Читер

Рина Винд

Читер

Посвящается Поле и Насо.

И всем, кто еще верит в любовь.

Жизнь – лучший автор.

Настоящее.

Лили.

Я откидываюсь на кровать, пока потрясающей красоты мужчина с фиолетовыми глазами прокладывает дорожку поцелуев по моему бедру. Закрываю глаза, готовая ко всему, что этот невероятный воин – с чего я взяла, что он воин? – может мне предложить. По телу прокатывается горячая волна, даже пальцы на ногах сводит так, будто у меня судороги, а не приближающийся от простых поцелуев оргазм. Как мне мало оказывается надо. Из-за спины мужчины выглядывают два больших крыла, и я отчего-то совершенно спокойно реагирую на сей незатейливый факт. Вся моя сущность стремится получить то, ради чего я здесь. В момент, когда его голова оказывается ровно там, где больше всего нужна и последний выдох, кажется, забирает кислород даже из моей крови, мужчина отрывается от своей трапезы и пронзительно пищит мне прямо в лицо. Серьезно, если там и был оргазм – мы его безраздельно потеряли. Помянем. Я оглядываюсь, но туман перед глазами не дает оценить обстановку, а мужчина тем временем не только не перестает пищать, как сломанная тамагочи, но и делает это всё громче и громче. Что за…

Я резко распахиваю глаза. Чертов будильник! Серьезно, Сатане не потребовалось бы заморачиваться по поводу того, чтобы людишки попадали к нему в ад, если бы он придумал сраные смартфоны с их сраными будильниками чуть пораньше. Какая инквизиция, какой «Молот ведьм», смертные грехи и весь этот концепт с путешествиями старика Данте? Всего-то один гадский звоночек этой черной коробочки и прекрасное свидание с твоим любимым книжным героем во сне заканчивается отвратительным телепортом в настоящее.

Кстати, о настоящем.

Пора вставать. Оказалось, что пока я проживала единственную приятную часть своей жизни, не просыпаясь отложила будильник «на пять минуточек» раз 20 и теперь опаздываю. Хотя что это я… Всё равно еще пять минуточек. Каждое утро начинается с того, чтобы подарить себе хотя бы эти секунды – иллюзия того, что твоя жизнь принадлежит тебе.

Открываю уведомления на телефоне, а этот засранец, только что обломавший мне самый лучший секс в жизни (увы, увы), решил добить мой и без того грустный вторник веселеньким слайд-шоу под джазовую музычку с лицом человека, который вырвал мое сердце с корнем, пережевал и выплюнул в канаву. Пиздец.

10 лет назад

Лили.

– Мути с ним! – смеясь заявляет мой друг Алекс, тыкая в противоположную сторону студенческой столовки, откуда мне приветливо машет парень со старшего курса.

– Да сейчас – я закатываю глаза и толкаю Алекса в бок – Ты так говоришь, будто он мне уже выслал телеграмму с официальным предложением отношений.

Теперь очередь закатывать глаза переходит к Алексу и мы плюхаемся за первый попавшийся столик. Я морщусь от ароматов, царящих в помещении, опасаясь, что новый парфюм немедленно капитулирует запаху тефтелек и макарон.

– Серьезно, Лили, ты ему явно нравишься, тебе давно пора проветрить свою занудную голову – замечает Ал.

– Да отстань ты! Мы разговаривали-то всего раза два от силы.

– А еще он скидывает тебе музыку.

– Да, он скидывает мне музыку.

– Свою ЛЮБИМУЮ музыку – выдает Ал и многозначительно пялится на меня.

Этим утром у меня перелимит на попытку закатить глазные яблоки в область затылка. Пол – парень, о котором жужжит Алекс – настоящая звезда Университета. Высокий, отчаянно рыжий, плотно сложенный, пусть и не с идеально красивым лицом, но перекрывающий харизмой все, чего не случилось при смешении генов. Человек, чьи зеленые смеющиеся глаза видно за милю, а его фирменная клетчатая рубашка уже которую неделю вызывает у меня настоящую панику каждый раз, когда мелькает где-то на периферии сознания. Да, да. Я – Лилиан Рори – девчонка с экономического факультета безнадежно влюблена в парня, по которому, кажется, сохнет еще человек сорок. Или пятьдесят.

– Лил, ты опять провалилась в коробочку – тормошит меня Ал. Это смешное определение Ала по поводу моего периодического подвисания на собственных измышлениях, он говорит, что в моем черепе есть страшная темная коробочка, где живут мадагаскарские тараканы и курят траву, пока я пытаюсь проанализировать всё, что забредает к ним в гости.

– Давай закроем тему, Ал. Серьезно. Мы с ним просто общаемся.

– Ну-ну -ухмыляется он, но больше ничего не говорит. Знает, что у меня разгон от веселой болтушки до дьявольского отродья где-то за одно моргание.

Старый телефон издает булькающий звук возвещая о новом сообщении. Путаюсь в бесконечных карманах форменной толстовки Блэкстоунского колледжа и наконец извлекаю потрепанную звонилку.

Пол: «На перемене планирую атаковать кофейный автомат. Может поболтаем?».

Уголки моего рта сами собой разъезжаются в разные стороны и Ал тыкает меня под ребро.

– Ай! – чуть не ору я.

– Вот именно! – он показывает пальцем на мою улыбку – Хотя бы себе не ври.

Настоящее.

Лили.

Я заливаю кипятком отвратительное пойло, которое почему-то принимают за кофе, попутно уговаривая себя прожить еще один день. Всего-то день, правда? Один день звучит гораздо лучше, чем неделя. Или месяц. Или жизнь.

– Лили, где отчет о взаимодействии с Инвестрейдом? – спрашивает моя начальница Энджи.

– В процессе – бормочу я и утыкаюсь в цифры на мониторе.

– Ты превратилась в грустную вагину, Лил, – замечает Энджи – Когда ты вообще отрывалась от своих книжечек? Давай куда-нибудь сходим после работы.

Энджи – старше меня на добрых лет 15, выглядит моей ровесницей и в ней столько жизни и свободы, что я каждый раз немного завидую. Энджи не нужно предпринимать никаких попыток, чтобы стать «настоящей женщиной», она и есть самая настоящая. У меня всегда были близкие подруги, но с Энджи возникла какая-то совершенно особенная «старшесестринская» связь, поэтому её комментарии меня даже не бесят.

– Эндж, ты же знаешь, мне всё это не нужно.

– Еще как нужно, глупая! Тебе почти 30 лет, а ты просираешь свои лучшие годы, ловя галлюцинации над кусками переработанного дерева с буковками! Сколько можно?

– Зато книги не предадут – мой голос слегка дрожит, но я быстро маскирую этот факт кашлем.

– О, Лилу.. Всё еще? Два года прошло – грустнеет Энджи.

– Нет, у меня всё отлично, просто я поняла – отношения – это совершенно не моя история. Лучше расскажи, когда к нам приходит этот новый управляющий в департамент? И вообще, понятно хотя бы кто это такой?

– О, секунду… – Энджи отвлекается на свой планер – так… Вроде сегодня должны уже представить. Точно! Твою мать! У нас же совещание в 11! – она подскакивает на стуле, одним махом допивает свой остывший чай и вылетает из кабинета.

– Ну, дела… – немного ошарашенная прытью Энджи бормочу я и отворачиваюсь обратно в сторону монитора.

– Эй, Лил? – в кабинет просовывается голова нашего эйчара Вивьен – Эндж уже убежала?

– Вот только что – сообщаю в ответ.

– Блин! Ну ладно, пусть посмотрит на нашего нового красавчика – озорно подмигивает Вив – а ей на секундочку уже лет 50, не меньше, и с такой же, как и Энджи, скоростью испаряется за дверью.

О каком красавчике речь?

10 лет назад.

Лили.

Уже почти час ночи, я сижу, и как дура улыбаюсь экрану, пока Пол рассказывает мне очередную байку из своего детства. У нас так много общего, что каждый раз сердце будто само накидывает еще одну веревочку к целому канату привязанностей, создающих мою влюбленность в этого парня. Музыкальные вкусы у него, конечно, весьма специфичны, но что бы он ни прислал мне – всё нравится, даже если я такое никогда не слушала до него. Книги, которые он советует прочесть – максимально далеки от моих вкусовых предпочтений, но нравятся и они, да так сильно, что сразу становятся первыми в личном топе. Даже его истории – каждая из них – находит такой отклик в душе, что бабочки уже не просто порхают табунами в животе, но и прочно выедают мне мозг.

Мы общаемся почти каждый день вот уже пару месяцев и мне сложно представить, чтобы я делала без этой отдушины в своей странной жизни. Между нами ничего нет, мы просто друзья, я даже иногда даю ему советы по поводу девчонок – уровень френдзоны, к которому я стремилась (нет). Каждый день я вижу его на переменах в нашем кампусе у кофе-автомата, он радуется моему появлению так, как если бы и он что-то испытывал в мой адрес, но, увы, дальше обычной болтовни дело не идёт.

Я слышу, как поворачивается ключ в замке, и каждая моя мышца деревенеет. Я быстро проверяю крепко ли спит младший братик на соседней кровати, спрыгиваю с кресла, и мчусь в холл нашего дома, чтобы предотвратить катастрофу, если она снова решила заглянуть на огонек.

В дверь заходит отец и все внутренние системы безопасности орут громче, чем сигнал мчащейся Скорой. Он пьян.

Снова.

Я замечаю на его шее отметины от того, о чем не хотела бы знать, как не хотела бы догадываться о том, кто их оставил.

Снова.

Несусь в кухню и нахожу давно припасенный в аптечке йод и ватные палочки – то, что лучше всего убирает эти… назовем их «синяками», и мажу их на отце прямо в коридоре, пока не проснулась его жена. Помогаю ему раздеться и отвожу в спальню, выдыхая от того, что в этот раз он даже не сопротивлялся и мне самой не потребуется йод для того, чтобы замазывать очередные, но уже вполне реальные синяки. Можно расслабиться, и я осторожно выдыхаю панику сквозь сомкнутые зубы.

Внезапно меня хватают за волосы и рывком разворачивают к себе. Ну, конечно, не может быть все так просто, верно?

– Ты – отец тыкает мне пальцем прямо в лоб – Я был с тобой, поняла?

– Но, пап.. – пытаюсь возразить я, не делая лишних движений – Я же была дома, Хелен и Арчи были со мной.

Его мутный взгляд пытается сфокусироваться на моем лице, но он лишь еще больше натягивает мои волосы.

– Значит, скажешь сама, где я был. Поняла?

Я судорожно киваю, и он отпускает мои волосы, шатаясь уходит в спальню. Я прижимаюсь к стене и, замирая, прислушиваюсь к тому, что происходит в соседней комнате. Вроде тихо. С тех пор, как отношения моего отца и его второй жены – Хелен – окончательно испортились, он всё чаще прикладывается к горлу бутылки. С одной стороны, мне невероятно жаль его, ведь в иное время он ведёт себя как «заботливый папуленька», я весьма привязана к нему, особенно учитывая, что он – мой единственный родитель. Ну, знаете, один из двух, кто меня не бросил. С другой стороны, стоит капле алкоголя просочиться в его вены, и этот человек с пугающей скоростью теряет все свои положительные качества. Каждый раз я отчаянно сопротивляюсь тому, как мозг пытается объединить эти два образа в моем сознании, потому что иначе мне просто не выжить с ним под одной крышей. Не выжить мне самой и не защитить Арчи. Иногда мне кажется, что Хелен настолько привыкла страдать рядом с этим человеком, что сама доводит его до очередной выходки, чтобы хоть так чувствовать себя нужной, другого он уже давно не может ей предложить.

Я опускаюсь прямо на пол и открываю переписку с Полом, тот, наверное, уже спит, но мне хочется хотя бы перечитать то, что мы писали друг другу сегодня, мне точно станет немного легче. Неожиданно, но Пол до сих пор в сети и, более того, в нашем чате мигают мои любимые три точки. Спасибо, дорогая Вселенная.

Пол: Ты чего не спишь в такое время, Лили?

Лили: Не все могут позволить себе просто спать, Пол.

Пол: Что, опять?

Мое сердце ухает в пятки. Как быстро он всё понял. Я уже однажды рассказывала ему свою «грустную историю» и мы больше не возвращались к этой теме. Мне хочется, чтобы он видел во мне именно меня, а не девочку, которой не особо повезло.

Лили: Ничего страшного. Тебе бы лучше отдыхать, завтра презентация фильма.

Я и сама с нетерпением жду презентацию его студенческой работы, он учится на факультете сценарного мастерства и каждый раз представляет свои новые работы уже в виде готовых тизеров к фильмам или спектаклям. Должна сказать, что я влюблена в его талант не меньше, чем в самого Пола. В его потенциале сокрыто самое светлое будущее, ведь люди не смогут не заметить то, сколь много он может рассказать этому миру.

Пол: Ты дома?

Лили: Где мне еще быть)

Пол: Буду через 20 минут.

Пол выходит из сети, а у меня случается инсульт. Или инфаркт. Или как назвать это состояние, когда всё, что ты можешь – это просто хватать воздух ртом, словно сом, которого подняли с самого вонючего дна пруда и заставили отрастить себе два легких вместо жабр? Он приедет? Что? Ко мне? Но зачем? Это похоже на дурацкую шутку, ведь я уже давно смирилась с тем, что моя влюбленность – это просто дротик, который промазал не только мимо мишени, но и мимо стены. Я решила, что это – ничего, ведь он дружит со мной, а значит, я могу стать ему хотя бы хорошим другом. Боже, я даже послала ему денег на букет его девушке, с которой он расстался через месяц. Да, это было странно, согласна, но что поделать? У него не было средств до стипендии, а мне не жалко, если он будет рад.

Спустя обещанные двадцать минут экран телефона, который я гипнотизирую, так и не отлипнув от стены, загорается очередным уведомлением.

Пол: Я на месте.

Грохот пульса в ушах настолько оглушает, что я боюсь разбудить своих домочадцев. Я судорожно пытаюсь нашарить хоть какие-то вещи, но вся моя натура – быть слоном в посудной лавке, поэтому я бросаю это гиблое дело и прямо поверх смешной розовой пижамы с единорогами накидываю легкую ветровку, хотя на дворе уже почти ноябрь. Неважно. Свинтить из этого места и хотя бы немного побыть с Полом – чего еще можно желать?

Я выбегаю к нему, оглядываясь как не слишком везучий домушник, запинаюсь об собственную ногу и лечу по наледи крученым шаром. Пол ловит меня прямиком свои объятия и тихо всхрюкивает от смеха.

– Это ты настолько рада меня видеть? – подтрунивает он.

Я сдуваю прядь своих кудрявых волос, которые пыталась привести в божеский вид перед выходом.

– Это я просто решила, чего это ты тут стоишь такой ровный.

– Ровный? – не понимает Пол.

– Ну как кегля. Хочется сбить, – объясняю ему с серьезным видом.

– Агааа, – тянет он, пытаясь понять мою идиотскую шутку. Лили, ну ты серьезно?!

– Страйка не вышло, – зачем-то добавляю я.

Пол наконец понимает мои метафоры и начинает хихикать.

– Если тебе станет легче – могу упасть. Даже в грязь.

– Вот уж не надо, – фыркаю я – Я как-то не запаслась влажными салфетками.

– Ужасное упущение, – поддакивает он.

Пол не спрашивает меня о том, что случилось, поэтому я расслабляюсь и разговор между нами завязывается сам собой.

Мы гуляем по ночному Блэкстоуну, общаемся и единственное, что меня смущает – моя несуразная одежда, которая из-за плотной пижамы добавляет мне визуально килограмм 10. Не смотря на нашу дружбу, я всё равно не могу позволить себе плохо выглядеть перед Полом.

Я всегда была девушкой с формами, и никто никогда не назвал бы меня худышкой, или даже стройняшкой. Что есть – то есть. Бесконечные диеты, срывы, снова диеты. Самый классический порочный круг любой девушки, недовольной своим весом. Как следствие – неуверенность в себе, но, так как мой самый главный навык в жизни – умение притворяться, едва ли кто-то неблизкий уличит меня в таким сомнениях.

Однако, Пол замечает мой дискомфорт, но решает, что я замерзла. Кстати, и правда замерзла, он-то приехал в зимнем пуховике. Мы находим какой-то круглосуточный крытый банкомат с подогревом и болтаем там до трех утра обо всём на свете. Пол веселый, с ним уютно и, кажется, безопасно. Он обнимает меня, и, хотя мы оба делаем вид, что это только для того, чтобы я согрелась, мое сердце ёкает как пьяная студентка, перебравшая пива.

– Лили, ты удивительная девушка – улыбается Пол, когда я почти под утро неловко машу рукой на прощание, стоя перед своим домом.

– Ты тоже ничего – улыбаюсь я и, словно прыгая с парашютом, подбегаю и коротко чмокаю его прямо в губы, а затем быстро ретируюсь за дверь, не оглядываясь и матеря себя так, как не умеют даже портовые грузчики.

Телефон пронзительно тренькает, и я вздрагиваю, опасаясь, что меня сейчас застукают с поличным – голову точно повернут до щелчка, если узнают, что я где-то шлялась всю ночь. Прислушиваюсь к тишине дома, едва выдыхаю скопившийся за последние две минуты стресс и открываю сообщение.

Пол: И тебе Спокойной ночи.

Лили: Спокойной ночи, Пол.

Что я наделала!

Настоящее.

Лили.

– Лили! – Энджи вихрем вносится обратно в кабинет и видок имеет такой, что у меня, наверное, даже форма головы меняется под знак вопроса.

– Чего?! – завожусь я, не понимая какого хрена вообще происходит.

– Он тебя вызывает! Давай быстрее! – подгоняет она.

– Кто? Зачем? Куда? – начинаю я, дергаясь в разные стороны, как полоумная бабулька на руках у санитаров, не зная, что именно делать – хватать документы или свою сумку.

– Боженька, блядь! – иронизирует Энджи – Мистер Макдейл! Новый директор! Ну давай, давай, не тормози, Лили! И захвати выкладки по Инвестрейду!

– Но они не готовы! – уже буквально шиплю я в ответ и беру все документы со стола, которые удалось впихнуть в руки.

Мы с Энджи, как две студентки, пытающиеся успеть на пару к злому преподавателю, семеним по коридору и вваливаемся в кабинет нового босса, как две боевые курицы. Я успеваю одернуть задравшуюся на животе блузу до того, как человек, стоящий спиной к двери, отвернется от своего шикарного панорамного окна. К слову, единственного окна, выходящего на городскую гордость – Волл Парк, а не на соседние страшные бетонные коробки. С чего вдруг такие привилегии простому управляющему аналитического департамента?

– А, миссис Сандерс, я полагаю – протягивает, как я теперь понимаю, тот самый мистер Макдейл и поднимает на меня взгляд.

И тут я прямо слышу, как в моем идеально отстроенном за последние пару лет мозговом центре с оглушающим звоном упавшей в ночи крышки от сковородки, вылетает какая-то очень маленькая, но очень важная шестерёнка. Твою мать. Я не знаю, с чего вдруг Вселенная решила, что я её самый сильный воин, но уже, честно говоря, хотелось бы, чтобы она отправила меня на заслуженный отдых.

Что это за мужчина? Эти темные, чуть кудрявые волосы, чей беспорядок выглядит настолько упорядоченным, что еще немного и сломает временной континуум. Эти карие, чуть раскосые глаза, выглядывающие поверх строгих прямоугольных очков. Этот прямой, с небольшой горбинкой нос. Эта аккуратная щетина и тонковатые, но чувственные губы. Там даже киллер всех любительниц современных романов – ямочка на щеке – и та угадывается! А руки, с закатанными рукавами рубашки? Нет, я бы не назвала этого мужчину «красавчиком». Конвенциально красивым – точно нет. В нем нет слащавой зацикленности на собственных природных данных или излишней смазливости. Точеный профиль его скорее выдаёт какие-то глубинные внутренние черты, нежели является просто набором удачно тасованных генов. А какая от него исходит аура? Перед ним хочется сложиться в поясном поклоне и извиняться до скончания времен, просто так, на всякий случай.

Стоп! Лилиан Аннабет Сандерс! А ну соберись! Ты пялишься на него уже секунд тридцать! Хотя, вообще-то не ты одна. Он тоже буравит на меня каким-то странным взглядом – так смотрят люди, случайно нашедшие старую фотографию в запыленной коробке с теми, кого уже давно нет.

– Мисс, – выдавливаю я.

– Что, простите? – не понимает моего бормотания он.

– Я мисс Сандерс. Не миссис.

– А, – он слегка прочищает горло – Прошу прощения. Мисс Сандерс. Мы должны обсудить ваш прошлый отчет по Инвестрейду. Миссис Лоренс, вы свободны – он кивает Энджи, и та быстро шмыгает за дверь, и даже не успеваю сообразить какого хрена только что случилось. Он что, выставил Энджи? Мою начальницу?

– Полагаю, я должен еще раз представиться – говорит он. Еще раз? Когда это он представлялся? Глючит что ли? – Меня зовут Теодор Макдейл и мы будем вместе работать – он слегка улыбается, обнажая ТУ САМУЮ ЯМОЧКУ, и я быстро отвожу взгляд, чтобы не залипать на этот проклятый спазм его лица.

– Простите, мистер Макдейл, но… – начинаю я.

– Можно просто Тео, – перебивает он.

– Мистер Макдейл, – акцентирую я – Я не понимаю. Миссис Лоренс – мой непосредственный руководитель, как мы можем обсуждать что-то в ее отсутствие?

Он поджимает губы и его лоб прочерчивает вертикальная полоска. Таким хмурым он выглядит еще более сексуально.

Сексуально? Я подумала сексуально? О живом человеке? Нет, всё-таки читать до двух ночи – плохая идея. Читать до двух ночи очередной порно-роман – плохая идея вдвойне.

– Отчет ваш? – спрашивает Макдейл.

– Мой, – подтверждаю с некоторым вызовом.

– Отлично. Значит с вами и обсудим, – безапелляционно заявляет новый босс.

– Но…

– Давайте не будем тратить время друг друга, мисс Сандерс, – как-то нервно проговаривает он и выкладывает на стол мои бумаги, которые я передавала еще на прошлой неделе на ознакомление Миссис Морина – нашей теперь уже бывшей управляющей.

Я начинаю злиться. Да что он вообще о себе думает?! Это я трачу его время?! Как я могу перепрыгнуть через голову Эндж, если это она согласовывала мой отчет! Правда, она, по обыкновению, просто поставила свою визу, даже не читая. Вдруг я чем-то её подведу перед новым боссом? Кто знает, что там в его голове!

Я чувствую, как покрываюсь некрасивыми «злыми пятнами». Да-да, «нежный румянец залил её щеки», как же. Если бы в романах писали хотя бы половину того, что происходит на самом деле, мир был бы прекрасен, но увы. Поэтому каждый раз, когда меня кто-то бесит, я либо начинаю зеленеть, натурально, как не очень уравновешенный парень из вселенной «Марвэл», либо краснею такими уродливыми озерцами на коже, словно уже пару часов пытаюсь облегчить себе жизнь в отхожем месте.

Мистер Макдейл тем временем сразу переходит к делу. Да как переходит! Он разбивает мой отчет не просто в «пух и прах», он буквально растирает его в пыль. С тем количеством пометок, которые он рисует своим раздражающим желтым маркером, весь текст можно было бы просто залить краской и ткнуть мне в лицо со словами «Смотри, тупая ты корова, насколько ты бездарна». И, хотя я и сама вижу то, насколько в итоге отчет вышел пустым и неинформативным, а в паре мест и вовсе отвратительные ошибки, будто я работаю не 8 лет, а только 2 месяца, я все равно дохожу до финальной стадии бешенства. Если он еще хоть что-то мне скажет, вполне возможно я просто накинусь на него и откушу ему его шикарный нос или сигану из его вычурного панорамного окна, не выдержав накатившей волны стыда.

– Я надеюсь, что в будущем вы будете более внимательны, мисс Сандерс. Я могу вам помочь с ключевыми метриками, если у вас есть какие-то сложности и недопонимание, – заключает он и впервые за все время своего разгромного монолога поднимает на меня взгляд. Ооо, да. Он видит всю эту композицию под названием «Лили пародирует клеймо перед тем, как его нанесут на твой зад».

– Лилиан… – начинает он, но черта с два!

– Мисс Сандерс, пожалуйста – перебиваю я его так же, как он меня получасом ранее – Я поняла вас, мистер Макдейл. Дайте мне два часа и новый отчет будет у вас перед глазами.

Он молчит несколько секунд, сверля меня взглядом и ох уж этот взгляд… У меня возникает чувство, что он знает меня гораздо дольше, чем я его. В итоге он поднимается и просто протягивает мне документы.

– Через два часа я буду ждать вас, мисс Сандерс. Скажите, если у вас возникнут трудности с каким-то из этапов построения аналитики, и мы разберемся вместе, – говорит он спокойно. Я фокусируюсь на том, как дергается его кадык.

У меня хватает сил только кивнуть, и даже пуля не сравнилась бы со мной по скорости в момент, когда я покидала этот сраный аквариум.

– Он. Меня. Бесит!!! – ору я, залетая в наш с Энджи кабинет. – Да что он вообще думает! Да какого хрена! Я делаю аналитику уже восемь сраных лет, а он будет рассказывать мне, как работать надо!? Да сколько лет этому выскочке?!

Энджи, с улыбкой от уха до уха поворачивается лицом и давясь смехом заявляет.

– Ему 31, Лил. Вы почти ровесники.

– ТЕМ БОЛЕЕ! – воплю я. – Будет тыкать меня в ошибки, умник хренов?! Да я! Да он! ААА! – я обессиленно плюхаюсь в свое кресло и сползаю почти до пола.

Энджи в свою очередь лишь еще больше смеется.

– Хватит ржать! – шиплю я – Он же тебя выставил! Как ты можешь так спокойно реагировать?!