Полная версия
Между небом и землёй. Стихи разных лет
Между небом и землёй
Стихи разных лет
А.И. Фефилов
© А.И. Фефилов, 2025
ISBN 978-5-0065-0573-5
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Словá
Слова!Я – в словах.И слова – во мне.Все они,мимолётные,преходящие.Как свойства,проявляющиесяво вне.Из сердцасо стукомуходящие.Навсегда!Чтоб большене возвращаться.Нет времениброской метафоройзаниматься.Не хочуосуждать кого-то,лучше закрою рот.Речь уже не плещет,а брызгаетсясловами.Ни читать,ни сказатьне умеет народ.Многиене говорят,а шевелят губами!По старойпривычке,от нечего делать.Но всехбессловесныхне переделать.Жаль!Имеющие ушине слышат других.Не ждуот бездумно глухихответа.Мне не до слови не до деянийблагих.Я за деревьямине вижупросвета.Рядятся словав красивуюодежду.На скороепрозрениепотерял надежду.Уж лучше голыеи некрасивыеслова,и пустословьевместословомолвья.От словпустыхне пухнет голова.А острословиемпитаетсязлословье.Но вот беда!Пустое словодолго пусто не бывает,его всегдабезмолвьеантисмыслом наполняет.И снова словоперед мысльювпереди.Замысловатая проблемабредётза мыслью позади.
Грешники
/Собранию посвящается/
16.05.72. Лейпциг
Зажигает память либералов.Отгоняет память раскаянье.Нет раскаянья. Нет зла. Нет контроля.Появляется пища для либералов.Головы падают в раскаянье.И мир повторяется.Буря возгласов плещется в зале.
Молнии мнений рвутся из глоток.
Бледные стены еще не слыхали
Такой диссонанс из душевных ноток.
Пришел, услышал – не поверил.
Поверил, пришел – не услышал.
Услышал – поверил.
Поверил – оглох!
Ох!
Много хлопот и грехов полон рот,
Но не люблю, когда люди страдают.
Страдают, страдают……
И вид печальный – голову свесил
На пухлые руки. А где-то там ухмылка внутри…
Вспотели озябшие нервы.
Утри! Пот со лба, принцип округлый!
Не человек, а шкатулка принципов!
Принципов гладеньких. Какой, ты, нудный!
Ведь даже принципы не твои… А чьи? —
Не важно. Дальше льет:
– Я, Я, Я! – Я, Я, Я!
Я убежден, моя убежденность, мнения мои…– Убеждения твои?– Нет, хитришь. Не туда поехал….Сколько вопросов! Сколько вопросов!А убеждения – удовлетворение запросов.Запросов личных, но не душевных.Что за параличность плачевных! —Убеждение куёт мою личность,Но сковывает мою душу.Зазвякали споров клещи:– Нет!– Отрицаем!– Одарён!– Задарён!– Порицаем!– За вещами люди стоят, за людьми – вещи…– На чём обвинения строят?!– Гони его в шею, говорить не стоит!– При чём здесь ругливость?– Виноват, что ж, ты, хочешь?– А, ты, что пророчишь?– Не верю! Ложь!– Тебя не поймёшь…– Поверили в ложь!– А, может, в испуг?– Плут!– При чём здесь ругливость?…………Пугливая ложь. Но не ложная пугливость.Жалость собирает силы. Ей нет аргументов.Вера! Вера! Вера!Мера! Мера! Мера!Укорачивается мера аргументации,Когда растет мера сопротивления!На удивлениеПрисутствует мера ограниченности.Бедный ум! Обособленный люд!Сколько друзей!!…Дружба – служба, Дружба – тон!Дружба – риторика личности!И никакой ограниченности!– Я не согласен!– Молчи!– Я против… Все, вы, грешники!– Ну, что вам принципы!Властелюбители из провинции!Вас много приспешников!Вас много поспешников!Грешники судят грешников!……………….Повял росток его веры.Не потому, что не верил.Просто, не выносили организм его – флоры.Устали. Молчат. Раскрытые двери.И будто в душу залезли воры.……………………..Такой диссонанс из душевных нотокБледные стены ещё не слыхали.Волны мнений не рвутся из глоток.Безбурье возгласов плещется в зале.
Эволюционные переборы
(взгляд в будущее)
1971, Лейпциг
Драться незачем — Это так больно!Да, и нечем — Кулаков нет, одни пальчики,Указательные. И те не сгибаются.А во рту До того привольно! —Мужчины — что беззубые мальчики, одни языки остались. Лижут, но не кусаются! Художники! Хватит срисовывать синяки! Рисуйте лучше Машинные тела! На трудовую радость! На производственное счастье! Кому нужны Душевные сквозняки, Луны с собаками И женщин запястья? Уставились внимательно На экраны запыленные! До того ли, Что солнышко Бальмонтом светит! Куда там! — Смотрят на пшено-просо-элеваторы, На плуги, прицепы, Передачи ремённые… А телерыло на механику Так и метит! Какие, вы, догадливые!Теле-шино-операторы! Рвется поэтико- драматический скрежет Из-под лопат В землю врезанных! Играют на пилах симфонии — уши не режет! Клокотанье ручья из пальцев обрезанных! Делают за станком акробатические стойки! Конвейеры ленточные заменяют койки! Гаечный ключ вместо ложек! Спицы велосипедные Вместо ножек! Эх, раз! — В клетке грудной дверца! Ещё раз! — Часы вместо сердца! Ещё много, мно…– Люди! Я любил вас…….
Киноудушье
1971, Лейпциг
Вылупляйте пупики глазёнок мочёных!
Выворачивайте ушные лодки!
Жаль, что нельзя вызывать на бис…
Прилепили кленовый лист
/Вихри враждебные в сиплые глотки!/
К реализму! Песни учёных
льются рекою в зале зрительном.
Язык с мыслью пыжатся —
выдавить не могут изму:
не хватает мыла организму,
и слова в сумятице грыжатся —
до того показано ОБРАЗИТЕЛЬНО!
Прилипла медовая бочка к чувству локтя —
все липовые запахи медоносители
на крыльях доставили в киноулей!
И под лопаткой бугрится пулей
взгляд с экрана. О, дайте, дайте, мыслители,
от удушья антибиотик – ложку дёгтя!
Больные струны
1971, Лейпциг
Разверзнул окружность раздвинувший комнату диск!
Сожрал расстояние меж мёртвостью глаз и близкой кончиной,
Осклабив клыкастую пасть, извергая истошный визг!
И свод навалился на мозг тяжелеющей серой лавиной.
Скачут громовые зубья, как каменный ливень
по сердцу по голому.
И сетку страстей под легочной плеврой в присядке трясет.
Морозная судорога ноги пружинно заводит за голову
и в бездну терзаний агонных вспотевшее тело несёт.
Вылетел в лапы асфальта!.. В желудке тошноты глыбятся.
Судорог упругость порвав, с трудом поднимаясь, встаю…
Стен разорванных светлые губы болезненно лыбятся.
Спины зданий согнулись в неровном строю.
Смотрю – переулки, качаясь, над юбкой разврата лижутся,
постеленной аморальностью тайком от морали в ночи.
И от любовей нечеловеческих по трубам стекает жижица.
И демон страсти глазами даёт мне понять: «Молчи!»
Вдруг вздрогнула улица, швыряясь злым шлаком.
Вижу – тело любви всплывает в хрустальном гробу.
Тишина со светом взлетают над серым мраком.
Вишнёвые капли крови проступили на демонском лбу.
Жилы сдавили горло…. В зверином рыке
втемяшиваюсь в мостовую, челюстями гремя.
Цепляюсь за камни…. Хохот, стоны и крики…
Звон будильника
прыгает
в кулаке
у меня.
Докурлыкался!
/Заигрывание нездорового интеллигента с пролетарием/
1975, Ижевск
Я – Ваш прислужник, гнилой, так сказать, элемент.
Тёмные взгляды, как опухоль грыжи,
мешают вести племенной образ жизни,
бороться за бескастовый континент.
Я – общпрослойка, гнилой, так сказать, элемент.
Приведи нас, пролет, в марксистский вид!
Кулаком пролетарским по роже
Циничной, пройдись раз, другой… авось, поможет
Сжатый, сильный мозолистый гид!
Привести нас в марксистский вид.
………………………………………
Драчун-гегемон! Я же Ваш слуга!
Я уже восприимчив – открыт путь к познанию!
/Бытие одряхляет сознание/
Вытащите нас из болота, пожалуйста, вот Вам рука.
Монолит-гегемон! Я – Ваш слуга…
Оберегать буду Ваши сны….
Только не дай утонуть! Учить буду деток,
Твоих, т. е. Ваших! Без всяких отметок!
Все одинаково будут умны.
Здоровые, рабочие сыны!
Евгеника гласит: интеллигент вымрет сам…
А, Ты, благороден, Ты, развивайся!
Жизнью обеспеченной наслаждайся!
Убери сапожок…. Ах, ты, сволочь! Хам!
Не толкай сикопотный! Я вымру сам!
Да здраст…….
Ямщик не гони лошадей……
1989, Оренбург
Ищу! Лицезрею фасад.
Вперед? – нету хода! Назад? —
Толпа… «безутешен мой путь»
Что делать? Куда завернуть?
Стать в ряд, потерпеть, подождать!
Мне некуда больше бежать!
С тоскою несу я свой крест…
Народ не сдвигается с мест.
Когда же решится вопрос?
Стоять не могу во весь рост.
Внутри не спешат сделать жест.-
Срываться с насиженных мест!
До блага народ наш охоч,
Но сам себе должен помочь.
«Все было и ложь, и обман».
Нет мочи! Иду на таран!
– Стой! Дай ему в физу! Нахал!
……………………………
Но я на ногах устоял!
Обида свернулась в комок!
Я больше сдержаться не смог.-
Обмяк, как цветной пластилин.
Кишечник – мой злой властелин!
……………………………………..
Мне незачем больше спешить.
Мне некого больше винить.
Ямщик! Не гони лошадей!
Ямщик! Посмотри на людей!
Третье дыхание
6.03.74, Липецк
Иступлённо смотрят глаза на бисер пылинок летящих.Сильнее! Сильнее! – Внутри натянулось и лопнуло….Кажется, я освободился от бремени тела совсем безболезненно…Но не хочется улетать!Струятся лучами солнца в окна простертые рукава.Зачем положили на пол тело мое, усталое и обессиленное?Оно хочет что-то сказать.Чертики пляшут, хвостиками накручивая резво….– Это ты положил заслонку на чрево доверия, источающее смрадный запах?Какая утрата!Чертики пляшут, хвостиками накручивая резво….Меня спросили, где находится сердце, и я показал на желудок…А, вот и он. Из головы торчат руки.И все умоляюще просят.Руки вросли вместо глаз и ушей.Поэтому он ничего не видит и ничего не слышит.Да не дрогнет рука дающего!Протягиваю ему яблоко румяное души своей.Он почему-то на него садится…. Уходи!Ловлю одного бесенёнка и с трудом сажаю на грудь себе.Он пляшет неистово, больно царапая кожукогтями лапок тонких – у него нет копыт….Бесенята вливаются в кровь мою.Чувствую порыв, но встать не могу….Рукава расползаются, становятся шире и шире…И вдруг в форточке оконнойПоказывается ангельская головка с личиком счастья.– Ты искал меня? —спрашивает отвратительным бабьим голосом.– Кто ты? – щелкает язык мой.– Радость твоя, надежда. – отвечает она.И втискивает тело свое несуразное в дымную комнату.– Где я тебя обронил?Ты лежала в нагрудном кармане моём!– Вытащили… Будем воссоединяться?– Нет-нет! …Улетай! Обратно! В форточку!У меня все равно все карманы худые….Сигарета упала.Стало тихо.Никого нет.Только слышу дыхание свое…Нужно подняться с пола.И зашить себе наглухо рот.Для начала…. На всякий случай.Где ж нитка с иголкой?
Песнь кентавра
(шутка)(Ульяновск, 2022)Кентавр я. Человеко-конь.Внутри меня горит огонь.Мне говорят, что это не к добруЕм яблоки и яблоками сру.Девиц опасно мне любить.Кентавриц мне удобнее покрыть.Они при случке начинают ржать,им хочется кентавриков рожать.Я делаю лишь то, на что гожусьГде сплю и ем, там и мочусь.Бог дал мне человеческие руки,чтоб не испытывать мне муки.Но то, что чешется после свершенья блуда,руками не достать. Для облегченья зудамне в лес приходится перетьсяи тем, что чешется, о дерево тереться.Кентавр я. Человеко-конь.Внутри меня горит огонь.
Нет входа в гавань кораблю
(Ульяновск, 2023)
Нет входа в гавань кораблю.
Причалы малые я не люблю.
Мой корпус клонится ко дну.
Пока не чувствую, но знаю, что тону.
Перелётные
(Ульяновск, 2024)
На телевиденье одни политики, Павлины и Еноты
А в интернет – приколы, голые девицы, фейки, боты.
Да здравствует безмозглость! Идиотам в руки флаг!
От кучи лёгких денег до зловонной кучи один шаг!
Не гадь на ветку, на которой сидишь!
Посадят в клетку! Шиш тогда посвистишь!
Ода переводу
(Ульяновск, 2017)
Как много сказано о переводе разных слов!
Из них составить можно книгу предписаний.
Однако множество самонадеянных умов
не оправдало наших лучших ожиданий.
Красноречивый Цицерон когда-то заявил,
что переводу подлежит не текст, а содержание.
Он переводчиков на смысл благословил,
отбросив в сторону языковое подражание.
Но вдруг в дискуссию включились мудрецы
и сформулировали свой призыв как норму.
«Оригинал и перевод, что братья-близнецы».
Они имеют сходную языковую форму.
Когда мысль рядят в ткань чужого языка,
то часто перевод обратной стороне ковра подобен.
Но по изнанке распознать узор – задача не легка.
Читатель даже опытный на это не способен.
Толмач обязан знать чужой язык,
ведь из него он смыслы извлекает.
Он к языку родному сыздавна привык,
поэтому уверен, что его он знает.
Какое заблуждение! Пора нам всем понять.
Родной язык – не прагматические нормы.
Как нелегко иноязычный смысл распаковать!
Ещё сложней упаковать его в отеческие формы!
Дверь к смыслу заперта на кованый засов.
Фиксируется смысл не в словаре, а в акте речи.
Он проявляется лишь в связке двух-трёх слов.
В родительской синтагме он едва намечен.
Для перевода недостаточно эквивалентных слов.
Размазан замысел писателя в ментальной бездне.
Завязан в тексте смысл на несколько узлов.
Развяжешь – улетит, разрубишь – вмиг исчезнет.
Склонность к буквáльности у переводчика видна,
когда он фигуральность переводит столь коряво.
В омóграфах безóбразный и безобрáзный суть одна.
Попробуй передать их на другой язык так кучеряво.
Намерен смысл из текста выводить читатель сам.
Бывает часто – он его приписывает тексту.
И точно также заполняет смыслом словеса
толмач, используя эквивалент, «не к месту».
Не может знак словесный заменить предмет.
А речеслово – лишь намёк на точку зрения.
Насколько не равны воображенье и его объект.
Настолько не подобны мысли и значения.
За башню Вавилонскую Бог наказал людей.
Разъединил по языкам и замутил сознание.
Толмач, наоборот, вникая в суть вещей,
объединяет языки на базе общих знаний.
Он свято верит в общечеловеческую мысль.
Она в различных языках почти одна и та же.
Но иногда толмач идёт на компромисс.
Чтоб представленье смысла было глáже.
Он знает – мысли общие к согласию ведут,
но языки разрозненные нас разъединяют.
К тому ж слова не только мысли создают,
но сплошь и рядом эти мысли разрушают.
И в понимании простых вещей единства нет.
Несхожесть – не в предметах, а в мышлении.
В стереотипных мнениях не истина, а бред.
Нагроможденье слов и ложных предложений.
Мысль по природе не имеет собственных одежд.
Но говорят, что язык в целом – форма мысли.
«Мысль бестелесна» – лозунг от невежд.
Аморфные идеи в оболочке языка зависли.
Толмач сначала хочет мысль раздеть,
освободить её от иностранной рóбы.
Чтоб не купиться на обман, и разглядеть,
где выдумка, а где идея высшей пробы.
Чтобы представить мысль в языковом дворце,
старается толмач переодеть её по эталону.
Дизайнер он и модельер в одном лице.
Одежды создаёт по своему фасону.
Не превращай поэзию в стишонки для потех!
Твой перевод не должен быть заумным.
Знай – пытка лжеискусством хуже пыток всех!
Цель толмача – не делать перевод бездумным.
Тот, кто читает, переводит с языка на мысль.
А, говорящий мысль свою в язык перемещает.
Нет, перевод – не ремесло. К искусству подтянись!
Поэт не говорит, не изрекает – он нам вещает!
Поэт – вне времени. Ему, великому, всё по плечу!
Во всех веках свои кумиры есть у каждого народа.
Когда-нибудь воздастся по заслугам толмачу.
Хоть не поэт он, а всего лишь сочинитель перевода.
Отрывки из стихотворной драмы «Возвращение Обломова. Круг жизни»
(Ульяновск, 2020)
Действие пятнадцатое. ОН – ЧЕЛОВЕК С «ДУШКОМ»
(в гостиной сидят и разговаривают И.А.Гончаров, Ф.М.Достоевский, В.Г.Белинский, А.В.Никитенко, И.С.Тургенев)
ГОНЧАРОВ
(про себя)
«Друзья-писатели красуются. Ведут словесный спор.
Себе все на уме. Друг другу льстят. И порют вздор».
ДОСТОЕВСКИЙ
(вслух, обращаясь к Гончарову)
Иван! Да у тебя талант. Писатель ты от бога!
(про себя)
«С чиновничьим душком. С умом убогим!
Глаза белесые как у варёной рыбы.
В романах – безыдейные пошибы».
БЕЛИНСКИЙ
(вслух, обращаясь к Гончарову)
Друг мой! Ты к персонажам беспристрастен!
ГОНЧАРОВ
Виссарион, ты прав, над ними я не властен!
Они живут не по моей указке, а по божьей!
БЕЛИНСКИЙ
(про себя)
«Как высоко вознёсся со своею пухлой рожей!
Позорный цензор, пошленький и гадкий.
Обжора. Лодырь. До еды и до постели падкий».
НИКИТЕНКО
(вслух, обращаясь к Гончарову)
Хочу сказать Вам откровенно, без обиды.
На цензорской работе Вы всегда тактичны.
Не обернулись канцелярскою ехидой.
(про себя)
«Но помыслы твои, Иванушка, эгоистичны!
Заносчив ты без меры. И большой завистник.
К тому же мнителен и другоненавистник!».
ГОНЧАРОВ
(вслух)
Но говорят, что перекрыл дорогу я талантам.
(про себя)
«Писакам разным и литературным франтам».
(вслух)
Некрасов вон обиделся. Простить не может,
что опус его слабенький не пропустил в печать.
Платон, конечно, друг, но истина дороже.
(про себя)
«Хотя на его выпады мне начихать и наплевать!».
(вслух)
В конце концов, давать отчёт в моих поступках вопреки судьбе
я позволяю лишь двоим – во-первых, Богу; во-вторых, себе!
НИКИТЕНКО
(про себя)
«Смотри, как закрутил! Какое самомнение!».(вслух)Бывает, очень трудно провести сравнение.Здесь логика формальная и уравнение.Вот Ваш Обломов – человек «горизонтальный».Где Вы увидели, что-то похожее в природе?ГОНЧАРОВ
(вслух)
Аналог есть! Илья – мой прототип фатальный.
По содержанью и по форме он со мною сходен.
БЕЛИНСКИЙ
Так, значит, мальчик Ваня и Илюша братья-близнецы?
Не их стихия книжки и игрушки. Главнее нет для них еды!
ГОНЧАРОВ
(вслух)
И сна! Они живут, или хотят жить так, как их отцы.
Илья – общественный продукт. Иль порождение среды.
БЕЛИНСКИЙ
Не только! Твой роман гласит другое. Ты, Иван, – трюист.
Парадоксально… Но! Обломов в большей мере нигилист!
ДОСТОЕВСКИЙ
Виссарион! Ты вычитал идею эту из романа? Не из головы?
Обломову милее барские устои. Идейные посылы не новы…
БЕЛИНСКИЙ
Диван Обломова – его убежище, а не спасенье. На нём он дремлет.
Обломов отрицает штольцовское общество. Его он не приемлет!
Впадает в спячку он сознательно, чтобы уйти в мечту.
ДОСТОЕВСКИЙ
В мечту дворянскую! Вся жизнь – ни тпру, ни ну!
ГОНЧАРОВ
Идея нигилизма мне по нраву! Когда роман в печать я отправлял?
В пятидесятых! Раньше, чем Тургенев про отцов своих и про детей писал!
ТУРГЕНЕВ
Оксись, Иван! О нигилизме ты тогда не помышлял!
В то время не было ни слов таких, ни образов и ни идей.
ГОНЧАРОВ
(Тургеневу)
Постой! Не помнишь, как показывал тебе когда-то я свой план?
О родовом гнезде. Крушенье идеалов. То был мой будущий роман…
ТУРГЕНЕВ
Уймись! – Все эти сходства лишь снаружи!
ГОНЧАРОВ
(Тургеневу)
Шалишь! Ты из моих озёр наделал лужиц!
БЕЛИНСКИЙ
(про себя)
«Да, не подумал я, что вот такой конфликт назреет.
Противно наблюдать, как умный человек глупеет».
(вслух)
Иван! Мне кажется, ты шутишь! Или мѐлешь вздор?
ГОНЧАРОВ
(Белинскому, показывая на Тургенева)
Он по моим эскизам вышивал узор!
ДОСТОЕВСКИЙ
(обращаясь к Гончарову)
Жаль, Гоголя здесь нет! Схватились два Ивана.
Не делай из Тургенева воришу и профана!
В сюжетах он сильнее всех нас, вместе взятых.
БЕЛИНСКИЙ
(громко)
Среди художников пера нет воровáтых.
Диктует сходство сама жизнь. Язык лишь отражает!
ГОНЧАРОВ