Бражники и блудницы. Как жили, любили и умирали поэты Серебряного века

           И голос был сладок, и луч был тонок,           И только высоко, у царских врат,           Причастный тайнам, – плакал ребенок           О том, что никто не придет назад.

В тот август пишет стихи и Николай Гумилев, влюбленный в Анну Горенко. Анна уехала из Петербурга в Евпаторию – надолго, без обещания вернуться. В этой разлуке Гумилев не может найти себе места. Возлюбленную он сравнивает с русалкой, и русалка эта озарена ночною тайной. Русалка не любит Гумилева.

В разлуке и Петровская с Брюсовым. Он – в Антоновке под Тарусой, она – в Малаховке под Москвой. Оба заваливают друг друга письмами.

«Нина, Ниночка! Моя милая, моя хорошая, моя китайская фарфоровая девочка» – так обращается Брюсов к Петровской. «Нина! Счастье мое! Радость моя! Мой свет!» – так обращается он к ней. Нина в любовной лихорадке. Жена Брюсова готовит очень вкусные пироги с морковью и ни о чем не догадывается.

10 августа почтовый поезд терпит крушение, гибнут люди. Но катастрофа не мешает любовной переписке: письма Брюсова достают из-под обломков и вручают Петровской.

Гиппиус, Мережковский и Философов примирились и планируют эмигрировать во Францию, так как Мережковский считает монархию злом. «Самодержавие – от Антихриста», – говорит он, но, чтоб окончательно убедиться в своей мысли, хочет несколько лет пожить за границей и посмотреть на ситуацию со стороны.

Иванов и Зиновьева-Аннибал обустраивают квартиру в башне. Из окон открывается прекрасный вид на Петербург: деревья, Таврический сад с озером, Нева, Исаакий, фабрики с дымящимися трубами – виден весь город. 26 августа в башню к Иванову приходят гости: пара писателей и одна актриса. Встреча знакомых внезапно превращается в литературный вечер: все разговаривают, читают из написанного, обсуждают издательские дела. Зиновьева-Аннибал два раза ставит самовар и поит гостей вином.

В тот же вечер в 10 минутах пешком от башни Иванова композитор и поэт Михаил Кузмин вспоминает лицо парикмахера, к которому ходил днем. 32-летний Кузмин любит бывать в парикмахерской: там его осторожно касаются, поворачивают, трогают. У парикмахера безусое лицо, белокурые волосы, серые глаза и красивый рот.

«Глаза и губы, – думает Кузмин, – то, что наиболее волнует и влечет. Хочется как-то их выпить».

Выпить? Да, именно выпить. Кузмин пытается подобрать другое слово, но не может.

Знойный ветер разгоняет тучи. Лето 1905 года заканчивается.

Сентябрь

Как выглядит Михаил Кузмин? 1 сентября 1905 года он усат и бородат, одет в русское платье, облит духами и в целом красив. Во внешности его есть что-то персидское, арамейское, но иногда случайные прохожие кричат ему вслед: «Жидовская морда!» Не так давно у Кузмина умерла мать, он никак не может получить наследство и находится в совершенно бедственном положении: денег ноль. В конце августа Кузмин переезжает к своей сестре Варваре и племяннику Сергею Ауслендеру – они живут в новом доме с электричеством и телефоном по адресу Таврическая, 1.

Вечером 1 сентября Кузмин читает отрывки из своей первой повести. Повесть называется «Крылья», и в ней говорится о любви – в том числе и о любви однополой.

И люди увидели, что всякая Красота, всякая любовь – от богов, и стали свободны и смелы, и у них выросли крылья.

Блок и Менделеева возвращаются в Петербург. В октябре Блоку необходимо сдавать государственный экзамен в университете, и он садится за науки. Ответила ли Менделеева на любовную записку Белого? Нет, она молчит. Знает ли Блок о том, что его друг влюблен в его жену? Да, знает.

Брюсов и Петровская в Москве, но видятся редко. Брюсов ведет себя странно: он то исчезает, то появляется, то заваливает ее любовными письмами, то намекает, что любовь эта мешает ему работать. Брюсов хочет писать роман. О чем? О любовном треугольнике вокруг ведьмы Ренаты. В Ренату влюблен солдат Рупрехт, Рената влюблена в светлого графа Генриха, при этом еще и состоит в связи с дьяволом. С помощью вымышленных имен и декораций средневековой Европы Брюсов хочет рассказать историю отношений между ним самим, Ниной Петровской и Андреем Белым, где Рупрехт – Брюсов, Генрих – Белый, а Рената – Петровская. В конце романа ведьма гибнет, она обречена. Но Нина Петровская еще ничего не знает об этом.

7 сентября, в среду, в башню Вячеслава Иванова приходят гости. Ровно через неделю гости приходят снова. И потом еще раз приходят через неделю. Потом еще, и еще, и еще. Иванов забирает «среды» себе – постепенно весь богемный Петербург узнает о вечерах на «башне», и башня становится главным местом встречи писателей, поэтов, художников, режиссеров, мыслителей, ну и так далее.

14 сентября на «башне» сидят Иванов, его жена, Сологуб и еще несколько человек их круга. Вдруг с неба падает Константин Бальмонт, недавно вернувшийся из Америки. Уже десять лет Бальмонт считается первым русским поэтом и к тому же немножко революционером – увидев его, все начинают слегка трепетать. Читают стихи: Блока – не понравились, Брюсова – понравились. Сологуб читает свои недавно написанные сказочки – замечательно. Просят выступить и Бальмонта, но Бальмонт выступать не хочет – он хочет разговаривать, он в хорошем настроении, полон жизни, ласков и учтив. Сидят до пяти утра, пьют вино, но не пьянеют (по крайней мере, так считает Зиновьева-Аннибал).

А чем в Париже занят Волошин? Целыми днями он изучает оккультизм, но иногда подходит к зеркалу и фотографирует свое отражение на купленный недавно Kodak.

Вечером 21 сентября на «башне» снова многолюдно: Гиппиус, Мережковский, Философов, Сологуб, Пяст, Ремизов, Чулков, Эрн, Гершензон, Щеголев, Чеботаревская и так далее и так далее. Студент и начинающий поэт Пяст решает всех удивить и читает по несколько стихотворений каждого пришедшего сегодня гостя. Беседуют – тон бесед высокий. Зиновьева-Аннибал считает, что это благодаря общему безумию квартиры: вид на город, готическая мансарда, финиковая пальма в гостиной. В три часа ночи все расходятся. Зинаида Гиппиус говорит, что хотела бы никогда не уходить из этой квартиры.

Октябрь

В Москве начинается забастовка. Бастуют все: газетчики, железнодорожники, булочники, табачники, водители трамваев. Гаснет электричество, город погружается в темноту. Протесты докатываются и до Петербурга. Михаил Кузмин едет по Невскому проспекту и замечает волнения. Андрей Белый идет по ночному Арбату, сжимая в кармане револьвер. Пятнадцатилетний Борис Пастернак проходит мимо толпы протестующих и попадает под казачьи нагайки.

2 октября Блок пишет Белому письмо, где говорит о произошедших с ним важных изменениях: он больше не чувствует надрыва, спокоен и, «преследуемый Аполлоном», готов превратиться «в осенний куст золотой». Вместе с письмом Блок отправляет Белому несколько стихотворений – милое и доброе послание. Но Белый помнит, как Блок вел себя летом в Шахматове! И не может этого простить.

Утром 3 октября Михаил Кузмин противен себе как никогда в жизни. Дело в том, что больше ничего не препятствует его встречам с Григорием – молодым человеком, который ходит на свидания с Кузминым через весь Петербург. Встречи их вошли в обиход, превратились в гимнастику – никакой поэзии, никакого высокого полета.

Вячеслав Иванов в лихорадке. 5 октября на «башне» собираются уже тридцать человек: модернисты спорят с реалистами. Зиновьева-Аннибал готовит восемьдесят бутербродов с колбасой и семьдесят тартинок. Иванов отвечает за модернистов и начинает было что-то говорить про богоискание, но реалисты ничего про богоискание слышать не хотят и говорят о реалиях жизни. Жаркие споры. Расходятся в два часа ночи, выпив пять бутылей вина и три жбана пива.

12 октября. Из Москвы в Петербург приходит письмо:

Андрей Белый резко критикует Блока за то, что тот заигрывает с мистикой, но не отдается ей полностью. Вспоминая летние приключения в Шахматове, Белый обвиняет Блока в издевательствах над ним и Сергеем Соловьевым.

«Мы… обливались кровью», – пишет Белый. «Ты эстетически наслаждался чужими страданиями!». «Знай, я не мальчик: и мистические мои „выходки“ – не выходки экстатического гимназиста. Меня не соблазнишь мистическими скобками, ибо я – искушенный теорией познания», – Белый буквально обвиняет Блока в предательстве их общего мистического пути и даже проходится по стихам, в которых, по мнению Белого, много «двусмысленных умалчиваний, выдаваемых порой за тайны». Вот так вот.

Письмо и властный тон шокируют Блока. Любовь Менделеева называет Белого свиньей. 13 октября Блок посылает ответное письмо, в котором говорит, что никогда и не был мистиком и место его, может быть, вовсе не с «провидцем» Белым, а вообще с Максимом Горьким. Да, Блок знает, что мистика реальна и страшна, но играет он не с нею, а только со словами.

«Если я предатель – прокляни меня и обо мне забудь. И скорей, чтобы я не мешал Твоему пути», – заканчивает Блок и отправляет письмо. Впрочем, из-за забастовки письма доходят до адресатов медленно и беспорядочно. Бастуют более двух миллионов человек: требуют свержения самодержавия и демократических свобод.

Вслед за мужем за письменный стол садится и Любовь Менделеева, которая наконец решает ответить Белому на его любовную записку, оставленную еще в июне.

«Борис Николаевич, я не хочу получать Ваших писем, до тех пор, пока Вы не искупите своей лжи Вашего письма к Саше. Вы забыли, что я – с ним; погибнет он – погибну и я; а если спасусь, то – им, и только им. Поймите, что тон превосходства, с которым Вы к нему обращаетесь, для меня невыносим. Пока Вы его не искупите, я не верну Вам моего расположения», – пишет Менделеева.

16 октября Блок ходит по городу, молится в Исаакиевском и Казанском соборе и находит, что Петербург в эти забастовочные дни упоителен.

Кузмин и сестра его Варвара запасаются провизией как на месяц осады.

Брюсову на фоне забастовок хочется все чаще говорить Петровской о любви, но Нина редко отвечает на его письма и говорит, что стала относиться к любви спокойнее. Брюсов знает, что это не так, ведь он темный маг.

Гиппиус, Мережковский и Философов решают, что уезжать сейчас никуда нельзя: дни октябрьской забастовки они переживают как что-то страшное, тяжкое, но важное.

У Гумилева выходит первый сборник стихов, напечатанный на деньги родителей. «Путь конквистадоров» – романтические стихи о дальних странах, красавицах и героях.

17 октября Николай II подписывает манифест, который провозглашает «незыблемые основы гражданской свободы на началах действительной неприкосновенности личности, свободы совести, слова, собраний и союзов». Появляется новый, избираемый орган законодательной власти – Государственная дума. На следующий день в Петербурге – красные знамена, гвоздики, кашне. Однако протестующие кричат, что манифест – обман. Забастовки продолжаются.

К концу октября в Москву наконец-то доходят письма Блока Белому. Белый удручен и отвечает Блоку чуть ли не извинениями. Но письма не идут. Переписка обрывается на месяц.

Ноябрь

Кажется, не происходит ничего интересного. В Петербурге выпадает снег, продолжаются волнения.

Модернисты окончательно ссорятся с реалистами на «башне».

Кузмин смотрит на снег и печалится: нет денег. От безденежья он решает бежать в Псков и жить там вместе с Гришей, в которого все-таки влюблен. Согласится ли Гриша?

Брюсов заканчивает первые главы романа о ведьме Ренате.

Волошин в Берлине слушает лекции эзотерика и ясновидящего Рудольфа Штейнера. Блок переводит Байрона и опасается ходить к Мережковским: ему кажется, что те могут «посадить его на ладонь и сдуть».

Белый страшно томится ссорой с Блоком. Забастовщики жгут письма. Не выдержав молчания, Белый срывается в Петербург – объясниться.

Итак, декабрь

Андрей Белый «невидимкой» в Петербурге. 1 декабря он пишет Блоку и назначает встречу в восемь часов вечера в ресторане «Палкин».

И вот вечер: полный света зал, неаполитанская музыка. Белый сидит за столом, нервничает. Заходят Блок и Менделеева, издалека улыбаются мистическому брату. Менделеева в черном платье.

Все трое за столом – нервничают и ждут объяснения, ждут скандала, сцены (неаполитанская музыка очень кстати). Но ничего не происходит: летнее недоразумение в Шахматове, обвинения в предательстве, странная переписка и прекращение ее на целый месяц – все мгновенно забывается, все трое рады друг другу, вот и все. Блок иронично вспоминает драматичные сцены в Шахматове, прошлые обиды кажутся химерой, наваждением, Любовь Менделеева улыбается и говорит: «Хватит играть в разбойников». Все молчат о главном. Уходя из ресторана, Белый уверен – Любовь Менделеева страшно в него влюблена. Он понял это по ее взглядам и общему радушию.

Белый остается в Петербурге до 19 декабря и все это время думает прийти к Блокам с ультиматумом. Ему кажется, что эффектно и правильно будет сказать Блоку вот так: «Ты можешь меня уничтожить, ты можешь просить, чтобы я убрался с твоего пути. Если этого не сделаешь, то настанет момент (и он близок), когда уже я буду требовать от тебя, чтобы ты не мешал». У Любови Менделеевой же он просто хочет спросить, кого она выбирает.

7 декабря Блок и Белый на «башне» Иванова, помимо них – еще человек двадцать. Ровно в 12 часов ночи Иванов предлагает устроить «Собеседование о любви» – прямо как у Платона.

Блок читает стихи о влюбленности – там королевна, рыцарь, розы и туман. Белый рассуждает о мировой душе, отблеск которой мужчина ищет в любимой женщине. Говорит он ветвисто, кучеряво, слишком возвышенно – это бесит Зиновьеву-Аннибал. Сама же Зиновьева-Аннибал говорит о любви как о высшей разлуке, ведь пока человек один, у него есть хотя бы «окошечко тоски», а когда двое соединяются, они эти окошечки перегораживают. «Любовь не прощает, всякое кольцо любви – порок», – заканчивает Зиновьева-Аннибал.

«Умница какая», – подбадривает ее философ Розанов.

Потом некто Борисов говорит о преимуществах любовного состояния. Далее поэтесса Лидия Бердяева рассказывает сказку о том, как бог бросил на землю четыре розы: белую, розовую, алую и черную. Люди подбирали эти розы и любили сообразно их цвету. Счастлив был тот, кто собрал весь букет.

Какого цвета роза любви Блока к Менделеевой?

Какого цвета роза любви Белого?

Какого цвета роза любви Брюсова к Петровской?

Какого цвета роза любви Кузмина к Грише?

Кто собрал весь букет?

Пока на «башне» говорят о любви, в Москве начинается вооруженное восстание, подготовленное большевиками: в городе нет электричества, ничего не работает, стреляют. Бальмонт читает стихи перед забастовщиками. Когда-то он уже был за это наказан: в 1901‐м за чтение стихотворения «Маленький султан» его на три года выслали из Петербурга. Под «глупым маленьким султаном» очевидно угадывался Николай II. В декабре 1905 года Бальмонт также не боится читать стихи, пусть и ходит с заряженным револьвером в кармане.

Брюсов не читает стихов, не принадлежит ни к какой партии, не бастует, не восстает, а гуляет под пулями и любопытствует. Нину Петровскую в тот декабрь он находит безумной.

Петровская в отчаянии: она слышит выстрелы, но не они пугают ее. Она знает, что от выстрелов умирают люди, но ее боль кажется ей не меньшей. Брюсов разлюбил – так думает Петровская и пишет ему бесконечные письма. «Я бросила свою душу в костер и сгораю, гибну», – говорит ведьма Рената Нина.

В Петербурге по сравнению с Москвой безопасно. 23 декабря Михаил Кузмин бегает по городу, пытаясь найти деньги, но денег нигде нет. В отчаянии он решает пойти в баню: «для стиля, для удовольствия, для чистоты».

В бане происходит то, о чем Кузмин хочет забыть: банщик Александр моет его совсем недвусмысленно и вообще не стесняется. После случившегося обоим неловко. Говорят шепотом. Кузмин не может заплатить банщику Александру за оказанные услуги и обещает принести деньги позже.

Вечером того же дня Кузмин думает о Грише – простом, человечном, близком. И еще больше хочет сбежать с Гришей в Псков – в детство, в рай.

28 декабря на «башне» Иванова последняя «среда» 1905 года. Тридцать человек собираются говорить о границах религии и мистики. Среди собравшихся – Мережковский, Гиппиус, Философов, Сологуб с сестрой, художник Бакст, поэт Пяст, режиссер Мейерхольд и еще много известных фамилий. Все идет по плану, гости обсуждают тригонометрию Лобачевского, и вдруг – настойчивый звонок в дверь.

Зиновьева-Аннибал идет открыть, но дверь и так открыта – с ружьями наперевес в квартиру вваливаются два десятка полицейских.

– Господа, полиция, – кричит Зиновьева-Аннибал.

Полицейские командуют «не двигаться», быстро расходятся по комнатам и встают со штыками у дверных проемов. Начинается обыск. Зиновьева-Аннибал рвется в свою комнату, но солдат кричит ей: «Сюда нельзя!»

– Мне нужно в мою комнату!

– Иди прочь!

– Вы что грубите здесь?

– Сама виновата!

Вернувшись к гостям, Зиновьева-Аннибал с иронией цитирует Достоевского: «Всякий за все и передо всеми виноват».

Обыск длится пять часов. Полицейские потрошат шкафы и комоды, сундуки и ящики, всю кухню, печи, чердак, затем переходят к личному досмотру – шарятся по карманам. Собравшиеся пытаются отшутиться, пытаются читать стихи, Зиновьева-Аннибал воюет за свои рукописи:

– Это срочная рукопись! Оставьте мне мою работу!

– А вы думаете, я не работаю? Думаете, я люблю свою работу?

– Тем более оставьте мне мою работу, которую я люблю.

Не найдя ничего подозрительного, полицейские уводят с собой Елену Волошину – старенькую мать Максимилиана. Старушка хочет было заплакать, но собирается с духом, берет с собой несколько книг и уходит в ночь, сопровождаемая конвоем. Что случилось? Волошина недавно вернулась из Парижа, в кармане ее пальто был загранпаспорт – это и вызвало подозрения (шпионка?). Плюс к этому Волошина всегда ходила в мужской одежде – тоже, может, неспроста. После ухода жандармов обнаруживается, что все пиво выпито, а у Мережковского пропала шапка.

Елену Волошину отпускают на следующий день. Об обыске на «башне» и пропаже шапки Мережковского выходят статьи в вечерних газетах. Где шапка?

31 декабря. Волнения в Москве успокоились. Белый пишет открытку Блоку. Любовь Менделеева думает о Белом. Петровская ждет письма от Брюсова, Брюсов ест морковный пирог. Бальмонт садится в поезд и уезжает из России. Зиновьева-Аннибал с дамами сидит за столом. Иванов и режиссер Мейерхольд планируют встречу с Горьким. Кузмин гадает, но выходит ерунда. На ночь читает каноны. Температура воздуха в столице опускается ниже 20 градусов. Ночью в одной из квартир Петербурга с плачем просыпается младенец. Младенцу две недели, его зовут Даниил Ювачев. О чем плачет этот ребенок?

1906

Январь

1 января 1906 года. В газете «Народное хозяйство» выходит открытое письмо Мережковского к премьер-министру Витте. «Куда девалась моя шапка?» – спрашивает он у министра и подробно рассказывает о случившемся недавно обыске.

Мережковский горячится и берет шире: «Обыск по нынешним временам – сущие пустяки. Рассказывают, будто бы от шрапнели деревья на московских бульварах обрызганы были мозгом человеческим, а в полицейских участках резали осколками стекла носы и уши. Пусть это бред – страшно и то, что так могут бредить. Да и где граница между русскою действительностью и русским бредом? Вчерашний бред – сегодняшняя действительность, завтрашняя обыденность».

На следующий день шапка Мережковского находится: она упала за диван.

3 января на башню приходит Максим Горький. Кто такой Горький? Горький – суперзвезда: каждую его строчку ловят на лету и тут же печатают. За ним ходят толпы учеников и поклонников, подражателей и злопыхателей, юных революционеров и царских шпионов. Он писатель из народа. Он богат. Он усат. У него есть жена и любовница. Что он делает на «башне»?

Вячеслав Иванов, режиссер Мейерхольд и темпераментный поэт Георгий Чулков хотят издавать новый журнал «Факелы» и при этом журнале создать театр, где Мейерхольд воплощал бы свои замыслы. Темпераментному поэту Чулкову 26 лет – волосы его стоят дыбом, он горит издательской деятельностью и проповедует мистический анархизм – теорию, согласно которой нужно бороться со всем миром для достижения полной свободы. Режиссеру Мейерхольду 31 – он играл Треплева в первой постановке чеховской «Чайки» и теперь сам ищет новые формы.

Нужны новые формы деньги – собрание, на которое пришел Горький, организовано с целью поиска средств. Горький соглашается помочь. Соглашается помочь и Александр Блок, который тоже присутствует на собрании и все молчит. Чулков просит его написать для нового театра драму. Блок вспоминает о задуманном еще летом «Балаганчике» – пьесе, где мистики и Прекрасная Дама надевают маски.

Через несколько дней Горький уезжает за границу и обо всем забывает. Блок, который находит Горького грустным и каким-то замученным, садится писать пьесу.

5 января дворянка Дзевалтовская стреляет из револьвера в корнета 55‐го драгунского полка Михайлова. Михайлов умирает. Дзевалтовская стреляет себе в голову. В это время Зиновьева-Аннибал открывает в себе экстрасенсорные способности. На Крещение в квартире писателя Ремизова собирается шумная компания: едят кутью, пьют узвар. Вдруг писатель Ремизов надевает маску козла и начинает скакать. Что? Это гадание: Ремизов раздает гостям бумажки с предсказаниями. Зиновьева-Аннибал узнает, что должна совершить чудо. Возможность предоставляется тут же: ее сажают в темную комнату и с головой накрывают непроницаемой шалью. Все остальные ходят вокруг на цыпочках и по очереди касаются пальцами головы Зиновьевой-Аннибал. От прикосновений она впадает в транс и начинает вещать.

«Ты будешь любить… прошлый год умер… все умерло… ты будешь любить… умерло… ничего больше не знаю…» – говорит Зиновьева-Аннибал человеку, который в прошлом году неудачно женился.

«Это душа близкого той, которая отошла», – говорит Зиновьева-Аннибал, и оказывается, что к ней подходили две сестры.

«Этот год будет зеркалом, и ты угадаешь себя… и казнишь себя… и тогда найдешь себя…» – говорит Зиновьева-Аннибал своему мужу, Вячеславу Иванову. Сбудется ли предсказание?

Вернувшись под утро, Иванов и Зиновьева-Аннибал ложатся спать. Иванов спит до пяти часов дня – в пять часов дня ему приносят утренний кофе. Зиновьева-Аннибал просыпается пораньше, надевает хитон и, лежа на софе, пишет. К вечеру начинают заходить люди: по одному, парами, компаниями. Разговаривают долго и пространно. Так проходят дни.

Белый и Блок в нежной переписке. Брюсов с женой в поезде из Москвы в Петербург. Петровская в отчаянии. Мережковский, Гиппиус и Философов на чемоданах: они окончательно решили на несколько лет уехать в Париж и постепенно собираются. Кузмин и Гриша в страшной ссоре.

Что случилось? Гриша прочитал дневник Кузмина и узнал о случае с банщиком Александром. Гриша ревнует и неистовствует. Кузмин чувствует себя виноватым, да, но все-таки этот банщик не выходит у него из головы.

17 января Кузмин получает приглашение на башню Иванова и на следующий день нехотя поднимается на пятый этаж дома на Таврической. Дверь открыта – прямо напротив нее стоит длинный стол, за которым сидит множество человек: сегодня на «башне» больше сорока гостей. Пьют красное вино из огромных бутылей, закусывают как хотят. Кузмин знакомится с Ивановым и Зиновьевой-Аннибал, с художником Сомовым и режиссером Мейерхольдом, с Брюсовым и Блоком.

Этот вечер посвящен религии и мистике – когда-то поговорить на эту тему помешал обыск. Что помешает сегодня? Сегодня помешает некто Габрилович, который встает и начинает читать длинный и скучный реферат про религию и мистику. Реферат не заканчивается, собравшиеся начинают переглядываться и потихонечку, по одному, уходить в другую комнату.

Бунтом командует Зиновьева-Аннибал: она стоит в проходе и делает собравшимся знаки – уходим отсюда, уходим, скукотища!

В итоге несчастный Габрилович дочитывает реферат в одиночестве. Все остальные сидят на полу в соседней комнате и по очереди читают стихи. Выступают Сологуб, Блок, Брюсов, просят почитать и Кузмина, но он стесняется и говорит, что ничего из своего не помнит.

На следующий день Кузмин идет в бани и узнает, что банщик Александр женился.

В Петербург приходит оттепель.

Блок чувствует весну, дописывает «Балаганчик» и приглашает Белого на первые чтения пьесы. Белый видит сон: к морскому берегу причаливает лодка, в которой сидит Александр Блок – неземной и красивый. Белый прыгает в лодку – переливается вода под веслами, золото вокруг, и вместе они плывут навстречу заре – а рядом, по волнам, идет она, она, она. Белый просыпается. Куда плывет эта лодка? Эта лодка плывет в омут.

В «Балаганчике» Блока все понарошку: он смеется над мистиками, смеется над культом Прекрасной Дамы, – ирония эта полна тоски. Пьеро, Коломбина, Арлекин, Мистики, Маски, Автор, бумажные декорации – за всем этим балаганом читается печальный вздох молчаливого Блока.