Невинная для Севера

– Шило в мешке, как говорится, – разводит руками друг. – А еще –  Смоляков уже который раз звонит. Трубу оборвал прямо-таки.

Морщусь, вспоминая этого горе-папашу.

– Это было ожидаемо, – отвечаю равнодушно. – Хочет вернуть свою игрушку. Пытается пробить место, где она.

– А ты? Отдашь?

– Мне самому без надобности, но…

Тарас вопросительно смотрит.

– Но с чего бы мне решать проблему этого идиота? Как потерял свою дырявую посудину, пусть так и ищет.

Воронов фыркает осуждающе.

– Ты забываешь, что этот идиот нам все еще нужен. Если ты, конечно, все так же хочешь перевозить грузы определенного вида без проблем. И раз уж он добрался до меня, значит, ему и правда нужна та самая гребаная баржа.

В голову приходит мысль, что неплохо бы заодно тогда стрясти должок с него и за идиота сына, который разнес мою яхту. Раз уж папаша сам объявился. Но у Тараса звонит мобильный, тот отвечает,

– Да! Где? Давно?

Ворон хмурится, даже мрачнеет.

– Сейчас приеду.

Ловит мой взгляд, а затем выдает:

– Один из наших ангаров подожгли.

8 Алина

Жадно смотрю на экран, боясь даже моргнуть лишний раз. И наконец, приходит ответ:

“Привет, малышка! Прости меня! Хорошо, что ты написала. Как ты?”

Внутри растекается что-то очень теплое и нежное. Значит, я все-таки была права! Значит, все это – чудовищная ошибка! Конечно, разве может Ренат противостоять таким амбалам, которые работают на причале?

Звоню своему парню, но тот сбрасывает и первый раз, и второй. А следом получаю:

“Не могу говорить. Куда тебя отвезли? В какой дом?” – сыплются вопросы один за одним.

“Вроде бы это дом Севера. Где-то за городом. Мы ехали по окружной, но я мало что запомнила”.

Руки дрожат, меня саму потряхивает. Я то и дело поглядываю на дверь – вдруг та откроется, и кто-то узнает о моей переписке.

“Хорошо, малышка. Ты молодец, что написала. Помоги мне, и я смогу вытащить тебя”.

Не могу удержаться и все-таки вываливаю то, что меня волнует:

“Мне показали какой-то договор, сказали, что это я должна оплатить яхту, и то, что она разбита – тоже моя вина”.

Ренат отвечает в этот раз не так быстро.

“Не волнуйся. Тебя просто пугают. Твоей вины здесь нет, и я тебя вытащу. Но ты должна сделать кое-что”.

“Что именно?”

Следующий ответ Рената приходит почти через десять минут. За это время я практически извожу себя от страха и волнения. Что если он передумал? Вдруг я сказала что-то не то? Или он не захочет связываться с Севером? Лена же сказала, что у него много власти и денег. Смоляков, конечно, при деньгах, но я ведь понятия не имею, насколько он богат. Это для меня никогда не было важным.

“Чтобы я смог убедить Сервера тебя отпустить, ты должна найти кое-что в его кабинете и скинуть мне”.

Перечитываю его сообщение три раза, прежде чем до меня в полной мере доходит, ЧТО я должна сделать. Мне страшно от одной только мысли, чтобы шариться по вещам хозяина дома. Кабинет я вчера тоже должна была убирать, но Валентина шикнула на меня, сказав, что это в другой раз. И я ушла. А получается, там есть что-то по-настоящему ценное.

Пока я обдумываю слова Рената, прилетает еще одно сообщение:

“Малышка, я уверен, ты справишься. Помоги мне, и мы сможем быть с тобой вместе”.

“А если здесь везде камеры и охрана?”

“Не волнуйся, как только я получу фото документов, то сразу свяжусь с Севером. Этот компромат вынудит его отпустить тебя. Даю слово – скоро ты вернешься домой”.

Компромат… Господи, как в каком-то остросюжетном фильме. Но где я, а где герои подобных кинолент?

“Очень по тебе соскучился, детка”.

Конечно же, мне страшно до одури, но и оставаться в доме, где в любой момент можно столкнуться с Севером, который повесил на меня чужой долг – тоже страшно.

Мои попытки достучаться до хозяина дома бесполезны. Ему плевать, что я не виновата. Он вбил себе в голову, что это я должна расплачиваться. В итоге обреченно вздыхаю и пишу:

“Что надо найти?”

“В кабинете есть сейф, за креслом в шкафу. Я дам тебе код, а ты сфоткаешь все документы, которые там найдешь”.

Следом прилетает сообщение с кодом доступа, а я едва не роняю мобильный. Сейф? Код? Откладываю телефон на кровать и, встав, нервно расхаживаю по комнате. Есть ли шанс провернуть такое?

Я понятия не имею. Вообще сегодня в доме я лишь пару раз сталкивалась с Валентиной, и все. Днем здесь как будто никого и нет – только мы с Леной убираемся, да охранники ходят по территории. Но в дом они почти не заходят. Сам Север появился лишь к вечеру, как я поняла. То есть чисто теоретически завтра днем я смогу попробовать все сделать.

“Детка, это единственный способ тебя вытащить”, – приходит еще одно сообщение.

Мне очень страшно. Но выбор небольшой – или попытаться спастись, или ждать, когда Север захочет получить долг иначе и отдаст меня в какой-то аукцион.

“Завтра я попробую”, – набираю дрожащими пальцами сообщение. В ответ получаю всего лишь смайлик с пальцем вверх, и все.

Я с трудом засыпаю – в голове слишком много мыслей и сомнений. Утром еле встаю, даже не сразу поняв, где нахожусь. Валентина, заметив мой внешний вид, прищуривается и бросает колкое:

– Еще раз будешь куролесить ночь с кем-то, сразу вылетишь отсюда.

У меня нет сил даже на то, чтобы оправдываться. Да и зачем? Лена сегодня какая-то слишком загадочно-мечтательная, но и ей прилетает от Валентины. В итоге нас обеих отравляют на уборку, и вот тут мне везет – кабинет Севера в этот раз распределяют мне.

– Протрешь пыль, пропылесосишь ковер и быстро уйдешь, – инструктирует меня экономка. – Все поняла?

Я киваю и ухожу заниматься делами. Когда добираюсь до кабинета, сердце гулко стучит в груди, а ладони потеют от волнения.

Захожу в кабинет и тихо прикрываю за собой дверь. Ставлю пылесос посреди комнаты, а сама иду к сейфу. Если бы не слова Рената, я бы и не заметила его. Осторожно открываю дверцу, достаю телефон. До последнего сомневаюсь – стоит ли?

Я успеваю лишь прочитать, какой нужно набрать пароль, как дверь в кабинет открывается, и на пороге появляется Марк…

9 Север

Разбираться с ангаром пришлось полночи. Естественно, на следующее утро навалились новые проблемы, и домой я уже даже не планировал попасть раньше позднего вечера.

Пока не позвонил Марк и не заявил, что в доме завелся шпион. И бросил, мать его, трубку!

Ясен хрен, после этого пришлось разворачиваться и перестраивать маршрут. Тараса напрягать не стал – мало ли, не связанная тема.

Однако когда встретил помощника у дверей, и тот обрисовал в двух словах ситуацию – и как застал девчонку, и что в телефоне обнаружилось, я знатно охерел.

Так вот, значит, какая она – Алина-Малина. А с виду девочка-припевочка. Вся такая честная и принципиальная.

– Что делать? – спрашивает Марк.

– Сам разберусь, – мрачно отвечаю. – Где она?

– В гостевой запер, которую ей Валентина выделила.

Внутри все сатанеет. Ведь чуял же, что зря оставил девку. Но нет, блядь, захотелось убедиться, что она такая же, какая все. И вот результат.

Злюсь на себя, на нее, что эта ее дерзость отчаянная цепанула. На хера, спрашивается? Скучно тебе жилось, Север? Ну так вот, получай, распишись.

Перед дверью торможу. Марк понимающе молчит. Однако это еще больше бесит – лучше бы уж высказался.

В итоге дверь открываю, но помощника торможу взглядом.

Алина сидит на постели. Бледная, несчастная вся. В общем, отыгрывает спектакль на отлично.

И ведь я уверен – много мужиков поведется на это ее невинное личико, неплохую фигуру и трогательность ее.

– Сама расскажешь? – спрашиваю, прикрывая за собой дверь.

В ее глазах – страх. Она дрожит – я даже на таком расстоянии вижу это. Чую. Я давно научился распознавать, когда меня боятся.

И Алина боится. До чертиков. И это хорошо. Потому что ей предстоит понять, что она сделала, и какова цена за подобное.

– Вы же все равно не поверите, – с отчаянным вызовом заявляет она, чем удивляет. Неужели совсем нет чувства самосохранения?

– Ну, ты попробуй, – предлагаю я. – Расскажи свою версию событий.

– Я просто делала уборку, – говорит она уже не так бодро и уверенно.

– И поэтому оказалась рядом с сейфом? Совершенно случайно открыла шкаф и… Что? Пыль там протирала?

Алина молчит. Но мне и не нужен ее ответ, по сути. В тех сообщениях, что были на ее телефоне, все уже сказано. Остается выяснить, насколько она гнилая сама. Перед тем как наказать.

– А может, пора набраться смелости и все-таки рассказать, как было дело?

Я уже жду, что девчонка начнет умолять и просить о пощаде, предлагать искупить вину, и прочая лабуда. Они всегда так делают – как только обстоятельства меняются, с легкостью спрыгивают на другой вагончик и уматывают, бросая тебя одного разгребать дерьмо.

Однако Алина снова меня удивляет. Вскидывает подбородок и заявляет чересчур нагло:

– Вы сами в этом виноваты.

– Чего?

– Вы виноваты сами, – повторяет она с диким отчаянием  в голосе. – Если бы послушали, что это не я виновата, что яхту разбили, ничего бы этого не было! Я просто хочу домой. Вот и все.

– И поэтому решила ублажить Смолякова? Правда думаешь, что он поможет тебе? – мрачно уточняю, отмечая, что в очередной раз этой голубоглазой удается вывести меня из состояния покоя. Нехорошо. Теряю хватку, что ли.

– Он меня любит, – уверенно заявляет эта идиотка. – И придет за мной. Я просто хотела помочь ему найти меня поскорее.

– И ты, значит, так сильно уверена в том, что этот ушлепок тебя ищет и переживает? Ты дура? Да ему плевать на тебя. У него таких – миллион и одна.

Алина поджимает губы упрямо. Вижу, что ей по-прежнему страшно, но она храбрится. Непонятно, зачем и что пытается доказать.

– Если вы не способны любить, это не значит, что остальные тоже не умеют!

Ее слова почти не задевают. Мне по херу. Я и не стремлюсь к каким-то чувствам. Нет их больше. Все умерло вместе с тем, кто…

Стоп.

Стискиваю зубы, злясь, что Алина, сама того не понимая, вынудила меня вспомнить прошлое.

– Ну, давай проверим твою преданность этому придурку, – говорю, делая пару шагов к ней и заодно доставая пистолет. Девчонка бледнеет, даже пытается отползти, но я раньше успеваю приставить ствол к ее лбу.

Я уверен, что услышу в ответ. Даже на мгновение не сомневаюсь, что эта актриса быстро переобуется и сменит риторику, начав торговаться за свою жалкую жизнь.

– У тебя есть выбор – либо я спрошу с тебя за то, что ты воровка, либо с твоего благородного рыцаря. Что выбираешь? Чья жизнь станет платой? Твоя или его?

Взгляд девчонки наполняется ужасом, а я испытываю мрачное предвкушение. Ну же, Алина, докажи, что я все правильно про тебя понял.

10 Алина

Когда Марк застукал меня у сейфа, было страшно. Он почти ничего не говорил, лишь пару раз жестко приложил меня словами и презрительно скривился. Отобрал телефон и едва ли не силой притащил в мою комнату.

Сидя и ожидая, сама не зная чего, я сходила с ума от предположений. Оставалось надеяться, что меня спасёт то, что, во-первых, сейф я не открыла. А во-вторых, на телефоне стоит пароль, и Марк не узнает, что мне писал Ренат.

Я не знаю, сколько времени проходит, прежде чем приходит Север. Один его взгляд говорит о том, что приговор он мне уже вынес. И меня затапливает отчаяние.

Но оказывается, все это просто ерунда по сравнению с тем, какой выбор передо мной ставит мужчина.

Не сразу понимаю, о какой цене идёт речь. Но когда до меня доходит, что Север говорит серьезно, что пистолет у моего лба – не просто ради шутки, что здесь и сейчас решится, кто получит пулю, внутри все замирает.

Конечно, я не хочу умирать! Да и кто хотел бы?! Но подписать приговор Ренату, купив таким способом себе жизнь? Даже если бы мы не были парой, я бы не смогла так поступить. А уж с человеком, которому отдала своё сердце, и подавно.

Металл холодит кожу. Но куда сильнее пугает и вынуждает кровь в жилах стынуть именно взгляд Севера. Он наполнен равнодушием, безразличием и цинизмом. Я уверена – пистолет он достал не для антуража. Этот человек с лёгкостью нажмёт на курок, оборвав мою жизнь.

Он выжидающе смотрит, а я не то что ответить, даже вдохнуть не могу. Внутри все будто выстудили. Хотя сердце бьется словно сумасшедшее.

– Я жду, – равнодушно бросает Север. – Или я возьму обе.

Меня ошпаривают его слова. Его образ размывается – на глазах пелена из слез. И я жмурюсь, чтобы не доставлять удовольствия моему мучителю. Наверное, я совершенная дура, но…

– Моя…

Я жду, что тут же раздастся выстрел, но, вероятно, я его уже не услышу. Однако секунды идут, а ничего не происходит.

– Уверена?

Мое «да», кажется, и не слышно совсем. Однако внезапно я перестаю чувствовать приставленное дуло и испуганно открываю глаза.

Север смотрит на меня с легким недоумением, хотя в целом на его лице, как правило, нет никаких эмоций.

Он разворачивается и, подойдя к двери, открывает ту. Марк мгновенно заходит. Напряжённо смотрит на босса, затем на меня.

– Отвези ее в город, – приказывает Север.

– Ты отпускаешь ее? – ошарашенно спрашивает тот.

– Да.

– Но она же…

– В город, я сказал.

– Насовсем? – судя по голосу, Марк в шоке. Я, признаться, тоже. Боюсь верить в спасение. Неужели у Севера проснулось что-то человеческое?

– Да. Считай, повезло тебе, – равнодушно отвечает тот, бросив на меня взгляд. – Пара минут, чтоб собраться. Не успеешь – сама виновата.

– У-успею, – отвечаю, заикаясь. Марк недовольно смотрит на своего босса, но в итоге выходит из комнаты. Меня так трясёт, что, кажется, даже на ноги встать не могу. Достаю из шкафа сумку, куртку. Так быстро я ещё ни разу не переодевалась. И когда дверь снова открывается, я уже готова. Марк бросает на меня такой взгляд, будто я враг номер один. Но я стараюсь не думать об этом. В голове бьется только одна мысль – я свободна! Все закончилось!

– На выход, – рыкает Марк и кивает в сторону коридора.

На улице нас уже ждет машина. За рулем снова сам Марк. Я сажусь назад, чтобы быть как можно дальше от мужчины. Наверное, с его точки зрения, я и правда воровка. Но я считаю иначе.

До города мы добираемся быстро. Адреналин немного утихает, и я вспоминаю, что сегодня у нас должен быть промежуточный зачёт. А университет как раз по дороге и расположен ближе, чем общежитие.

– Можно здесь остановить? – спрашиваю, не надеясь, что Марк пойдёт навстречу. Однако тот сбавляет скорость и молча паркуется. Я замечаю вдалеке Рената и едва не бегом выбираюсь из машины.

Смоляков вместе с друзьями сидят на лавочке, о чем-то разговаривают и смеются, а я бегу к нему изо всех сил. Слёзы облегчения и радости мешают, но я стираю их прямо так, на ходу.

– Ренат! Ренат…

Он оборачивается и, увидев меня, хмурится.

– Ренат, ты… Спасибо тебе! – оказываюсь рядом и обнимаю его так крепко, что никто сейчас нас не разлучит.

– Воу! Пацаны!

– Вот это жарко! – раздаётся гогот пацанов. – Слышь, брат, может, ты ее прямо тут?

Но мне плевать. Сейчас важнее другое. Я должна все-все рассказать любимому.

– Я должна тебя предупредить – Север все узнал и…

– Так, Ренат, я не поняла, ваша игра же закончилась? – раздаётся рядом противный голос Миланы, одной из тех, кто тусуется в их компании. Она когда-то тоже встречалась со Смоляковым, но он бросил ее. – Какого эта ущербная снова тут? Или у вас новый спор?

Я растерянно смотрю на нее. Затем на Рената, который недовольно поджимает губы.

– Какой спор? – спрашиваю у него.

– Так, Миланочка, ты давай, иди-ка, погуляй. У нас тут дела неоконченные есть, – вдруг говорит Паша, – один из друзей Рената. Он тоже был с нами на яхте. И, кажется, это он больше всех агитировал за то, чтобы попробовать порулить.

– Но…

Паша резко разворачивает ее и отводит в сторону, что-то там втолковывает этой фифе, но чем заканчивается их беседа, я не успеваю узнать.

– Пойдем поговорим, малышка, – улыбается Ренат, закидывая руку мне на плечи.

– Куда? Подожди, сегодня у меня как раз зачет. И я еще успеваю, чтобы…

– Так, Алина, я не понял – тебя твой мужик зовет с собой, а ты чего? Отказываешь ему, что ли? – возмущается Витя, еще один друг Смолякова.

Ренат смотрит на меня с осуждением, и я неловко улыбаюсь.

– Может, после?

– Нет уж, идем, поговорим сейчас. Ты вроде что-то срочное рассказать хотела.

Мы все дальше уходим в противоположную сторону от университета. Я разрываюсь от желания остаться с Ренатом и необходимостью все-таки вернуться на пары.

– Давай, не тормози, – подталкивает меня Смоляков, когда заходим в один из баров. Сейчас разгар рабочего дня, и выбор места довольно странный.

– Но мне…

– Тш! – шикает он. – Не зли меня, малышка. Мы ненадолго.

Внутри никого – только сонный бармен машет нам рукой. Ренат, никого не спрашивая, ведет меня куда-то вглубь помещения, а я доверчиво иду за ним, подбирая слова для нашего разговора.

В итоге мы оказываемся в небольшой комнате, обставленной так, будто здесь что-то вроде ВИП-кабинета – пара диванов, мягкий ковер, столик.

Однако не успеваю я ничего спросить, как дверь открывается, и входят Паша с Витей.

– А вы зачем здесь?

Парни переглядываются между собой.

– Ну, как зачем, малышка, – усмехается Ренат. – Раз уж мы в прошлый раз не закончили, то самое время довести начатое до конца.

Он подходит ко мне ближе. Но я интуитивно чувствую угрозу и делаю шаг назад. Витя с Пашей тем временем скидывают куртки на диван.

– Ну что, ты первый? – смотрят на Рената, а я не верю своим глазам – тот криво ухмыляется и кивает.

– Детка, у тебя есть выбор. Кого хочешь сначала?

– Никого! Я хочу уйти! – испуганно смотрю на парней, понимая, что они, похоже, не шутят вовсе. У меня в голове не укладывается – как же так? Неужели Ренат и вправду готов вот такое сделать? Я же ради него…

– Ренат, скажи, что это шутка! Ты же… Ты не такой.

Он лишь шире ухмыляется, скидывает с себя футболку, медленно расстегивает ремень на джинсах.

– Ты мне задолжала, детка. Много чего. Так что целку твою вскрою я. А уж потом парни попробуют.

– Нет… – мотаю головой. – Это неправда. Ты же искал меня… Я же слышала! Ты звонил!

Ренат тормозит, смотрит непонимающе.

– Искал? – он откровенно хохочет, остальные двое тоже ржут, не скрываясь. – Ты совсем дура? Кому звонил? А трубу вообще на яхте оставил. Я тебя трахнуть хотел. Вот и все. Но раз ты сама приперлась, то давай – доведем начатое до конца. Парни помогут – выебем на соточку.

– Я не хочу, – шепчу онемевшими губами. Мне не только страшно, но и очень больно сейчас.

Я же верила ему. Думала, что у нас все по-настоящему.

– Слышь, а она, по ходу, втрескалась все-таки, – ржет Паша, и тут я понимаю, что последнюю мысль произнесла вслух.

– Значит, все же выиграл, – присвистывает Витя. – Быстро-то как. А такая недотрога была. Ну ничего, Алинка, давай, снимай трусики – будет весело.

– Пожалуйста, отпустите, меня!

Они обходят меня с разных сторон, и я оказываюсь в ловушке. Так страшно мне не было, даже когда я оказалась дома у Севера. Угроза изнасилования становится сейчас куда более реальной, чем тогда.

– Ренат, пожалуйста, не делайте этого, – пытаюсь достучаться до человека, в которого была беззаветно влюблена.

Однако он не слушает меня, хватает за руку и резко тянет на себя, поворачивая спиной к себе.

Я дергаюсь, пытаюсь брыкаться, но рядом оказывается Паша и затыкает мне рот чем-то. Мотаю головой, а перед глазами все расплывается. Это позже я пойму, что из-за слез.

Но конкретно в этот момент я делаю все, чтобы бороться за себя.

– Сучка! – взвизгивает Витя, которому тоже достается. – Давай свяжем ее.

– Я ее и так угомоню! – заявляет Паша, а после отвешивает мне такую пощечину, что в ушах начинает звенеть. Это выбивает меня на несколько секунд, которых хватает, чтобы я оказалась уложенной на пол, а надо мной навис Ренат. Он сидит так, что ноги мои обездвижены, а руки разведены, и их держит Витя.

– Дерзкая сучка, – скалится он. – Дай мне первому, а?

Рот мой по-прежнему заткнут, и все, что мне остается – беспомощно мычать и зажмуриться. Потому что становится ясно – живой мне отсюда не выйти. Но когда я почти теряю сознание от страха и отвращения, что меня откровенно лапают, раздается резкий грохот.

11 Алина

Я плохо понимаю, что дальше происходит – просто раз, и руки с моего тела пропадают. В глазах все плывет, а в ушах шумит от оплеухи, которую мне дали.

Но когда меня кто-то трогает, я истошно мычу и отмахиваюсь, пробуя отползти. Заодно пытаюсь отодрать от лица то, чем был заткнут рот.

– Тише ты! – рявкает… Марк.

Замираю, неверяще глядя на него, утираю слезы и действительно вижу помощника Севера.

Как? Зачем он тут?

У меня получается избавиться от кляпа, когда мужчина снова заговаривает:

– Вставай, – командует он. – Можешь?

Только выполнив его указание, вижу, что Ренат с остальными валяется на полу и скулит. Не успеваю ничего сообразить, как чувствую, что Марк подталкивает меня к дверям.

– Шагай давай, проблема ходячая.

На автомате перебираю ногами, никак не понимая – это что, он всех троих так? Оборачиваюсь, но Марк тут же окатывает меня таким презрительным взглядом.

– Что, жалко дружков? Может, вернешься?

Испуганно мотаю головой и иду на выход. Бармен либо спрятался, либо и вовсе ушел по делам. На улице меня охватывает озноб. Понимание того, что только что произошло, очень медленно укладывается в голове.

– В машину садись, – чеканит Марк. И у меня не возникает даже мысли отказаться или поспорить.

В этот раз я выбираю пассажирское сиденье рядом с водителем.

– Моя сумка, – запоздало соображаю.

Откуда ее берет Марк, не понимаю, но он небрежно бросает ту мне на колени.

Мы долго-долго едем в молчании. И лишь когда машина подъезжает к общежитию, я немного прихожу в себя.

– Спасибо, – тихо говорю, не глядя на мужчину. – Что помогли. И что… привезли.

– Проблемная ты, – фыркает тот. – Вали и не попадайся Северу больше. Еще раз, и больше он тебя не отпустит.

– Почему? – испуганно спрашиваю, все-таки поворачиваясь к Марку.

Тот прищуривается, но отвечать не торопится.

– Уже строишь планы, как посадить его на крючок? – довольно жестко звучит его вопрос.

– Что? Нет, конечно. Просто… Я же и не собиралась с ним знакомиться.

– Все вы не собираетесь, – бросает он пренебрежительно и отворачивается, давая понять, что разговор окончен.

Впрочем, я только рада. Выхожу из машины и чуть не бегом направляюсь к дверям.

Лады, ожидаемо, нет в комнате. Она на парах. Я вот пропустила несколько важных предметов, и как теперь нагонять, не знаю. На первом курсе с этим строго – преподаватели довольно четко отслеживают пропуски и без уважительной причины обычно спуску не дают.

Когда выбирала факультет, на который подавать документы при поступлении, особых вариантов не было – либо педагогический, либо исторический. На остальных был такой конкурс, что без блата и денег не попасть.

В целом мне нравилось учиться, хотя сама я мечтала поступить в медицинский.

– Вернулась, надо же, – фыркает Лада, едва заходит в комнату и видит меня. – Нагулялась?

Поднимаю на нее взгляд, и слезы сами собой появляются на глазах – сразу же вспоминаю все, что случилось за эти дни.

– Эй, Алина, ты чего? – растерянно спрашивает подруга. –  Ну, прости, я ж ничего такого.

Я всхлипываю, мотаю головой и жмурюсь, стирая дурацкие слезы.

– Это идиот Смоляков постарался, да?

Стоит ей упомянуть того, кто фактически предал меня, как  у меня случается очередной приступ.

– Так, ну все, хватит, ты чего? Давай, может, чайку, а? Расскажешь мне все заодно.

Лада умеет найти нужные слова, так что спустя полчаса я уже не реву, а тихо пью чай. Подруга же в полном шоке молчит, после того как выругалась, да так, что у меня разве что уши в трубочку не свернулись.

– Ладно, чего теперь. Главное, все позади, – в итоге изрекает она. – Надеюсь, у Смолякова хватит мозгов больше не подкатывать к тебе.

– Да я и сама в его сторону не посмотрю, – вздыхаю, делаю еще глоток чаю. – Лучше расскажи, что было на лекциях.

Следующая неделя пролетает как один день. Я кручусь, чтобы закрыть долги по учебе, нагружаю себя дополнительными занятиями – все, чтобы только не думать о предательстве Рената, которому я доверилась.

Пару раз мне снился Север. Его суровый жесткий взгляд, после которого я просыпалась, испуганно шарила по постели, боясь, что это не сон.