Пятый великолепный. Нейлоновое сердце

Джанибек отметил, что прохладный холл здания казался больше, чем был на самом деле, – пространство визуально увеличивали бежевые, с легким оливковым оттенком, стены и светлый пол. Панорамные окна впускали дневной свет, но отсекали летнюю жару. А глазки датчиков повсюду напоминали, что он идет по умному дому.

Впрочем, Джанибек ничуть не удивился бы табличке «Не трогать руками!» – он чувствовал себя туристом в музее. Требовались некоторые усилия, чтобы не вертеть головой, не пялиться по сторонам и не привлекать необычным поведением внимание охраны. Он в сотый раз напомнил себе, что это его новое жилище, он имеет право здесь быть, о чем Абаевы наверняка предупредили администрацию. Но блестящие хромом и лаком поверхности словно осуждали дерзость молодого бедняка в чужом костюме и чужом доме.

«Пока чужом, – рассердился на себя Джанибек. – Этот мир еще станет для меня привычнее пруда для карпа».

Он подошел к лифту и с максимально равнодушным видом приложил руку к сенсорной панели. По контуру ладони пробежала сначала красная, потом зеленая линия. Створки разъехались с легким шелестом.

На площадке этажа было всего две двери. Джанибек подошел к своей и ввел шестизначный код.

Входная дверь закрылась за спиной с тихим змеиным шипением. Но больше ничего не произошло. В квартире было темно – плотные шторы почти не пропускали свет.

Джанибек поежился, постарался отогнать мандраж, вздохнул и насколько мог уверенно произнес команду:

– Свет!

Ничего не произошло. Полумрак серой пеленой все так же скрывал интерьер.

Джанибек был твердо уверен, что помнит команды – Зарина не раз их отдавала ИИ в его присутствии, и они всегда исполнялись безупречно. Почему он не додумался все записать? Ах да, записать было не на чем – по условиям эксперимента он должен был войти в квартиру с пустыми руками.

– Освещение! – повторил попытку Джанибек.

Ничего. Мозг выдал целый поток панических мыслей. Зарина забыла внести данные нового жильца в компьютер? Нет, он же вошел. А выйти сможет? А если это алгоритм системы безопасности – впустить, заблокировать, вызвать полицию? Или никто никого не вызовет, а чертова железяка будет спокойно фиксировать, с какой скоростью гость-склеротик умирает на полу без воды и еды?

Собравшись с духом и подавив желание броситься искать механическую ручку на входной двери, Джанибек двинулся в глубь помещения. Надо открыть окна – с дневным светом будет точно спокойнее.

Джанибек дошел до стены. Она оказалась от пола до потолка задернута шторами – тонкими, но не пропускающими ни лучика дневного света. Он сдвинул одну штору, но стекла' за ней не было – рука нащупала плотные жалюзи. Пластиковые раздвижные панели закрывали оконный проем на всю трехметровую высоту. Сдвинуть их не выходило – руки лишь скользили по упругой поверхности, а никаких зацепок или щелей для пальцев, конечно, не нашлось.

– Окна! – сурово скомандовал Джанибек, когда понял, что и шторами управляет ИИ.

Никакого результата. В комнате было прохладно, но он почувствовал, как капля пота скатилась между лопаток. Панические мысли охотно вернулись.

Джанибек осмотрелся и вдруг понял, что где-то должен быть источник света, – как-то же он ориентируется в квартире, темнота не абсолютная. Возле входной двери мерцала небольшая панель. Снаружи он видел такую же, но с цифрами на экране – чтобы вводить код доступа. А на что нажимать здесь?

Джанибек забарабанил пальцами по панели – ничего. Он приложил к ней ладонь, затем еще раз, сильнее. Панель лишь равнодушно подкрашивала его руку тусклым синим светом.

– Может, батарейки у тебя сели? – зарычал Джанибек в панель и почти уткнулся лбом в синий прямоугольник. – Или заржавело это корыто, пока охраняло пустую квартиру? Разобрать тебя и смазать шестеренки?

– Механическое вмешательство в работу системы не требуется.

Строгий мужской голос прокатился по апартаментам словно из всех комнат одновременно. ИИ говорил спокойно, но Джанибек все же почувствовал небольшую поспешность.

На панели появились цифры. Джанибек ввел код. На потолке и стенах загорелись спрятанные за декором светильники. Но почти сразу погасли, когда жалюзи с тихим шорохом уползли в потайные ниши и пустили в квартиру дневной свет. Джанибек наконец смог оценить свое новое жилище.

Его окружала стильная мягкая мебель со светло-песочной обивкой. На белоснежном ковре стоял изящный столик для приема гостей и два небольших кресла. Спальня, кухня, ванная – везде ощущалась забота о жильце. Дизайнеры знали свое дело: рациональность органично сочеталась с роскошью. Кабинет был полностью оснащен для учебы – большой моноблок на столе, микрофон на штанге, ряды книг на стеллажах.

Джанибек осторожно подошел к панорамному окну. С высоты открывался невероятный вид на огромный парк. Кудрявые макушки деревьев покачивались на ветру. Разноцветные пятна цветочных клумб яркими бусинами украшали разбегающиеся во все стороны дорожки.

Джанибек перевел взгляд ближе к дому – во дворе искрился на солнце фонтан со скульптурами скачущих лошадей. Неторопливо перемещались маленькие с этой высоты люди, кто-то садился в такси, женщины гуляли с детьми или разговаривали по телефону. Эта картина напомнила ему о своих проблемах.

– Значит, ты меня слышал? – холодно обратился он к ИИ. – Почему сразу не включил свет?

– Для исполнения команд требовалось закончить авторизацию, – раздался ответ откуда-то рядом. – Вам было необходимо ввести код.

– И как я должен был это сделать, когда панель не реагировала?

– Ваша фотография находится в базе данных. Как только я опознал вас, панель стала активной.

– Итак, сначала ты не сообразил включить свет, чтобы меня опознать. А когда опознал, все равно потребовал ввести код, который я уже вводил за дверью… – Джанибек недобро ухмыльнулся и продолжил после небольшой паузы: – И впервые отозвался, когда я пообещал разобрать тебя на винтики. Ты точно… интеллект?

– Я ZOR‐254887, цифровой ассистент, созданный на базе передовых и частично засекреченных технологий. – Джанибек мог поклясться, что слышит обиду в голосе ИИ. – Конечно, обращение с такими сложными технологиями требует определенных навыков и уровня развития… пользователя.

– Тебя чем-то не устраивает уровень моего развития? – Джанибек понимал, что глупо спорить с программой, но стерпеть такой выпад не мог. – Или сон плохой приснился, пока я в темноте здесь бродил по твоей вине?

– Джанибек Уали, – монотонно продекламировал ZOR, – двадцать восемь лет, образование высшее, менеджер банка, годовой доход…

– Стоп-стоп, – запротестовал Джанибек. – Отвечай по сути, а не зачитывай мое досье. Или это слишком сложная задача для тебя?

– Отвечаю по сути, – сухо ответил ИИ. – Уровень вашего развития пока не позволяет вам учесть все тонкости обращения с искусственным интеллектом.

– А если врезать стулом по твоей панели?

– Спасибо за дополнительное подтверждение моих слов. Но прошу учесть последствия.

– Последствия? – Джанибек заготовил отличную колкость, но решил ее придержать.

– Вы здесь не для тестирования антивандальной защиты, – сказал ИИ тоном судьи, объявляющего приговор. – Вы здесь, чтобы учиться. Кроме того, сенсорная панель и стул сто'ят больше вашего годового оклада. Говоря привычным вам языком, не расплатитесь.

Джанибек вдруг понял, что стоит с открытым ртом. Он моргнул, закрыл рот и пригладил волосы.

– Отлично, – бодро сказал он после минутной паузы. – Абаевы говорили, что тестируют новую форму обучения. Как ты считаешь, если я закончу тест за два часа, им понравится?

– Недостаточно данных, – раздался чуть тревожный голос. – Но учтите, что агрессия мешает ясному мышлению и вредна человеческому организму. Уровень кортизола увеличивается, это приводит к ускоренному изнашиванию нервных клеток. Вам следует успокоиться. Включить расслабляющую музыку?

– Я полностью спокоен. – Джанибек еще раз окинул взглядом парк за окном. – Напишу в отчете, как ты издевался надо мной на входе…

– Я же объяснил… – В голосе ИИ послышались истерические нотки.

– Да-да, я помню. Ты просто не сообразил, что нужно включить свет. Но согласись, это многое говорит о твоих умственных способностях. Если Абаевы хотят воспитывать в людях самомнение, высокомерие и тупость, ты будешь великолепным учителем. А для элиты, боюсь, потребуется кое-что в программе переписать. Примерно сто процентов, не больше.

Воцарилось молчание. Джанибек погладил подушки дивана, постарался изобразить скорбное лицо и сделал шаг к двери.

– Прошу прощения, – торопливо сказал ИИ. – Я был неправ.

– В чем? – дружелюбно уточнил Джанибек. – В размере моего оклада или уровне кортизола?

– Я выбрал неверный алгоритм взаимодействия. Спасибо за вашу оценку и за то, что помогаете мне стать лучше.

Джанибек понял, что уже второй раз за утро стоит с открытым ртом.

– Но как, Бэрримор? – спросил он у потолка. – Я переспорил нейросеть?

– Похоже, что так… сэр, – добавил ZOR безупречным тоном дворецкого. – Желаете узнать программу обучения?

– Программу? Да, пожалуй… – Джанибек все еще не мог прийти в себя. – Бэрримор, ты понимаешь юмор?

– Конечно, сэр, – сообщил тот же голос. – Овсянка на завтрак вас убедит, сэр?

Пока ИИ пересказывал программу, Джанибек продолжал осмотр квартиры. Бэрримор ничего не имел против и даже пояснил, что передовая бытовая техника – одна из тем обучения. Джанибека сначала это позабавило, но когда он зашел на кухню, веселье прошло.

Часть широкой столешницы точно была плитой, но найти ее оказалось невозможно без подсказок Бэрримора. Дверки шкафов в основном скрывали не посуду, а кухонные приборы. Причем некоторые выезжали из потайных ниш.

Когда измученный Джанибек добрался до гардеробной, то лишь мельком взглянул на костюмы, схватил полотенце и отправился в ванную.

– Бэрримор, не вздумай подглядывать! – предупредил он ИИ и закрыл за собой дверь.

Душ находился там, где и положено, – за матовой стеклянной перегородкой. Джанибек разделся и встал под большую квадратную лейку, которая выходила из стены. Крана, конечно, нигде не было видно.

Минут пять Джанибек честно пытался справиться сам. Он осмотрел и лейку, и стену, размахивал руками, выходил и заходил под душ, поворачивал перегородку. Все было тщетно.

– Бэрримор, включи воду, – хмуро сказал Джанибек. И через секунду выскочил из-под ледяных струй, задыхаясь от холода и возмущения.

– Выключи! Выключи воду! – закричал он и добавил, стуча зубами, когда ИИ выполнил команду: – В этой обители технологий нет горячей воды? Или ты принялся за старое?

– Вы не уточнили температуру, – занудно протянул Бэрримор. – И я не следил за вами по вашему приказу, сэр.

– Издеваешься?

– Никак нет… сэр.

Если бы не панорамные окна, Джанибек и не заметил бы, что пролетела уже неделя. Утром Бэрримор объявлял, на каком языке будет исполнять его бытовые команды, поэтому даже включить воду в душе можно было то по-английски, то по-китайски, то по-французски.

Еду ИИ заказывал сам, ее приносили молчаливые курьеры. От себя Бэрримор добавлял занудные лекции, поэтому Джанибек старался есть быстро. Завтрак обычно был простым и сопровождался курсом столового этикета и сервировки стола. Обед всегда включал сложное изысканное блюдо и рассказ о тонкостях его приготовления. К счастью, Бэрримор не заставлял готовить – от будущего джентльмена требовались лишь теоретические знания, чтобы оценивать мастерство повара. Разумеется, что-то съесть можно было только правильными столовыми приборами. Ужин считался легким – вино и закуски. Но и его ИИ сопровождал бесконечными рассказами о способах сбора и переработки винограда, вкусовых оттенках каждой марки в каждом году и наиболее подходящих сочетаниях вин и закусок.

Два часа после завтрака посвящались самым трудным лекциям. Джанибек учился узнавать художников, дизайнеров и скульпторов по их работам, отличать оригиналы от копий, поддерживать разговор о произведениях искусства. Бэрримор обещал такие же лекции о ювелирных украшениях, автомобилях, аксессуарах, косметике.

Перед обедом Джанибек на час покидал квартиру – спускался на нижний уровень здания в спортзал. К его удивлению, тренером был тоже Бэрримор. Искусственный интеллект сам составил программу тренировок, контролировал и выполнение упражнений, и физическое состояние ученика. Разумеется, во время перерывов бубнил через наушник об элитарных видах спорта и их звездах.

После обеда полагался небольшой отдых, то есть лекции о юморе и допустимых границах флирта. Затем шел еще один блок обучения до ужина. Поскольку Джанибек работал в банке и знал несколько языков, Бэрримор поверхностно прошелся по финансовой грамотности, а в английском, китайском и французском сделал упор на произношение и идиомы. С компьютерами Джанибек тоже обращался свободно, поэтому курс включал практические задачи – составление поисковых запросов и нейросетевых промптов, сетевую безопасность, уязвимости гаджетов. После ужина полагался просмотр фильма на одном из иностранных языков, под который Джанибек обычно засыпал от усталости.

Когда в субботу Бэрримор разбудил ученика в обычное время, а за завтраком объявил расписание на день, Джанибек лишь тоскливо вздохнул. Одного выходного, конечно, маловато при такой нагрузке, но что поделать. Но в воскресенье не выдержал.

Утром он мрачно слушал лекцию о Сальвадоре Дали и надеялся хотя бы на сокращенный день. Но Бэрримор не только будто не замечал его настроения, но и не дал после тренировки сразу накинуться на еду.

– Перед обедом назовите столовые приборы, сэр. Затем я объясню, чем и в каком порядке следует приступать к блюдам.

– А давай немного изменим программу, – мрачно сказал Джанибек и придвинул самую ароматную тарелку. – Я буду молча есть, а ты бубни про ложки и количество зубцов на вилках.

Не дожидаясь ответа, он накинулся на еду. Бэрримор явно растерялся. Он то пытался остановить ученика, то рассказывал про неправильный соус, то сбивался и начинал лекцию о блюдах на столе.

– Пойми, Бэрримор, – более благодушно объяснял Джанибек, уплетая второе. – Людям нужно есть. Разным виртуальным болванам достаточно поговорить о пудинге или соусах, а нам, живым, важно вовремя запихнуть их в себя. Иначе никакой учебы не будет. Без обид.

Бэрримор ничего не ответил, разве что послеобеденные лекции читал еще зануднее.

Ближе к ужину Джанибек начал беспокоиться: курьер с вином и закусками, похоже, опаздывал.

– Ты забыл заказать ужин? – примирительно спросил Джанибек. – Или мне самому готовить?

ИИ не посчитал нужным реагировать.

– Бэрримор, что на ужин? Отвечай немедленно, – уже сердито приказал Джанибек.

Видимо, тишину ИИ использовал как исчерпывающий ответ.

– Ничего, перебьюсь бутербродами, – буркнул Джанибек и отправился на кухню.

Он знал, что приготовить полноценный ужин без помощи Бэрримора не получится – включить нагревательную панель или открыть шкафчики можно было только голосовой командой. Но оставалась надежда на холодильник. Как оказалось, тщетная.

Для порядка осмотрев дверцу, Джанибек не обнаружил ручки, что ничуть его не удивило. Последние две недели холодильник сам распахивался, стоило подойти к нему достаточно близко. Джанибек поводил ладонью перед сенсорной панелью, но датчики не реагировали. Голосовые команды тоже не помогали. Холодильник высокомерно не обращал на них внимания, а Бэрримор продолжал играть в молчанку.

– Ладно, сами виноваты! – рассердился Джанибек и с силой потянул за край дверцы.

Кухня ожила. Тревожно замигали лампочки, защелкали замки шкафов, а над всем этим раздался высокий, на грани ультразвука, пробирающий до костей пронзительный визг сирены.

Джанибек бросил дверку и зажал уши руками. Звук стал чуть тише, но в мозг по-прежнему словно что-то ввинчивалось.

– Прекрати! Прекрати немедленно! – закричал Джанибек.

Писк почти затих. На его фоне раздался занудный голос Бэрримора:

– Механическое вмешательство не требуется. Это может привести к непоправимому урону.

– Ладно, ладно. Не буду больше! Прости!

Наступила долгожданная тишина, но холодильник был по-прежнему закрыт. Джанибек сдался не сразу. Еще около часа он уговаривал проклятый железный ящик на разных языках – попутно задабривая Бэрримора демонстрацией своих достижений. Но на обоих ни английские, ни китайские, ни французские изысканные обороты не произвели ни малейшего впечатления.

Перед сном Джанибек решил выяснить, не проявились ли у него признаки приближающейся голодной смерти. Из напольного зеркала на него смотрел подтянутый, статный, почти незнакомый мужчина. Даже недовольство было непривычным – выражение лица больше подходило одному из аристократов на бесчисленных портретах, чем менеджеру банка.

– Две недели? – удивленно сказали Джанибек и его отражение друг другу. – А что будет через два месяца?

Ему сразу расхотелось спорить с Бэрримором. Действительно, глупо что-то доказывать нейронке, которая столько для тебя делает. И почему-то плохо получалось думать о Бэрриморе как о бездушной программе.

Утром ни Бэрримор, ни Джанибек не вспоминали о вечерней ссоре. Завтрак и первый блок прошли как обычно, а перед выходом в спортзал Джанибек спросил максимально дружелюбно:

– Бэрримор, я же могу общаться с нашей соседкой? Это не запрещено программой?

– Разрешено, сэр, – после небольшой паузы деловито ответил ИИ. – Ван Сюли, девятнадцать лет, студентка-эколог, из хорошей семьи. Уровень вашей подготовки и разница в возрасте позволяют поддерживать с ней разговор до пяти минут.

– Понял, благодарю. – Джанибек и сам удивился, как легко ему удалось сдержаться и не отчитать Бэрримора за «уровень подготовки» и «разницу в возрасте».

Впрочем, вскоре он оценил по достоинству рекомендацию ИИ. Соседка, юная китаянка модельной внешности, постоянно держала с ним дистанцию. Хотя они часто вместе спускались на лифте, разговор всегда был неловким. Ван Сюли односложно отвечала на реплики Джанибека, вежливо улыбалась и никогда не задавала вопросов. Даже очень хорошее знание китайского языка не произвело на нее впечатления. Джанибеку оставалось только принять предложенную форму общения, обмениваться сдержанными улыбками и пожеланиями удачи.

Но в начале июля он впервые увидел соседку в крайнем смятении. Ван Сюли почти вбежала в лифт, посмотрела на Джанибека и не ответила на его приветствие. Она старалась казаться спокойной, но чуть не выронила телефон, когда пыталась положить его в сумочку. Внизу она снова вытащила телефон, прочитала какое-то сообщение и быстрым шагом отправилась к выходу из здания.

Волнение передалось Джанибеку. Он окликнул Ван Сюли, но она то ли не услышала его, то ли не захотела отвечать и вышла во двор комплекса. Джанибек поспешил за ней, выскочил из здания, но успел увидеть только, как девушка садится в такси. Машина уехала, а Джанибек, ругая себя за несдержанность и неприличное любопытство, поспешил на тренировку. Судя по тишине в наушнике, Бэрримор ничего не заметил.

Занимаясь в зале и слушая лекцию, он успевал рассматривать себя в зеркало. Изменения стали еще заметнее. Теперь он был физически развитым, уверенным молодым человеком с холодным взглядом. Обычная озорная улыбка давно не появлялась на новом ухоженном лице. Пожалуй, если бы он зашел в свой банк, то его приняли бы за одного из ВИП-клиентов: безупречный костюм, аккуратный маникюр, элегантность… рояля – да, самоирония на месте.

Он теперь иначе двигался, научился не замечать заискивающих взглядов обслуги, скупо отмеривал слова в необязательных беседах. Прошлая жизнь была страшной сказкой, не иначе. Экономить на всем и гоняться за инвесторами теперь казалось чем-то смешным, неприличным. А воспоминания о разговоре с Абаевыми вгоняли его в краску.

Судьбоносный разговор, который изменил все в его жизни. А он выглядел на нем, как… Впрочем, прошла только половина обучения. Каким он будет видеть еще через месяц себя сегодняшнего? Лучше подождать с оценками.

Оценивать свою жизнь Джанибеку пришлось гораздо раньше – через пять дней после погони за Ван Сюли. И делать это в комнате для допросов, доказывая хмурому подполковнику КНБ свою непричастность к убийству.

Глава 3

Секретная миссия

Чэнь КуньПекин – Алматы, 11 июля

Войдя в просторный кабинет, Чэнь поприветствовал генерал-полковника Ма Юна по уставу и вытянулся по стойке смирно. Руководство обычно требует прибыть к самому началу рабочего дня не для благодарностей за хорошую службу. И секретарша в приемной дала понять, что генерал не в духе.

Подчиненные знали, что Ма Юн – человек строгих правил, которые неукоснительно соблюдает сам, требуя того же от других. Удивительно, но принципиальность не помешала ему сделать блестящую карьеру. Причем многолетняя служба в разведке и контрразведке не оставила ни одной лишней морщины на его суровом лице.

В пятьдесят четыре Ма Юн выглядел гораздо моложе своих лет и удивительно молодо для своей должности.

Генерал ответил на приветствие и указал Чэню на стул. Интерьер был стандартным для служебных кабинетов: массивные деревянные шкафы, удобное кресло с прямой жесткой спинкой, портрет известного китайского руководителя на самом видном месте. Сторонний наблюдатель мог бы отметить только необычный аскетизм – лишь края огромного стола были заняты письменными принадлежностями и стопкой чистой бумаги. Чэнь знал, что все документы обычно лежат в сейфе, замаскированном под один из шкафов.

И дело было не в чрезмерной подозрительности. Все знали, что ни в здание, ни тем более в этот кабинет не просочился бы никто неблагонадежный. Но генерал Ма Юн предпочитал порядок. И потому сейчас он старательно сдерживал свое раздражение.

– В Казахстане похищена гражданка Китая, сестра очень влиятельного бизнесмена, – перешел к делу Ма Юн. – Он обратился к руководству за помощью. Ты отправляешься в Алматы. Билеты и сопроводительные документы получишь в приемной. Материалы по делу уже загружены на сервер, ознакомишься в дороге.

Чэнь Кунь не проронил ни слова. Он не любил тратить время на очевидные вопросы, о чем Ма Юн прекрасно знал.

– Брат, если говорить мягко, очень опекает младшую сестру… – Губы генерала дрогнули в подобии улыбки. – Когда она пропала на несколько часов, он поднял все свои связи сначала на месте, потом у нас. И никто ничего бы не делал, если бы на всякий случай не запросили «Цилинь», а тот дал ответ, что с высокой вероятностью она стала жертвой серийного убийцы.[1]

Чэнь удивленно приподнял бровь, но продолжал молчать. Генерал хмыкнул и, похоже, немного расслабился.

– «Цилинь» нашел два казахстанских уголовных дела. Обе жертвы – молодые, очень красивые, из влиятельных семей. Одинаковый почерк убийцы. И тот же стиль похищения, что и у Ван Сюли – пропавшей девушки. Но даже не это главное.

На лице Ма Юна появилась горькая улыбка.

– И в прошлых убийствах, и в похищении есть следы применения технологий самого высокого уровня. Много стертых записей – камер наблюдения, телефонных звонков, платежных операций. Теперь понимаешь, почему это поручили нам?

– Разведка вероятного противника?

– Очень похожий почерк, – кивнул генерал и встал из-за стола. – Сиди, сиди.

Он подошел к шкафу, вытащил пухлую красную папку с гербом КНР и положил ее на стол. Но раскрывать не стал.

– Бо'льшая часть сотрудников в этом здании считает подполковника Чэня Куня роботом… – Ма Юн старался говорить спокойно, но его злость, похоже, вернулась. – Другие считают тебя счастливчиком, к которому преступники сами прыгают в машину, когда ты едешь на работу.

В этот момент Чэню некстати вспомнилось утреннее приключение, и он, чтобы подавить улыбку, уставился на красную папку. Генерал понял его взгляд иначе.

– Да, кое-кто наверху знает тебя как правнука знаменитого председателя Чжоу Энлая и как потомка великого Чжоу Дуна.

Теперь Чэню не требовалось притворяться, что его интересует папка. Он удивленно посмотрел на Ма Юна.

– Мне нужно, чтобы в этом деле ты проявил себя как все три этих человека, – жестко сказал генерал. – Преступник не оставляет следов на месте и подчищает их в Сети. Но все вычистить невозможно – ты должен, как робот, найти каждую пылинку. Если это действительно серийный убийца, то без удачи не обойтись. А если подтвердится след чужой разведки, то почти наверняка она вычислит тебя и попытается либо завербовать, либо обезвредить.

Чэнь молчал. Его чувства словно погасли. Мозг впитывал новую информацию и планировал следующие шаги.

– Хотя на самом деле ты пижон с кучей гаджетов. – Сердитым тоном генерал явно пытался скрыть теплоту. – Я очень не хочу потерять своего лучшего сотрудника. Но и послать с тобой кого-то тоже не получится.

– Секретность, – кивнул Чэнь.

– Да, секретность. Целая иностранная бригада создаст слишком много шума. Наши службы согласовали порядок взаимодействия, ты получишь доступ ко всем данным на месте. Тебя включат в следственную бригаду – получишь «руки» и «ноги». Наши ресурсы тоже в твоем распоряжении – загружай данные в «Цилинь», общайся с нашими службами. Понятно, с соблюдением мер безопасности. То же касается России.