Чужими глазами: Прикосновение к Вечности

– Тогда сегодняшний визит к нему может стать последним в моей жизни.

– Не езди к нему. Найдем другой способ.

– Нет. – Я покачала головой. – Если Орден действительно существует и планирует новые жертвоприношения, то кто-то должен их остановить. А у меня есть дар, который поможет узнать правду.

– Тогда я поеду с тобой.

– Ни в коем случае. Но есть другой способ, как ты можешь помочь.

Я рассказала ему о новых способностях моих животных.

– Если что-то случится со мной, они найдут способ дать тебе знать. Феликс, Марго и Селеста – мои глаза и уши. Доверься им.

Вечером, готовясь к визиту к маркизу, я еще раз проверила связь со своими спутниками. Все трое были напряжены и встревожены, но готовы следовать за мной в любую опасность.

– Хорошо, друзья мои, – сказала я им. – Сегодня мы узнаем, с чем действительно имеем дело. И если это последняя наша история, то пусть она будет достойной.

Особняк маркиза де Монтегрен ждал нас в сумерках Парижа. А вместе с ним – ответы на вопросы, которые могли стоить нам жизни.

Глава 4. Следы Ордена.

Особняк маркиза де Монтегрен располагался в шестнадцатом округе, в одном из тех аристократических кварталов, где каждый дом хранил историю нескольких столетий. Здание из светлого камня с высокими окнами и коваными балконами выглядело респектабельно и безобидно, но мои животные, которых я привезла в переноске, начали беспокоиться еще на подъезде к дому.

Феликс забился в дальний угол переноски и тихо рычал – звук, которого я от него никогда не слышала. Марго скулила и дрожала. А Селеста забилась на дно клетки и молчала – зловещая тишина вместо обычного щебета.

– Я знаю, друзья мои, – прошептала я, выходя из такси. – Здесь действительно что-то не так.

Дворецкий, открывший дверь, был мужчиной неопределенного возраста с бесцветными глазами и восковой кожей. Он молча взял мое пальто и провел через холл к парадной лестнице. Стены были украшены портретами разных эпох – все изображали мужчин с одними и теми же чертами лица, менялись только костюмы и прически.

– Семейные портреты? – спросила я у дворецкого.

– Да, мадемуазель. Род де Монтегрен ведет историю с тринадцатого века.

Но что-то в этих портретах было неправильно. Лица слишком похожи, слишком одинаковы. Словно один и тот же человек позировал художникам на протяжении семи веков.

Маркиз ждал меня в библиотеке на втором этаже. Просторная комната с высокими потолками была заставлена стеллажами с книгами, но мое внимание привлекли не фолианты, а предметы, расставленные между ними. Древние артефакты, каждый из которых излучал почти осязаемую ауру старины и чего-то еще.

– Мадемуазель Дюмон, добро пожаловать в мой дом. – Маркиз поднялся из кресла возле камина. – Вижу, вы привели своих помощников.

Он кивнул в сторону переноски с животными.

– Они помогают мне в работе, – осторожно ответила я.

– Конечно. Животные часто чувствуют то, что недоступно людям. – В его голосе звучала странная ирония. – Прошу, располагайтесь. Позвольте показать вам мою коллекцию.

Я поставила переноску на пол и выпустила животных. Все трое немедленно сбились в кучку возле моих ног, явно не желая исследовать помещение.

Маркиз подошел к одному из стеллажей и взял с полки небольшой предмет – кинжал с волнистым лезвием и рукоятью, украшенной драгоценными камнями.

– Четырнадцатый век, – сказал он, протягивая мне оружие. – Церемониальный клинок. Интересно, что вы о нем скажете?

Едва мои пальцы коснулись рукояти, мир растворился в видении.

Я находилась в той же каменной келье, что видела в манускрипте, но теперь действие происходило позже. Монах Доминик лежал на полу в луже крови, а над ним стоял человек в черном плаще, держащий окровавленный кинжал – тот самый, что сейчас был в моих руках.

"Никто не должен знать наших тайн," – говорил убийца, и я узнала голос маркиза де Монтегрен, только более молодой. – "Орден существует уже сто лет, и мы не позволим какому-то монаху нас уничтожить."

Человек в плаще наклонился над телом Доминика и провел кинжалом особый ритуал, шепча слова на незнакомом языке. Из раны потянулась тонкая серебристая нить, которую убийца втянул в себя через нос и рот.