Пятый великолепный. Нейлоновое сердце

– Из вашей базы. Фотографии с мест преступлений или видеофайлы с цифровых устройств сотрудников автоматически загружаются в нее, как в облачное хранилище. У всех членов опергруппы есть доступ. Очень удобная технология, когда сведения нужны быстро и из разных частей города.

Хотя китаец даже не смотрел в его сторону, Кабдулин опять почувствовал себя трамваем – старым, громоздким, медленным и непробиваемым, едва ли не сотню лет катавшимся по одному и тому же маршруту. Потому что знает только рельсы, которые проложил кто-то другой много лет назад. А Чэнь – спортивный электрокар. Современный, свободный в выборе маршрута, быстрый – разгоняется за секунду до двухсот и несется, не скованный техническими ограничениями.

Серик кивнул, стараясь скрыть замешательство, и указал на фотографию вазы:

– Эту… штуку нашли в Ботаническом саду, рядом с местом, где была выставлена первая жертва, Марина Ким. Мы тогда убрали все вазы с цветами. Все, что, как мы посчитали, принес маньяк.

– Но она не казалась частью экспозиции, – подсказал Чэнь.

– Да. Она казалась отдельным элементом на некотором расстоянии от места преступления. Тогда решили, что это работа ландшафтных дизайнеров, и не стали забирать. Ребята и подумать не могли, что внутри может быть сердце жертвы.

Чэнь выбрал на экране следующую папку с фотографиями. Серику оставалось лишь наблюдать, как профайлер открывал файлы по очереди, просматривал одни мельком, другие – по несколько минут. Ни тошноты, ни эмоций, ни тени сострадания на лице. Ничего, что может помешать делу. Сосредоточенный взгляд, сухой расчет, быстрая и собранная работа.

Иногда Чэнь делал заметки в планшете или копировал отдельные данные себе. Кабдулин уже понимал, что это пища для искусственного интеллекта, который добавит эти фото в свою бесконечную базу и даст новые наводки. Возможно, «идеальный сыщик» – не просто слова?

Чэнь провел рукой с чипом над цифровой консолью, и на экране появились фотографии второго сосуда. Он тоже напоминал вазу, но уже принадлежащую местной культуре. В орнаменте угадывались национальные узоры Казахстана, но стилизованные под флористические мотивы.

– Сердце Айсулу Жумабековой, второй жертвы, – пояснил Серик. – Было выставлено в соседнем с местом преступления сквере. Если не знать, что искать, то понять, что внутри, невозможно.

Он посмотрел на невозмутимого Чэня и добавил дрогнувшим голосом:

– А местные жители все это время ходили мимо, любовались вазой. Радовались, наверное, что власти стараются, город преображается и становится прекраснее…

Серик осекся на полуслове и взял себя в руки. Он уже понимал, что надо многому научиться, пока китаец работает рядом. И стоит начинать это делать прямо сейчас.

Он принялся вслух рассуждать о мотивах маньяка:

– Рисунок на вазах может что-то означать? Послание, шифр, намек на следующую жертву?

Серик нахмурился. Он почувствовал себя не профессионалом, а любителем триллеров, который обсуждает с друзьями очередного киноманьяка. Но Чэнь воспринял его слова серьезно:

– Орнамент стоит проанализировать. Это лучше поручить искусствоведам. И своему ИИ я дам такую задачу.

Чэнь закрыл папку и открыл другую. Серик сдержанно улыбнулся. Трамвай ведь тоже электротранспорт, разве нет? А учиться никогда не поздно.

Он начал задавать вопросы и по делу, и по методике Чэня. Китаец отвечал честно и старался разъяснить все нюансы. Его тон был тем же – спокойным, без эмоций. Но теперь Серик понимал, что это не высокомерие, а максимально деловой, эффективный подход. Только факты, гипотезы и методы их проверки. Чэнь объяснял так доходчиво, что в какой-то момент Серик поверил: однажды и он сам сможет вести расследование похожим способом.

Оперативники разошлись – кто с поручениями, кто по своим делам. С их уходом в зале для совещаний стало спокойнее и тише, было слышно, как поскрипывает обивка офисного кресла. Кабдулин давно привык носить маску сильного и невозмутимого руководителя перед подчиненными. Но сейчас, перед Чэнем, он мог на несколько минут ее сбросить.

– Ты пару дней в нашей стране, а столько всего успел сделать, – начал Серик. – Признаюсь, я впечатлен.

Он вздохнул, провел руками по лицу, словно собирая в ладони усталость.

– Честно, я думал, что ничего у тебя не выйдет. Не верил. Но результаты налицо. А это неопровержимое доказательство твоей правоты даже для такого прожженного ретрограда, как я.

– Не верил? – Одна бровь Чэня приподнялась. – Ты же хвалил меня.

– На совещании, – отмахнулся Серик. – Ты наверняка заметил, как сверкали глаза ребят. А я их такими азартными уже два месяца не видел. И понял, что, хоть твой подход совершенно иной, знатно встряхнуть оперативников ты смог за полчаса. Значит, надо поддержать китайского Шерлока и подождать результатов.

Чэнь принимал похвалу молча.

– Возможно, я действительно отстал от современного мира. – Серик ждал хотя бы тени ехидной улыбки на лице китайца, но тот лишь внимательно слушал. – А преступники адаптировались быстрее, ты мне это доказал.

Наконец Чэнь склонил в полупоклоне голову, выказывая почтение.

– Ты готов учиться и меняться, это главное.

– И у меня получится? – устало спросил Серик.

– Как говорит пословица, «искать лучше общее, а не различия». Я тоже далеко не сразу понял, что искусственный интеллект не только дорогая игрушка. И когда увидел его возможности, подстроился. Научился использовать в своей работе.

Серик кивнул. Мысль, что Агент 005 был не идеален, подбодрила его. Хотя теперь казалась очевидной – было же время, когда и Чэнь только учился?

– Но смогу ли я когда-нибудь достичь такого же уровня, как у тебя?

– Технологии изобрел не я, – пожал плечами Чэнь. – Программное обеспечение тоже заслуга и забота профильных специалистов. Я пользователь. Правильно ставлю задачи перед ИИ, задаю параметры и составляю промпт. Главное – понять, с какой стороны подойти к проблеме. Чтобы получить правильный ответ, нужно задать правильный вопрос. ИИ не всесилен, это человеческий разум раскрывает его возможности и превращает в мощный инструмент.

Серик почувствовал, как спадает напряжение последних дней. Но слушать стало сложнее – начали сказываться бессонные ночи и постоянное давление руководства. Его мировосприятие уже было расплывчатым, а реальность начала казаться туманной. Он решил, что еще не время предаваться философии. А более практические вопросы всегда помогают мобилизации.

– Хочу покаяться еще в одном. Я не верил в твои успехи, потому что ты иностранец. Думал, что менталитет русскоязычных станет непреодолимым препятствием.

Чэнь коротко улыбнулся.

– Человеческая психология схожа у всех наций. Особенно у маньяков. Психопаты почти всегда имеют предысторию – трагедию, которая толкнула их к первому убийству. А жизненные трагедии примерно одни и те же по всему миру.

Серик сокрушенно покачал головой:

– Никогда не сталкивался прежде с маньяками. Поэтому, наверное, и дело зашло в тупик. Я их не понимаю, это какие-то монстры. Запредельный уровень преступлений. И не получается просто копить факты, собирать улики и доказательства вины. Все расплывчато, сложно.

– Вы делали то, чему вас учили, – мягко сказал Чэнь. – Использовали проверенные методики. Вот только были они для иного вида преступников.

Серик кивнул. Он начинал понимать образ мышления Чэня.

– Ты оперативник, человек действия, – продолжил Чэнь Кунь. – Привык совершать поступки и делать выводы исходя из того, что можно подержать в руках.

– Вполне точное описание моей работы, – согласился Кабдулин.

– А в расследовании без явных улик, когда преступник слишком умен, – продолжил Чэнь, – когда он гениален или почти гениален, подход нужен другой. Чтобы поймать гения, требуется стать человеком мысли.

– Машиной. – Серик вспомнил, что Бижанов именно так пару раз охарактеризовал китайского специалиста. – Никаких эмоций. Только расчет, только работа на результат.

Чэнь неопределенно покачал головой:

– Похоже. Хотя я весьма эмоциональный человек.

Чэнь рассмеялся, когда увидел, как вытянулось лицо Кабдулина.

– Я не лишен эмоций, а научился управлять ими и скрывать от других. Это преимущество – не выдавать моих слабостей. А во время расследования чувства не мешают сосредоточиться на анализе данных. Это вопрос эффективности. К сожалению, приходится платить: тебя считают роботом. И зашкаливает показатель разводов: людей раздражает обычная бесчувственность супруга.

– Спасибо, что объясняешь. Не ожидал такой откровенности. – Серик коротко рассмеялся. – Даже несмышленыш вроде меня понял бы, что ты не машина.

Чэнь тоже улыбнулся.

– Я готов делиться знаниями. Так мы вместе сможем вычислить больше преступников. А это сделает мир лучше. И раскрою одну семейную тайну… – Чэнь лукаво сощурил глаза. – Во мне есть капелька русской крови.

Лицо Серика снова вытянулось. Сколько еще сюрпризов заготовил китаец?

– Мой прадед Чжоу Энлай был первым министром иностранных дел КНР, а потом председателем Госсовета Китая. Он хорошо знал и любил Россию. В 1928-м участвовал в Шестом съезде Компартии Китая, который проходил возле Москвы. В 1939 году он недолго был и в Алма-Ате по дороге в Россию на лечение и проведение сложной операции. Когда в реанимации московской больницы Чжоу открыл глаза, главный врач сказал, что все прошло успешно, но были сложности. Потребовалось срочное переливание крови. А так как у Чжоу была редкая третья группа, пришлось делать переливание напрямую. И донором стала известный врач, потомок князей Нарышкиных, Софья Львовна. Она позже приходила к нему почти каждый день, они очень подружились. Он рассказывал, что даже немного был в нее влюблен. А она все шутила, что у него теперь десять капель настоящей «голубой» русской крови.

Серик не сразу понял, что рассказ закончился и наступила тишина. Он обескураженно покачал головой:

– Не думал, что услышу от тебя такое… таинственное и романтичное семейное предание.

Рустам ворвался в зал совещаний без стука, поскользнулся на гладкой плитке пола и едва не рухнул. Запыхавшийся оперативник даже не пытался начать рапорт по форме, за что Серик уже собрался поставить его на место. Но Рустам пошел еще на одну наглость, перебив шефа.

– Есть подозреваемый, – выдохнул он и замолчал, пытаясь отдышаться. Похоже, он несся с первого этажа, чтобы лично сообщить шефу радостную новость.

– Не может быть! – Серик мгновенно забыл, что собирался накричать на подчиненного.

Рустам кивнул и наконец смог продолжить:

– Восстановили записи с камер наблюдения President’s Park. Айтишники постарались. Мы уже просмотрели.

Оперативник перевел взгляд на Чэня и добавил:

– И ваш запрос отработали. Наш подозреваемый активно искал информацию о жертве накануне похищения. А потом несколько раз говорил с ней. Ему не отвертеться!

Серик выскочил из-за стола за секунду. Он начал раздавать распоряжения и не сразу понял, что Рустам что-то еще пытается сказать.

– Шеф, наши люди уже на подъезде к жилому комплексу. Можете быть уверены, не упустят.

– Отставить. Я слишком много нервов потратил на это дело. Хочу заглянуть гаду в глаза и лично запереть за ним камеру!

Перед выходом он посмотрел на Чэня. Китаец спокойно стоял у стола с тем же невозмутимым видом. Холодок пробежал между лопаток Серика. Он не мог понять образ мыслей этого «идеального сыщика» и не мог понять логику поступков маньяка.

«Чтобы поймать волка, нужен другой волк», – мелькнула в голове прочитанная когда-то мудрая мысль. К служебной машине Кабдулин едва ли не подбегал.

Глава 9

Подозреваемый

Серик КабдулинАлматы, 13 июля

Комплекс President’s Park находился далеко от центра города, в тихом уединенном парковом районе. Это несомненное преимущество для жильцов означало, что дорога из штаба займет немало времени.

В пути Серик заметил, что опять сжимает и разжимает кулаки – сказываются тревога и нетерпение. В его голове звучал голос Чэня, который снова и снова доказывал, что Нейлон – гений. Трудно ли гению ускользнуть, уйти в последний момент, воспользоваться запасным планом? Или, наоборот, холодно просчитать варианты, понять, что на его след вышли, и исчезнуть?

Выйдя из автомобиля, Серик быстро огляделся:

– А неплохо он тут устроился. И прямо у нас под носом.

Жилой массив был защищен не хуже дворца монаршей особы. Периметр обнесен забором, камеры на специальных столбах и повсюду на территории. Но возле аккуратных домиков уже собралось около десятка машин спецслужб. Дело было громкое, многие захотели оказаться причастными к задержанию уникального для Казахстана преступника.

Поскольку расследование возглавлял Серик, именно он направился к квартире подозреваемого. Место было ему знакомо. Здесь жила Ван Сюли, сюда же они заезжали с Чэнем два дня назад. Мог ли он тогда представить, что убийцей окажется ее сосед, который, возможно, наблюдал за ними из окна?

О том, чтобы никто посторонний не проник на территорию элитного ЖК, заботилась не только техника. Около мониторов, которые передавали изображение с камер наблюдения, постоянно дежурили сотрудники охраны. Один из них попытался подойти к Серику, но ему не дали оперативники. В любом случае подполковника Кабдулина никогда не могла остановить никакая бюрократия, а удостоверение КНБ открывало все двери.

Через четыре минуты после приезда он стоял у нужной квартиры. За его спиной, на стильном лестничном пролете, нетерпеливо переминались несколько оперативников. За ними виднелась опечатанная дверь. Серик стиснул зубы.

Он понимал, почему брат Ван Сюли выбрал President’s Park для любимой сестры. Любой бы посчитал, что здесь опасность не грозит девушке. А зло сумело обосноваться по соседству.

Дверь, как и всё в этом ЖК, выглядела непривычно. Никаких глазков, только камера на уровне лица. Разумеется, где-то за сенсорной панелью переговорного устройства был спрятан микрофон и динамик.

Врываться силой Кабдулин не планировал. Во-первых, пока нет достаточных оснований, а во‐вторых, сбежать подозреваемый все равно не сможет.

Серик нажал на панель коммуникатора. Он ничего не услышал, хотя понимал, что где-то в квартире раздался сигнал. Мелодичная трель? Или богачи предпочитают голос мажордома?

За минуту ничего не изменилось. Высокая – выше двух метров – декорированная под дерево дверь оставалась запертой. Молчал и коммуникатор. Но в какой-то момент Серик почувствовал, что за ним наблюдают. Тогда он повернулся к камере и сказал:

– Джанибек Уали, мы знаем, что вы дома. Вам придется пойти с нами!

Ответа не последовало.

– Не заставляйте нас ломать дверь. Не люблю портить хорошие вещи.

– Если вы из полиции, то должны подойти с администратором. Или можете сами ввести контрольный код, – раздался спокойный голос из невидимого динамика.

Серик вспомнил кинувшегося к нему в холле охранника и сжал кулаки.

– У меня есть идея получше. Вот мое удостоверение.

Он представился по всей форме и поднес документ к камере так, чтобы наверняка была видна фотография.

Через пару секунд дверь распахнулась с тихим шорохом.

– Вы правы, нет нужды портить недвижимость.

На пороге стоял молодой человек, Серик не дал бы ему и тридцати. Одет с иголочки, хотя не было похоже, что куда-то собирался выходить, и охрана сообщила, что он в принципе редко покидает дом. Серик попытался вспомнить профайл Нейлона, который составил Чэнь. Не было ли там привычки в одиночестве ходить по квартире одетым, как на банкет? Хотя, если судить по костюмам, Чэнь наверняка считал такое вполне нормальным.

– Джанибек Уали, – скорее констатировал, чем спрашивал Серик.

Жилец утвердительно кивнул.

– По какому вопросу я вам понадобился?

Говорил он медленно, протяжно. И одновременно неторопливо оглядывал прибывших, словно излучая превосходство над другими. Серик поймал себя на знакомом чувстве – таким же он увидел Чэня на трапе самолета. Но теперь ситуация была иной: никто не должен играть в аристократа, когда превращается в арестанта.

– Ваша соседка, девятнадцатилетняя Ван Сюли, была похищена и найдена мертвой, – процедил Серик. – Вот по какому.

Подполковник сжал кулаки. Камеры здесь наверняка повсюду, так что не получится вытрясти душу из этого мелкого гаденыша. Который еще строит удивленное лицо.

– Ты общался со своей соседкой?

Джанибек кивнул. Вид у него был максимально растерянный, но без паники в глазах.

– Тогда тебе нужно проехать с нами.

– З-зачем? – Маска аристократа дала трещину.

Серик улыбнулся широким хищным оскалом.

– Затем, что в последнее время она не общалась практически ни с кем. Только с одним молодым человеком на лестничном пролете собственного дома. Да в коридоре там же.

Джанибек оглянулся на квартиру, как на спасательный круг. Серик не мешал ему паниковать. Прошмыгнуть обратно подозреваемый уже никак бы не успел, а с контрольным кодом можно было даже не ломать дверь.

– Бэрримор, это какой-то тест? – неожиданно крикнул Джанибек куда-то внутрь. – Не смешно.

Серик едва не зарычал от сдерживаемой злости.

– Хочешь, чтобы мы перевернули квартиру вверх дном? Я же знаю, что ты один живешь.

– Что? – Парень, похоже, не сразу понял, о чем речь. – Нет, это мой голосовой помощник. Да, один живу.

– Технологии… – Серик поднял голову и посмотрел на смоляной глазок еще одной камеры. Здесь неусыпно следили за безопасностью жильцов. – Думал, все это защитит от непрошеных гостей? А вышло, что камеры записали компромат на тебя.

– Что? Какой компромат? – совсем растерялся Джанибек. – Да я просто поговорил с ней несколько раз. Не больше!

Серик кивнул.

– Вот об этом ты и расскажешь на допросе. А еще объяснишь, что ты делаешь в чужой квартире, почему пользуешься чужим автомобилем и куда, собственно, делись законные хозяева.

Вот теперь подозреваемый выглядел правильно: недоумение и страх в глазах, никакого превосходства.

Обратная дорога была такой же длинной, но Серик был этому даже рад. Злорадство уже иссякло, и пришло беспокойство. Подозреваемый не заикнулся об адвокате, не оказал сопротивления, не попытался сбежать. Все прошло гладко, слишком гладко. Слегка испуганный персонал, вышколенная охрана, удивленные жильцы. Но никакого побега, криков, угроз. Чэнь описывал Нейлона как гения, жестокого художника, идеального убийцу. А на заднем сиденье едет растерянный мажор с невинными, как у Бэмби, глазами.

Кабдулин посмотрел на Джанибека. Тот выглядел напуганным, но не сломленным. Ни доказывать невиновность, ни упрашивать, похоже, не собирался. Он не проронил ни слова за всю дорогу. Серик разозлился – на него, на Чэня, на себя. В конце концов, это очевидный успех, поймали подонка, который убил не меньше трех девушек. А всем странностям найдутся объяснения, правда всегда всплывает.

Пока Джанибека вели в допросную, Серик постоянно следил за ним, ожидая подвоха. Но так ничего и не произошло. Тяжелая дверь закрылась, в коридоре и в здании было полно вооруженных сотрудников, а из допросной сбежать некуда.

Привычная обстановка и необходимость заниматься рутинным делом успокаивали. Серик воспрял духом – он уже столько раз проводил допросы в этом или похожих кабинетах. Выводить на чистую воду преступников, ловить на лжи хитрецов – работа, и не более того. А шершавые стены, серый стол, пара стульев, записывающее оборудование давно стали для него почти родными.

Серик занял обычное место за столом, напротив Джанибека. Раскрыл дело, пробежал глазами несколько строк, достал чистый бланк и демонстративно захлопнул папку. Он отлично помнил в ней каждую бумагу, но это тоже было частью ритуала. Подозреваемому полезно нервничать – меньше сил остается на ложь.

– Ваше имя, возраст, род занятий? – сухо потребовал Серик.

– Но вы и так знаете, – промямлил Джанибек.

Серик не ответил. Он лишь указал зажатой между пальцев ручкой на камеру.

– Джанибек Уали, двадцать восемь лет, менеджер Altyn Bank, – сначала неровным, а затем окрепшим голосом ответил подозреваемый.

Кабдулин посмотрел на него, стараясь скрыть удивление. Джанибек сидел расправив плечи, а в глазах вместо недавнего страха читалась решительность. Это не вязалось с образом маньяка под личиной мажора. Впрочем, сейчас были куда более важные вопросы.

– Чем вы занимались в ЖК President’s Park?

– Я там живу.

– Это ваша квартира? Или вы ее снимаете? У кого?

Джанибек помедлил пару секунд, после чего покачал головой:

– Не моя. Подробности сообщить не могу, но ничего противозаконного.

Серик вздернул брови, но решил отложить эмоции до выяснения остальных вопросов.

– Вы пользовались автомобилем марки Lexus LX600, который зарегистрирован на другого владельца. Можете пояснить?

Джанибек поджал губы.

– Этого я тоже сообщить не могу. Кроме того, что закон никак не был нарушен.

Перед следующим вопросом Серик ровно три секунды смотрел Джанибеку в глаза. Затем медленно произнес:

– Где хозяева квартиры?

Только когда Джанибек ожидаемо замотал головой, Кабдулин позволил раздражению проявиться в голосе:

– Надеюсь, знакомство с Ван Сюли вы не будете отрицать? Или найдется причина не доверять записям камер наблюдения, из-за которых вы здесь?

На этот раз Джанибек кивнул. Высокомерия в его позе и голосе почти не осталось.

– Как я и говорил, это моя соседка, но мы практически не знакомы. Она невероятно красивая и очаровательная девушка. Я не мог, просто не мог не подойти и не заговорить с ней…

– Что было дальше? – не выдержал Серик, когда пауза затянулась.

– Да ничего не было. Она очень сдержанная и скромная девушка, такие не знакомятся на улице или в коридоре… На записях должно быть все видно, – поспешил добавить Джанибек, заметив злой взгляд Серика. – Мы обменивались парой нейтральных фраз.

– Видно, что вы разговаривали, это факт. О чем – неизвестно, есть только ваше объяснение, слова. И очень советую начать говорить правду и отвечать на заданные вопросы, а не тратить попусту время: мое, других сотрудников, родственников жертвы.

На слове «жертва» Джанибек побледнел.

– Но я рассказал все!

– Неужели? – ехидно спросил Серик. – И что делаете в элитном ЖК, в чужой квартире?

Джанибек шумно выдохнул и взъерошил волосы обеими руками. От идеальной прически ничего не осталось, как и от образа недовольного аристократа.

– Я смогу рассказать об этом через пятнадцать дней, – глухо произнес он.

– Что?

Серик расслышал каждое слово, но ответ был очень странным. Ничего подобного он не ожидал. Обычно подозреваемые лгали, валили вину на других, отрицали происходящее; но за всю его карьеру никто не просил две недели для ответа на безобидный вопрос. Чтобы скрыть замешательство, он почесал нос.

Джанибек повторил уставшим голосом:

– Я все расскажу. Как оказался в President’s Park, чем там занимался. Все расскажу.

Серик замер с поднятой рукой.

– Но только через пятнадцать дней, – твердо добавил Джанибек.

Из-за ступора до Кабдулина не сразу дошло, что сначала кто-то постучал в дверь, а затем вошел в допросную. Рустам положил на стол тонкую папку и вышел, не сказав ни слова.

Серик быстро пробежал взглядом по справке. А затем выключил камеру и произнес ледяным тоном:

– Квартира, в которой ты находился, принадлежит известным в Алматы бизнесменам. В настоящее время они в отпуске и хотя бы живы. Это хорошо, но не объясняет, каким образом ты там оказался и что там делал.

– Понимаете, я просто не могу рассказать. Я подписал договор… – Джанибек оборвал себя на полуслове и замолчал.

Серик вздохнул и продолжил:

– Джанибек Уали, двадцать восемь лет, менеджер банка в отпуске без содержания. Уроженец Павлодарской области, родители – сельские интеллигенты. Не олигархи. Проживает в элитном жилом комплексе, квартира оформлена на другого владельца. Не получает зарплату уже два месяца, но ездит на дорогом автомобиле, заказывает еду из ресторанов, одевается в модных бутиках. Происхождение доходов объяснить не может.

Серик постучал колпачком ручки по пластиковой папке, куда секундой ранее убрал листок со свежим донесением.

– Говорить будешь? Мне нет дела до твоих налоговых шалостей, я расследую убийство. До правды мы все равно докопаемся. Но это вопрос времени, которого нет.

– Не могу. Расскажу через пятнадцать дней.

– Ты не понимаешь, во что влип? – вспылил Серик. Он чувствовал абсурдность ситуации, но ничего поделать не мог. – Это дело на контроле всех спецслужб. И не только нашей страны. Очень влиятельные и очень богатые люди очень заинтересованы в скорейшей поимке убийцы.

На долю секунды в глазах Джанибека мелькнуло что-то похожее на сомнение. Но он молчал.

Серик сжал кулаки и продолжил будничным, скучающим тоном. Его взгляд был обращен к потолку, лицо выглядело расслаблено. У случайного свидетеля могло сложиться впечатление, что он говорит о чем-то малоинтересном. Но те, кто его знал, в такие моменты старались сделаться незаметнее.