Улыбка изнутри

В глазах Торна читалось не предложение, а ультиматум. Присоединяйся к машине уничтожения человечности, или станешь ее топливом. Арвед почувствовал, как по спине ползет холодный пот. Запах Торна – дорогой парфюм с нотками чего-то стерильного – смешивался с запахом кофе, вызывая тошноту.

«Я… обязательно подумаю, господин мэр,» – прошептал Арвед, его голос едва не сорвался. Он поднял стакан с водой, чтобы скрыть дрожь в руках. Нужно что-то делать. Нужно остановить этого монстра. Но как? Он везде. Его слушают. Его боятся. Он контролирует все.

Торн улыбнулся, довольный, словно получил ожидаемое подтверждение. Он допил кофе и встал.

«Отлично. Я рад, что мы поняли друг друга, доктор. Солнечный Берег – это только начало великого очищения. Скоро весь мир узнает наш путь к вечному счастью!» Он бросил на стол несколько купюр. «Удачи в ваших… размышлениях. И помните: улыбайтесь. Это закон.»

Он вышел из кафе, его бирюзовая фигура растворилась в сгущающихся сумерках, наполненных навязчивыми звуками бодрой музыки из динамиков.

Арвед сидел, словно парализованный. Стакан в его руке дрожал, расплескивая воду. Перед глазами стояли серая стена, колючая проволока, пустые глаза Бена и фанатичный блеск в глазах Торна. Искоренить грусть… Центры по всей стране… Это был не план. Это был кошмар, обретающий плоть и кровь.

Он посмотрел в окно кафе. На площади зажигались фонари, бросая желтые круги света на плакат с призывом сдать грустного соседа за 100$. Мимо прошла группа детей с флажками, скандируя: «Счастье! Сила! Солнечный Свет!» Их голоса звучали слишком громко, слишком механически.

«Нужно что-то делать», – пронеслось в его голове с новой, отчаянной силой. Но что? Доносить некому. Власть – это Торн. Город либо запуган, либо превращен в таких же сияющих зомби, как Бен. Выхода не было. Только серая стена. И бирюзовый костюм мэра, нависший над всем, как удушающий смог.

Доктор Элиас Арвед заплатил за воду и вышел на площадь. Вечерний воздух не принес облегчения. Он нес в себе запах хлорки, приторной сладости и страха. Он шел домой, заставляя уголки гудящих от напряжения губ тянуться вверх, в жуткую пародию на улыбку. Внутри же бушевала буря из ужаса, отвращения и одного яростного, невысказанного слова: «НЕТ!» Но в Городе Вечного Счастья это слово было смертным приговором. И стены Лагеря, ощетинившиеся колючкой, стояли теперь не только на окраине. Они сжимали весь город. И доктор Арвед был внутри этой тюрьмы. Один на один с бирюзовым безумием.

Глава 3: Пыль Прошлого и Призраки Будущего

Тишина квартиры доктора Арведа после встречи с Торном звенела не меньше, чем музыка из городских динамиков. Слова мэра – «искоренить порок», «фабрика Солнца», «центры по всей стране» – крутились в голове, как нож. Нужно что-то делать. Но что? Он был один. Один против бирюзовой машины, перемалывающей души.

Первая мысль – найти слабину. Узнать врага. Кто такой Аллан Торн? Откуда он взялся? Кто стоит за ним? Арвед сел за старый компьютер, его пальцы дрожали, набирая запросы в поисковике.

Результаты были нулевыми.

«Аллан Торн Солнечный Берег» – тонны новостей о его победе на выборах, указы, фото с ослепительной улыбкой на открытии детской площадки, репортажи о «феноменальных успехах» Лагеря Счастья. Ничего личного. Ничего до Солнечного Берега.

«Аллан Торн биография» – пустота. Ни места рождения, ни образования, ни предыдущей работы. Как будто он материализовался два года назад, богатый и харизматичный, чтобы купить дом на холме и начать свою миссию.

«Аллан Торн инвестор» – снова ничего внятного. Смутные упоминания о «частных фондах», анонимных вложениях в городскую инфраструктуру. Ни имен, ни конкретики.

Арвед копал глубже, проверяя базы данных (к которым у него был ограниченный доступ как у практикующего врача), смотрел архивы газет соседних городов – тишина. Никаких следов. Ни старых фото, ни школьных записей, ни упоминаний в соцсетях (которые Торн, разумеется, не использовал, называя их «рассадником негатива»).

Как будто этого человека никогда не было. Мысль была ледяной. Или… это не человек? Арвед откинулся на спинку кресла, потирая виски. Слишком он идеальный. Идеальная внешность, идеальная риторика, идеальные, лишенные человеческих слабостей планы. Как хорошо отлаженный механизм, запрограммированный на одно: уничтожение грусти. Это было страшнее простого безумия. Это была системность, лишенная корней. Неуязвимая.

Кому рассказать? – следующий вопрос повис в душном воздухе квартиры. Он оглядел стены, словно боясь скрытых камер. Кому можно доверять в этом городе? Учительница Марта? Но ее сын теперь ходил в «Молодых Лучах Солнца» – детском аналоге лагерной муштры. Владелец книжного? Его магазин на днях украсили плакатом: «Читай Только Позитив!». Даже старая миссис Гловер, соседка, теперь бодро здоровалась с фирменной застывшей улыбкой и доносила, что у почтальона «слишком грустный вид».