10 по шкале FPS

Тревожную тишину нарушили аплодисменты – кто-то даже засвистел. Дима же сидел в состоянии аффекта, удивляясь, сколько всего необычного можно испытать в воздушном путешествии.

Не отставая от других пассажиров, он спустился по трапу и сел в автобус, который доставлял туристов до терминала. Сам аэропорт предстал перед ним гигантским сооружением. Повсюду – многочисленные кафе, рестораны, разнообразные экспозиции, фитнес-центры, даже прилагалось несколько видов отелей.

После паспортного контроля и получения багажа с ленты, Дима наконец устремил свой взор на кипящий город Пекин. Новое приключение начиналось прямо сейчас, в этом шумном, ярком городе, полном контрастов и древней мудрости.

– Nǐ hǎo, Zhōngguó (пер. «здравствуй, Китай»), – радостно произнес лысый турист, чувствуя волнение и нарастающее предвкушение.

Он узнал, что английский язык бесполезен в стране восходящего солнца. На нем может говорить только молодежь, да и то с чудовищно непонятным акцентом. Поэтому, последние полгода усердно учил китайский. Хорошо удалось усвоить немного слов, в лучшем случае с четыре десятка, но зато мог произносить их уверенно, с правильным тоном и знанием дела.

Дима решительно перебежал оживлённую дорогу и сел в первое попавшееся желтое такси. Весь путь наблюдал за городом, словно сошедшим со страниц футуристического романа. Здания поражали своим нестандартным дизайном – острые углы, изогнутые линии, переплетение стекла и металла создавали впечатление невероятной легкости и динамизма.

Такси промчалось мимо грандиозной городской площади, утопающей в зелени деревьев. Там стояли храмы с ярко-желтыми крышами, увенчанными традиционными загнутыми кверху углами. Узкие старинные переулки словно приглашали пройтись по ним, погрузившись в атмосферу прошлого. Мраморные мостики перекинулись через спокойные пруды, украшенные пышными кустами пионов, наполняя воздух сладким ароматом.

Еще Дима был поражен количеством велосипедистов на улицах. Сотнями они двигались по широкой полосе, специально выделенной на главной дороге, создавая впечатление непрерывного потока.

Вскоре машина остановилась у вокзала. Он купил билет на поезд до провинциального городка Дэнфэн. Путь занял около трех часов. Из окна вагона продолжал любоваться живописными пейзажами – полями с золотистой пшеницей, зелеными холмами, покрытыми густым лесом, и сверкающими реками.

После этого заскочил на регулярный автобус. Местные жители с нескрываемым любопытством изучали Диму. Многие смеялись, доброжелательно махая ему рукой. Он, в свою очередь, лишь украдкой кивал, не желая привлекать к себе излишнего внимания.

Дорога продолжалась ещё два часа. Несмотря на нарастающую усталость, Дима не позволял себе сомкнуть глаза ни на мгновение, боясь пропустить очередную красоту здешней природы.

Наконец, транспорт остановился перед подножием остроконечной горы Суншань, или как её ещё называли – жемчужина Поднебесной. Вид действительно оправдывал своё имя. Каменные насты располагались под углом и можно было рассмотреть каждый слой, формирующийся столетиями. А вдоль горы шла неровная тропинка, то поднимаясь вверх, то опускаясь, открывая фантастический вид на окрестности. Зелёные долины с переливающимися реками, утопающие в дымке леса, а вдали – белоснежные вершины других гор.

Чем выше Дима поднимался, тем сильнее чувствовалось присутствие чего-то древнего и мудрого. Он будто ощущал прикосновение истории, слышал шепот легенд о воинах и монахах, которые когда-то тренировались на этой горе.

И вот, после действительно долгого пути, увидел его – легендарный древний монастырь Шаолинь.

По щеке Димы пробежала слеза счастья. Он не мог поверить своим глазам: наконец-то ступил на землю этого святого места, о котором столько слышал и читал.

Пройдя через массивные каменные ворота, Дима оказался на центральной дороге, вымощенной гладкими плитами из серого гранита. Двор монастыря был невероятно просторным, словно объятый тишиной и покоем. Дорогу украшали рельефы священного цветка лотоса, символизирующего чистоту, просветление и возрождение.

Медленно, с улыбкой, он пошел дальше, погружаясь в атмосферу покоя и благодати. Проходя мимо маленькой пузатой статуи Будды, слегка наклонился, сложив ладони вместе в знак почтения.

С боку длинными рядами были установлены каменные стелы с выгравированными историческими письменами, повествующими о жизни и подвигах основателей Шаолиня, о древних мастерах боевых искусств и их мудрых изречениях. Рядом с каждой стелой росли пары могучих деревьев, кора которых была усеяна глубокими вмятинами от тренировок монахов.

Он шагал вперед и любовался. Радовался как ребенок, смотря на скульптуры различных божеств, на высоченную башню с колоколом, на загнутые зеленые крыши залов с разнообразными рисунками мифических существ.

Внезапно что-то коснулось его плеча, прервав приятное созерцание.

Повернувшись, Дима увидел немолодого лысого мужчину в просторном желто-оранжевом халате с широкими рукавами.

– Nín de jīpiào, – произнес тот тихим, певучим голосом.

– Что? Так… Простите… Эм… – Дима растерялся, не понимая сказанного.

– Nǐ huì shuō zhōngwén ma?

– Ага, говорю ли я по-китайски? Hěnshǎo… Wǒ shì éluósīrén. Wǒ shì lái shǎolín dúshū de (пер. «Мало» … «Я русский»… «Я приехал учиться в Шаолинь»).

Незнакомец пригласил его следовать за собой. Оба покинули территорию храмового комплекса и направились к небольшому кирпичному зданию неподалёку. Мужчина что-то пробормотал в маленькое окошко и спешно удалился, оставив Диму стоять перед закрытой дверью.

Внутри, силуэт женщины с трудом поднялся из-за стойки и исчез в глубине комнаты. На ее место присела другая сотрудница, с менее выраженным азиатским лицом. Стекло окошка было слегка мутным, поэтому разглядеть ее детально не удалось. Дима смог заметить лишь темно-русые пышные волосы и необычайно яркие голубые глаза.

– Какой курс вам оформить? – донесся голос, чистый и без малейшего акцента.

– О, говорите по-нашему… а можно вопрос?

– Да.

– Этот человек, что привел меня сюда – это настоящий монах?

– Разумеется нет. Настоящие монахи уже давно не живут в храмах Шаолиня. Это место стало туристическим центром, вынудило мастеров открыть свои школы за стенами всего этого аттракциона.

– А оплатив курс, я буду тренироваться у настоящих монахов или…?

– У настоящих. Вам оформить на неделю?

– На шесть лет! Потом, возможно, буду продлевать.

Женщина поперхнулась, отпила воды из стакана, стоящего на ее столе.

– Боюсь, только китайцам можно сразу присоединяться на такой долгий срок. Иностранцам разрешено максимум до двенадцати месяцев. И вообще, вы попробуйте побыть там хотя бы недельку, может и передумаете продолжать.

– Вы намекаете, что я не справлюсь? – лысый вдруг посерьезнел, нахмурив брови.

– Далеко не все могут выдержать такой изнуряющий распорядок дня.

– Я выдержу!

– Ну конечно…

– Алло, мадам, а вам какая вообще разница? Черканите договор на год, и увидите, как через этот год я вернусь за продлением! – Дима повысил голос, раздражение начало скапливаться в нем.

– Пфф… – презрительно фыркнула девушка. – Вашим родителям стоило обращаться с вами получше!

– А вашим обращаться с вами похуже!

Работница, явно возмущённая его дерзостью, начала яростно стучать по клавиатуре. Минута прошла в тишине, прерываемой только щелчками клавиш.

– Вот, распишись! – она выдернула из принтера лист бумаги и шлепнула его на стойку.

– Куда мне теперь идти?

– Сам разберешься, раз такой смышлёный! Гони деньги и проваливай.

– Карга!

– Козел!

***

Само собой, он быстро заблудился в лабиринте узких улиц древнего города. Но гордость не позволила вернуться к единственному русскоговорящему человеку, извиниться и попросить помощи.

Зато забрел на главное кладбище буддийских монахов, известному также как «лес пагод». Многочисленные ярусы из желтого кирпича, словно гигантские свечи, тянулись вдаль, и не было видно им конца. Внутри каждого мемориала покоился прах ушедшего, а рядом возвышалась гранитная плита, увековечившая его заслуги и подвиги.

Дима, охваченный любопытством, протянул руку к орнаменту одной из надгробий. Его пальцы заскользили по рисункам бушующих волн, четырёх воинов с копьями, дракона с длинным, извивающимся хвостом.

Вдруг идиллию прервал резкий звук, словно сотня голосов одновременно выдохнула поток раскалённого воздуха. Не колеблясь ни секунды, Дима бросился к источнику шума. Выскочив из леса, он увидел просторный плац, на котором с невероятной синхронностью тренировались десятки молодых людей. Все они были одеты в одинаковые красные куртки, черные брюки и белые кроссовки, словно единый живой организм. Их движения поражали своей феноменальной гибкостью: стремительные прыжки, грациозные взмахи ногами, ловкие вращения деревянными палками.

Затем взрослый мужчина в оранжевой робе громко скомандовал, и все участники тренировки разбились на пары. Одни стали держать перед собой кирпичи, вторые, сосредоточив взгляд и напрягая мускулы, ломали их кулаками.

Дима, охваченный восторгом от увиденного, с широкой улыбкой бросился по склону холма, ведущему к плацу. Но тут же поскользнулся на каменистых осыпях и с грохотом повалился у самой площади, придавив себя тяжёлым чемоданом.

Все ученики обернулись, замерли в изумлении.

– Все нормально! – прокричал нарушитель обыденности, перевернувшись на спину. – Я пришел учиться с вами! Xuéshēng! (пер. «ученик!»).

Учитель, высокий мужчина с проницательным взглядом, спокойно подошел к нему. Он протянул руку, помогая незнакомцу подняться.

– Xuéshēng! (пер. «ученик!»), – снова повторил Дима, достав из кармана смятый договор. – Wǒ lái shǎolín dúshū! (пер. «Я приехал учиться в Шаолинь!»)

***

Мужчина, чье лицо было искажено гримасой недовольства, молча вел Диму по широкой улице с двухэтажными домиками.

Дойдя до серого, неприметного здания, похожего на старый склад, он резко остановился и жестом указал новому ученику на порог. Сам стремительно зашел внутрь.

– Мастер ши Сугуан, – раздраженный учитель ворвался в покои медитирующего монаха, – что нам делать? В нашу школу записался иностранец! На целый год!

– Это хорошо или плохо? – тихо произнес закоренелый настоятель, даже не открыв глаза.

– Он же не понимает китайский язык!

– Так обучите. Если человек способный, вы быстро наладите коммуникацию.

– А если нет?

– То он сбежит раньше, чем успеют догореть эти благовония, – мастер указал на горящие рядом свечи, испускающие теплый, успокаивающий свет.

– Хорошо, я передам его учителю Цзун. У него как раз недавно сбежало пару учеников.

– Нет, иностранец достанется вам, учитель Ляо.

– Что? У меня полный состав и… И совсем нету времени возиться со всякими…

– Присядьте рядом со мной, – прервал старший монах, указав на свободное место, выложенное мягкой соломой.

Учитель послушно сел, скрестив ноги в позе лотоса.

– Ляо, назовите мне четыре благородные истины буддизма.

– Вы серьезно хотите, чтобы я их перечислил? Это знают все дети!

– Значит вам не составит труда это сделать. Прошу вас.

Ляо вздохнул и начал:

– Хорошо. Эм… Первая истина говорит о том, что есть страдание: любая жизнь, любая форма жизни – это страдание. Нет в этом мире ничего, что не причиняло бы страдание: родиться – значит страдать; желание не исполнилось – страдание; болезнь, старость, смерть – страдание.

– Очень хорошо, продолжайте.

– Вторая истина раскрывает причину появления страдания в жизни человека. Эта причина – постоянная жажда к получению и обладанию. Ненасытность в своих потребностях. Жажда новых ощущений, жажда обладать вещами, быть любимым кем-то и т.д. Третья истина утверждает, что с исчезновением причины страдания исчезает само страдание. Жажда должна угаснуть и прекратиться. Четвертая истина о пути прекращения страдания. Для этого нужно соблюдать ряд важных правил: отказаться от любой вражды и недоб…

– Продолжайте, – слегка улыбнувшись, сказал монах.

– И недоброжелательности. Контролировать свои поступки, не опускаться до низменных и эгоистичных действий в отношении других живых существ. Помогать всем, кто в этом нуждается.

– Достаточно. Надеюсь вы с уважением примите к себе нового ученика.

– Конечно, мастер ши Сугуан. Простите за беспокойство, – ответил Ляо, склонив голову в знак уважения.

Учитель вышел из здания и в этот момент его внимание привлек Дима, который с наслаждением выдыхал густую струю табачного дыма, небрежно стряхивая пепел прямо на чистое крыльцо.

Итак, как можно объяснить иностранцу, что курить в священном месте нельзя? Можно попытаться воспользоваться разнообразными жестами, можно указать на многочисленные предупреждающие знаки по всей территории, а можно влепить мощнейший подзатыльник, который моментально дает все понять, вне зависимости от происхождения. Хлесткий щелчок, и вот уже сигарета с целой пачкой в мусорном ведре.

***

Определили нового ученика в детское общежитие. Он зашел в комнату, где бритые наголо школьники старательно отстирывали свои вещи в эмалированных тазиках. Увидев нового постояльца, все жалостливо скорчили лица, обратив внимание на его жуткий шрам, тянущийся от макушки до виска.

– Здорова, мелкие! – дружелюбно произнес Дима, оглядывая своё новое пристанище.

Комната была маленькой и тесной. Шесть двухъярусных металлических коек заполняли почти всё пространство. Обшарпанные стены украшали мятые плакаты с китайскими мастерами боевых искусств. Крошечное окошко тщательно защищалось от внешнего мира стальными прутьями, словно это была не комната в общежитии, а клетка для диких зверей.

– Ну и вонища у вас тут, – сморщив нос, продолжил новенький. – Повсюду какой-то кавардак… Нравится жить в свинарнике?

Мальчики переглянулись, не понимая происходящего.

– Ладно, где мне упасть? Wǒ de wèizhì… zài nǎlǐ? (пер. «Где мое место?»)

Ему указали на единственную заправленную кровать, на которой уже лежала аккуратно сложенная форма. Дима радостно подбежал к ней, развернул серое одеяние и прижал к телу.

Ученики начали перешёптываться, а затем разразились громким смехом.

– Смейтесь, смейтесь, малявки засранные! Через пару лет будете мои портреты вешать на этих стенах, вот увидите!

***

На следующее утро.

Приятный сон нарушил одиночный звон колокола, торжественно оповещая о начале нового дня. С трудом разлепив веки, Дима откинул белое стеганое одеяло и схватился за ноющую голову. Никогда прежде ему не приходилось вставать в пять утра, и мозг явно решил воспротивиться такому радикальному изменению режима. Дети же мгновенно повыпрыгивали со своих лежанок и стали копошиться вокруг, словно возбужденные муравьи.

После быстрого посещения общего туалета, все собрались на плацу с голым торсом. Утренний холод пробирал до костей, из рта валил пар, кончики пальцев онемевали от холода, но, казалось, только один человек придавал этому значение. Даже пятилетние дети стояли совершенно спокойно, лишь не совсем успешно скрывая зевоту.

Впереди вышел знакомый учитель Ляо. Он оглядел всех собравшихся, пересчитал учеников, а затем сердито что-то скомандовал одному из них. Тот молниеносно двинулся в сторону общежития. Остальные покорно ждали в тишине, которую Дима изредка прерывал постукиванием зубов.

Спустя несколько минут вернулись двое ребятишек. Проспавшего ученика ожидал нехилый удар палкой по плечу. Странно, но тот, получив наказание, поблагодарил учителя за его заботу и встал в строй, словно ничего и не произошло.

Первым, с чего началась разминка, оказался бег по плацу с вращением локтевых суставов. Преодолев шесть кругов, все ровно выстроились колонной.

Далее приступили к серии сложных упражнений: многократные приседания, наклоны с вытянутыми над головой руками, подъемы коленей до груди.

Прозвучала команда принять упор лежа. Дима старался не отставать от других, но на пятнадцатом разе сгибания локтей силы совсем покинули его руки. Он пропустил несколько отсчетов, и в этот момент внимательный учитель подтолкнул его палкой в спину, помогая продолжить упражнение.

Окончив отжимания, ученики побежали вверх по горной тропе Суншань, что стало настоящей пыткой. Подъем был невероятно крутым и неровным, а холодный сухой воздух затруднял дыхание. Дима чувствовал, как его мышцы жгут от напряжения, а лёгкие пылают от недостатка воздуха.

Достигнув вершины, ученики столкнулись с новым испытанием: спуск вниз с горы, касаясь руками каждой ступени. Словно на кухне резко включили свет, а тараканы спасаясь побежали вниз по стене. Столько настоящего русского мата китайские дети еще не слышали.

Наконец спустившись со склона, а точнее прокатившись больно на пузе, Дима упал на землю и максимально опустошил свой желудок. Ляо, презрительно хмыкнув, схватил его за шиворот и толкнул к группе улыбающихся молодых людей. К счастью, следующим пунктом программы была медитация, призванная очистить сознание от ненужных мыслей.

***

Зарядка завершилась в восемь утра, и всех отправили на завтрак. Монахи верили, что главная энергия сосредоточена не в пище, а в окружающей вселенной. Поэтому диета была полностью вегетарианской, с категорическим запретом на мясо. Диме пришлось довольствоваться рисовой похлебкой с тушёными овощами. Вместо хлеба предложили круглые белые плюшки, которые представляли собой несоленые куски вареного теста. Непривычную еду он запил горьким тёплым чаем, заваренным на основе лекарственных трав.

***

После приема пищи настало время для настоящей тренировки, где учитель раздал каждому индивидуальные задачи.

Некоторые ученики сосредоточенно оттачивали технику болевого захвата, ловко переплетая руки противника, выкручивая суставы и заставляя соперников кричать от боли. Другие, с самоотверженностью на лицах, ложились животом на острые пики. Третьи размахивали холодным оружием, вырабатывая ловкость и смертоносную точность движений.

Диму же поставили в боевую стойку и велели не шевелиться. Первые десять минут продержался вполне уверено, но вскоре слегка согнутые колени предательски затряслись. Вместо ожидаемого просветления, он начал молиться всем существующим богам, чтобы данное мучение поскорей закончилось.

Как будто этого было мало, учитель решил усложнить задачу. Вытянув правую руку иностранца, он положил на кисть пиалу, наполненную до краев прозрачной жидкостью.

За каждую пролитую каплю – удар палкой в плечо. За каждый жалобный вздох – удар палкой в плечо. За каждую злость от удара палкой в плечо – сильный удар палкой в плечо.

***

В двенадцать часов по расписанию настал обеденный перерыв. На столах в просторной трапезной появились блюда с лапшой и варёными бобами. Даже несмотря на то, что Дима успел нагулять аппетит, он едва коснулся еды. Ему больше хотелось растянуться на скамье, вытянуть ноги и насладиться каждой секундой покоя.

Пятнадцать минут отдыха пролетели незаметно. Все послушники выстроились в шеренгу и под руководством старшего брата направились в учебный класс. Здесь проходили занятия по разным дисциплинам: религии, праву, медицине, а также философии. Новенького же отсадили на самую дальнюю парту, чтобы изучал китайский язык, через огромный пыльный словарь с картинками.

***

Два часа спустя снова тренировка! В этом отрезке учитель решил сконцентрироваться на растяжке – фундаментальному элементу боевых искусств, который позволял достичь неоспоримого физиологического преимущества над противником.

Дети стали показывать удивительную изворотливость. Легко закидывали ноги за голову, прогибаясь назад в глубоком продольном шпагате. Некоторые даже вставали на вертикально вкопанные в землю столбы, поднимая одну стопу к небу, словно стремясь дотянуться до звезд.

Дима сел на свой максимальный шпагат, через который без проблем мог бы пройти годовалый ребенок. Неудовлетворённый этим результатом, Ляо начал давить на его голову, опуская пятую точку ближе к земле. Резкая боль порванных связок заставила Диму взвыть от боли. Он свернулся калачиком и начал перекатываться по земле, словно неуклюжая панда, вызывая смех у остальных учеников.

Далее все отрабатывали удары по мешку, плотно набитым горохом. Этот метод позволял укрепить надкостницу, научиться концентрировать удар в одной точке. Загоняя таким образом кулаки – вырабатывалась нечувствительность к боли. Удары совершались из-за головы прямой ладонью, с максимальной скоростью и силой. Освоив набивку, учитель заменил всем мешки на гладкие камни.

Дима прицелился, собрав всю свою энергию в кулак. С криком, вырывающимся из глубины его сущности, он резко приложился своей культей к твердому предмету. Камень даже не дрогнул, а вот последние живые два пальца чуть не разлетелись по всей округе.

***

Несколько часов выделили на личный досуг, где каждый решал сам, чем заняться. Кто-то предпочел погрузиться в мир книг, посетив просторную библиотеку с уютным читальным залом. Другие искали успокоения в медитации, стараясь достичь состояния душевного равновесия. Некоторым же понадобилось время для элементарных гигиенических процедур.

Но только один особый случай развалился на кровати, уткнувшись изуродованной головой в подушку.

Через мгновение снова плац, тренировка, получение палкой по плечу. По ощущениям это был бесконечный день, хотя закончился он ровно в восемь часов вечера. Прозвучал отбой и предельно вымотанный Дима даже не заметил, как сомкнул глаза.

***

На следующее утро.

Что-то коснулось ноги. Еще раз, но уже настойчиво толкая.

– Лен, дай поспать, – сквозь сон пробормотал Дима, – у меня вчера очень был сложный день.

Внезапно осознание хлынуло на него с огромной силой. Дима соскочил с кровати и увидел перед собой лысого мальчика, который с отчаянием пытался привести в сознание опоздавшего на зарядку товарища.