Не может быть

Валерий Рубин

Не может быть

Как важно быть серьёзным

Вера в чудеса, сиречь недостающие знания, есть закономерная природа людей. Начиная с первобытных. И как не поверить в ниспосланные свыше гром и молнию, сидя в какой-нибудь пещере. Льёт дождь, не видно ни зги. Огонь едва теплится. Холодно… брр… сыро, а удобства – под открытым небом.

Думать, что колдовство и прочие штучки удел неученых, необразованных – глупость. Многие из нас когда-нибудь и как-нибудь да сталкивались со сверхъестественным, таинственным.

Был у меня случай, когда посреди ночи – в палате было дело, я уже шёл на поправку – я внезапно проснулся и увидел возле себя, отчётливо, как вас, высокую колеблющуюся тень. Женщину в развевающейся лёгкой тунике. Но без косы, не той, понятно, что на голове у селянки, а той, которой крестьяне сено косят. Привидение? Очень возможно. Но мне в тот миг показалось, что Она пришла за мной. Честное слово. Это было первой мыслью. Я не мог говорить… Язык не повиновался. Тело не слушалось. Едва ворочая языком, попытался позвать на помощь сестричку с уколом – и тотчас видение пропало. Испарилось. Исчезло без следа, как не бывало. Выдумка, сонные фантазии? Ничего подобного. Истинная правда. Сестричке той с уколом по гроб буду обязан.

Потом ОНА приходила снова. Я уже не боялся. ОНА подавала мне руку, и спустя мгновение я оказывался вне времени и пространства. Мой разум устремлялся в неведомые дали, в другую, незнакомую мне жизнь, в то время как тело оставалось под одеялом… Наутро в памяти всплывало ощущение полёта в бесконечном светящемся тоннеле. Потом я уже сообразил посмотреть в Гугле: это был Портал. Куда, зачем? Я бьюсь над этой загадкой по сей день…

Я научился управлять этим своим приобретением, и, проваливаясь в сон, каждую ночь сообразно возникшему желанию отправлялся в новое путешествие. Сны были обычные, каждодневные, не запоминающиеся. Но пункт назначения оставался мне неведом. Возможно, придёт пора и мне всё объяснят. Кто? ОНИ.

Невежественность в вопросах, касающихся нас самих, настолько велика, что сократовское «Я знаю только то, что ничего не знаю» с его барельефом, чтобы не перепутать с кем-то ещё, стоило бы поместить на фронтоне каждого учебного заведения на земле. А если разрешат – то и в Академии наук. Мы и впрямь перешли все границы. Технологии достигли таких высот развития, что никто уже ничему не удивляется и не задаёт лишних вопросов. Вопрос один – сколько стоит?.. И ещё – когда?

Как человек умудряется разговаривать с другим человеком, находящимся на другом континенте? «Слышимость отличная? Тогда поставьте, пожалуйста, в графе качество связи 5*! И оставайтесь с нами…» Можно видеть лицо собеседника за тридевять земель! И всего-то посредством ма-а-а-ленькой такой кнопочки, которую нажать под силу и годовалому ребёнку… Не знаю, как вы, однако я не устаю думать над тем, почему самолёт парит в воздухе словно птица, хотя в учебнике физики Перышкина для 7 класса средней школы чёрным по белому написано, – если помните, конечно, – всему, мол, причиной напор встречного воздуха, и подведена научная база, упомянуты авторитеты, чуть ли с Леонардо да Винчи.

Ладно, самолёты… Корабль почему не тонет? Железный корабль – и не тонет… Можете объяснить? А как вам утверждение, что Земля круглая? Понятно, не на трёх же китах держится в космосе. А на чём? Никуда не падает, кружит, говорят, вокруг Солнца… Вроде шарика с вечным двигателем, без сопла, который шпарит в безвоздушном пространстве без остановок и перерыва на обед со скоростью… Неважно, впрочем, какой, однако, огромной. Вот вы, к примеру, ощущаете себя космонавтом, который вращается вокруг светила со скоростью 30 км в секунду? Или же твёрдо стоите на своих двоих, естественно, когда пребываете в трезвом состоянии? А прочие-остальные «мы»? Мы умудряемся как-то существовать, и никуда нам не сбежать из Солнечной системы. Во Веки веков. Аминь…

Вы можете себе представить человека на другой, противоположной стороне Земли… антипода своего? Представили? Вниз головой ходящего? Я – нет. Вот вам доказательство: Земля-то наша, оказывается, плоская… А нам в школе сказки рассказывали, двойки за что ставили?.. Как вы вообще выживаете, люди, если Земля несётся куда-то с бешеной скоростью, разрезая форштевнем бездушное пространство вокруг себя? И на много миль кругом – пустота. Вас это не беспокоит? На каждого из вас давит атмосферный столб весом в 15 тонн! Вы будете долго смеяться, когда узнаете, что вас пока не раздавило только потому, что внутреннее давление (в животе, что ли?) той же величины, что и внешнее. Вы чувствуете его, это давление в животе? После обеда?.. Ага, ясно.

И как же трудно оставаться глухим и слепым в мире необычного, не представляя зыбких его миражей и не умея отличить возможное от обыденного, от очевидного.

Мой вам совет: относитесь к явлениям природы с величайшим почтением. Человек – малая букашка, по телу Земли ползущая. И если вам доведётся встретиться с колдовством, чарами, предсказаниями будущего, переселением душ и прочими чудесами – верьте, они существуют. Если на вашем пути окажется маг, волшебник, учитель, гуру – вам повезло, прислушайтесь к ним, к тому, о чём они повествуют… Иные миры где-то рядом, но пока нам не по зубам. Просто вы ещё не перешли улицу, когда для вас зажегся зелёный свет…

Это говорю вам я, Стефан Милевский, астрал и писатель, популяризатор наук.

Кстати, о писателях. Хороший писатель Лев Николаич. Ничего не могу сказать. Глыба, каких поискать. Брови домиком, насупленный весь, серьезный, борода лопатой. «Преступление и наказание» сочинил, читали, пожалуй? Достоевский? А какая, собственно, разница? Талант, как говорится, не пропьёшь. Не в фамилиях дело. Хотя не во всём я согласен с Львом Николаичем.

Вот, взять Безухова. Без уха… И это главный герой? Без уха… умора. Я понимаю, конечно, шутка такая. Но мог бы Лев Николаевич и другого какого героя придумать. Наташа… из Ростова. Зачем – из Ростова? Это город такой, чтобы вы знали, с репутацией нехорошей в прошлом. Автор сам-то понял, что с географией в лужу сел? Почему не из Питера, Наташа Питерская, а? А «наташами», кстати, русских шпионок отродясь звали. А там ещё и Пьер… Пьеро. Чисто цирк «Шапито», Мальвины не хватает с Карабасом… Карабас, должно быть, Кутузов, даром, что с одним глазом расхаживает по палатке и в кресле просиживает всё время. С одним глазом ему не то что полки водить – грибы в лесу собирать бесполезно. Нельсон тоже с одним глазом был, так тот всё больше по морям, по волнам, нынче здесь – завтра там.

И почему «Война и мир» книжка называется? Можно же было – и «Мировая война», и «Война миров», и «Третья мировая». Оригинальнее, по крайней мере, свежее, духоподъёмнее.

А война? Где вы такую видели? Пушки палят куда попало. Генералы – те скопились в одну кучу на пригорке, возле палатки с бесплатным угощением, шведским столом, чтобы, значит, быть на виду у артиллерии вражеской. Указание или приказ отдать – проблема: надо добровольного самоубийцу-шахида найти и послать. Послать можно, только поймают ведь, как пить дать, поймают и подвесят за одно место, даром что французы.

Без телефонов… На всю армию – одна подзорная труба!.. У кого она – тот и главный. Смех один… Кавалерия как бы в засаде выжидает. Чего? Второго пришествия Христа? Лошади, естественно, ржут и ржут, навозом от них несёт – за версту. Это, скажите мне, засада? Лев Николаич, дорогой, вы в жизни своей сидели хоть в одной засаде? Вот не был Лев Николаич, при всём моём к нему глубоком уважении, на войне, не хлебал солдатских щей с кашей из одного котелка, в окопах вшей не кормил. Да и не верится, что марш-бросок с полной выкладкой совершал. Хотя, что кровищи много в романе описал, – это правильно, это спасибо, уважил, но настоящего пороху не нюхал.

А эта Анна… как её… Каретникова? Дамочка из высшего общества, в кринолине вся, укладывается на проезжую часть железной дороги. Вы вообще такое можете себе представить? – в кринолине и на путях… В соболях, в приталенной шубке, в каракулях? Я – нет. Больше некуда лечь, как под поезд? Вот вы бы, к примеру, легли осенью на шпалу? Раскрепощенная вовсе женщина… Мокро, грязно, холодно, то-сё, дёгтем воняет. И главное – наобум, не зная расписания прибытия поездов? Ну совсем без головы! Жить надоело – есть масса других способов. Ах, Вревский… ах, неразделённая любовь, вишь ли… А о детках малых подумала? Кто их после школы встречать будет? Бутерброды утром готовить с Villaggio, Пушкин? Villaggio – это хлеб такой итальянский, из рекламы, до того вкусный, что мамаша откусывает пол батона от той краюхи, что даёт ребёнку в школу. Ай-яй-яй… Как не стыдно!.. Мамочка называкется.

Воровский, между нами, шляхтич мелкий, повеса каких мало, к тому же польского происхождения, не из наших, точно. На заграничное потянуло Анну, когда кругом импортозамещение началось… И поделом, поплатилась.

Но зачем Фёдор Михалычу смертоубийство? – вот в чем вопрос. Чисто Джек-потрошитель. А с виду порядочный. Я так думаю: разве не гуманнее топором по голове было засандалить в домашней обстановке, как в одноимённом «Идиоте» – разом и покончить? Нет человека – нет проблемы. Вот в этом мы с автором сильно расходимся. Сразу видно, плотницкому ремеслу он не обучен, а садится романы писать.

И это наши классики… «Все счастливые семьи похожи друг на друга, каждая несчастливая семья несчастлива по-своему». Волга впадает в Каспийское море, без них не знали.

Или вот: «Всё смешалось в доме Облонских. Жена узнала, что муж был в связи с бывшею в их доме француженкою-гувернанткой, и объявила мужу, что не может жить с ним в одном доме». Эка невидаль. Здесь бы уже и точку на романе поставить, а не рассусоливать на триста страниц. Сюжетец-то на 1200 печатных знаков тянет всего. Куда там… Рука к перу, перо – к бумаге. Так и я могу.

Ой!..

Жила-была одна маленькая девочка. Не одна, конечно, – так просто говорится, – а с семьёй: мама-папа, бабушка-дедушка, собачка Тузик, кошка Мурка, кролик Вася, рыбки в аквариуме… Дело, впрочем, не в этом, а в том, что девочка была необыкновенной. Она коллекционировала свои «ой…». То есть, записывала в тетрадку, как и полагается воспитанной девочке, каждый «ой». И столько там «ой» накопилось…

Наверное, хватило бы для Книги рекордов Гиннесса, но она ничего о Гиннессе (о книге и пиве тоже) не знала, потому что была маленькой, как мы уже говорили.

«Когда всё началось?» – спросите вы. А сразу, как только она появилась на свет. «Ой…» – сказала она, едва открыв глазки. То ли удивилась, то ли испугалась. Уже потом, когда девочка чуточку повзрослела и научилась читать и писать, она поняла, что ойкает от испуга.

«Ой!» – вскрикнула она, впервые увидев в книжке крокодила… «Ой!» – вскрикнула она опять, когда в темноте налетела на дверь и поставила себе шишку на лбу.

Но вот однажды вечером приключилась сильная гроза… Молнии полыхали каждую секунду и раскалывали небо на тысячу мелких частей. Гром гремел так оглушительно, что невозможно было смотреть телевизор и слышать, что там говорят герои фильма. Девочка, конечно же, пугалась при каждой молнии и каждом раскате грома, но всё аккуратно заносила в тетрадку: «Ой…ой…ой…» и ещё один «ой…». Так что утром она все «ой» аккуратно пересчитала, и их набралось таким образом тысяча миллионов. Вот как много! И всего за одну только ночь.

Ей, наверное, повезло. Ну, как везёт, когда находишь монетку на тротуаре, – если, конечно, живёшь в городе, – которую никто кроме тебя не заметил: все проходят мимо, а тебе привалила удача. Мы же предупреждали, что девочка та была необыкновенной. Надо ли говорить, что её звали Ой. По-настоящему. Так и записали в документе при рождении: имя – «Ой», фамилия… такая-то, обыкновенная фамилия, в общем. Да и не важно какая.

Когда девочка совсем подросла в высоту и пошла в первый класс, учительница, увидев, как её зовут, сказала: «Ой…». Но она, конечно же, не могла соревноваться с Ой, у которой в тетрадке была записана тысяча миллионов «ой», сказанных ею от испуга.

А у учительницы – один только «ой» от удивления.

В школе у Ой появилось много подружек, но теперь она пугалась гораздо меньше, чем раньше, и это её пугало, потому что сказать «ой» никак не получалось. Мама почувствовала, что с девочкой что-то не так, и сказала, что её надо отвести к доктору. Но дети, как вы знаете, не очень любят докторов. Доктор говорит: «Скажите, а-а-а-а», – а потом засовывает палочку, как от эскимо, вам в рот. А это, согласитесь, неприятно, когда вас дёргают за язык и заглядывают, что у вас спрятано за щекой. Ведь правда?

Доктор ещё ставит подмышку градусник, выписывает горькие лекарства, когда болеешь, но всё равно доктора не за что любить. Так считают многие дети, включая меня.

Мама тоже когда-то была маленькой девочкой и очень даже понимала свою дочь. Вот как уговорить её пойти к доктору? Думала она всю ночь, думала и наконец придумала. Наутро она сказала:

– Сегодня мы идём к доктору, который даст тебе сладкую конфету.

Девочка возразила маме (она уже была не вполне маленькой, но и не вполне большой):

– Разве у нас в доме нет своих конфет, чтобы идти для этого к доктору? Или нельзя купить сливочных тянучек в магазине?

Маме стало стыдно от таких слов дочери, но отступать было некуда:

– Видишь ли, он дарит детям необыкновенные конфеты. С острова Кюрасао… Ты таких ещё не пробовала.

Про остров Кюрасао мама не знала почти ничего, так, попалось как-то в Гугле на глаза, но, представьте, ссылка из Гугла подействовала.

– Да, я тоже читала… Идём. Конечно, идём.

Такие смышленые пошли нынче дети.

Особенно сладкоежки.

Мама очень обрадовалась такому повороту событий, и пока дочь не передумала, быстро подтвердила:

– Да-да, там растут самые необыкновенные конфеты, каких нет нигде во всём мире.

Хотя, положа руку на сердце, ответьте: разве конфеты растут на деревьях?

Доктор уже знал со слов мамы о необыкновенной девочке и был готов ко всяким неожиданностям с маленькими детьми, которые, бывает, капризничают, и для этого запасся конфетами из ближайшего универсального магазина.

– Нуте-с, голубушка, что у нас болит? Температурку мерили?

Он усадил девочку в кресло и легонько ударил по её коленке резиновым молоточком, какие есть исключительно у докторов, больше ни у кого.

– Ой…

– Что ж, реакция отличная… Вот тебе за это конфетку, милая. Возьми.

После этого доктор отозвал маму в сторонку, развёл руками в белом халате и сказал:

– Наука здесь бессильна, мадам. Девочка практически здорова… Жить будет и в школу ходить сможет наверняка.

Он любил пошутить, потому что выписывал на дом журнал «Здоровье» и знал наизусть все медицинские анекдоты про пациентов. Доктора С. все мамы города считали самым хорошим врачом по неопознанным детским болезням и записывались к нему на приём заранее и загодя, на всякий случай.

Такая ходила о нём слава.

Но необыкновенную девочку он принял без очереди, чем вызвал большое недовольство других мам, у которых также были исключительно одарённые дети.

– Мам, а почему конфета называется «Мишка на Севере»? – спросила девочка, когда они вышли из кабинета доктора, и развернула фантик. – Ты говорила, что на Кюрасао растут.

– Это потому, доченька, что где только и каких только конфет сейчас не делают. Не то что раньше, когда я была маленькая, как ты, и была рада даже кусочку сахара. Наверное, освоили выпуск «Мишек» и там, в джунглях. Международная кооперация, называется…

И сказала «Ой…», потому что сама испугалась своих слов – вдруг что-то не так про международную кооперацию – и живо представила себе северных белых мишек, которые гуляют по острову Кюрасао, что уютно расположился у берегов Южной Америки.

Почему доктор Айболит – доктор?

Стихи писать – не языком молоть. Хорошего автора за версту видно. Совсем не обязательно читать все его творение от корочки до корочки или знакомиться лично на брудершафт. Уж какой известный и знаменитый писатель Корней Иванович, но и на старуху бывает проруха.

Возьмем, к примеру, его «Айболита».

Чего он только там не понаписал… Во-первых, почему «ай, болит», а не «ой, болит»? Науке неизвестно. Меж тем по правилам русского языка «ай, болит» произносится относительно редко, когда вы, допустим, ненароком, конечно, а не нарочно, наступили пяткой на морского ежа в Черном море. Или, того хуже, прилипли языком в морозный день к амбарному замку. Во всех других случаях нужно произносить «ой, болит». Схватило живот от манной каши, когда надо идти в школу, а вы не выучили стихотворение, заданное на дом. Правда, есть опасность, что несмотря на ваше героическое сопротивление, вас возьмут и отвезут в госпиталь к Склифосовскому, а там вам разрежут живот, чтобы посмотреть, что там у вас внутри, а вам это вовсе не к спеху. Но всегда можно сказать, что все прошло, живот уже не болит, а мама вас у санитаров отобьет, уложит в постель и поставит горчичник.

О каком, с позволения сказать, произведении говорим? Что за герой? Оказывается, некий доктор, Айболит, как он себя называет, сидит в лесу под деревом и занимается самолечением без лицензии. И приходит к нему якобы корова и волчица. И еще медведица и барбос. Ой, – говорит, – меня курица клюнула в нос. Представляете? Это до какого же состояния надо было набраться, чтобы тебя курица клюнула в нос!

Лиса тоже хороша. Ее, понимаешь, укусила оса… Не надо лоб подставлять. Автору невдомек, что оса не кусает, а жалит. Зубов у нее нет, только одна челюсть. Зубов – нет, как она может укусить? Загадка.

И червячок сюда же в лес приполз лечиться. От чего, не сказано. Догадайтесь сами. Еще заяц безногий прискакал. Ему пришили новые ноги, и он побежал снова прыгать. Вы верите?

Потом докторишка этот несется сломя голову по горам и пустыням в Африку. Якобы лечить больных якобы зверушек, потому что получил телеграмму от незнакомого гиппопотама. Шакал принес. Ну и что? Надо срочно бежать, бросить на произвол судьбы больных зверушек в русском лесу? И кричать при этом как псих ненормальный: Лимпопо, Лимпопо, Лимпопо… Река такая в Африке. Почему, кстати, не Конго? Кто-нибудь может объяснить?

А по прибытии на место происшествия, где кругом сплошная зараза и эпидемический криз, всем раздает шоколадки и ставит градусники. Градусники – от кори, дифтерита, оспы и бронхита? Шлепнул бегемотика по животику – и будь здоров!.. Вот так бы в поликлиниках от коронавируса…

А с Всемирной Организацией Здравоохранения акцию согласовал? А шоколадки запатентованы? А Минздрав командировку одобрил? Нет…То-то и оно. Шарлатан и авантюрист этот доктор. Да и не доктор он по большому счету, а ветеринар без диплома. Где родился, где учился – полный туман. Кого лечит? У кого болит животик. Для этого надо было в Килиманджаро мчаться? Зачем он всем без разбору дает шоколадки? Диабет чтобы заработать последней стадии? Чтобы в зубах от сладкого дырки у детишек повылезали? Потом дантиста им вызывать? Это, по-вашему, забота о нашей с вами африканской живой флоре и фауне? – или надругательство над клятвой Гиппократа? Шоколадки и градусник, выходит, от всех болезней всех полезней? Мы-то с вами знаем, что нет, ведь правда?

Ветеринар он, ясное дело, добрый, но бесполезный, ничего плохого не скажу. Но как оказался в Африке, спросите его, вот что интересно. Самолеты туда не летают и поезда не ходят, как всем хорошо известно, когда всемирная пандемия и у кого по географии «пятерки». Пишет: вначале волки подвезли, потом кит откуда не возьмись у берегов Тавриды по щучьему велению очутился, а уж в конце орлы подбросили (в Африке орлы откуда взялись, скажите на милость?). Но главное, зачем тигрят малолетних гоголем-моголем потчевать? Ему в России мало больных обезьянок?

И еще эти градусники. На жаре! Что он покажет? – пятьдесят градусов в тени, наверное, а по Фаренгейту даже больше. Так и нехорошую болезнь можно подхватить, и не заметишь, как концы отдашь.

А что в итоге? Все пляшут и смеются, пряники жуют. Жуть какая-то. Или это в другом стишке? – впрочем, неважно. Этого доктора самого надо лечить. Зачем, спрашивается, голову детям забивать про братскую интернациональную помощь, хотя она давно вышло из моды? Миллиардные долги им простили – скажите спасибо, но на этом все, забудьте в Африку гулять. Всех излечит, исцелит… Ага, сейчас. Держи карман шире. А платить кто будет? – дядя? Просто уши вянут…

Хороший он человек, дедушка Корней, но с географией у него точно проблемы.

Мы рождены, чтоб сказку сделать былью

«Что за прелесть эти сказки. Каждая есть поэма!»

(А. С. Пушкин)

Вызывает меня как-то редактор наш, Сергеич, как я его по-свойски называю. Говорит:

– Ты вот что… Иван, сочини-ка мне сказку.

– Сергеич! Да как же это… Что я вам, братья Гримм? Сел – и написал, что ли… У них четыре руки, а у меня всего две, и то одна левая. Сроду никогда не писал сказок, все больше быль, про экономику нашу, будь она неладна. Вы сами-то подумайте. Журнал у нас какой?

– Какой?

– Общественно-политический, про коневодство за Полярным кругом, а вам сказку внезапно подавай.

– Пойми, Вань, начальство требует. А с начальством не поспоришь. Дочка у него. День рождения. Сказку захотела. Дитя родное, понимать надо… Так что, умри, но сделай. Но не официально. Иначе не сидеть мне в этом кресле, понял?

– Да уж, еще как понял… А про что сказку-то сочинить?

– Ну, там… Какие сам знаешь. Про Иванушку-дурачка. Нет, про дурачка не надо. Могут не понять. Про Красную Шапочку можно и Серого Волка тоже. Помнишь ведь, а? Читал в детстве?

– Да читал я, читал, Сергеич. Только не знаю, с чего начать и чем закончить.

– Перво-наперво назначь главного героя. Он за правду горой. Должен остаться в живых, чтобы конец у сказки был непременно счастливый. А если ранят, то отвези его в госпиталь. Там его врачи подлечат – и снова в бой. А ежели никак уже не может подняться, то на инвалидность с хорошей пенсией отправь.

– Сергеич, что за сказка про инвалида будет?

– Нет, я тебя не ограничиваю, не цензурирую, боже упаси. Цензуры, сам знаешь, у нас нет. Полная свобода творчества. Можешь хоть про Муху-Цокотуху. Кстати, лучше про нее. Мухи, так сказать, наш повседневный быт, а Красные Шапочки только на новогодних елках встречаются, когда Деды-Морозы бегают кросс по улицам и в прорубь окунаются. А про волков не пиши: зачем ребенка пугать?

– Да мне без разницы, Сергеич.

– Именно. Однако нужна не просто сказка, а сказка на новый лад. Показать нашу сказочную действительность, одним словом. Ты сможешь. Я верю в тебя, Иван. Иди и твори. Свободен.

Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается. Ну да утро вечера мудренее. Наваял я текст, принес.

– Ну удивил… Удивил ты меня, понимаешь?

– В каком смысле?

– В плохом. В том смысле, что твоя Муха вовсе не сказочная получилась, а обыкновенная. Как все мухи. Ну вот, например… «Пошла Муха на базар и купила самовар…» Ты где таких мух сказочных видел, скажи мне честно?

– Так сказка же, Сергеич, выдумка… Ну пошла, ну купила. Что такого? Нынче у нас все продается и покупается, верно? Всего полно, были бы деньги.

– Ты мне лучше скажи: почему у нее брюхо позолоченное?

– Я и сам не пойму, Сергеич. Вроде бы она – муха, с одной стороны, а ходит по полю… Что она там забыла?

– Об этом и разговор, Ванюша. Мухи – летают, а не ходят. В общем, переделай, чтобы ребенок не вообразил себе невесть что и чего не надо. Купила самовар, видишь ли… Почему не смартфон?

Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается. Ну да утро вечера мудренее. Поправил я текст, принес заказчику опять.

– Можешь же… Но вот в этом месте… Что это у тебя получается, читай: «Тараканы прибегали…» Зачем нам тараканы, Ваня? В сказке?

– Тараканы… как есть тараканы. Они везде.

– И еще к тому же выпивают…

– Сказка же, Сергеич.

– Ты мне тень на плетень не наводи. Выпивать, по-твоему, пропаганду алкоголизма разводить будем в нашем журнале? Когда мы на хорошем счету у начальства, у самого Михал Семеновича, а? Стаканами пьют, чашками! Просто кошмар какой-то… Забирай обратно эту галиматью, переделай, чтоб без сучка, без задоринки было все!

Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается. Ну да утро вечера мудренее. Покумекал я и назавтра принес новый вариант.

– Прекрасно, просто прекрасно. Я всегда верил, Вань, что ты справишься с самым трудным журналистским заданием. Может, на конкурс тебя отправим когда-нибудь. Почитаем, что ты там понаписал… что напридумывал… «Приходили к мухе блошки…» Мама дорогая!.. Блошки… Золотые сапожки… И это в то время, когда народу нечего надеть?

– Почему нечего? Ходят все обутые, одетые и частично сытые.