Тенька

Это был распечатанный из электронной почты снимок школьной футбольной команды в синей форме. Сгрудившись вместе, мальчишки смеялись в камеру. Мэтт стоял в заднем ряду, вскинув руки, словно только что забил гол.

– Это наша футбольная команда, вот и Мэтт здесь. Нашли его? – проговорил Аман. –  Это мне из школы прислали. А вот и моя футболка.

Мальчишки держали ярко-синюю футболку. На спине был номер 7, а над цифрой большими буквами значилось: АМАН.

– Если пересчитаете игроков, –  продолжал он, –  увидите, что их десять человек. А должно быть одиннадцать. Не хватает меня. Вот это Марлон, центральный нападающий, двадцать семь голов за прошлый год, он как Руни, даже круче. А длинный, как жираф, –  вон там, сзади, рядом с Мэттом, – это Флэт Стэнли, наш воротчик. Улыбается до ушей и большой палец показывает – видите?

Я видел парня, за спиной которого развернули огромный плакат с надписью «ВОЗВРАЩАЙСЯ К НАМ!».

– Это и есть мои друзья, –  заявил Аман. –  Я хочу вернуться к ним, вернуться в свою школу, вернуться в Манчестер. Это мой дом, мамин дом. Там живет дядя Мир, там живет вся наша семья. Мама просит вас ее извинить: она очень устала и прилегла. Но она настояла, чтобы я сходил к вам, поговорил. Сказала, что вы снились ей этой ночью, хотя она никогда раньше вас не видела, и папа тоже снился, и пещера в Бамиане, где мы жили, и солдаты, и Тенька.

– Тенька? Что такое… кто такая Тенька? – поинтересовался я.

– Тенька – это наша собака, –  отозвался Аман. –  Точно такая же, как у вас на фотографии. Когда она была наша, ее звали Тенька. А потом она стала Полли. Она прожила две разные жизни, поэтому у нее два имени. Рыжая с белым была, как ваша. С такими же тяжелыми веками и висячими ушами.

Изъяснялся он так невразумительно, что я ничего не мог понять.

– Так, значит, Тенька – ваша собака, –  проговорил я. –  Она ждет вас дома, в Манчестере? Я правильно понял?

Аман покачал головой:

– Нет. Мама просила… Мама просила, чтобы я все вам рассказал – и про Теньку, и про Бамиан, и как мы здесь оказались. Говорю, она уверена, что прошлой ночью видела вас во сне, хотя раньше никогда вас не встречала. И во сне, по ее словам, вы взяли нас за руки и вывели отсюда. Мол, сначала она сомневалась, что это именно вы, но теперь убедилась. Она говорит, что вы умеете слушать и у вас доброе сердце, что все хорошие друзья умеют слушать. Как Мэтт, сказала она, Мэтт такой же. Разве вы пришли бы, если бы не хотели нас выслушать? Она говорит, что вы наш последний шанс, последняя надежда вернуться домой в Манчестер, остаться в Англии. Вот почему попросила меня рассказать вам все с самого начала – чтобы вы знали, почему мы переехали в Англию и как все это было. Она верит, что вы, даст бог, сумеете нам помочь. Говорит, что больше нам надеяться уже не на кого. Вы ведь поможете?..

– Я попытаюсь, Аман, разумеется, я буду пытаться, –  ответил я. –  Но я не хочу внушать вам ложные надежды. Я ничего не могу обещать.

– А мне и не нужны обещания, –  сказал он. –  Просто выслушайте мой рассказ. И всё. Согласны?

– Я весь внимание, –  ответил я.

Бамиан

Аман

Наверное, сперва вам нужно узнать про деда, потому что в каком-то смысле с него все и началось.

Я его не застал, но мама часто про него рассказывала, да и до сих пор иногда рассказывает, поэтому в каком-то смысле я его знаю.

В давние времена – так ей говорил дед – в Афганистане все было не так, как сейчас. Бамиан, где мы жили, представлял собой прекрасную мирную долину. Еды было вдоволь, и все народы жили в мире: и пуштуны, и узбеки, и таджики, и хазарейцы. Наша семья из хазарейцев.

Но потом появились иностранцы.

Сначала пришли русские[1] с танками и самолетами.

Мир кончился, а вскоре кончилась и еда. Мой дед был моджахедом[2], дрался с ними. Но русские танки пришли в нашу долину, в Бамиан, и деда, как и многих других, убили.

Все это произошло задолго до моего рождения.

По словам мамы, когда русские ушли[3], поначалу все радовались. Но потом пришли талибы[4]. По первости все их поддержали, ведь они были мусульманами, как мы. Но скоро стало понятно, каковы они на самом деле. Они ненавидели нас всех, а особенно хазарейцев. Хотели нас извести. Чуть слово поперек скажешь – будешь убит. Они всего нас лишили. Все уничтожили. Пожгли наши поля. Взорвали дома, все до единого. Убивали направо и налево. Сделать ничего было нельзя – только спрятаться.

Вот почему я родился в пещере, выдолбленной в скале над деревней. В этой пещере и прошло мое детство – меня растили мама и бабушка. Я жил не тужил. Ходил в школу. Играл с друзьями. Ничего другого я и не знал.

Мама и бабушка часто спорили – и повод был, как правило, один и тот же: бабушкины украшения, которые она хранила зашитыми в матрас. Мама настаивала, чтобы мы их продали и купили еды, потому что жили мы впроголодь. А бабушка не соглашалась. Мол, голодаем мы постоянно, но, даст бог, как-нибудь не помрем. Она твердила, что есть вещи более ценные, чем еда, –  для того она и бережет свои драгоценности. Но для чего, она не уточняла. Мама сердилась и обижалась на нее. Но я из-за этих бесконечных стычек не переживал. Привык, наверное.

Все хоть сколько-то близкие мне люди жили там же, в пещерах. Всего нас было человек сто, и идти нам было некуда, потому что талибыªª уничтожили наши жилища. Они взорвали весь Бамиан – все здания до единого, даже мечеть.

Больше того. Они взорвали огромные каменные статуи Будды, высеченные в скале много тысяч лет назад. Мама своими глазами это видела. Она говорит, что это были самые большие каменные статуи в мире, и люди из дальних краев приезжали в Бамиан посмотреть на них – такие они были знаменитые. Но теперь от них ничего не осталось – только гигантские груды камней. Талибыª взорвали всю нашу жизнь.

Это безжалостные люди.

Потом пришли американцы с танками, вертолетами и самолетами[5]. Они прогнали талибов из долины, по крайней мере большинство из них. Мы надеялись, что теперь жизнь станет налаживаться. Отец немного говорил по-английски – он нанялся к американцам переводчиком. Поговаривали, что скоро для нас построят новые дома и новую школу. Но ничего не изменилось. Еды стало побольше, но все равно не хватало. Мы по-прежнему голодали. И мама с бабушкой опять принялись ругаться.

Все вернулось в привычную колею.

Однажды ночью талибыªª пришли к нам в пещеру и забрали отца. Мне было шесть лет. Они называли его предателем, потому что он помогал неверным американцам. Мама бросилась на них с кулаками, но куда там! Я закричал на них, но они на меня даже внимания не обратили.

Отца мы больше не видели. Но я очень хорошо его помню. Воспоминания о нем у меня никто отнять не может. Он показывал мне дом в долине, где когда-то жил, иногда водил в поля, где он в былые времена пас овец, выращивал лук и дыни, и в сад, где вызревали большие зеленые яблоки.

Отец всегда брал меня с собой, когда отправлялся с осликом собирать хворост. А еще мы каждый день спускались к ручью за водой и тащили ее обратно в пещеру по крутому склону. Иногда, если были деньги, он ездил в город за хлебом или мясом и брал меня с собой. Его все любили. Мы с ним часто веселились, боролись понарошку, играли.

Он был хорошим отцом. И человеком тоже хорошим.

Но талибыª всё разрушили: срубили сады, пожгли посевы, забрали отца. Больше я никогда не слышал его смеха. Остался от него только старенький ослик. Иногда я говорил с ним вместо отца. Ослик как-то приуныл. Мне казалось, что ослик скучает по отцу так же, как и я.

Мы остались в пещере втроем: я, мама и бабушка. После того как отца забрали, бабушка целыми днями лежала на матрасе в углу, а мама сидела рядом с ней, глядя в пустоту, и едва разговаривала. Рис и хлеб, чтобы мы могли прокормиться, теперь добывал я. Попрошайничал. Воровал. Выбора у меня не было. Я носил воду из ручья – сначала долгий спуск, потом долгий подъем – и старался натащить достаточно хвороста, чтобы очаг не затухал.

Зимой мы как-то перебивались: не умерли от голода и не замерзли насмерть. Но у бабушки стали отказывать ноги. Она почти не могла встать без нашей помощи.

То, что произошло с мамой, –  целиком и полностью моя вина. Мы с ней были в городе, на базаре, и я украл яблоко – одно-единственное яблоко, всего-навсего, своих-то у нас не осталось. Крал я ловко. И никогда не попадался. Но в этот раз мне не хватило бдительности. И меня поймали.

«Вонючая псина! Вонючая завозная псина!»

Аман

Какой поднялся крик! «Грязный ворюга! Вшивый попрошайка! Держи его! Хватай!» Я бросился наутек. Но улизнуть не смог – меня сцапал какой-то человек. Вцепился и давай лупить!

Мама кинулась на выручку, попыталась за меня заступиться, но собралась толпа, а там и полиция подтянулась. Мама заявила, что яблоко украла она, а не я. Маму вместо меня арестовали и забрали в тюрьму. Там ее били. У нее на спине остались шрамы. Она пробыла там почти неделю.

Ее пытали.

Вернувшись домой, она просто лежала на матрасе рядом с бабушкой, и они плакали дни напролет. От меня она отворачивалась, не хотела со мной говорить. Я не знал, услышу ли от нее когда-нибудь еще хоть слово.

Вскоре после этого к нашей пещере впервые пришла собака – точно такая же, как на фотографии, которую вы мне показали.

Но в тот вечер, когда я увидел ее в первый раз, она была тощая, грязная, вся в язвах. Я скрючился над очагом, пытаясь согреться, а когда поднял голову, заметил ее – она сидела и смотрела на меня. Я никогда такую собаку раньше не видел – сама маленькая, лапы короткие, уши висят, глаза как орех.

Я гаркнул на нее, мол, пшла прочь. Поймите, ведь в Афганистане не держат собак дома. Собаки живут на улице вместе с другими животными. Конечно, в Англии я уже давно и знаю, что здесь все иначе. Некоторые люди собак любят больше, чем детей. Честно говоря, если б я был собакой, меня бы вряд ли вот так здесь заперли.

В общем, я швырнул в собаку камень, чтобы шугануть ее. Но она не сдвинулась с места, даже не шелохнулась. Так и осталась сидеть где сидела.

Тут я заметил, что она вся дрожит. Под кожей торчали тазовые кости – так она отощала. Вся в болячках, и видно, что голодная. Вместо того, чтобы бросить в нее еще один камень, я бросил ей ломоть черствого хлеба. Она мигом схватила его, прожевала, проглотила – и облизнулась, явно ожидая добавки.

Я кинул ей еще ломоть. А потом – я даже не успел ничего сообразить – она направилась прямиком в пещеру и улеглась рядом со мной, поближе к огню, эдак по-хозяйски, будто у себя у дома. На лапе у нее я заметил рану: похоже, подралась с другими собаками или что-то в этом роде. Лапа, видимо, болела – она все время ее нализывала.

Мама и бабушка крепко спали. Я знал, что они прогонят собаку, как только ее обнаружат. Но мне ее компания пришлась по душе. Мне хотелось, чтобы она осталась. Глаза у нее были добрые, ласковые. Я знал – она меня не укусит. Так что лег и заснул рядом с ней.

На следующее утро, когда я спозаранку отправился за водой, она пошла со мной к ручью. Всю дорогу она сильно хромала. Она дала мне опустить лапу в ручей и промыть рану. Потом я сказал ей: уходи – и захлопал в ладоши, пытаясь прогнать ее. Я понимал, что любой встречный тоже забросает ее камнями – как и я поначалу, –  и мне этого не хотелось. Но она пошла со мной обратно в гору. Конечно, по дороге мы наткнулись на детей, которые толпой погнались за ней. Они швыряли в нее камни и кричали: «Вонючая псина! Вонючая завозная псина!»

Я изо всех сил старался остановить их, но они меня не слушали. Я их не виню. В конце концов, выглядела она действительно необычно, не походила на собак, к которым мы привыкли. Она поскакала прочь и скрылась из виду. И я решил, что больше никогда ее не увижу.

Но вечером она вновь объявилась у входа в пещеру. Я обнаружил, что она любит рубец, даже напрочь протухший. Вы знаете, что такое рубец? Это такая разновидность потрохов, часть коровьего желудка – единственное мясо, которое мы могли себе позволить в Бамиане. У нас как раз оставалось несколько протухших кусков, и я отдал их собаке.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

В 1973 году в Афганистане случился государственный переворот, ввергший страну в длительный политический кризис. Этот кризис обострился в 1978-м, когда в Афганистане произошла новая революция и началась гражданская война. В декабре 1979 года в Афганистан были введены советские войска, поддерживавшие Народно-демократическую партию Афганистана. Советским войскам противостояли вооруженные формирования афганских моджахедов.

2

Моджахед – боец вооруженного формирования в странах мусульманского Востока, сражающийся за веру или идею.

3

В 1988 году были подписаны Женевские соглашения об урегулировании афганского конфликта. В 1988–1989 годах советские войска были выведены из Афганистана.

4

ªЗдесь и далее упоминается «Талибан» – религиозно-политическое военизированное движение. В Российской Федерации движение признано террористическим и запрещено. Талибами называют людей, участвующих в этом движении.

5

В 2001 году в Афганистан были введены войска США. Это положило начало военному конфликту, который длился двадцать лет, пока в 2021 г. силы НАТО не были выведены из Афганистана.