Алгоритм чувств

– Что случилось?

– Она встретила кого-то другого. И знаете что? Я почувствовал облегчение. Не боль, не ревность. Облегчение от того, что не придется больше притворяться счастливым.

Мы замолчали. В кафе играла тихая музыка – что-то меланхоличное и красивое. За соседним столиком парень с ноутбуком работал над каким-то проектом, периодически потягивая кофе. У окна читала книгу женщина средних лет.

– Николас, – сказала я тихо, – а что, если мы повторим ту же ошибку? Что, если алгоритм свел нас только для того, чтобы мы еще раз убедились, что настоящей любви не существует?

– А что, если существует?

– Тогда нам невероятно не повезло со временем.

Он протянул руку через стол и накрыл мою ладонь. Его кожа была теплой и чуть шершавой.

– Елена, хотите знать, что я подумал, когда увидел вас?

Я кивнула.

– Я подумал: "Наконец-то". Не "красивая женщина" или "интересно, подойдем ли мы друг другу". А именно "наконец-то". Как будто всю жизнь ждал именно этого момента.

Мое сердце забилось быстрее. Потому что я чувствовала то же самое.

– Это может быть самовнушением, – прошептала я.

– Может быть. А может быть, алгоритм действительно что-то понимает в человеческих душах.

Он не убрал руку, и я не отдернула свою. Мы сидели, держась за руки, как подростки на первом свидании.

– Что теперь? – спросила я.

– А что вы хотите?

– Хочу, чтобы время остановилось. Чтобы у нас было не три дня, а вся жизнь. – Я посмотрела на него. – А вы?

– Хочу показать вам свой мир. Место, где я работаю, квартиру, где живу, парк, где бегаю по утрам. Хочу узнать, какую музыку вы слушаете, что читаете, о чем мечтаете по ночам. Хочу прожить с вами всю жизнь за эти три дня.

– Это возможно?

– Не знаю. Но попробовать стоит.

Я посмотрела на часы. Было почти два утра.

– У нас осталось 68 часов, – сказала я.

– 67 часов 43 минуты, – поправил он, взглянув на свои часы.

– Вы считаете время?

– А вы нет?

Конечно, считала. Каждая минута была драгоценной. Каждая секунда могла стать последней, когда мы еще не знаем друг друга по-настоящему.

– Пойдемте, – сказал Николас, вставая. – Покажу вам рассвет с крыши моего дома.

– Сейчас?

– У нас нет времени на "потом".

Он был прав. У нас не было времени ни на что.

Кроме любви.

Глава 4. Рассвет.

Мы вышли из кафе в прохладную ночь. Улицы Гринвич-Виллидж в это время были почти пустыми – лишь редкие прохожие и несколько такси, неспешно ехавших по мокрому от недавнего дождя асфальту. Воздух пах осенью и отдаленным запахом кофе из круглосуточных заведений.

– Далеко идти? – спросила я, поправляя пальто.

– Пять минут. Если не против прогулки.

Мы шли рядом, наши плечи иногда соприкасались. Николас засунул руки в карманы куртки и смотрел под ноги, словно обдумывая что-то важное.

– О чем думаете? – спросила я.

– О том, как странно устроена жизнь. Еще вчера я был обычным программистом, который возвращался домой после работы, заказывал пиццу и смотрел Netflix. А сегодня веду незнакомую женщину к себе домой, чтобы показать ей рассвет.

– И что вы чувствуете?

Он остановился под фонарем и посмотрел на меня.

– Я чувствую себя живым. Впервые за много лет.

В свете уличного фонаря его лицо казалось более мягким, молодым. И в то же время – усталым, словно он нес какой-то невидимый груз.

– Николас, а вы когда-нибудь влюблялись? По-настоящему?

Он задумался.

– Думал, что да. Несколько раз. Но теперь понимаю, что это было что-то другое. Привязанность, привычка, желание не быть одному. А настоящая любовь – Он замолчал.

– Что – настоящая любовь?

– Когда готов изменить всю свою жизнь ради одного человека. Когда его счастье становится важнее собственного. Когда понимаешь, что можешь прожить без многого, но не без него.

Его слова отозвались где-то глубоко внутри.

– А как понять, что это именно любовь, а не иллюзия?

– Наверное, никак. Можно только довериться чувствам.

– Или алгоритму.

– Или алгоритму, – согласился он с грустной улыбкой.

Мы дошли до старого кирпичного здания с элегантным фасадом. Николас достал ключи и открыл входную дверь.

– Добро пожаловать в мой мир, – сказал он.

Мы поднялись на лифте на четвертый этаж. Квартира оказалась просторной, но аскетично обставленной. Минимум мебели, много книг, несколько мониторов на рабочем столе. На стенах – абстрактные картины и фотографии городских пейзажей.

– Очень мужская квартира, – заметила я.

– Долго жил один. Привык к функциональности.

Но я заметила детали, которые выдавали чувствительную натуру: растение в горшке на подоконнике, аккуратно расставленные книги по искусству, винтажный проигрыватель в углу.

– Слушаете винил?

– Иногда. Говорят, что цифровая музыка удобнее, но мне нравится ритуал. Достать пластинку, поставить на проигрыватель, опустить иглу. Есть что-то магическое в том, как музыка материализуется из канавок.

Он подошел к проигрывателю и поставил пластинку. Через мгновение комнату заполнили мягкие джазовые звуки.

– Miles Davis, – сказал он. – "Kind of Blue". Идеальная музыка для рассвета.

– А теперь покажите мне этот рассвет.

Он провел меня через квартиру к узкой лестнице, ведущей наверх.

– Техническая крыша. Официально туда нельзя, но управляющий закрывает глаза.

Мы поднялись по металлическим ступенькам и оказались на плоской крыше. Отсюда открывался потрясающий вид на Манхэттен. Небоскребы вздымались во все стороны, их окна мерцали как звезды. Где-то вдалеке виднелись огни Бруклинского моста.

– Боже мой, – прошептала я. – Это невероятно.

– Прихожу сюда, когда нужно подумать. Или когда не могу уснуть.

– Часто не можете уснуть?

– В последнее время – да. Работа, мысли о будущем, о том, что делаю со своей жизнью. – Он посмотрел на меня. – А теперь думаю о том, что у меня может не быть будущего.

Мы сели на низкий парапет. Город расстилался перед нами, огромный и прекрасный. Воздух здесь был чище, а тишина – глубже.

– Елена, можно личный вопрос?

– После всего, что произошло сегодня, любой вопрос личный.

– Чего вы больше всего боитесь в жизни?

Я подумала. Странно, но ответ пришел сразу.

– Остаться одной. Не в смысле без мужчины, а в смысле не найти родственную душу. Человека, который поймет меня без слов.

– А что дает вам надежду?

– То, что такие люди существуют. Что где-то есть тот, кто смотрит на мир моими глазами. Кто будет любить меня не за что-то, а просто потому, что я есть.

– И вы думаете, что алгоритм может найти такого человека?

– Не знаю. А вы?

Николас долго молчал, глядя на город.

– Всю жизнь я верил в логику. В математику. В то, что любую проблему можно решить, если найти правильную формулу. Но любовь – Он покачал головой. – Любовь кажется чем-то, что не поддается вычислениям.

– А теперь?

– А теперь я сижу на крыше с женщиной, которую встретил час назад, и чувствую, что знаю ее всю жизнь. Может быть, алгоритм действительно понимает что-то, чего не понимаем мы.

На востоке небо начало светлеть. Совсем чуть-чуть, едва заметно, но достаточно, чтобы понять – ночь подходит к концу.

– Елена, – сказал Николас тихо, – а что, если мы проведем эти три дня так, словно у нас впереди вся жизнь?

– Что вы имеете в виду?

– Делать все то, что делают влюбленные пары. Завтракать вместе, гулять по городу, смотреть фильмы, разговаривать до утра. Познакомиться с друзьями друг друга. Строить планы.

– Планы, которые никогда не осуществятся?

– Планы, которые будут жить в наших сердцах.

Что-то в его голосе заставило меня повернуться к нему. Он смотрел на меня так, словно пытался запомнить каждую черточку моего лица.

– Вы действительно верите, что умрете? – спросила я.

– Верю, что время ограничено. У всех нас. Просто я знаю свой срок.

– А что, если не умрете? Что, если алгоритм ошибся?

– Тогда у меня будет шанс прожить самую счастливую жизнь на свете. С вами.

Он произнес это так просто и искренне, что у меня перехватило дыхание.

– Николас.

– Я знаю, что это звучит безумно. Мы знакомы несколько часов. Но я чувствую – Он взял мою руку. – Я чувствую, что наши души уже встречались раньше. В другой жизни, в другом времени.

– Вы верите в реинкарнацию?

– Нет. Но верю в то, что некоторые связи сильнее логики.

Небо на востоке стало розовым. Первые лучи солнца коснулись вершин небоскребов, окрашивая стекло и металл в золотые тона. Город просыпался.

– Смотрите, – прошептал Николас.

Солнце поднималось медленно, величественно, превращая Манхэттен в сказочный город из золота и света. Я никогда не видела ничего прекраснее.

– Спасибо, – сказала я. – За то, что показали мне это.

– Спасибо вам. За то, что согласились увидеть это со мной.

Мы сидели рядом, держась за руки, и смотрели на рассвет. Где-то внизу начинал просыпаться город – слышались звуки машин, голоса людей, лай собак. Жизнь продолжалась.

– 66 часов, – тихо сказал Николас.

– 66 часов, – повторила я.

А потом, не знаю почему, я повернулась к нему и поцеловала.

Это был мягкий, осторожный поцелуй. Первый поцелуй двух людей, которые только начинают узнавать друг друга. Но в нем была такая нежность, такое доверие, что я поняла – алгоритм не ошибся.

По крайней мере, в одном.

Когда мы разорвали поцелуй, Николас улыбнулся.

– А теперь я точно знаю, что следующие 66 часов будут лучшими в моей жизни.

Солнце поднялось выше, заливая крышу теплым светом. Новый день начался.

Второй из трех, что у нас были.

Глава 5. Утро после.

Мы спустились с крыши, когда солнце уже полностью взошло над городом. В квартире было тепло и уютно после прохладного утреннего воздуха. Николас включил кофемашину, а я рассматривала его книжные полки.

– Вы читаете на трех языках? – спросила я, заметив книги на английском, французском и что-то похожее на немецкий.

– На четырех, если считать программирование, – улыбнулся он из кухни. – Кофе будете?

– Пожалуйста.

Я остановилась перед полкой с художественной литературой. Кундера, Маркес, Мураками, Борхес. Книги о любви, времени, судьбе. Странные совпадения для человека, который всю жизнь посвятил алгоритмам.

– Интересный выбор для программиста, – заметила я.

– А что должны читать программисты? Только технические руководства?

– Не знаю. Просто неожиданно.

Он принес две чашки дымящегося кофе и сел рядом со мной на диван.

– Елена, а что вы читаете?

– В последнее время в основном рабочую литературу. Архитектурные журналы, книги по дизайну. – Я сделала глоток кофе. – Раньше любила русскую классику. Тургенев, Чехов, Толстой.

– "Анна Каренина"?

– Конечно. Но не любила концовку.

– Потому что она бросается под поезд?

– Потому что она выбирает смерть вместо борьбы за счастье.

Николас задумчиво посмотрел в окно, где за стеклом виднелась утренняя суета города.

– А что, если смерть – это тоже выбор? – сказал он тихо. – Что, если иногда уйти в нужный момент лучше, чем цепляться за жизнь?

– Вы говорите о себе?

– Говорю о том, что, возможно, есть худшие вещи, чем умереть счастливым.

Что-то в его тоне заставило меня насторожиться.

– Николас, а вы вы ничего не планируете?

– Что вы имеете в виду?

– Вы не думаем ускорить события? Взять судьбу в свои руки?

Он посмотрел на меня с удивлением.

– Вы спрашиваете, собираюсь ли я покончить с собой?

– Да.

– Нет, – твердо ответил он. – Если мне действительно осталось три дня, я хочу прожить их полноценно. С вами.

Облегчение, которое я почувствовала, было настолько сильным, что я поняла – уже не могу представить жизнь без этого человека.

А ведь мы знакомы всего несколько часов.

– Елена, а у вас есть планы на день? – спросил Николас.

– В смысле работа? – Я взглянула на часы. Было уже половина восьмого утра. – Должна быть в офисе к девяти.

– А если не пойдете?

– Увольят.

– А если увольнят?

Хороший вопрос. Что, если просто не пойти на работу? Что, если провести день с человеком, которого, возможно, больше никогда не увижу?

Но с другой стороны – что, если алгоритм ошибся? Что, если Николас не умрет, а я потеряю работу?

– Вижу, как вы размышляете, – сказал он. – Практичная часть вашего мозга борется с романтической.

– И кто побеждает?

– Не знаю. Скажите мне.

Я достала телефон и набрала номер своего начальника, Роберта Стивенса.

– Елена? – голос Роберта звучал удивленно. – Что случилось? Ты никогда не звонишь так рано.

– Роберт, мне нужен выходной. Срочно.

– Сегодня? У нас презентация проекта для "Morrison Industries".

– Перенесите на завтра.

– Елена, ты в порядке? Ты никогда не просила внезапных выходных.

– Я влюбилась.

Тишина на том конце провода.

– Простите, что?

– Я встретила мужчину. И у нас может быть очень мало времени.

– Елена, это не похоже на тебя.

– Знаю. Именно поэтому прошу. Дайте мне один день.

Еще одна пауза.

– Хорошо, – вздохнул Роберт. – Но завтра жду тебя с полным отчетом по проекту.

– Обещаю.

Я повесила трубку и посмотрела на Николаса. Он улыбался.

– Значит, у нас есть целый день?

– Целый день.

– Тогда я хочу показать вам все места в городе, которые что-то значат для меня. А вы покажете мне свои.

– Это может занять больше дня.

– Тогда начнем с самых важных.

Он встал и протянул мне руку.

– Готовы к экскурсии по моей жизни?

– Готова.

Мы вышли из дома в залитый солнцем Манхэттен. Утренний воздух был свежим и прохладным, город просыпался и наполнялся звуками и запахами нового дня.

– Куда сначала? – спросила я.

– В место, где я понял, кем хочу стать.

Мы сели в такси и поехали в сторону Мидтауна. По дороге Николас рассказывал о своем детстве, о родителях-интеллектуалах, которые любили его, но не понимали. О том, как в тринадцать лет он впервые написал программу и почувствовал себя богом, создающим виртуальные миры.

– А когда вы поняли, что хотите работать с алгоритмами предсказания?

– В колледже. Изучал теорию вероятностей и вдруг осознал, что случайности не существует. Есть только недостаток информации.

– И теперь создаете алгоритмы, которые восполняют этот недостаток?

– Пытаюсь.

Такси остановилось возле современного здания из стекла и стали. "QuantumSoft" – гласила табличка у входа.

– Ваша работа?

– Моя работа.

Мы поднялись на лифте на тридцать седьмой этаж. Офис был пустым – слишком рано для обычного рабочего дня. Николас провел меня к своему рабочему столу у большого окна с видом на город.

– Здесь, – сказал он, – я провожу по двенадцать часов в день, пытаясь научить машины понимать человеческое поведение.

На столе стояли три монитора, покрытые строчками кода. Я ничего не понимала в программировании, но чувствовала масштаб работы.

– А это что? – спросила я, указывая на один из экранов.

– Модель предсказания социальных трендов. Анализирует миллионы постов в социальных сетях и предсказывает, что станет популярным завтра.

– Работает?

– С точностью 73%. Неплохо для хаоса человеческой психики.

Он сел за компьютер и начал что-то печатать.

– Что вы делаете?

– Показываю вам кое-что интересное.

На экране появилась сложная диаграмма с множеством точек и связей между ними.

– Это визуализация алгоритма Destiny.ai, – сказал Николас. – Точнее, моя попытка его реконструировать.

– Вы можете это сделать?

– Могу попытаться. Каждый алгоритм оставляет следы в данных. Как отпечатки пальцев.

Я наклонилась ближе к экрану. Диаграмма была похожа на карту звездного неба – тысячи точек, соединенных тонкими линиями.

– А это что?

– Каждая точка – человек. Линии показывают вероятность совместимости.

– И где мы?

Николас ввел несколько команд. Две точки на диаграмме загорелись ярким цветом, а между ними появилась толстая красная линия.

– Вот мы.

– А что означает толщина линии?

– Вероятность того, что мы подходим друг другу. – Он посмотрел на меня. – 99.7%.

Я уставилась на экран. Где-то в глубинах алгоритма две точки данных – он и я – были связаны красной нитью судьбы.

– А другие линии?

– Другие возможные пары. Смотрите, вот ваши предыдущие отношения.

На экране появились тонкие серые линии, идущие от моей точки к нескольким другим.

– Марк? – спросила я, указывая на одну из них.

– Вероятно. Совместимость 34%. Неудивительно, что брак не сложился.

– А у вас?

Он показал свои прошлые связи. Все линии были тонкими, бледными.

– Получается, мы действительно идеально подходим друг другу? – спросила я.

– Согласно алгоритму – да.

– А согласно вам?

Николас повернулся ко мне. В его серых глазах была такая нежность, что у меня перехватило дыхание.

– Согласно мне, я никогда не чувствовал себя настолько целым. Словно всю жизнь мне чего-то не хватало, и только теперь я понял, чего именно.

– Чего?

– Вас.

Он поцеловал меня там, в пустом офисе, на фоне диаграммы с нашими точками данных. И в этом поцелуе была такая страсть, такая отчаянная нежность, что я поняла – алгоритм действительно что-то знает о человеческих сердцах.

Когда мы разорвали поцелуй, я посмотрела на часы.

– 59 часов, – прошептала я.

– 59 часов, – повторил он.

И в этот момент его телефон зазвонил.

На экране высветилось: "Destiny.ai".

Мы переглянулись.

– Отвечать? – спросил Николас.

– Отвечайте.

Он нажал на зеленую кнопку.

– Господин Андерсон? – раздался женский голос с легким акцентом. – Это служба поддержки Destiny.ai. У нас для вас важная информация.

– Слушаю.

– Наши алгоритмы обнаружили аномалию в ваших биометрических данных. Рекомендуем немедленно обратиться к кардиологу.

Кровь застыла в моих жилах.

– Что за аномалия? – спросил Николас.

– Нерегулярный сердечный ритм. Ваши смарт-часы передают данные, которые указывают на высокий риск сердечного приступа в ближайшие 24 часа.

Николас посмотрел на свои часы, потом на меня.

– Спасибо за информацию, – сказал он и повесил трубку.

Мы молча смотрели друг на друга.

– Может быть, это знак, – тихо сказала я. – Может быть, нужно обратиться к врачу.

– А может быть, это просто способ алгоритма убедиться, что его предсказание сбудется.

– Что вы имеете в виду?

– Что, если, получив такое сообщение, человек настолько переживает, что у него действительно случается сердечный приступ?

Я не подумала об этом. Самосбывающееся пророчество.

– Тогда что делать?

Николас выключил компьютер и встал.

– Жить. Любить. И не тратить драгоценное время на страхи.

Он взял меня за руку.

– Готовы увидеть следующее место?

Я кивнула, хотя сердце билось так быстро, что я боялась – вдруг это у меня сердечный приступ.

Но его рука была теплой и уверенной. И в этом прикосновении было столько силы, что страх отступил.

Мы вышли из офиса в солнечный день, у которого больше не было завтра.

Глава 6. Архитектура души.

Мы стояли на улице возле офисного здания, и солнечный свет казался слишком ярким после того мрачного звонка. Люди вокруг спешили по своим делам, не подозревая, что рядом с ними идет человек, который, возможно, проживает последний день.

– Куда теперь? – спросил Николас, но в его голосе я услышала напряжение.

– Теперь моя очередь, – сказала я, беря его под руку. – Хочу показать вам место, где я чувствую себя собой.

Мы сели в такси, и я дала адрес в районе Челси. По дороге Николас молчал, периодически поглядывая на свои смарт-часы.

– Перестаньте, – сказала я.

– Что перестать?

– Следить за пульсом. Вы только накручиваете себя.

Он вздохнул и снял часы, сунув их в карман.

– Лучше?

– Намного.

Такси остановилось возле небольшого здания с элегантным фасадом. Над входом висела неброская табличка: "Галерея современной архитектуры".

– Ваше место работы? – спросил Николас.

– Не совсем. Место, где я работала волонтером, когда только переехала в Америку. – Я взяла его за руку. – И место, где впервые поняла, что архитектура – это не просто строительство зданий.

Мы вошли внутрь. Галерея была небольшой, но изящно оформленной. На стенах висели фотографии знаменитых зданий, макеты архитектурных проектов, чертежи и эскизы.

– Елена! – К нам подошла пожилая женщина с седыми волосами и живыми голубыми глазами. – Какая неожиданность! Ты же вчера говорила, что сегодня будешь занята проектом.

– Привет, Маргарет. – Я обняла ее. – Планы изменились. Это Николас. Николас, знакомьтесь – Маргарет Уилсон, основательница галереи и мой первый наставник в Америке.

Маргарет внимательно посмотрела на Николаса, затем на наши сцепленные руки.

– Понятно, – сказала она с лукавой улыбкой. – Значит, те самые изменения планов.

– Что-то вроде того.

– Тогда покажи молодому человеку свою выставку.

– Мою выставку? – Николас посмотрел на меня вопросительно.

– Не обращайте внимания, – замахала я руками. – Это было давно.

– Ничего подобного! – Маргарет уже тащила нас к дальней стене галереи. – Два года назад Елена делала здесь персональную выставку. "Архитектура эмоций" называлась.

На стене висели мои фотографии – городские пейзажи, снятые под необычными углами. Здания, которые казались грустными или радостными, агрессивными или нежными. Я пыталась показать, как архитектура влияет на человеческие чувства.

– Это потрясающе, – тихо сказал Николас, рассматривая одну из фотографий. – Вы видите в зданиях живые существа.

– Глупость какая, – смутилась я.

– Нет, не глупость. – Он остановился перед фотографией старого особняка в Бруклине. На снимке здание выглядело одиноким и тоскующим. – Этот дом действительно грустит.

– Там жила пожилая женщина, которая потеряла мужа, – сказала я. – Сорок лет прожили вместе, а потом она осталась одна в этом большом доме. Каждый вечер включала свет во всех комнатах, чтобы не чувствовать пустоту.

– Откуда вы знаете?

– Познакомилась с ней случайно. Заметила, как она ухаживает за садом, и мы разговорились.

Николас внимательно изучал остальные фотографии.

– А это здание счастливое, – сказал он, указывая на снимок яркого дома с большими окнами.

– Там живет многодетная семья. Пять детей, собака, кот и попугай. Дом всегда полон смеха и криков.

– Елена, это невероятно. Вы не просто фотографируете архитектуру – вы рассказываете истории людей через их дома.

Маргарет довольно кивнула.

– Вот поэтому я и хотела, чтобы ты продолжала заниматься искусством. Твой талант не должен пропадать в коммерческих проектах.

– Маргарет.

– Хорошо, хорошо. – Она подняла руки. – Не буду читать лекций. Но если решишь вернуться к творчеству, ты знаешь, где меня найти.

Когда мы остались одни, Николас долго стоял перед моими фотографиями.

– Почему вы бросили это? – спросил он наконец.

– Нужно было зарабатывать на жизнь. Искусство – это роскошь, которую я не могла себе позволить.

– А теперь?

– А теперь что?

– Теперь могли бы позволить?

Я задумалась. После развода у меня была стабильная работа, собственная квартира, некоторые накопления. Технически я могла бы попробовать вернуться к творчеству.

– Наверное, – ответила я. – Но страшно.

– Чего боитесь?

– Что окажется, что талант был иллюзией. Что эти фотографии хороши только в моем воображении.

Николас повернулся ко мне.

– Елена, я смотрю на эти работы и понимаю, что вижу мир вашими глазами. Чувствую то, что чувствуете вы. Это и есть настоящее искусство.

В его словах была такая искренность, что у меня перехватило дыхание.

– Спасибо, – прошептала я.

– За что?

– За то, что видите во мне то, что я сама не вижу.

Мы вышли из галереи и медленно пошли по улице. Было около полудня, солнце стояло высоко, и город кипел жизнью.

– Елена, – сказал Николас, – а можно задать глупый вопрос?

– Валяйте.

– Если бы у вас была возможность прожить любую жизнь заново, что бы вы изменили?

– Серьезно подумаете, что я на это отвечу?

– Серьезно надеюсь.

Я размышляла, пока мы шли мимо кафе и магазинов.

– Меньше боялась бы, – сказала я наконец. – Меньше думала о том, что скажут другие. Больше рисковала.

– Еще?

– Не вышла бы замуж за Марка. Он хороший человек, но мы подходили друг другу только на бумаге.