Юрисдикция небес. Молекула души

Рафаэль Май

Юрисдикция небес. Молекула души

* * *

Как обычно, в пятницу не обошлось без ужина с Чарльзом и Моникой. Мы с Лорин задержались и вернулись домой только к полуночи и, выпив по стакану воды, сразу же отправились в спальню: завтра была долгожданная суббота, в которую мы планировали отправиться на озеро Тахо, чтобы провести четыре дня вдвоем вдали от всех с выключенными сотовыми телефонами.

– Спокойной ночи, милый, – шепнула она мне на ухо.

– Спокойной ночи, – я поцеловал ее, как обычно, в мочку уха, чтобы снова увидеть ее улыбку. – Я люблю тебя…

– И я тебя, – шепнула она устало и, положив свою голову мне на грудь, нежно поцеловала ее.

Я носом зарылся в ее волосы, которые, как обычно, пахли макадамией. Глаза слипались, но я почему-то сопротивлялся сну, почти окутавшему мое сознание.

Все было, как обычно. Как обычно, безупречно…

* * *

Я уснул…

* * *

Я почувствовал легкость… Безупречную невесомость. Такую, какую никогда не испытывал… А вместе с этой легкостью и скорость. Такую, какую не развивают ни автомобили, ни самолеты… И силу… Такую мощную, что найти силы, противодействующей ей, было невозможно…

Глава 1

* * *

Я открыл глаза. И не увидел ничего из того, что должен был увидеть. Ничего из того, что могло бы напоминать мне о моей жизни. Рядом не было и Лорин, которую я обнимал перед сном. Не было абсолютно ничего. Я испугался.

* * *

Я видел лишь свет, которого было так много, что от него искрился туман. Наконец, вдали я услышал голоса, один был особенно громкий. Это был женский голос. До сегодняшнего дня мне совершенно не знакомый.

– Эй! – крикнул я и сам чуть не оглох от пронзительности своего визга. Звук в пустоте казался значительно громче.

– Отзовитесь кто-нибудь! – я убавил громкость своего голоса, но звук все равно был таким же оглушительным.

Тогда я шепнул:

– Кто-нибудь слышит меня? – мой шепот снова отозвался эхом, но от него уже не звенело в ушах.

Я совершенно ничего не видел, я не видел даже себя.

– Ну что за привычка орать, – послышалась чья-то недовольная интонация…

* * *

Свет начал меркнуть. И я начал различать очертания чего-то, но чего именно я пока не понимал.

– Новенькие почему-то всегда жутко кричат, – голос стал еще более отчетливым.

Я почувствовал тепло сзади себя и обернулся.

– Добро пожаловать! – голос буквально навис у меня над ухом.

Я снова обернулся.

– Эй, ладно тебе, я сзади, – надо мной словно кто-то подшучивал.

Я сделал последний оборот вокруг своей оси и, наконец, увидел ее:

– Привет, – она снова поздоровалась. – Ты нас чуть не оглушил своим воплем. Сдержанность тебе не повредит. Особенно здесь.

Девушка была необычайно… Необычайно красивой… Но силуэт оказался прозрачным…

– Здесь это где? – единственное, что я смог выдавить из себя.

– Здесь, – она сделала паузу, немного ухмыльнувшись. – В Юрисдикции небес…

– Я умер? – я начал осматриваться, когда свет перестал меня слепить.

– Совершенно верно, – она повернула голову налево, а затем устремилась вперед. Пучки света стали словно комкаться, а затем снова равномерно рассеивались, открывая мне видимость.

Я увидел божественные цвета. Цвета нежности… Цвета жизни… Множество струящихся и переходящих друг в друга оттенков, смывающих границы между землей и небом. Божественные бесконечные формы. Здесь не было горизонтов… Отсутствовало видимое и невидимое. Все невидимое, даже бесконечность, становилось осязаемым.

– Умер? – повторил я свой вопрос, не переставая разглядывать все, что видел вокруг. – Но как?

– Пока не знаю, – она пожала плечами. – Потом заглянем в карту твоей судьбы.

– Карту судьбы?

– Где Эрнест?! – крикнула она вслед кому-то. – Нет времени объяснять. Здесь как ты видишь, нет границ. Безгранично пространство. Безгранична палитра. Скорость. Безграничны сила и время. Здесь, но не в том мире, который мы обслуживаем и снабжаем.

– Снабжаете? – переспросил я.

– Эрнест! – она ускорилась, а вместе с ней и я. Меня словно толкнула сама мысль, придав мне ускорение. Я не успел даже ничего разглядеть. Лишь когда я остановился, я осознал, что за семь секунд я преодолел порядка семидесяти миль.

– Я же предупреждала тебя, что тебе нужно будет встретить Себастьяна! – она явно была недовольна.

– Но я не Себастьян! – я возмутился.

– Вот видишь, к чему приводит твоя безответственность, Эрнест! – она стала копаться в какой-то папочке. – Мало того, что мне приходится отвечать на кучу вопросов, которые возникают у Стажера. Вдобавок…

– Стажера?! – я совсем ничего не понимал.

Эрнест был недоволен не меньше моего.

– Шарлотта, тогда нужно тщательней организовывать мою смену, – он всучил ей в руки что-то, что мне напомнило пропуск. – Я проводил для стажеров экскурсию на третьем уровне, которую, кстати говоря, организовывала ты. Не мне тебе объяснять, насколько далеко находится третий уровень! И смею заметить, это не я напросился, а ты из всего штатного расписания выбрала именно меня. Так что будь добра, избавь меня от выслушивания твоих претензий.

– Знакомьтесь, Патрик, – Шарлотта, имя которой я только что узнал, не стала продолжать терки. – Это ваш Куратор – Эрнест, а вы с сегодняшнего дня – Стажер. Вы будете прикреплены к нему до прохождения аттестации, по итогу которой будете зачислены к нам в штат.

Она замолчала.

– Эрнест, прошу любить и жаловать, – ее взгляд буквально пронзил его молнией. – Надеюсь, в этот раз ты все же подойдешь к порученному делу со всей ответственностью. Я думаю, тебе не стоит напоминать, какое дисциплинарное наказание тебя ждет в случае невыполнения ваших должностных обязанностей.

– Не будь выскочкой, Шарлотта, – он вырвал у нее из рук какой-то футляр. – Я попрошу привилегий за переработку. И в ближайшие тридцать дней не ставь меня на смену гидом. Иначе я накатаю на тебя жалобу, и тогда дисциплинарное взыскание будет ждать тебя, а не меня!

Шарлотта не услышала и половины, из того, что он кричал ей вслед. Нетрудно было заметить, что она демонстрировала к нему какое-то пренебрежение.

– Третий уровень?! Стажер?! Куратор?! Аттестация?! И кто такой Себастьян?! – перечислял я все, что сумел запомнить из их диалога. – Может, меня кто-нибудь все-таки посветит, что со мной случилось, какого черта я здесь делаю, и что вообще здесь происходит?!

– Хм, – он покачал головой. – Мне нужно передохнуть хотя бы пять минут. Я жутко устал.

Я просто смотрел на него, ожидая, что он прикажет делать мне, пока сам будет отдыхать.

– Знаю-знаю, – он снова покачал головой. – Ты совершенно не ожидал, что умрешь именно сегодня. И уж совершенно точно, не таким представлял этот мир.

– Да!

– Знаешь, когда я был на твоем месте, а я был на твоем месте пару лет назад, у меня были такие же скверные чувства, как и у тебя, так что можешь не объяснять, что ты сейчас испытываешь, – Эрнест сел и открыл футляр, который отнял у Шарлотты.

– Что у тебя в руках? – я расположился рядом с ним.

– Это досье на твою душу, – он достал из него какой-то листок.

Я лишь успел ухватить название каких-то корпусов, складов и секторов. Эрнест снова сложил листок и положил обратно в футляр.

– Это что учет плохих и хороших дел? – я ухмыльнулся, хотя был почти уверен, что мое предположение верно.

– Нет, в Юрисдикции небес, никто не ведет подобного учета, – Куратор ухмыльнулся мне в ответ, видимо, он не раз слышал подобные предположения. – Здесь это ни к чему.

– Ни к чему? Разве? А как же рай и ад?

– Рая и ада нет, Себастьян! Есть только Юрисдикция небес!

– Я не Себастьян!

– А это не рай! – он был немногословен для куратора.

– Тогда что за досье на меня?

– Это сведения о том, где хранится образец молекулы твоей души, карта судьбы и имя Наставника твоей души, – Эрнест встал и отправился туда, где я встретил Шарлотту. Мне ничего не оставалось, как следовать за ним.

Если я уже почти привык к той невесомости, которую теперь олицетворяла моя сущность, то никак не мог привыкнуть к тому, что теперь меня могла перемещать одна лишь мысль, которая здесь приобретала просто какую-то незыблемую силу.

– Итак, обычно, я начинаю свою экскурсию по Юрисдикции отсюда, – Эрнест, наконец, остановился. – Не буду изменять своей традиции и сегодня, несмотря на то, что ты уже и успел кое-что увидеть.

Я приготовился внимательно слушать. Мне не хватало только ручки и тетради, чтобы снова почувствовать себя, как в студенческие годы. Только я никак не предполагал, что мне придется снова учиться только уже на том свете.

* * *

– Начну с заученной фразы, – Куратор буквально взмыл в воздухе, разведя руками в разные стороны. – Перед Вами открывается потрясающий вид на самый высокий из доступных уровней Юрисдикции небес. Это седьмой уровень. Меня зовут Эрнест, и я буду вас сопровождать до первого уровня, а если понадобится, то и до нулевого. Но я все же надеюсь, что этого не потребуется.

– Я здесь один, можешь обращаться, ко мне на «ты», – Эрнест сейчас мне больше напоминал шута, но никак не гида или Куратора, но лучшего я выбрать не мог.

– Само собой, но сзади тебя стоят еще три новичка, – он махнул головой. Я повернул голову назад и увидел еще нескольких человек, или душ, или сущностей. Теперь я уже не знал, как правильно нас всех называть. Они так же, как и я, несколько минут назад, пытались понять, где находятся.

– Я думал, к тебе прикреплен только я, – я слегка смутился.

– Разумеется, это было лишь показательное выступление, – Эрнест спустился вниз. – У них будут свои Кураторы. Вас будут объединять в группы поздней, когда у вас уже будет достаточно знаний об этом мире, чтобы легко в нем ориентироваться.

– Я рад.

– Я тоже рад, по крайней мере, нянчиться с одним гораздо легче, чем с группой.

– Со мной не придется нянчиться.

– Ну что ж, я надеюсь, – Эрнест улыбнулся кому-то из трех проходящих мимо молодых особ, которые кстати были не менее привлекательны, чем Шарлотта. – А вот и их Кураторы.

Я оценивающе посмотрел на них.

– Только не нужно задавать вопросы, почему им достались молодые красотки, а тебе я, – Эрнест повернулся ко мне спиной и устремился вперед.

– Кстати почему? – спросил я.

– Я думаю тебе нужно отблагодарить Шарлотту, эту занозу, – в голосе Эрнеста что-то менялось, когда он произносил ее имя. – Вообще, как правило, в качестве Кураторов назначают молодых особ, которые сами недавно были стажерами, но Шарлотта убеждена, что у меня слишком мало работы, поэтому периодически подкидывает ее мне.

– Вы на дух друг друга не переносите? – поинтересовался я.

– Она, судя по всему, да. А меня лишь раздражает ее отношение ко мне. Не более, – его тон изменился. – Итак, вернемся к тому, с чего начали…

– Ты сказал, седьмой уровень – это самый высокий из доступных? Есть еще уровни? – я начал задавать вопросы. – А еще мне интересно, почему мы не поднимаемся, а, напротив, спускаемся по этим уровням.

– Ну, – Эрнест развел руками. – Как бы парадоксально, это ни звучало, но, умирая, душа попадает на самый высокий уровень. Душа, которой предстоит заселиться в тело, напротив, с этого уровня спускается, пока не оказывается на первом. Нулевой уровень, не относится к Юрисдикции небес, это уже мир живых людей.

– А что на восьмом уровне? – я не мог унять любопытство.

– Восьмой уровень – следующий, но, возможно, не последний, – Эрнест поднял брови. – На восьмом уровне – Резиденция Высшего разума. Но на нем и всех последующих, если они существуют, никто из тех, кто находится на уровнях ниже, никогда не бывал. Мы не – ангелы, не сущности и, наверное, уже не души…

– А кто же?

– Этого я не знаю, – Эрнест замолчал, пытаясь подобрать слова, но так и не найдя нужных, продолжил. – Мы служим и миру людей, и Резиденции Высшего разума. Двойная субординация. Мы, как сервисная мастерская. Как слуги. Ну, по крайней мере, мне так кажется.

– Какой же ты Куратор, если не знаешь ответы на такие вопросы? – я возмутился.

– Я дал тебе самый развернутый из возможных ответов, так что благодари за него, – Эрнест скуксился. – Те девочки вряд ли бы и так тебе ответили.

– Что значит «Стажер», «Куратор»? Что за аттестацию я буду проходить?

– Ты задаешь вопросы, которые рано задавать. Я, конечно, могу ответить на них, но едва ли ты поймешь ответ, если не знаешь иерархии уровней Юрисдикции небес да и, собственно, вообще ничего о ней не знаешь…

– Ну а ты попробуй ответить так, чтобы я понял, – я не уступал.

– Ты новичок без знаний и опыта, а, значит, ты Стажер. Чтобы получить знания, к тебе и представили меня, Куратора или Наставника. Называй, как тебе больше нравится. Я дам тебе необходимые знания. По итогу своего обучения ты будешь проходить аттестацию, которая и определит, пригоден ли ты к работе в Юрисдикции небес. Тебе будет присвоена квалификация, в соответствии с которой ты отправишься на один из уровней и будешь исполнять свои должностные обязанности в соответствии с должностной инструкцией. Ты будешь иметь возможность повышать свою квалификацию. Ты также можешь отказаться от прохождения итоговой аттестации, в этом случае через сорок дней ты станешь ничем, то есть вторичным сырьем, которое пойдет в переработку. То же самое произойдет, если ты не сдашь экзамен, то есть провалишь аттестацию. В любом случае выбор за тобой…

– Что значит через сорок дней стану ничем? Вторичное сырье? Что это? – вопросы возникали сами собой.

– К этому вопросу мы вернемся, когда я буду показывать тебе бассейн вторичного сырья, – Эрнест посчитал, что на этот вопрос отвечать слишком рано. Я, в свою очередь, не стал возражать. А поскольку больше мне спросить было нечего, я просто следовал за ним, молча рассматривая красоты мира, которого раньше не видел.

Здесь всего было в избытке. Больше всего меня удивляли цвета. Весь мир был словно залит радужной заливкой, и от света, которого здесь было в излишке так же, как и оттенков, все в буквальном смысле искрилось.

Архитектура здесь была чересчур изменчива, но всегда причудлива. Она словно подстраивалась под цвета, которые изменялись под интенсивностью света. Ее пластика, подвижность и сферичность постоянно меняла экспозицию по мере того, как мы пересекали территорию седьмого уровня. Вычурные гигантские, а иногда безразмерные формы архитектуры казались сильными и одновременно хрупкими. Одни словно висели в воздухе, а другие вздымались то вверх, то опускались вниз. Часть из них величественно возвышалась над другой, другая отличалась заметным непостоянством, меняя то свою форму, то свое положение. Арочные башни словно упирались в небо, в котором они отражались как в воде, но уже в других преломленных цветах. Вдалеке в цветной пучок света врезалась помпезная винтовая лестница, которая, как я предположил, вела на тот самый восьмой уровень. А рядом с ней спиралевидная ассиметричная башня, на ее крыше размещалось что-то вроде выхлопной трубы, из которой исходил свет. Оттуда, где мы были, дальше этой башни ничего не было видно.

– Итак, – голос Эрнеста меня отвлек, – еще раз повторюсь, это седьмой уровень – уровень, на котором размещается инфраструктурное производство молекул душ.

– Инфраструктурное производство? – я подумал, что ослышался.

– Именно, инфраструктурное, – Эрнест снова произнес это слово. – Идем за мной, ты все сейчас увидишь сам.

Нам отворили огромную дверь, где мой Куратор показал свой пропуск, которым служил какой-то кулон с изображением рун.

– Итак, я надеюсь, мне не придется напоминать, что инфраструктура – это снабжающее производство, которое обеспечивает всем необходимым, – Эрнест отворил еще одну дверь, за которой мы оказались у семи огромных бассейнов, наполненных светом еще более ярким, чем тот, что был снаружи. Интенсивность света в бассейнах была разная: в первом, возле которого оказались мы, пожалуй, – самый яркий, а в самом последнем – наиболее тусклый.

– Это бассейны вторичного сырья, – Эрнест не стал делать остановку, видимо, хотел успеть еще многое показать. – В них оказываются все, кто…

– Становятся ничем? – я подошел поближе, чтобы внимательнее разглядеть содержимое этого бассейна, но ничего кроме света не увидел.

– Совершенно верно! Быстро схватываешь! – подтвердил Куратор. – Душа странствует по земле около сорока дней, после чего она становится ничем… А как только она становится ничем, она прибывает сюда, на переработку.

– Ничего не понимаю, – я никак не мог состыковать те теории и байки переселения душ, которые не раз слышал при жизни, с тем, что видел сейчас. – А почему я оказался здесь сразу? Мне ведь полагалось сорок дней. Правильно я понимаю?

– Да, совершенно верно, – Эрнест готов был ответить и на этот мой вопрос. – Юрисдикция небес постоянно нуждается в кадрах. Ежедневно среди умерших душ проводится отбор методом случайной выборки, по итогу которой определяется, кто будет слоняться еще сорок дней в мире живых, а потом станет вторичным сырьем, а кто окажется здесь, лишив себя такой участи. Так что считай, что тебе повезло не оказаться чуть больше, чем через месяц, в одном из этих бассейнов.

– Я бы предпочел еще хотя бы пару дней побыть с моей любимой Лорин, а потом стать ничем, – если бы я мог дышать, я бы вздохнул.

– Я понимаю тебя, как никто другой, – уверил меня Эрнест и сразу же вернулся к изначальной теме, чтобы избежать вопросов. – Обрабатывать вторичное сырье необходимо как можно быстрее, поскольку души сохраняют свои полезные свойства в течение всего лишь семи часов, после того как они оказываются здесь. Поэтому бассейнов всего семь. Это сделано, для того, чтобы было легче организовывать работу цеха расщепления, в котором мы окажемся буквально через несколько мгновений.

Я качал головой, словно отрицая все то, о чем мне теперь рассказывал Эрнест.

– Молекула души состоит из нескольких элементов. Самые ценные – это знания, опыт, мудрость, приобретенные качества, – Эрнест не оставлял попыток мне все объяснить. – В течение семи часов, подвергнув молекулу души расщеплению, все эти элементы можно отделить друг от друга. Потом они же будут использоваться для синтеза новой молекулы души, обладателем которой станет кто-то из людей.

Я не мог поверить, что моя душа является продуктом расщепления и синтеза каких-то молекул.

– Это все равно, что ты собираешься приготовить фруктовый салат с апельсином, на который у твоей жены аллергия, – Эрнест не унимался. – И вместо фруктового салата порезанного ломтиками, из которого твоя жена могла бы отделить кусочки апельсина, ты подаешь фруктовое пюре, приготовленное в блендере. Усек?

– Кажется. Ты был поваром? – предположил я.

– Неужели это так очевидно? – Эрнест ухмыльнулся. – Никогда не забуду тот день, когда я приготовил этот чертов салат. У моей жены тогда был отек Квинке.

Мы оба рассмеялись.

– Поэтому в цехе расщепления работа ведется круглосуточно, никогда не останавливаясь. В противном случае, знания, опыт так же, как и сама молекула души, станут ничем… Следуй за мной дальше.

Я покорно плелся за Эрнестом, пока мы снова не оказались у большой двери, которая отворилась сразу же, как только он показал свой пропуск.

* * *

Цех расщепления размещался на нескольких этажах, которые нависали над основным. В нем трудились более тысячи таких же, как и мы с Эрнестом.

На огромных столах стояли какие-то приборы, а напротив каждого стола располагались высокие полки, состоящие из множества ячеек с колбами.

– Привет, Август! – Эрнест поздоровался с кем-то, затем обратился к девушке, сидевшей на своем рабочем месте. – Милая, передохни пару минут.

Она молча удалилась, освободив нам место.

– Итак, в основе работы на этом этапе лежат примерно одни и те же принципы, которыми стоит руководствоваться.

Эрнест заглянул во что-то, что издалека напоминало микроскоп, затем кивнул головой, разрешив мне заглянуть туда же, а сам принялся искать какую-то колбу на полке.

Я посмотрел и увидел нечто более совершенное из всего того, что мне уже довелось увидеть. Это была та самая молекула души, про которую рассказывал Эрнест.

– Видишь эллипсоподобную сферу? – он, наконец, нашел нужную ему колбу.

Я молча кивнул головой, не отрывая своего взгляда.

– Это атом или капсула мудрости, – заверил Эрнест. – Все, что нам требуется, это разрушить связи ее с молекулой души. А для этого мы воспользуемся одним правилом, которое, наверняка, тебе известно.

– Какое же?

– Плюс притягивает минус. – Эрнест показал колбу, повернув ее ко мне названием. – Это правило в сочетании с принципом ловушки при наличии ловкости и опыта поможет быстро отделить капсулу мудрости от молекулы души.

– Капсула глупости? – прочитал я с вопросительной интонацией.

– Именно, – подтвердил он. – Можно было, конечно, воспользоваться и капсулой «недалекого ума», но ее я, к сожалению, здесь не нашел. Поэтому обойдемся простой глупостью…

Он взял с нижней полки пустую сферу, сказав:

– А это та самая ловушка.

Я уступил ему место, а он мне показал, куда смотреть, чтобы наблюдать за процессом.

– Сюда вставляем сферу, а сюда, – он указал на цилиндрическое отверстие, – мы будем добавлять капсулы глупости до тех пор, пока притяжение не станет настолько сильным, что молекула души сама не вытолкнет капсулу мудрости, чтобы сохранить себя в целости… Готово.

Все произошло именно так, как сказал Эрнест.

– Быстро, – я был слегка удивлен.

– Быстро, потому что я проработал здесь почти полгода, – сказал он самодовольно.

– Так всегда? – уточнил я.

– Сложнее со знаниями, – он снял и положил колбу на место, а сферу с капсулой мудрости в контейнер, лежащий рядом. – Там нельзя руководствоваться ни принципом притяжения, ни принципом ловушки. Единственный способ отделить знание от молекулы души – это использовать принцип вытеснения. Для этого необходимо воздействовать на капсулу знания таким образом, чтобы она уменьшалась, до тех пор, пока знанию не станет в ней слишком тесно, в этом случае знание займет свободную капсулу.

– Я хочу посмотреть, – ответил я.

– Сегодня по расписанию нет практических занятий, – Эрнест велел девушке вернуться на свое место. – Возможно, потом я дам тебе пару практических уроков, или попрошу кого-нибудь их провести. В самом крайнем случае, я расскажу тебе, где обо всем можно прочитать. А сейчас у нас слишком мало времени, поэтому не стоит застревать здесь. Поверь мне, на седьмом уровне есть места куда более интересные, чем цех расщепления. Поэтому мы проследуем с тобой в стоковую зону складов, куда отправляются все продукты разложения.

* * *

Я шел за Эрнестом молча, оставшись наедине со своими мыслями, генерировавшими поток вопросов, которые мне не терпелось задать. Вместе с тем, это мне совсем не мешало изучать местный ландшафт, который не переставал меня удивлять.

– Итак, это сток знаний, – Эрнест снова показал свой пропуск, после чего нам отворили дверь.

Он обогнал меня и встал ко мне лицом, разведя руки. Я стал крутить головой по сторонам: здесь были такие же полки, как и в цехе расщепления, только количество ячеек в них исчислялось тысячами. Полки облепили работники Юрисдикции небес, которые искали нужные им капсулы.

– Этот склад разделен на две зоны. Первая, в которой мы сейчас с тобой и находимся – зона вторичного знания, то есть того, что получено в результате переработки молекулы души. Справа от тебя – знания аналитических наук, слева – гуманитарных и эзотерических.

Он достал две капсулы и одну кинул мне в руки, едва я успел ее поймать.

– В капсуле знания размещаются с дозировками, – он повернул свою капсулу и прочитал вслух. – Математика – семьдесят процентов… Хм, в сочетании с капсулой аналитического ума хотя бы в процентов шестьдесят, кто-то будет щелкать математические задачки, как орешки. Что у тебя?

– История – восемьдесят пять процентов, – прочитал я вслух.

– Тоже неплохо. Мальчику или девочке будет достаточно и школьной программы по истории, чтобы написать энциклопедию.

Он положил капсулы на место. Состоящие в штате Юрисдикции небес облепили полки в поисках требуемых капсул с нужной дозировкой.

– Знания располагаются здесь по секторам: математика, физика, химия, биология, история, литература и так далее…Но куда интересней, на мой взгляд, вторая зона.

– Что в ней?

– Вторая зона – это зона Вселенского знания.

Через пару минут мы уже были в ней. Количество полок и ячеек здесь исчислялось не тысячами, а миллионами.