Прокуратор цивилизаций

– Я уже давно никого не сужу, – спокойно ответил Зимов.

– И правильно. Я думаю, ты знаешь, они хотели помочь той второй планете, но всё не так просто. Взаимные претензии, накопившиеся разногласия и обиды. Навестим их лет через пятьсот, посмотрим, как они воспользовались тем шансом, который мы им дали. И не переживай, ты сработал максимально быстро и эффективно.

– Да, но не смог его спасти. Несмотря на их общее показное равнодушие к тому, что я делал, Сонорх мне очень помог в этой миссии, мне кажется, он хотел возрождения планеты, которую они оставили. Он был одним из самых авторитетных учёных на их планете и, как он сам говорил мне по секрету, всё это благодаря его страсти к математике. И это было странно, ведь в их культуре не было места проявлению чувств, это считалось очень неприличным, почти табу. И тем не менее… Если бы я знал, что они затевают, то остановил бы их. Всё, что осталось от него, это лишь данные экспериментов со временем, которые он успел провести за эти несколько дней внутри сферы темпорального поля.

– Не только, совсем недавно нашли листок бумаги в его архиве, он адресован тебе. И на этом листке стихи.

– Мне? Стихи? Странно, из-за особенностей их языка, поэзии как таковой у них не было. Сонорх узнал о таком от меня.

– Видимо, поэтому, то, что он написал, назвать стихами можно лишь условно, но всё же я должен тебе это передать.

Хирон достал из кармана небольшой листок бумаги, исписанный чем-то похожим на формулы, и протянул его Зимову.

– Узнаю этот листок, – сказал Зимов. – Это один из первых бумажных листов, сделанных восстановленной на второй планете цивилизацией. В отличие от других его коллег, Сонорх был очень благодарен мне за возрождение оставленной ими планеты и помощь её жителям. Несмотря на то, что на планете учёных относились к ним с нескрываемым равнодушием, многие, и Сонорх в том числе, желали им другой участи. И я подарил ему этот листок, мне даже показалось, что Сонорх едва сдержался, чтобы не прослезиться. Но написать стих?!

– Перевести? – спросил Хирон.

– Да, конечно, – ответил Зимов и протянул ему листок.

– Не надо, я помню наизусть.

В конце скитаний, долгого пути,

Вернувшись в дом родной,

Ты встретишься с собой.

И пусть былого не вернуть,

И вспять не обратим бег времени –

Вперёд течёт, сметая всё, поток,

Но всё же в памяти своей

Ты властвуешь над ним, тебе оно подвластно,

И слепо веришь ты, что всемогущ.

Но беззащитен,

Едва ты вспомнишь дом, который был покинут

И колыбель, в которой тебя качала мать.

– И всё‑таки стихи, – сказал Зимов.

– Вот тебе и ответ на твой вопрос, почему на это задание летишь ты.

– Я всё равно не понимаю.

– Прилетишь, поймёшь. Тебе уже пора. Не забудь про книгу, – напомнил Хирон.

– Не забуду.

– В добрый путь.

Артур Зимов вошёл в корабль и приготовился к полёту на очередное задание, которое даже после встречи со смотрителем Хироном или легендарным армариусом Совета Мимиром, осталось покрыто тайной.

– Дельта, здравствуй. Какая готовность?

– Корабль к перемещению готов. Меня зовут Рэй Ни, приветствую куратора цивилизаций Артура Зимова.

– Тогда отправляемся. Ты уже знаешь место прибытия?

– Да, координаты получены. Но вам они пока недоступны. Напоминаю, пронос на борт корабля личных вещей запрещён, так как их работоспособность после перемещения не гарантируется. Займите место в статис-камере.

Корабль был небольшой и Зимов сразу прошёл в специальный отсек, где ему предстояло пережить перемещение.

– Приятного полёта, сказал Рэй Ни, закрывая дверь в отсек.

– Когда же вам юмора добавят. Какой же “приятный полёт”, когда потом от боли на стену лезешь, – проворчал Зимов. – Или это был сарказм, Рэй Ни?

– Никакого сарказма, “приятного полёта” – стандартная фраза предполётной процедуры. Но возможное совпадение с сарказмом подтверждается. Данные отправлены. Скорректированы. Протокол изменён. Фраза “приятного полёта”, может быть заменена. Предложен вариант: “комфортного перелёта”.

– Принимается, – устало сказал Зимов, снял одежду, нейротрансмиттер и погрузился в тёплый вязкий матрикс статис-камеры.

– Вариант добавлен, – было последним, что услышал куратор.

По эту сторону перемещения корабль ведёт специальное устройство. А во время самого прыжка или, как сказал Хирон: “сабтемпларной транслокации”, пассажир полностью без сознания. Но пока Артур Зимов был ещё в сознании. Он уже ничего не видел и не слышал, а только чувствовал вибрацию, и как его сознание постепенно угасает.

Прибытие

Артур Зимов пришёл в себя в пустой статис-камере. Он ещё не открыл глаза, но буквально всем телом чувствовал яркий свет вокруг себя. Он знал, что на самом деле света не было, но каждый раз удивлялся тому, как мозг адаптировался к переменам в теле после перелёта. В этот раз к ощущению света добавились: лёгкость и пронизывающее тепло. Он лежал и гадал: это так изменилась технология транслокации или это очередное фантомное ощущение в теле, которое должно смениться жуткой болью.

Он не спешил вставать, было так спокойно и хорошо, что хотелось лежать ещё и ещё, но его желанию не суждено было исполниться, медленно и неотвратимо приближалась боль. Он уже заметил первые её признаки: покалывания из конечностей и макушки головы стали распространяться на всё тело. Покалывание всё нарастало и нарастало, и не было бы в этом ничего страшного, но на смену этому зудящему во всём теле ощущению пришла тупая боль. Он опять стал считать, сколько сможет продержаться и не закричать. В этот раз получилось немного больше, но и кричал он сильнее – боль была жуткой. Когда боль немного отпустила, он остался лежать и старался не двигаться, даже дышал еле-еле, он знал, стоит чуть пошевелиться и боль вернётся, но как бы ты ни старался, судороги всё равно всё испортят. И в этот раз судороги начались в спине, а сразу за ними опять пришла боль. Она была даже тише, но Зимов всё равно не сдержал крика. Когда приступы боли утихли он вылез из статис‑камеры, принял душ, оделся и надел нейротрансмиттер. Его всё ещё немного пошатывало и неуверенными шагами он прошёл на корабельный мостик, плюхнулся в подобие кресла, выросшего рядом с ним из пола и на несколько минут замер.

– Рэй Ни, покажи информацию по заданию.

– Куратор, согласно процедуре, вначале рекомендую ознакомиться с отчётом по итогам перемещения.

– Хорошо, покажи его. Но только самое основное.

Зимов сразу увидел перед собой несколько графиков и пару таблиц. Он закрыл глаза, чтобы ничто не отвлекало его от их изучения, потому что льющийся сверху свет ещё немного резал глаза, как часто бывает после выхода из статис-камеры.

– Рэй Ни, выдели данные по деформации моего тела.

– Данные выделены.

– Оставь только значения не ниже тридцати процентов.

– Сделано.

– Интересно, похоже на мой личный рекорд, была кратковременная деформация в семьдесят процентов?

– Деформация составила семьдесят один процент, при предельной семьдесят пять процентов. Удалось компенсировать спиралевидной формой и единичным разрывом тела в области большого пальца левой ноги. В настоящий момент тело восстановлено полностью. Отдалённых последствий не прогнозируется. Корабль, после перехода, восстановлен без дефектов.

– Мы прибыли в точку назначения?

– До точки назначения двадцать один час пятьдесят четыре минуты стандартного полёта. Торможение начнётся за три часа до прибытия, об этом оповещу дополнительно.

– Рэй Ни, доступна ли информация по заданию?

– Да, вам в полном объёме. Мне тоже, но до точки прибытия. Дальше на ваше усмотрение.

– Тогда коротко расскажи: куда прибыли и цель задания.

– Сверхскопление галактик Ланиакея, сверхскопления Девы, Местная группа галактик, галактика Млечный путь, Рукав Ориона, Солнечная система…

– Не может быть! – вырвалось у куратора, и он даже встал с кресла, но его тут же сковала резкая боль. Однако Зимов лишь слегка поморщился, так он был потрясён. – Не может быть! Это точно?

– Да.

– Цель планета Земля?

– Да, куратор, это планета Земля. Нет никаких сомнений. Данные астрономического позиционирования подтверждают.

– Цель… – чуть охрипшим от волнения голосом начал куратор, – миссии?

– Восстановление цивилизации до уровня не ниже восьмидесяти по шкале Лема.

– Что же такого случилось? – всё ещё не веря, спросил удивлённый Зимов.

– Подробная информация отсутствует. Действия предыдущей экспедиции поначалу привели к показателям на уровне семидесяти пяти по шкале Лема, но потом резко упали до двадцати.

– Даже войны к такому не приводят. Что случилось?

– Полная информация отсутствует. Войны и последующие природные катаклизмы.

– Я всё понимаю. Но двадцать?! – невольно крикнул Зимов. Он так и не вернулся в кресло, а ходил по рубке корабля. – Рэй Ни, насколько актуальны данные?

– Это данные, полученные перед вылетом, сейчас данные обновляются… Получаю последние данные. Экологию восстановили почти полностью, после этого вызвали куратора цивилизаций. По шкале Лема, цивилизационный индекс оценён в сорок пунктов. Синтетический разум, руководивший до этого миссией, больше не входил в контакт с разумной популяцией, только поддержание биосферы.

– До того, как синтетический разум вмешался какой был индекс? С чего вообще решили вмешаться?

– После известных исторических событий: заключения вами Договора с человечеством и ухода с планеты Земля представителей Поколения Надежды, то есть вас, за планетой велось лишь удалённое наблюдение. Как только появились первые признаки упадка, для контроля был задействован специализированный синтетический разум. Он следовал стандартным процедурам и, согласно Договору, не вмешивался. На планете произошло несколько военных конфликтов и почти полное разрушение биосферы, падение индекса Лема до сорока пунктов.

– Что ты мне всё про индексы! Убыль человечества?

– Точных цифр нет, куратор. По приблизительным оценкам, к моменту начала работ по восстановлению, численность населения планеты Земля составила порядка ста миллионов человек.

– Другими словами, сокращение численности можно примерно оценить в сто, сто двадцать раз?

– Да, подтверждается.

– Ужас. Как такое допустили?

– Это результат двух глобальных войн. После первой вмешалась предыдущая экспедиция, полный контроль за заданием вёл синтетический разум. Ему удалось восстановить цивилизацию до семидесяти пяти пунктов по шкале Лема.

– Но потом… – сказал Зимов.

– Случилась вторая глобальная война. Не такая большая как предыдущая, но затронувшая почти всё оставшееся население планеты.

– Дай угадаю причину. Этот СР дал им наши технологии и оружие?

– Да, куратор. В отчёте о причинах провала миссии это упоминается как основная причина резкого падения индекса Лема.

– Опять ты про индексы. Загубили цивилизацию! Зачем дали оружие?

– Согласно отчёту: ситуация, прогнозы и стандартные протоколы – позволяли.

Зимов ещё немного походил по рубке и сел обратно в кресло.

– Рэй Ни, покажи все доступные данные, мне надо познакомиться с ними подробно.

Информации было много, а Зимов не любил торопиться и всё оставшееся время до прибытия посвятил её изучению.

– Куратор, до точки назначения осталось три часа, начинаю торможение, – прозвучал голос Рэй Ни. – Ближайшие два часа не рекомендуется покидать ваше настоящее местоположение.

– Я и не собирался, – буркнул Зимов и опять углубился в данные.

Спустя примерно два часа Рэй Ни вновь обратился к Зимову:

– Куратор, место прибытия скорректировано. Запрошена стыковка с основным кораблём миссии. Подтверждаете?

– Корректировку подтверждаю, – ответил Зимов немного нервно, данные, с которыми он знакомился, всё больше и больше расстраивали его. – Какова причина изменения места прибытия?

– Не сообщается, – ответил корабль.

– Предупреди, перед стыковкой, – не отвлекаясь от данных, сказал Зимов.

– За пять минут до стыковки будет голосовое сообщение, – тут же сказал Рэй Ни.

– Хорошо.

– Куратор, мы прибыли к точке встречи, – сказал корабль. – Разрешаете стыковку?

– Где мы?

– В тысяче километрах от поверхности планеты Земля. Запрашивается стыковка с основным кораблём миссии. Вас ждут на встрече.

– Кто?

– Причастный.

– Ничего себе! Я с ними давно не встречался. Видимо, не зря миссия была засекречена. Рэй Ни, на какое время назначена встреча?

– После стыковки, по вашему выбору, но не позднее чем через два часа.

– Хорошо, как пристыкуешься, сразу организуй встречу с Причастным.

– Запрос на стыковку подтверждён. Запрос на встречу подтверждён. Начинаю стыковку.

– Покажи мне основной корабль миссии, – сказал Зимов и свернул рабочие данные.

Часть корпуса его корабля прямо перед ним стала будто прозрачной и то, что увидел Зимов поразило его: никогда раньше он не видел таких больших кораблей. Это был даже не корабль, а огромная космическая станция. Эта станция была правильной кубической формы и практически не отражала свет, отчего почти сливалась с чернотой космоса и только специальные метки позволяли увидеть её форму и размер. Конечно, оценить размеры корабля в космосе довольно сложно, но, когда его маленький корабль стал подходить всё ближе и ближе к месту стыковки, даже он – куратор цивилизаций, летавший на множестве разных кораблей, невольно удивился:

– Ничего себе, вот это махина! Эта космическая станция просто огромна! Как они такое сюда доставили?

– Куратор, стыковка через минуту. Рекомендую дождаться касания и только потом вставать, – сказал Рэй Ни, а спустя минуту добавил: – Есть касание по правому борту. Можете пройти на основной корабль для встречи с Причастным. Процедура интеграции корабля закончится автоматически.

Зимов встал и подошёл к стене. Едва он подошёл к ней, как она сразу будто растворилась, и он прошёл внутрь большой космической станции.

– Приветствую куратора цивилизаций Артура Зимова на борту космической станции, я синтетический разум, моё имя Мардук, – сразу услышал он. – Для встречи с Причастным пройдите на мостик. Воспользуйтесь ближайшей кабиной перемещения. Следуйте указателям направления.

– Здравствуй, Мардук, – сразу ответил Зимов. И пока он шёл по длинному коридору космической станции, то невольно произнёс: – Ого! Кабины перемещения внутри корабля, видимо эта станция даже больше, чем я думал.

Зимов прошёл в кабину, дверь закрылась, мгновение яркой вспышки света, и когда дверь открылась, он вышел из кабины уже на мостик корабля. В большом помещении никого не было, Зимов сел в кресло и сразу услышал голос:

– Рад приветствовать тебя, куратор цивилизаций Артур Зимов. Это я, Причастный, просил о встрече. Как долетел?

– Здравствуй, Причастный, долетел хорошо. Как твоё имя? И я не вижу тебя на мостике. Ты не покажешься?

– Имя не важно. Я решил, что наша встреча, скажем так, лицом к лицу, не столь уж и необходима, я здесь для другого. Ты уже в курсе общей информации по данной миссии. Я здесь для того, чтобы пояснить сложившуюся ситуацию, и кое-что доделать. Время дорого, поэтому перейдём сразу к сути. Ты из Поколения Надежды и, я надеюсь, помнишь историю вашего появления на этой планете?

– Конечно я её помню. Человечество создало нас. Мы стали их ответом на тот кризис развития, с которым они столкнулись. Но должен заметить, что впоследствии и мы столкнулись с подобием того кризиса и, как результат, появились вы – Причастные.

– Такая трактовка вполне имеет место быть, – сразу ответил Причастный. – А как ты думаешь, что отличает вас от них и нас от вас?

– Странные вопросы и я пока не понимаю, к чему ты ведёшь, но раз ты спрашиваешь, – недоумённо ответил Зимов. – Конечно, строение мозга. У нас появились новые крупные структуры. А из-за большего объёма мозга наш рост тоже больше, чем у человека. Ну а что касается вас, то если у нас структуры мозга неизменны, то у вас этих проблем нет.

– Это так, но я хочу сказать ещё об одном отличии: мы, Причастные, не испытываем чувств, точнее сказать, можем ими управлять, так как они чаще мешают, а вот вы испытываете практически те же самые чувства, что и человек.