может, я и видела жилища скромнее, чем это, но сердце укололо жалостью и виной. У этих людей и так ничего не было.

И когда я легла на соломенную подстилку, придумала первый вопрос для Вейжа на завтра. Я спрошу, почему он приволок меня домой, а не бросил в лесу подыхать. Как минимум, мог сберечь свою мазь и целую миску гороховой похлебки.

И хорошо бы вспомнить свое имя.

С этой мыслью я задула последнюю свечу.

Скрип половицы. Я сразу открыла глаза.

Ко мне кто-то крался. Женщина. Ясналия.

Оказывается, я вижу в темноте почти так же хорошо, как днем. Просто все в серо-зеленых оттенках. Наверно, кошки видят так же.

Ясналия не могла меня видеть, но передвигалась бесшумно, не касалась ничего лишнего. Она хорошо знала свой дом и думала, что я либо сплю, либо никак не могу разглядеть ее в таком мраке. Но к ее несчастью…

Я перевела взгляд на длинный охотничий нож в ее руке. Должно быть, она взяла его у мужа. А он, должно быть, спит и не подозревает, до какого отчаяния довел супругу своим милосердным поступком. Мне жаль, что я внесла разлад в их и без того непростую жизнь.

Я не шевелилась и спокойно наблюдала, как женщина села около моей подстилки и занесла нож.

Ее рука сильно тряслась. Даже если она решит дойти до конца, из-за страха рискует оставить на мне еще одну рану, но не смертельную. Нужно быть точно уверенным в том, что делаешь, когда в твоей руке нож. Обратного пути может не быть. Но у Ясналии он есть. Я дам ей его.

–  Иногда страх заставляет делать нас необдуманные вещи. – негромко сказала я.

Женщина дернулась и застыла от неожиданности.

– Во-первых, это вещи, которые потом не дадут тебе спать по ночам. Во-вторых, советую подумать о том, Ясналия, что будет, если тебе не удастся убить меня с первого удара.

Женщина тяжело дышала. Нож в ее руке трясся еще сильнее. Я видела, что ее глаза широко раскрыты… будто пустоты на лице. Она в ужасе и не знает, что делать дальше.

– Ясналия, – так же спокойно сказала я. – Не позволяй страху управлять тобой. Иначе встретишься с последствиями, вынести которые будешь не в силах.

Прошло мгновенье. Другое. Ясналия не двигалась, лишь дышала. Все так же тяжело и прерывисто.

Я уже подумала, что она не отступит от затеянного, и беззвучно вытащила руку из-под одеяла, как Ясналия поражённо вздохнула и обмякла всем телом. Рука с орудием плавно опустилась, и женщина заплакала. Так робко и тихо, что мое сердце сжалось от сочувствия – небольшого, ведь она собиралась меня убить, но все же я сочувствовала ей.

– Верный выбор, Ясналия. – сказала я и отвернулась лицом к стене.

Больше мне нечего ждать от нее, я уверена.

Через мгновение дверь в их комнату открылась и закрылась.

Навряд ли женщина сможет уснуть, но по мою душу она больше не сунется.

– Давай с начала? – предложил Вейж, разрезая рыбье брюшко. – Ты помнишь, где находишься?

Мы сидели на берегу реки с ведрами: в некоторых был свежий улов, в другие Вейж кидал уже разделанную рыбу. Я предложила помощь, но мужчина ответил, что мне нужно побольше отдыхать. Думаю, он просто не доверял мне в разделке, хотя я не помню, занималась ли когда-то этим в прошлом. Но я точно откуда-то знала, что эта река зимой не замерзает, и даже рыба не уходит – она спускается на глубину, но ее в достатке.

– Баат. – ответила я, выдохнув облачко пара, и плотнее закуталась в шерстяное одеяло. – Раньше нашу землю называли Нефритовой Империей, но сейчас это Баат.

Вейж кивнул, взял новую рыбу и задал следующий вопрос:

– Баат делится на четыре части. Какие?

– Северный Юшен, Восточная Тарта, Кейлин-Горда на юге…

– А на западе?

Я пыталась вспомнить, но тщетно.

– Не помню. – гневно выдохнула я.

– Западный край – это Эбис. – подсказал Вейж, я кивнула. – Ты помнишь город, в котором родилась?

Я повернулась на детский смех у дома. Ясналия попросила увести меня к реке, чтобы дети смогли помочь ей и поиграть на свежем воздухе. Как я поняла, она собиралась держать их подальше от меня, насколько это возможно. Я бы сказала, что не планирую убивать их двойняшек-семилеток, но вряд ли женщина поверит.

– Вроде я родом из Йоса. – ответила я и снова посмотрела на Вейжа. – Зачем ты спас меня?

– Не надо было?

– У вас и так ничего нет, и даже один лишний рот будет ощутимой обузой.

Вейж ухмыльнулся, но печально:

– Это не оправдание для того, чтобы бросить человека умирать в сугробе.

– Никто бы и не узнал…

– Я бы знал! – рявкнул Вейж и грозно посмотрел на меня.

Сейчас он был похож на сурового рыбака, не терпящего пререканий. Словно сердитый отец смотрел на нашкодившего сына-сорванца.

Я спокойно выдержала этот взгляд.

Лицо Вейжа тут же смягчилось, подобрело, и он вернулся к рыбе.

– Мы живем бедно. – продолжил он. – Но стараемся жить по чести, правильно. Как я могу быть отцом, если пройду мимо умирающего человека и не подам руки?!

– И гороховой похлебки?

Вейж улыбнулся, кивнул и вернулся к проверке моей памяти:

– Кто сейчас правит?

– Династия Дагган. – без промедления ответила я. – Король Гонник Дагган и его жена, королева Юнсу.

Вейж хмуро посмотрел на меня и даже рыбу чистить перестал.

– Хм…

– Что? – спросила я.

– На вид тебе, – заговорил Вейж, осматривая мое лицо. – Не больше тридцати лет.

Я не поняла, к чему это он.

– Так как я себя не видела, то поверю на слово. К чему ты это, Вейж?

– Династию Дагганов истребили тридцать лет назад… или двадцать девять… ну, около тридцати лет назад.

Внутри похолодело. Сердце сжалось до орешка. Я не поняла, почему.

– Если тебе не больше тридцати, – продолжил Вейж, думая, что до меня не дошло. – То ты никак не могла застать Гонника Даггана на престоле. Вероятно, из-за травмы твоя память перемешалась с историей Баата.

Он продолжил чистить рыбу, а я не могла сделать достаточно глубокий вдох. Внутри все защемило, будто… не было объяснения. Перед глазами промелькнуло одно лицо. Женское. Красивая молодая женщина. У нее клинок под ребром. Все в крови. Особенно ее меховая белая накидка. Она тянет руки ко мне. Женщина что-то говорит? Я слышу, но…

– Сейчас правит Тинг. – Вейж выдернул меня из бездны хаотичных картинок. – Король Руолан Тинг. Он занял трон после Даггана.

Король Руолан Тинг. Нет, это имя никак не откликалось внутри. Вроде и знакомое, и нет. Как бы там ни было, оно сейчас на втором плане.

– Вейж? Расскажи, что случилось с Гонником и его женой.

– Зачем тебе?

– Точно не знаю. Хочу услышать. Вдруг что-то вспомню.

– Я же простолюдин, девочка. – улыбнулся Вейж. – Я немного знаю.

– Расскажи, что знаешь или что слышал. Пожалуйста.

Вейж кивнул и нахмурился, вспоминая.

– Я тогда был очень молод, – начал он. – Помню, что у короля и королевы родился наследник. Вся страна пировала. – Вейж призрачно улыбнулся. – Что-то у них долго не получалось, и уже поговаривали, что королева Юнсу не способна выносить королевского отпрыска, как вдруг появился наследник. Как его назвали, смутно помню. То ли Кинн, то ли… не помню. – он тяжело вздохнул и бросил мимолетный взгляд на своих детей, кидающихся снежками. – В общем, маленький принц прожил недолго. Как и его родители.

– Что случилось?

– Говорю же, мы, простолюдины, мало что знаем. Разные слухи ходили, но какие правдивы… Суть у всех одна: Гонник Дагган с семьей поехал на празднество к брату жены, и где-то в пути на королевский кортеж напали. Никто не выжил. Говорили, тельце маленького принца так и покоилось в руках Юнсу, когда их нашли.

Я молчала и смотрела на рыбий глаз в ведре.

– Потом был переворот, суета. Из Династии-то никого больше не осталось… И королем провозгласили Руолана Тинга, брата погибшей королевы Юнсу.

– Того самого, к которому Дагганы ехали на пиршество? – уточнила я.

– Того самого, да.

– Вейж? – послышалось сбоку, и мы обернулись. – Обед готов. – сказала Ясналия и бросила на меня презрительный взгляд. – А ты тут поешь!

– Как скажешь. – кивнула я, не желая спорить с хозяйкой. Довольно было того, что Вейж с ней уже поссорился утром из-за того, можно мне войти в главную комнату за едой или нет. В итоге, мой завтрак прилетел в стену над головой Вейжа.

Если для того, чтоб получить еду, нужно сидеть у реки, то я буду сидеть у реки.

Я не злилась на Ясналию, даже понимала ее с какой-то стороны. Она боялась меня. Боялась так сильно, что даже долго не могла смотреть в мою сторону. Но и не смотреть не могла – ей было необходимо знать, где я. Видимо, чтоб я случайно не выпрыгнула на нее из неожиданного места.

Вейж виновато поджал губы, отставил ведра с рыбой и направился вслед за женой. На него тут же напали детишки и попытались свалить в снег. Они кричали и смеялись, а Вейж делал вид, что гонится за ними изо всех сил, но никак не может догнать. Когда уже дети чуть с ума не сошли от веселья, Ясналия загнала всех на обед. На меня посмотреть она не забыла.

С уходом ребятни стало так тихо, что лишь слабый дым из печной трубы напоминал, что я в этом мире не одна. Хотя это лишь уловка разума, фантазия, мечта, которой не суждено сбыться. Я одна. Была и буду одна, пока воспоминания не вернутся. И если они вернутся.

Смотрю на тянучую реку, на небольшую полянку у дома, покрытую снежной гладью, на белые деревья вокруг. Скоро наступит весна, и они оживут. Все преобразится. Природа знает, кто она и что ей делать. А я даже имя свое назвать не могу. Что делать, куда идти, какой следующий шаг предпринять – все эти вопросы толкались и ругались между собой.

Единственное, что я точно поняла, это отличие. Я отличаюсь от обычных людей: вижу в темноте и быстро восстанавливаюсь. Еще я не испытываю страха. Кажется, у меня просто нет этого чувства в теле. Но и это не все. Каждая моя мышца и каждая кость пропитаны незнакомой энергией. Я чувствую силу, которой, уж насколько я понимаю, не должно быть в теле раненого, тем более в таком избытке.

Думаю, река меня понимает – ее течение похоже на волну энергии, искрящуюся по моим венам.

Я точно знаю, что могу бежать долгое время без передышки. Могу быстро залезть на высокое дерево, ни разу не оцарапавшись. Могу с земли запрыгнуть на крышу этого, пусть и невысокого, дома и приземлиться на ноги… и при этом хозяева меня не услышат. Еще я могу убить Ясналию и Вейжа без всякого оружия. Обоих сразу. Тихо и бесшумно. Так, что они и не заметят.

В прошлой жизни я не топила печи и не варила похлебки, это точно. Я делала нечто иное.

Шерстяное одеяло я откинула на плечи. Вот еще одно диво: чем быстрее заживали мои раны – а это происходило на глазах,– тем меньше я чувствовала холод. Одеяло взял с собой Вейж, а не я. Без него, само собой, было хуже, но я спокойно могла находиться снаружи в льняных брюках и рубашке. Нет, если захоронить меня во льду, то, думаю, я все же умру, но на это понадобится очень много времени. Зима была мне другом, а не врагом.

Да… Я взглянула на густые облака, плывущие по небосклону… Меня тяжело убить. Это я тоже откуда-то знала. Стало даже любопытно: если бы не Вейж, умерла бы я или нет. А очнувшись посреди снежного леса, что бы сделала первым делом?

Я посмотрела на дом, из которого вышел хозяин с тарелкой и куском хлеба.

Нужно попросить Вейжа сходить туда – в место, где он нашел меня. Я должна все осмотреть. Если там произошло сражение, то следы точно остались. Хоть что-то должно было остаться, и мне нужно это увидеть.

Мужчина согласился отвести меня, но только после того, как я съем грибной суп и надену накидку Ясналии, которая, на удивление, согласилась одолжить ее. Единственное, о чем попросила женщина, это натянуть капюшон по самый нос. Когда мы уже были в пути, Вейж объяснил, что недалеко было поселение, и некоторые жители иногда наведывались к ним по разным нуждам. Значит, Ясналия боялась, что кто-то знакомый мог распознать что-то на моем лице, маячащим рядом с ее супругом.

А я все еще не знала, как выгляжу. Течение в реке было слишком бурным, чтоб вода могла отразить лицо. И такой роскоши, как зеркало, в доме не было. Поэтому, помимо длинных каштановых волос, я больше ничего не могла добавить о себе.

Шли мы недолго. Вейж сказал, что возвращался из деревни, когда увидел меня в сумеречном лесу. Сначала подумал, что это ловушка – мол много разбойников водится в этих лесах, – но потом он увидел кровь. Она пропитала снег вокруг меня, и мужчина не смог пройти мимо. И больше никого и ничего не было, сказал Вейж. Даже коня или следов, принадлежащих всадникам. Да, говорил он, весь вечер шел снег, но все же… я будто прилетела и опустилась посреди поляны, никак не потревожив гладкое снежное покрывало.

А дальше я немного помнила. Вейж привел меня в чувства, вытащил стрелу из плеча и поволок к себе. Помню, что он приговаривал, что все будет хорошо.

Я искоса глянула на моего спасителя, который рассекал по лесу широким грузным шагом. Я бы сказала ему, что не стоит быть таким добрым, но он не послушает. Любой другой прошел бы мимо. Я бы прошла мимо. Хотя нет, я бы добила раненного. Из чистого милосердия и доброты.

– Вот тут ты лежала. – Вейж указал на мягкие волны снега. – Прямо под скалой.

Я подняла глаза вверх. Грозная скала возвышалась над деревьями, защищая их и нас от северного ветра. И сплошной лес вокруг.

Вейж сказал правду: на том месте, что он указывал, была еле заметная впадина, и еще наши следы, пока Вейж тащил меня к дому, но больше ничего. Никаких признаков сражения, никаких углублений или намека на копыта, или чужие ноги. Сплошная белая гладь.

– Я же говорил. – сказал он, понимая, что я ищу. – Никаких следов. Тебя будто птицы принесли.

– Или… – перебила я и снова подняла глаза. – Я упала оттуда.

Вейж нахмурился и проследил за моим взглядом.

– Откуда оттуда? Со скалы?

Я промолчала. И судя по ее самому отвесному краю, я угадала. Он как раз располагался над местом моего долгого сна.

– Это невозможно, девочка. – устало пробормотал Вейж, поворачивая назад. – Ты бы разбилась. Это точно. Либо повредила бы себе что-то так сильно, что я бы нашел тебя уже мертвой.