В плену её глаз

Каждое его слово было словно удар, заставляющий меня чувствовать себя беспомощной. Он навязывал свои правила, и я понимала, что любое неповиновение может обернуться против меня. Я не хотела подчиняться его законам, но в то же время страх перед последствиями сковывал. В голове метались мысли о том, как вырваться из этой ловушки, но каждый раз, когда я пыталась сделать шаг к свободе, его взгляд, полный презрения и контроля, возвращал меня обратно в тень. Я чувствовала, как собственная воля начинает угасать, и это было невыносимо.

Но в глубине души, несмотря на страх, разгоралось маленькое пламя надежды. Я знала, что не могу позволить ему сломать себя, и это осознание придавало сил. Каждый раз, когда он пытался подавить меня, я внутренне сопротивлялась, искала способы сохранить свою индивидуальность.

Я мечтала о том дне, когда смогу вырваться из его хватки и снова почувствовать себя свободной.

Утром я проснулась поздно, потому что долго не могла уснуть ночью. Чувствовала высохшие слёзы на щеках. Новый день, который или может подарить мне возможность обрести свободу, или снова будет испытывать меня на прочность среди восточной культуры и доминантного нрава мужчин.

Сегодня я чуть опоздала на совместный завтрак, но думаю, что девушки не особо расстроились этому факту. Когда я появилась в общей гостиной – они уже пили чай со сладостями и что-то бурно обсуждали.

– Ты ещё тут? – бросила на меня взгляд одна из них. – А мы думали тебя уже отправили обратно.

Прохожу вперёд, стараясь не вслушиваться в их слова. Нет желания спорить и что-то доказывать.

– Ты опоздала на завтрак! – она берёт чашку своего чая и выливает в мою тарелку с завтраком. Обе начинаю ехидно хихикать и смотреть на меня.

Чувствую, как начинаю закипать внутри. Делаю уверенный шаг вперёд к ним, хватаюсь за большой графин с водой на столе, начинаю его приподнимать, чтобы облить водой их обоих, как на графин падает ещё одна ладонь и прижимает его снова к столу.

– Стой. – слышу негромкий голос, который заставляет меня резко обернутся. Я не ожидала увидеть его за завтраком. Тем более, в женском зале. А он точно любит нарушать правила.

Бахир бросил косой взгляд на девушек, отрицательно покачивая головой.

– Думаю Исхак не оценит такое поведение. – произносит он, и те сразу стихают. – Жаным, принеси ей новый завтрак. – командует тут же.

Молча сажусь за стол, стараюсь даже не смотреть на него. Ни хочу.

Девушки обидчиво удалились из гостиной, никто не стал возражать и спорить с мужчиной. Здесь так не принято. Их слово – закон. Неоспоримый. Негласный. Если начинаешь перечить, спорить, то тебе найдут наказание.

Восточные мужчины, воспитанные в традициях, где семья и честь занимают центральное место, часто проявляют сильный характер и уверенность в своих действиях. Их менталитет формируется под влиянием многовековых обычаев, где уважение к старшим и соблюдение норм общественной морали играют ключевую роль. Они могут быть строгими и требовательными, особенно в отношении женщин, ожидая от них покорности и следования установленным правилам.

Женщины, живущие в таких обществах, могут испытывать смешанные чувства по отношению к таким мужчинам. С одной стороны, они ценят заботу и защиту, которые предлагают восточные мужчины, но с другой – могут чувствовать себя ограниченными в своих правах и свободах. В таких отношениях часто возникает конфликт между традиционными ожиданиями и современными стремлениями к независимости. Многие женщины стремятся найти баланс, желая сохранить уважение к культурным традициям, но при этом не терять свою индивидуальность. В результате, их отношения становятся сложным танцем, где каждый шаг требует понимания, компромисса и, порой, смелости, чтобы отстоять свои желания и мечты.

Но я к такому не готова. Я другая. Я не их.

Жаным приносит новую порцию еды и ставит передо мной тарелку. Дальше продолжает заниматься уборкой посуды, не обращая на меня и Бахира внимание.

Бросаю беглый взгляд на еду и вдруг удивляюсь, не веря своим глазам. Сбоку моей тарелки лежит виноград. Крупные, переливающиеся ягоды, которые были очень похожи на те, которые я пробовала на местном базаре у торговца. Я точно узнаю их на вкус!

Беру виноградину и раскусываю, пережевывая. Это именно тот медовый вкус, который я ощущала тогда. Жую и не верю.

Бросаю взгляд на Бахира, который облокотившись на колонну, разговаривал по телефону и смотрел на меня. Он понял и без слов, почему я посмотрела.

«Неужели, он его купил?!» – не похоже на него. Может, совпадение?

Спокойно завтракаю, тяну время, чтобы он ушёл и не сканировал меня взглядом.

Бахир через некоторое время всё же ушёл, оставляя нас одних вместе с Жаным. Я аккуратно начала собирать тарелки, чашки и столовые приборы, чтобы помочь с уборкой стола после завтрака. В воздухе витал аромат свежезаваренного чая из трав и поджаренного хлеба, создавая особую атмосферу утра.

– Что ты делаешь?! Оставь! – бросилась ко мне Жаным, как только увидела мои действия. – Ты не должна этого делать! Поставь на место. – она замахала руками передо мной.

– Я просто хочу помочь. Мне не трудно. – спокойно отвечаю.

– Не нужно. Я справлюсь сама! – по-прежнему протестует, забирая у меня тарелки из рук.

Собрав все на поднос, Жаным направилась к раковине, где тщательно начала намыливать белоснежный сервис.

– Сегодня был очень вкусный завтрак, – тихо проговариваю, – Спасибо.

Жаным удивлённо разворачивается, осматривает меня взглядом, полным непонимания, а затем, не найдя ответа, просто кивает в знак согласия.

Какое-то непродолжительное время мы молчим. Она тщательно моет посуду, выкладывая перед собой зеркальные чашки и тарелки, а я просто наблюдаю за её действиями. Идти никуда не хотелось. Пересекаться с жильцами этого особняка – тоже.

– Ты из России? – вдруг неожиданно спрашивает Жаным, чуть разворачивая ко мне корпус.

– Да. Именно. – киваю в подтверждении своих слов.

– Как ты оказалась в нашей стране?

– Приехала на отдых. С подругами. – вздыхаю, вспоминая это. – А потом…

– Можешь не продолжать. Знаю. – отсекает она. – Исхаку всегда нравилась славянская внешность. Не удивительно, что он нашёл тебя.

– А как же другие девушки? Они не похожи на русских. – вспоминаю их внешность.

– Да. Они не из России. Но, в отличии от тебя, были не против отношений с хозяином.

– Неужели ему этого мало?! Ведь он незаконно держит меня здесь. Когда в консульстве начнутся разбирательства, то у него явно будут большие проблемы. Даже деньги не помогут.

– Может, полюбишь ещё. Сама уезжать не захочешь. – со вздохом произносит она.

– Нет! Никогда! – решительно даю ответ, в котором ни капли не сомневаюсь. Этого не будет. Ни за что.

***

Вечером Жаным предложила мне посетить их хаммам и молочную ванну, которые располагались в самом нижнем этаже особняка и туда могли входить только женщины. Никто и никогда не увидит там мужчин. Ни охраны, ни Исхака там никогда нет. Только женское пространство для отдыха и расслабления.

Я относилась скептически и на протяжении всего времени никогда туда не спускалась. Пусть те девушки посещают, а мне это не нужно. Я не их рабыня и наложница.

Но Жаным настаивала хотя бы попробовать, посмотреть. И одним из вечером я решилась сходить туда одна. Когда там уже никого не было. Обе девушки покинули хаммам и поднялись наверх.

В полумраке хаммама, где мягкий свет рассекается сквозь мраморные решётки, я была погружена в атмосферу восточной сказки. Стены, украшенные изысканными арабесками, словно шепчут древние тайны, а воздух напоён ароматами жасмина и розовой воды.

В центре комнаты стоит большая чаша, наполненная тёплым молоком, его поверхность переливается, как шелк, отражая свет.

Я медленно опускаю руку в молочную ванну, и она, словно в облаке, утопает в нежной текстуре. Молоко обнимает кожу, даря ощущение невесомости и покоя. Скидываю легкий халат и осторожно ступаю в ванную. Вода, тёплая и бархатистая, ласкает кожу, смывая с неё усталость и тревоги.

Я закрываю глаза, позволяя себе раствориться в этом моменте, когда время теряет своё значение, а мир вокруг становится лишь фоном для моего внутреннего спокойствия.

Вокруг, на мраморных полках, расставлены изящные сосуды с маслами и экстрактами, которые манят своим блеском и ароматом.

Мысли уносятся далеко, оставляя лишь лёгкость и умиротворение.

В этот момент, когда я погружена в молочную бездну, осознаю, что хаммам – это не просто место, а настоящее удовольствие для тела, где можно восстановить связь с собой.

Неспешно открываю глаза и смотрю на отражение в молоке – там, среди нежных волн, вижу только себя, словно через зеркало любуюсь собой.

Нежное молоко пропитывает мою кожу, делает её увлажнённой, гладкой, пахнущей едва уловимым ароматом. Я вожу рукой по поверхности ванны, чувствую, как усталость действительно покидает меня. Хочется закрыть глаза и полностью расслабиться на долгие часы здесь в одиночестве. Не подниматься наверх, не видеть и не слышать никого. Только я и моя тишина. Мои мысли. Мои планы.

Здесь так тихо, что я и правда слышу собственный мысли в несколько раз громче. Сюда точно никому нельзя проходить, кроме девушек Исхака, которым подготовлено такое пространство для отдыха. Полное уединение с собой и своими чувствами, которые расписали меня внутри всё это время. Теперь я их вижу лучше. Ощущаю в теле. Проживаю.

Через некоторое время, когда молоко уже стало остывать, я осторожно, опираясь на бортики ванны, начала вылезать из неё.

Голыми стопами я прошла дальше – в душевую ванну и, открыв кран, смыла с себя оставшиеся капли молока. Протирала кожу ладонями, освежала чистой чуть прохладной водой.

Тугие локоны промыла под водой с пеной, очищая свои кудрявые волосы руками. Несколько жамкающих движений и снова промыла кристальной водой.

Всё пространство затянулось белым насыщенным паром, который словно тугой туман окутывал меня здесь и прятал ото всех глаз. Кожа была мягкой и распаренной, я обернулась в огромное полотенце, скрывающее меня с головы до пяток, пропитывала капли с кожи теплым ворсом, чувствовала расслабление…

Теплый пар окутывал меня, когда я, завернувшись в легкий халат из шёлка, вышла из этой зоны и начала подниматься на свой этаж по пустому коридору. Влажные пряди волос спадали на плечи, а кожа, еще сохранившая тепло от хаммама и молочной ванны, светилась здоровым румянцем. Я глубоко вдохнула, наслаждаясь свежестью воздуха, направляясь по коридору.

Внезапно я услышала шаги позади себя, будто кто-то тоже завернул из-за угла и идёт позади. Я резко обернулась и остановилась. Его взгляд был тяжелым и пронзающим, я видела строгость на его лице.

– Что ты тут делаешь?! – первая начинаю диалог.

– Ты не должна ходить в таком виде передо мной и другими мужчинами, – произнес он, его голос звучал низко и уверенно.

Я, слегка приподняв брови, и в ответ на его слова лишь пожала плечами, не желая придавать этому особого значения.

– Почему? Я иду из хаммама. Или, голой было бы лучше? – видимо, я так расслабилась, что и мозги расслабились, и я несла какую-то чушь, не контролируя свою речь. Я даже ехидно усмехнулась, зная, что это запретная тема в этом особняке. Была интересна его реакция, я бессознательно закусила нижнюю губу, усмехаясь ему в лицо.

Мужчина, стоя на расстоянии, не мог меня коснуться, но его присутствие было настолько сильным, что я ощущала его влияние даже на расстоянии. Надо же иметь такую манеру, что даже на расстоянии ощущаешь, что человек к тебе слишком близко. Непозволительно близко!

Бахир наклонил голову чуть в бок, будто не верит, что только что услышал от меня. Вижу, как загораются тёмные зрачки в его глазах, как надуваются вены на шее от агрессии, которая прорастает в нём при виде меня. Пальцы постепенно собираются в мощный кулак, который сдерживает мужскую силу. Воздух между нами накаляется, расстояние становится меньше…

– Следи за языком, русская! – бросает он, схмуривая тёмные густые брови над переносицей. Следит за мной как коршун, который крутится вокруг запретной добычи.

После того момента, когда он завалил меня на постель в своей комнате, наверное, мне не следовала бы играть с огнём. Просто убежать и закрыться в собственной спальне. Но, моё настроение сегодня совсем другое. Я стою и смотрю на него почти в упор, прикусывая свои распухшие от пара розоватые губы.

– Я могу ходить здесь, как захочу! – кривлюсь в ухмылке перед ним. – Ты кто мне, чтоб запрещать? – после этой фразы, я разворачиваюсь и начинаю уходить от него вперёд по коридору, как вдруг чувствую, что он резко одергивает меня за плечо.

От такого толчка сплеча соскальзывает халат и оголяет половину моей спины, отчего я слегка оборачиваюсь на него назад.

Он стоял в полумраке коридора, его глаза выражали то ли гнев, то ли удивление. Моё мнение такое, что девушек сама природа создала для того, чтобы вызывать восхищение мужского взгляда. Но не с ним. Не здесь.

Он будто застыл после этого резкого движения, осознавая, что был не прав. Не мог прикасаться. Не может видеть меня такой. Я не его женщина. У него нет таких прав.

Вижу, как его челюсть сжимается от дикого напряжения и дискомфорта. Мне сложно понять, что именно он сейчас испытывает. Гнев, что не может причинить ко мне физическую силу? Недовольство тем, что я могу нагло ответить ему? Страх, что коснулся меня?

Он стиснул зубы, пытаясь подавить свои чувства, но это было невозможно. Он знал, что не может позволить себе поддаться искушению, но его тело, словно живое, требовало действия. В его глазах читалась другая история – история желания, страсти и внутренней борьбы, которая разрывала его на части. И мне стало не по себе играть с настоящим огнём. Диким. Необузданным. Доминирующим во всём.