За гранью осязаемого

Не смогла сломать ее. Вместо этого попыталась дать ей сил, надежды. Девушка выдержала допрос, не сказала ни слова.

Меня наказали. Неделю держали в подвале, пока я не согласилась "исправиться".

Но в тот день я поняла: дар может не только разрушать, но и созидать. Зависит только от того, как его использовать.

И, наконец, последние записи:

1963 год. Меня "отпустили" со службы. Официально – по состоянию здоровья. На самом деле режим меняется, политические процессы стали не модны. Таких как я больше не нужно.

Я дала себе клятву: никогда не использовать дар во вред. И никогда не рассказывать о нем детям. Пусть способность угаснет со мной.

Но на всякий случай оставлю записи. Мало ли что принесет будущее.

М. Н.

Элена закрыла тетрадь и откинулась в кресле. Теперь она понимала, почему бабушка так резко отреагировала на ее выбор профессии. Психолог – человек, который работает с эмоциями, проникает в чужие души. Для Марты это было слишком близко к тому кошмару, который она пережила в молодости.

Но почему же тогда она завещала внучке все семейные тайны?

Ответ нашелся в конце тетради. Последняя запись датировалась всего двумя неделями назад:

Октябрь 2023. Мне восемьдесят четыре, и я чувствую, что скоро умру. Сердце, говорят врачи. Но я знаю настоящую причину – просто устала нести этот груз одна.

Вчера увидела Элену по телевизору. Она давала интервью о своей психологической практике. Говорила о том, как важно помочь людям справиться с эмоциональной болью. И я поняла: дар проявится у нее, хочет она того или нет.

Лучше пусть узнает правду от семьи, чем столкнется с ней неподготовленной.

Элена, если ты читаешь эти строки, знай: ты не одна. И ты не сошла с ума. То, что с тобой происходит, происходило с женщинами нашей семьи на протяжении веков. Мы не знаем, откуда взялся этот дар, но знаем, как им пользоваться.

Выбор за тобой. Можешь попытаться подавить способности, как делала я. Можешь развить их, как делала Алжбета. Но помни: с большой силой приходит большая ответственность.

Используй дар мудро. И помни о нас.

Твоя бабушка Марта.

Элена сидела в тишине, переваривая прочитанное. Все встало на свои места. Странные ощущения последней недели, способность чувствовать чужие эмоции, случай с Лидией – все это было проявлением наследственной способности, дремавшей в ее генах до поры до времени.

Она посмотрела на зеркальце. В нем лежал ключ к полному пробуждению дара. Стоило произнести заклинание, и она получит те же способности, что были у Алжбеты. Сможет не только чувствовать эмоции, но и управлять ими, исцелять душевные раны, даже защищаться от врагов.

Но какой ценой?

Алжбета сошла с ума от чужой боли. Марту заставили стать орудием пыток. Что ждало ее саму?

Элена взяла зеркальце в руки. Оно было удивительно теплым, словно хранило в себе живую энергию. В отполированной поверхности отразилось ее лицо, но на секунду ей показалось, что она видит не себя, а Алжбету. Прапрабабушка смотрела на нее с портрета печальными глазами, словно ждала решения.

"Alžěta, vrať se ke mně", – прошептала Элена.

Зеркальце вспыхнуло ярким светом, и по рукам прокатилась волна тепла. В голове зазвучал голос – тихий, но отчетливый:

"Добро пожаловать домой, дочь моя."

Элена почувствовала, как что-то меняется внутри нее. Все краски стали ярче, все звуки – отчетливее. И главное – она ощутила присутствие других людей, даже тех, кто находился далеко. Их эмоции, их боль, их радость – все это текло через нее рекой.

Она поняла: пути назад больше нет. Дар пробудился окончательно.

Элена встала и подошла к окну. Солнце село, и над Карлштейном зажглись первые звезды. Где-то в городке жили обычные люди с обычными проблемами. И теперь она могла им помочь – по-настоящему, не только словами.

Но сначала нужно было научиться контролировать новые способности. И понять, кто еще знает о существовании таких, как она.

Интуиция подсказывала: впереди ее ждут опасности, о которых она пока даже не подозревает.

Спустя неделю после странного инцидента Элена получает известие о смерти бабушки Марты, с которой не виделась пятнадцать лет после семейного разрыва. Марта Новакова завещала внучке старинный дом в Карлштейне и таинственную коллекцию дневников, датированных началом XX века. В доме Элена обнаруживает странные артефакты: перчатки с серебряными нитями, зеркала в необычных рамах и портрет прапрабабушки Алжбеты, жившей во времена Франца Иосифа I. В дневниках упоминается "дар касания" – способность женщин их рода влиять на человеческие эмоции через прикосновения. Элена скептически относится к этим записям, считая их мистическим бредом, но странные ощущения усиливаются.

ГЛАВА 2: ЭКСПЕРИМЕНТЫ С ПРИКОСНОВЕНИЕМ.

Понедельник начался с дождя. Элена стояла у окна своего кабинета на Малой Стране, наблюдая за потоками воды, стекающими по готическим витражам. Прошло всего два дня с момента пробуждения дара, но она чувствовала себя совершенно другим человеком.

Мир изменился. Или изменилась она сама.

Каждый звук стал объемнее, каждый цвет – насыщеннее. Но главное – она постоянно ощущала присутствие других людей. Их эмоции доносились до нее словно далекие радиосигналы: тревога соседки из квартиры напротив, раздражение водителя автобуса, грусть продавщицы в кофейне внизу. Пока что это было похоже на фоновый шум, который можно было игнорировать усилием воли. Но Элена понимала: это только начало.

Звонок телефона вырвал ее из размышлений.

– Доктор Новакова? Это Лидия Коларжова. Мы встречались на прошлой неделе.

Элена узнала голос своей клиентки – той самой женщины, с которой все началось.

– Конечно, Лидия. Как ваше самочувствие?

– Именно поэтому я звоню. Доктор, я не знаю, что вы со мной сделали, но я чувствую себя новым человеком. Впервые за полгода спала всю ночь без кошмаров. Вчера даже смогла пойти в торговый центр, хотя раньше от одной мысли о толпе начиналась паника.

Элена сжала трубку покрепче. После активации дара она боялась именно этого звонка. Что, если ее воздействие на Лидию было слишком сильным? Что, если она случайно повредила что-то в психике женщины?

– Это замечательно, Лидия. Но не стоит торопить события. Исцеление – процесс постепенный.

– Я понимаю. Но мне хотелось бы назначить еще один сеанс. Завтра, если возможно. Я чувствую, что мы были очень близко к прорыву.

Ближе, чем ты думаешь, – мысленно ответила Элена.

– Хорошо. Завтра в семь вечера вас устроит?

После разговора с Лидией Элена долго сидела за столом, листая записи о других клиентах. Сегодня у нее было назначено четыре встречи. Все разные случаи: депрессия, тревожное расстройство, проблемы в отношениях, посттравматический стресс. Обычно она работала с ними месяцами, постепенно продвигаясь к результату. Но теперь.

Теперь у нее был инструмент, который мог изменить все за один сеанс.

Вопрос был в том, стоит ли им пользоваться.

Первым клиентом был Якуб Прохазка – программист тридцати лет, страдавший от синдрома эмоционального выгорания. Он пришел точно в назначенное время: половина десятого утра.

– Доброе утро, Якуб. Как прошла неделя?

Молодой мужчина опустился в кресло, выглядя еще более измученным, чем обычно. Темные круги под глазами, нервное подергивание левого века, руки, которые не могут найти покоя.

– Плохо, доктор. Очень плохо. Я практически не сплю, на работе делаю одну ошибку за другой. Босс уже намекнул, что если не возьму себя в руки, придется искать другое место.

Элена кивнула, делая пометки. Но основное внимание она сосредоточила на том, что чувствовала от клиента. Раньше ей приходилось угадывать его эмоциональное состояние по внешним признакам. Теперь она видела его душу как открытую книгу.

Якуб был полон страха. Не просто тревоги или беспокойства – настоящего, первобытного ужаса. Страха потерять работу, оказаться никому не нужным, не справиться с жизнью. Этот страх пожирал его изнутри, не давая сосредоточиться ни на чем другом.

– Якуб, а можете ли вы рассказать о том, что именно вас пугает больше всего?

– Я – он замялся, подбирая слова. – Мне кажется, я разочарую всех. Родителей, которые вложили в мое образование столько денег. Девушку, которая ждет, когда я наконец сделаю ей предложение. Коллег, которые рассчитывают на меня в проекте.

– И что произойдет, если вы их разочаруете?

– Они поймут, какой я на самом деле. Неудачник. Слабак. Человек, который не способен справиться даже с простой работой.

Элена чувствовала, как волны его страха и самоуничижения захлестывают ее. В груди сжался комок боли – не ее боли, а его. Якуб мучился, и этот мучения были настолько сильными, что причиняли физическую боль.

Я могу помочь ему, – подумала она. Прямо сейчас. Одним прикосновением.

– Якуб, я хочу попробовать одну технику, – услышала она собственный голос. – Это называется эмоциональным заземлением. Я коснусь ваших рук, и это поможет вам сосредоточиться на настоящем моменте вместо тревожных мыслей о будущем.

Он кивнул, протягивая руки. Элена осторожно взяла их в свои.

Контакт был подобен удару электричества. Все эмоции Якуба – страх, отчаяние, ненависть к себе – хлынули в нее одновременно. На мгновение она почувствовала себя тонущей в океане чужих переживаний.

Но теперь, после пробуждения дара, она знала, что делать.

Элена мысленно представила свет – теплый, золотистый, исцеляющий. Направила его через руки в душу Якуба. Не пытаясь подавить его страх – это было бы неправильно, – а давая ему силы справиться с этим страхом.

Эффект был мгновенным. Якуб глубоко вздохнул, и напряжение начало покидать его тело. Плечи расправились, лицо разгладилось.

– Боже мой, – прошептал он. – Что это было? Я чувствую себя спокойным. Впервые за месяцы.

Элена отпустила его руки, стараясь скрыть собственное потрясение. Она действительно могла влиять на эмоции других людей. Не просто считывать их, а активно изменять.

– Это результат глубокой релаксации, – объяснила она. – Ваш организм наконец получил возможность отдохнуть от постоянного стресса.

Остальная часть сеанса прошла в обычном режиме, но Якуб выглядел совершенно преображенным. Он говорил увереннее, даже улыбался несколько раз. Уходя, пожал Элене руку – и она снова почувствовала его эмоции, теперь уже гораздо более светлые: благодарность, надежду, облегчение.

Но сразу после его ухода на Элену навалилась странная усталость. Голова гудела, словно после тяжелой физической работы, а в груди ощущалась пустота.

Это цена, – подумала она, вспоминая записи из дневников. Каждое использование дара забирает часть моей энергии.

Второй клиент – Анна Врбова, женщина сорока лет, переживающая развод. Она пришла в слезах, едва держась на ногах от горя.

– Доктор, я не знаю, как жить дальше. Двадцать лет брака, двое детей И он ушел к своей секретарше. Говорит, что я стала скучной, что он больше не чувствует ко мне ничего.

Элена слушала привычную историю, но теперь она не только слышала слова – она ощущала всю глубину боли Анны. Это было похоже на рану в душе, кровоточащую, незаживающую. Боль потери, боль предательства, боль от осознания, что жизнь, которую строила годами, оказалась иллюзией.

– Анна, позвольте мне взять ваши руки, – мягко сказала Элена. – Это поможет вам почувствовать поддержку.

И снова – этот поток эмоций, обжигающий, разрушительный. Но Элена уже знала, как работать с чужой болью. Она не пыталась забрать ее полностью – это было бы невозможно и неправильно. Вместо этого она дала Анне то, чего той не хватало: внутреннюю силу, способность посмотреть на ситуацию под другим углом, веру в то, что боль когда-нибудь утихнет.

– Я – Анна перестала плакать и удивленно посмотрела на Элену. – Я вдруг почувствовала, что не все потеряно. Что у меня есть дети, карьера, друзья. Что я могу начать заново.

– Все это у вас и было раньше, – улыбнулась Элена. – Просто боль не позволяла это увидеть.

После ухода Анны усталость усилилась. Элена с трудом дошла до кухни, заварила крепкий кофе и съела шоколадку. Это немного помогло, но ощущение опустошенности никуда не делось.

Два клиента, и я уже на пределе, – подумала она. А ведь впереди еще двое.

Третий клиент заставил ее усомниться в правильности происходящего.

Петр Новотный, юноша двадцати двух лет, страдал от социальной фобии. Он боялся людей, не мог устроиться на работу, практически не выходил из дома. Когда Элена коснулась его рук, она ощутила такую глубокую, застарелую травму, что чуть не отшатнулась.

Его страх был не просто эмоцией – он стал частью личности, врос в психику настолько глубоко, что удаление его могло повредить всю структуру характера. Элена попыталась мягко воздействовать на эмоции Петра, дать ему немного уверенности в себе.

Эффект превзошел все ожидания – и напугал ее.

Петр буквально на глазах превратился из забитого, напуганного юноши в самоуверенного молодого мужчину. Он выпрямился, заговорил громче, в голосе появились нотки агрессии.

– Знаете что, доктор? Я думаю, все мои проблемы из-за того, что я слишком много думаю о чувствах других. Пора начать жить для себя. Может, мне действительно стоит сказать родителям, что они достали меня своей опекой.

Элена поняла, что перестаралась. Убрав страх, она случайно удалила и здоровую осторожность, и эмпатию. Петр стал другим человеком – возможно, более функциональным, но потерявшим важную часть себя.

К концу сеанса ей удалось немного скорректировать эффект, вернув юноше часть прежней чувствительности. Но урок был усвоен: дар требовал не только энергии, но и исключительной осторожности.

Четвертый клиент едва не стал катастрофой.

Мартина Дворжакова, женщина пятидесяти лет, пришла по поводу панических атак после смерти мужа. Элена была уже настолько измотана предыдущими сеансами, что с трудом концентрировалась.

Когда она коснулась рук Мартины, произошло то, чего она боялась больше всего. Вместо контролируемого воздействия, дар сработал хаотично. Все накопленные за день эмоции – страх Якуба, боль Анны, искусственная агрессия Петра – хлынули в душу Мартины одновременно.

Женщина вскрикнула и отшатнулась, словно от удара.

– Что что это было? – ее голос дрожал. – У меня в голове там столько всего чужие голоса, чужие чувства.

Элена попыталась исправить ошибку, но было уже поздно. Мартина поднялась, пошатываясь, и направилась к выходу.

– Извините, доктор, но мне нужно мне нужно домой. Я приду в другой раз.

После ее ухода Элена рухнула в кресло, охватив голову руками. Что она наделала? Вместо исцеления причинила человеку еще больше страданий.

Дар без контроля становится проклятием, – вспомнила она слова из дневника Алжбеты.

Остаток дня она провела, изучая записи прапрабабушки, пытаясь понять принципы безопасного использования способностей. Алжбета писала о необходимости "эмоционального щита" – способности отделять свои переживания от чужих, о важности дозированного воздействия, о медитативных техниках для восстановления энергии.

Но больше всего Элену поразила одна запись:

"Самая большая опасность нашего дара не в том, что мы можем навредить другим. Самая большая опасность в том, что мы можем потерять себя, раствориться в чужих эмоциях, забыть, где заканчиваемся мы и начинается другой человек."

Элена подняла взгляд от дневника и посмотрела в зеркало на противоположной стене. В нем отражалось усталое лицо с потухшими глазами. Она попыталась вспомнить, что чувствовала утром, но в памяти всплывали только эмоции клиентов: страх, боль, отчаяние, искусственная агрессия.

А что чувствую я сама?

Ответ пришел не сразу. Под слоем чужих переживаний, глубоко в душе, пряталось нечто знакомое: одиночество. То самое одиночество, которое преследовало ее всю жизнь, заставляя выбирать профессию, связанную с помощью другим.

По крайней мере, это точно мое, – с грустью подумала Элена.

Вечером она решила прогуляться по старому городу, надеясь, что свежий воздух поможет восстановить силы. Октябрьский вечер был прохладным, улицы освещались теплым светом фонарей, а из кафе доносились звуки негромкой музыки.

Но спокойствие длилось недолго. Идя по Карловому мосту, Элена вдруг ощутила волну чужого отчаяния настолько сильную, что остановилась, схватившись за перила.

Где-то рядом был человек в состоянии глубокого кризиса. Элена огляделась и увидела молодую девушку, стоящую у края моста и смотрящую вниз на темные воды Влтавы.

Не думая о последствиях, Элена подошла к ней.

– Простите, все в порядке?

Девушка обернулась. Ей было лет двадцать, лицо осунувшееся, глаза красные от слез.

– Отстаньте, пожалуйста, – прошептала она. – Мне нужно побыть одной.

Элена почувствовала исходящие от девушки эмоции: безысходность, ощущение ненужности, желание прекратить боль любым способом. Она понимала, что происходит, и знала, что может помочь.

– Как вас зовут?

– Катка, – после паузы ответила девушка. – А вас это не касается.

– Катка, я психолог. И я вижу, что вам очень больно. Можно я просто постою рядом?

Девушка не возражала. Элена осторожно приблизилась, стараясь не делать резких движений.

– Хотите рассказать, что произошло?

И Катка заговорила. Слова лились потоком: о разрыве с парнем, о проблемах в университете, о родителях, которые не понимают ее, о чувстве, что весь мир настроен против нее.

– Мне кажется, будет лучше, если я просто исчезну, – закончила она. – Никто даже не заметит.

Элена знала, что должна вызвать службу экстренной психологической помощи, отвести девушку в больницу, провести полноценную интервенцию. Но времени не было – она чувствовала, что Катка была на грани.

– Катка, можно я возьму вашу руку? Просто чтобы вы почувствовали, что не одна.

Девушка кивнула. Элена осторожно взяла ее ладонь в свою и сразу почувствовала всю глубину ее отчаяния. Это была черная дыра в душе, которая пожирала все светлое.

Но на этот раз Элена была осторожнее. Вместо попытки изменить эмоции Катки, она просто поделилась с ней частичкой собственной силы. Дала ей то, что помогало ей самой в трудные моменты: веру в то, что боль временна, что за самой темной ночью обязательно наступает рассвет.

Катка глубоко вздохнула и впервые за весь разговор улыбнулась.

– Спасибо, – сказала она. – Я не знаю, что вы сделали, но мне стало легче. Может, я действительно схожу к психологу. К настоящему, в клинику.

– Это хорошая идея, – согласилась Элена. – А пока давайте вызовем такси и отвезем вас домой.

Проводив Катку, Элена медленно пошла к своему дому. Усталость была всеобъемлющей – физической, эмоциональной, духовной. Но в груди теплилось чувство, которого она не испытывала с утра: удовлетворение от работы хорошо сделанной.

Может быть, в этом и есть смысл дара, – подумала она. Не в том, чтобы делать людей счастливыми одним прикосновением, а в том, чтобы давать им силы справляться со своими проблемами самостоятельно.

Дома Элена заварила травяной чай и села за стол, чтобы записать впечатления дня. Она понимала, что стоит только в начале пути. Дар пробудился, но еще не был под полным контролем. Впереди были недели, возможно, месяцы изучения собственных способностей.

Но главное – она больше не была одна. В дневниках предшественниц лежали ответы на многие вопросы. А где-то в мире наверняка жили другие люди с подобными способностями.

Завтра попробую найти их, – решила Элена. В интернете, в специализированной литературе, может быть, среди коллег-психологов. Должны же быть другие, кто понимает, что это такое – нести ответственность за чужие души.

За окном зажглись уличные фонари, превращая ночную Прагу в сказочный город из золота и теней. Элена допила чай и приготовилась ко сну, зная, что завтра начнется новый день полный экспериментов, открытий и, возможно, новых опасностей.

Но она больше не боялась. В ее руках была сила, способная исцелять души. И она научится использовать ее мудро.

ГЛАВА 3: ВСТРЕЧА С ТОМАШЕМ.

Утром в среду Элена решила разобраться с наследством бабушки. Вчерашний сеанс с Лидией прошел успешно – женщина ушла спокойной и благодарной, а сама Элена почувствовала, что начинает лучше контролировать свои способности. Но каждое использование дара по-прежнему истощало ее, и она понимала: нужно найти способ восстанавливать энергию быстрее.

Возможно, ответ крылся в тех артефактах, которые она обнаружила в доме Алжбеты.

Элена собрала в сумку самые интересные предметы из коллекции прапрабабушки: серебряные перчатки с тонкими нитями, небольшое зеркальце в резной раме (не то, которое содержало силу Алжбеты, а обычное, но явно старинное), несколько книг в кожаных переплетах и странный амулет из черного камня. Все это нуждалось в профессиональной оценке.

Антикварный магазин "Временные сокровища" располагался в здании XVI века на Нерудовой улице, всего в нескольких кварталах от ее кабинета. Элена не раз проходила мимо, любуясь витриной с редкими книгами и старинными украшениями, но никогда не заходила внутрь.

Над входом висела изящная деревянная вывеска с позолоченными буквами. В окнах были выставлены предметы разных эпох: венецианские маски, китайский фарфор, серебряные подсвечники, картины в тяжелых рамах. Место выглядело респектабельно и надежно – именно то, что нужно для оценки семейных реликвий.

Элена толкнула тяжелую дверь, и над головой зазвенел старинный колокольчик. Внутри пахло воском, кожей старых переплетов и чем-то еще – едва уловимым ароматом древесины и времени.

Магазин оказался больше, чем казался снаружи. Высокие деревянные стеллажи, заполненные книгами, тянулись до самого потолка. Между ними располагались витрины с ювелирными изделиями, коллекциями монет, старинными часами. В глубине помещения стояли массивные шкафы красного дерева, а на стенах висели портреты в золоченых рамах.

– Добро пожаловать! – послышался приятный баритон.

Из-за высокого стеллажа появился мужчина лет тридцати пяти. Высокий, стройный, с темными волосами, которые слегка вились на затылке, и внимательными серыми глазами за стильными очками. На нем был элегантный темный костюм, но без галстука – первая пуговица рубашки была расстегнута, что придавало образу непринужденность.

– Добрый день, – Элена невольно улыбнулась. В облике незнакомца было что-то притягательное – интеллигентность, смешанная с легкой богемностью. – Меня зовут Элена Новакова. Я хотела бы оценить некоторые семейные вещи.

– Томаш Кржиж, – мужчина протянул руку для знакомства. – Владелец этого заведения и по совместительству историк. Буду рад помочь.

Элена пожала протянутую руку и замерла.

Обычно при прикосновении к человеку ее захлестывала волна эмоций. Иногда слабая, иногда сильная, но всегда ощутимая. От Томаша же не исходило ничего. Абсолютная пустота, словно она касалась манекена.

Нет, не совсем пустота. Что-то было, но скрытое за мощным барьером, недоступное для считывания. Это было похоже на попытку заглянуть в закрытое окно – ты знаешь, что за ним что-то есть, но видеть не можешь.

– Простите, – Элена быстро отдернула руку. – У вас очень интересный магазин.

Томаш внимательно посмотрел на нее, и ей показалось, что он заметил ее странную реакцию.

– Спасибо. Я коллекционирую предметы с историей. Особенно интересуют артефакты Австро-Венгерской эпохи – тогда Прага была одним из культурных центров империи, здесь процветали наука, искусство и более эзотерические увлечения.

– Эзотерические? – переспросила Элена, доставая из сумки сверток с вещами бабушки.

– Оккультизм был очень популярен среди аристократии и интеллигенции того времени, – объяснил Томаш, расстилая на столе бархатную ткань. – Теософские кружки, спиритические сеансы, изучение древних мистических традиций. Считалось модным интересоваться "скрытыми науками".

Элена начала выкладывать предметы на стол. С каждой новой вещью выражение лица Томаша становилось все более заинтересованным.

– Боже мой, – прошептал он, взяв в руки серебряные перчатки. – Это подлинные изделия начала XX века. Видите эти символы на манжетах? Это руны старшего футарка, но использованные в очень специфическом контексте.

Он поднес перчатки к свету настольной лампы.

– Серебряные нити вплетены не для красоты. В эзотерической традиции серебро считалось проводником психической энергии. Такие перчатки использовались медиумами и людьми с особыми способностями.

Элена почувствовала, как участилось сердцебиение. Томаш явно знал о таких вещах гораздо больше, чем обычный антиквар.

– Людьми с особыми способностями? – осторожно переспросила она.

Томаш положил перчатки на стол и взял зеркальце. Его пальцы скользнули по резной раме, изучая каждый символ.