День, когда он сошел с ума

Он глубоко вздохнул, приготовился говорить, но не смог. Ком в горле не давал ему произнести хотя бы слово. С другой стороны линии он услышал тихий плач и всхлипы:

– Пожалуйста, Стивен, я знаю, что это ты. Возвращайся домой, – взмолилась Кейт.

Он собрался с силами, сглотнул и прерывающимся голосом произнес:

– Скоро все это кончится.

И положил трубку, прежде чем Кейт успела что-то сказать.

Глава 20

26 декабря 2013 года.Бостон

Как только пресс-конференция закончилась, доктор Дженкинс и Стелла вернулись в здание. За то время, что они провели на улице, стоя перед журналистами, директор успел промокнуть. Сейчас они направлялись по одному из главных коридоров в сторону рабочего кабинета.

Директор шел, будто не замечая присутствия Стеллы. Казалось, мир вокруг него исчез и остался только этот коридор.

– Я очень сожалею, доктор Дженкинс, – сочувствующе сказала Стелла.

Прошло несколько секунд, прежде чем он ответил ей.

– О чем сожалеете? – спросил он, даже не повернувшись к ней.

– Сожалею о том, что произошло с вашей дочерью. До сих пор не могу поверить.

– Я тоже, – ответил он, не моргая.

– Вижу, что вы очень сильный человек.

– У меня много вопросов. Слишком много. И мне нужны ответы. Я мог бы провести ближайшие месяцы дома, безутешно оплакивая дочь, пока вы или кто-нибудь другой занимались бы этим делом. Но что-то подсказывает мне, что у меня еще будет время для слез. Я не могу отдавать ответственность за смерть моей дочери в руки другого человека. Я должен сам взяться за него.

– Я тоже хочу, чтобы этот мерзавец заплатил за то, что сделал, и провел остаток жизни за решеткой. Такое поведение делает вам честь. То, как быстро вы приняли случившееся, не может не впечатлять.

– Я это не принял. И не хочу принимать. Это самое большое горе, которое только может произойти с человеком.

– Со стороны кажется, что вы решительно настроены сделать это.

Стелла смотрела на директора с восхищением. После такой трагедии он всего за несколько часов взял себя в руки. Возможно, это была душевная броня, воображаемая темница, где он держал в плену свои чувства.

– Я решительно настроен выяснить почему. Почему моя дочь должна была умереть?

– Мы даже не знаем, он ли это сделал на самом деле. Хотя, по правде говоря, кто еще это мог быть? Но как? Он находился здесь все это время, вот уже… сколько? Два дня?

– Я знаю, что это был не он. Должен быть кто-то еще. Но это не мое дело, за это отвечает ваше подразделение. Мое дело – это понять, что он думает, как он действует, почему он это делает и, когда придет время, достаточно ли в нем здравого смысла, чтобы провести всю жизнь за решеткой.

Глава 21

26 декабря 2013 года.Бостон

Доктор Дженкинс попросил санитара привести заключенного в один из кабинетов для проведения психологической оценки. В таких помещениях были только прикрученный к полу стул, стоявший в центре комнаты, стол без ящиков, размером с письменный и пара мягких стульев.

Через некоторое время санитар вернулся и сообщил, что все готово и заключенный ждет его в кабинете 3Е.

– Стелла, полагаю, вы захотите пойти со мной.

– Конечно, доктор.

– Не думаю, что мы чего-то добьемся. С того момента, как он прибыл сюда, он так и не заговорил. Но мы не можем больше тянуть. Звонил судья, который отвечает за следствие по этому делу. Он требует предоставить психологический анализ как можно скорее, даже если он будет основан на моих впечатлениях, а не на его мыслях и словах.

– Как можно определить, вменяем человек или нет, если он не говорит? – удивилась Стелла.

– Первым шагом должен быть анализ его поведения. Как действовать далее – пока неясно.

– Может быть, вам удастся убедить его писать.

– То, что человек не говорит, не означает, что он не может кричать, верно?

– Что вы задумали, доктор?

– Думаю, вам известно, что такое шоковая терапия. Ее эффективность в лечении психологических заболеваний не доказана, за исключением разве что повышенной агрессии. Однако в качестве угрозы это очень эффективное средство.

– Вы хотите подвергнуть его электрошоку, если он не заговорит? Это незаконно, доктор, вы можете потерять работу.

– Стелла, вы же были со мной, когда я получил эту посылку и открыл коробку. Или вы успели забыть? Не знаю, этот ли сукин сын убил мою дочь. Я даже не могу представить, как он мог это сделать, но что мне точно известно – этот человек, сумасшедший он или нет, знает, что произошло, и имеет к этому какое-то отношение. Я применю электрошок, будет он говорить или нет. Мне нужно знать, что я могу на вас рассчитывать.

Что-то глубоко внутри него изменилось. Несмотря на очевидный авторитет и дисциплину, которую он установил среди персонала, все его действия были примером для подражания. Он выполнял каждый пункт протокола, четко следовал расписанию и установленному порядку. Когда он только попал в мир психологии и еще не успел зарекомендовать себя как одного из лучших специалистов страны, он пообещал себе, что изменит некоторые подходы к лечению душевных болезней. Это было то время, когда стандарт, определявший психические расстройства и методы их диагностики, был пересмотрен. Внесенные поправки спровоцировали рост числа людей, признанных душевнобольными. Антидепрессанты полились рекой. Скрупулезность и неравнодушие позволяли доктору Дженкинсу игнорировать новые веяния. Он исполнял свою работу в пример многим психиатрическим клиникам. Он никогда не нарушал правил и теперь рисковал своей карьерой из-за таинственного пациента, который по воле судьбы оказался в его клинике и который наверняка был как-то связан с тем, что его дочь была убита и обезглавлена.

– Можете на меня рассчитывать, доктор, но подумайте как следует. Ваша карьера обречена, если все это выйдет в свет.

– Мне больше нечего терять, Стелла.

Директор достал из кармана записку с именем дочери. Она все еще была у него. Ему удалость скрыть ее от криминалистов, пока они изучали каждый миллиметр коробки в его кабинете. Стелла посмотрела на нее и последовала за директором по коридору в сторону палаты, где ждал заключенный.

– Вам следовало бы передать ее криминалистам. Она могла бы помочь выяснить, что произошло.

– Я сделаю это позже. Сейчас я хочу показать ее заключенному. Я во что бы то ни стало должен заставить его говорить.

Они подошли к кабинету 3Е. Белая железная дверь ничем не отличалась от всех остальных. Рядом стояли два медбрата, которые поздоровались с директором, увидев его и Стеллу.

Перед тем как войти, директор на секунду остановился на пороге. Он глубоко вдохнул и закрыл глаза, пытаясь забыть свои чувства. Стелла стояла на шаг позади него и на мгновение задумалась, действительно ли она хочет встретиться с человеком, который, вероятно, был повинен в смерти и обезглавливании двух человек.

Директор взглянул на Стеллу и, не сомневаясь более ни секунды, открыл дверь.

Заключенный сидел на металлическом стуле, руки его были привязаны ремнями. С опущенной головой он смотрел на стол перед собой и даже не заметил, как вошли директор и Стелла.

Доктор сел и приказал агенту сделать то же самое. Пока директор молча усаживался, он не отрывал глаз от заключенного, пытаясь наладить с ним прямой зрительный контакт, как он множество раз делал с другими пациентами. Заключенный не двинулся. Он продолжал смотреть на стол с опущенной головой.

– Полагаю, ты знаешь, почему я здесь, – произнес директор.

Заключенный смотрел вниз, не обращая на него никакого внимания.

– Ты меня слышишь?

Заключенный вздохнул. Он поднял на него голубые глаза и улыбнулся. Он держал себя очень расслабленно. Его идеальная белая улыбка поразила Стеллу. Она была удивлена, впервые увидев взгляд подозреваемого.

– Вижу, что ты меня слышишь. Слушай. Мне нужно, чтобы ты заговорил. Если нет, ты проведешь остаток жизни за решеткой, и, уверяю, там ты будешь большой знаменитостью. Последний наш пациент, который попал в тюрьму, закончил жизнь самоубийством через три дня.

Заключенный, не моргая, смотрел на директора. Его улыбка сменилась серьезным выражением лица.

– Видишь ли, – вмешалась Стелла, – нам нужно, чтобы ты рассказал, что чувствуешь и что привело тебя к убийству девушки.

Заключенный не обратил на нее внимания. Он продолжал неотрывно смотреть на директора.

– Не хочешь говорить? – сказал директор с угрожающим видом. – Этот центр один из немногих в стране, где еще осталось оборудование для проведения шоковой терапии. Мы не использовали его уже около трех лет. Думаю, самое время проверить, все ли с ним в порядке.

Заключенный улыбнулся и наконец, к большому удивлению агента Хайден и директора, произнес:

– Мне жаль, что ваша дочь должна была умереть, доктор Дженкинс.

Во взгляде директора появился страх. Агента Хайден снова охватил ужас, который она испытала всего несколько часов назад. С момента ареста заключенного это были первые произнесенные им слова, и они удивили директора. Несколько секунд он молчал, обуреваемый мыслями, и затем спросил:

– Откуда ты знаешь?

Выражение лица заключенного изменилось: он соболезновал директору. И продолжал смотреть на него, игнорируя этот вопрос. Его взгляд был понимающим, но в то же время дерзким.

– Откуда ты знаешь, что моя дочь умерла? – повторил доктор.

– Немногое может заставить такого мужчину, как вы, рухнуть на колени перед железной дверью.

Слова заключенного поразили директора. В какой-то мере он не сомневался в том, что подозреваемый умен. Стелла следила за их разговором, не вмешиваясь. Она чувствовала себя лишней в этой комнате. Вот-вот должна была разразиться битва двух эго, и она не хотела принимать в ней участие.

– Скажи, что ты не имеешь никакого отношения к смерти моей дочери.

– Я очень сожалею о смерти Клаудии.

Имя Клаудии эхом раздалось по кабинету. Директор резко встал, кинул свой блокнот и наклонился над столом так, что между ним и заключенным оставалось едва ли пятьдесят сантиметров. Директор смотрел прямо в голубые глаза. Заключенный высоко держал голову. Он совсем не раскаивался. В его взгляде было лишь безразличие, а во взгляде директора – угроза.

– Откуда ты знаешь ее имя?! – удивленно крикнул доктор.

– Мне очень жаль.

– Почему Клаудия должна была умереть?! – закричал директор, теряя самообладание.

После этого директор удалился в комнату для персонала, чтобы оплакать свою дочь, а ФБР и полиция тщательно осмотрели его кабинет и остальные посылки. Несколько часов они изучали коробку, пытаясь найти отпечатки пальцев или следы ДНК, но не нашли абсолютно ничего. Зловещий подарок был упакован в стандартный картонный короб (шестьдесят сантиметров в длину, пятьдесят в ширину и сорок в высоту), какие продавались в каждом почтовом отделении Соединенных Штатов и Канады. Голова была завернута в вакуумный пакет с герметичной застежкой, какие бесплатно раздают в самых крупных супермаркетах страны для хранения фруктов. На нем не было ни отпечатков, ни каких-либо других следов, которые могли бы хоть как-то помочь установить личность отправителя. Единственная зацепка – штамп почтового отделения Квебека, однако, по словам ФБР, из этого мало что можно было извлечь, так как в провинции насчитывалось более трехсот отделений. Трек-номера на посылке также не было, так что отследить ее путь до того, как она достигла пункта назначения, не представлялось возможным. Когда агенты ФБР пришли к директору, чтобы рассказать ему о том немногом, что им удалось найти, и о тех ничтожных зацепках, что у них были, он с криками выгнал их вон, обвинив в некомпетентности. Тогда он пообещал себе, что это был последний раз, когда он потерял самообладание, что он сам возьмется за расследование дела и выяснит, почему его дочь была убита. Именно тогда он и направился к выходу из клиники, чтобы взять пресс-конференцию в свои руки.

– Что вы хотите знать? Почему умерла Клаудия или откуда я знаю ее имя?

Стелла схватила директора за руку, пытаясь успокоить его. Она приблизилась к нему и прошептала что-то на ухо. Несколько мгновений спустя они вышли из кабинета, закрыв за собой дверь. Уже в коридоре директор сказал:

– Со мной все нормально, Стелла. Этот человек играет. Как я могу быть спокоен, когда он упоминает имя Клаудии?

– Думаю, вы понимаете, что я не могу допустить, чтобы вы совершили какую-нибудь глупость. Да, вы правы, он играет с вами и хочет разозлить. Возможно, вы не тот человек, которому следовало бы разговаривать с ним.

– Вы же понимаете, что для того, чтобы я мог передать право на проведение психологической экспертизы вам, вы должны быть сотрудником нашей клиники.

– Я не говорю, что вы должны передать его именно мне. Я лишь хочу сказать, что вы огорчены смертью дочери, а потому ваше душевное состояние может повлиять на заключение.

– Этот выродок спланировал все заранее. Он знал, что именно я буду вести дело! Он понимал: чтобы вывести человека из игры, нужно ударить в самое уязвимое место. В его родных. В моем случае это дочь! Я не оставлю это дело. Клаудия заслуживает, чтобы я сделал это ради нее.

На секунду на его глазах выступили слезы. Пораженная, Стелла не знала, как реагировать. Она с сочувствием смотрела на него.

– Я один. У меня больше никого не осталось, – с горечью в сердце сказал директор. – Моя жена исчезла семнадцать лет назад, через несколько месяцев после рождения дочери. Я не знаю, что с ней произошло. Для полиции это так и осталось тайной. Самое страшное – не столько потерять любимого человека, сколько не знать, что с ним произошло на самом деле: жив ли он, случилось ли с ним что-то или он ушел с другим. По крайней мере, моя жена оставила мне дочь. Я воспитывал ее все эти годы. Клаудия. Ее звали Клаудия. Боже, как это будет тяжело! Она должна была вот-вот окончить школу, хотела пойти учиться на ветеринара. Я никогда не смирюсь с ее потерей.

У директора подкосились ноги, и ему пришлось сесть на одну из синих лавок у стены. Стелла присела с ним рядом и обняла его. Не прошло и половины дня, как она познакомилась с директором, этим неумолимым человеком с непоколебимым духом, и вот теперь он плакал в ее объятиях. Его появление на пресс-конференции было лишь показным выступлением, чтобы успокоить волнение публики. Уже тогда директор понимал, что отступил, что проиграл битву и что если он не сможет выдержать первое испытание, а именно встречу с заключенным, то проиграет окончательно.

– Доктор Дженкинс, я думаю, сегодня вам лучше взять выходной, – сказала Стелла. – Только сегодня. Позвольте мне поговорить с ним наедине. Возможно, нам удастся вывести разговор из этого замкнутого круга, когда он просит прощения, а вы ему угрожаете.

– Я не могу, Стелла, – в слезах ответил директор.

– Послушайте меня. Идите домой, отдохните и приходите завтра. Свежий воздух пойдет вам на пользу.

– Я должен поговорить с ним. Я хочу, чтобы он все мне объяснил.

– Я возьму это на себя. Если до завтра мне не удастся ничего добиться, вы возьмете процесс в свои руки, и я не буду вмешиваться в ваши методы.

Директор поднял глаза на Стеллу. Его взгляд был полон смирения. Глубоко внутри он понимал, что агент Хайден права и что, возможно, ему стоит вернуться на следующий день после того, как он обдумает все произошедшее.

– Ладно, – сказал доктор.

Глава 22

26 декабря 2013 года.Бостон

Стелла проводила директора до черного входа, чтобы избежать встречи с прессой, и махала ему рукой, пока его машина уезжала от психиатрической клиники.

По пути к кабинету 3Е она мысленно приготовилась к встрече с заключенным наедине. Стелла еще раз повторила разговор с директором и, подойдя к кабинету, не колеблясь открыла дверь.

Заключенный поднял глаза и внимательно наблюдал за ней, когда она заходила внутрь. Стелла села на один из двух стульев и некоторое время молча просматривала папку, которую дал ей директор перед инцидентом с посылкой. Мужчина хранил молчание, смотря то на пол, то на потолок, и, только когда Стелла заговорила, он, кажется, вновь обратил на нее внимание.

– Еще раз здравствуй.

– Здравствуйте, агент Хайден.

Стелла не помнила, чтобы упоминала перед пленником свое имя. «Откуда он знает, как меня зовут?» – с ужасом подумала она.

– Вижу, ты и мое имя знаешь.

– Я знаю много людей, – серьезно пошутил он.

– Как тебя зовут?

– Ух ты… Вопрос на миллион. Пресса наверняка заплатила бы целое состояние за этот ответ.

– Мне кажется, так будет честно. Ты знаешь мое имя, а я твое – нет. Если мы будем беседовать, этикет требует, чтобы мы представились друг другу должным образом.

– Я не смог бы вести себя как невежа перед такой девушкой, как вы.

Стелла удивилась сама себе и тому, как ловко она управляла разговором. Этот заключенный, без сомнений, был для нее самым серьезным вызовом с тех пор, как она стала специалистом по криминалистическому профилированию в ФБР.

– Мое имя Джейкоб.

Стелла кивнула:

– Приятно познакомиться, Джейкоб. Я Стелла Хайден. Впрочем, тебе это уже известно.

– Мое имя несильно поможет вам в расследовании, агент.

– По крайней мере, сейчас я знаю, как к тебе обращаться.

– Наверное, на настоящий момент вы единственный человек, который проявил хорошие манеры. Скажите, агент, вам страшно?

– Почему мне должно быть страшно, Джейкоб? У тебя связаны руки, а снаружи стоят два медбрата, которые прибегут сюда, если услышат что-то необычное. Ты ничего не можешь сделать мне.

– Я не спросил, чувствуете ли вы себя в безопасности. Я спросил, страшно ли вам? Испытываете ли вы ощущение, которое хоть раз охватывало любого из нас? Чувство, когда ты думаешь, что, несмотря на кажущуюся безопасность, есть что-то, что ускользает из-под твоего контроля. Я спрашиваю, думаете ли вы, что, даже будучи запертым здесь, я могу угрожать вашей жизни? Уверены ли вы, что, даже если у меня связаны руки, эти два человека на самом деле защитят вас, если на то будет необходимость?

Слова Джейкоба потрясли Стеллу. Еще никогда она не встречала преступника, который мог так контролировать ситуацию, который мог бы внушать страх одним лишь взглядом. Когда Джейкоб говорил, он следил за реакцией Стеллы и заметил, как она содрогнулась и засомневалась в своем авторитете.

Когда она собиралась ответить, Джейкоб продолжил:

– Полагаю, вы хотите знать, почему я был задержан.

– Ты был задержан, потому что два дня назад шел по улице голый, неся в руках голову девушки, которую обезглавил.

– Вы допускаете две ошибки, агент Хайден, – ответил заключенный, словно напевая.

– Две ошибки? Не вижу ни одной.

– Пересмотрите внимательно ваш ответ. Вы поймете, о каких ошибках идет речь.

– Вам трудно принять то, что вы совершили? Не признаете своих зверств? В этом дело?

– В ваших выводах ошибки новичка. Ну же, откройте глаза. Раз уж мы говорим впервые, я вам помогу.

– Новичка?

– Во-первых, вы представляете как данность то, что именно я обезглавил Дженифер Траузе, девушку, чья голова была у меня в руках в момент ареста. Вы действительно думаете, что это сделал я?

Стелла изумленно смотрела на него.

– Вторая ошибка еще серьезнее. Я спросил, хотите ли вы знать, почему я был задержан.

– Скажи мне, Джейкоб, почему же ты был задержан?

– Потому что мне нужно было тебя найти, Стелла Хайден.

Глава 23

14 июня 1996 года.Солт-Лейк-Сити

Когда Аманда услышала слова отца, лицо ее залилось краской. По всей видимости, парень-продавец не отрывал от нее глаз с того самого момента, как она вошла, почти не замечая ни старушку, которая выходила из магазина, ни Стивена, который тут же принялся рассматривать бутылки на витрине. Парень был одет в белое поло и синие джинсы. Он стоял за маленькой стойкой, которая едва ли доходила ему до середины бедра. У него были каштановые, немного растрепанные волосы.

Аманда закрыла рот и едва заметно задержала дыхание. Она смотрела в его глаза – глаза такого глубокого голубого цвета, какого она никогда не видела раньше. Парень, должно быть, был ее ровесником.

Через несколько секунд Стивен прервал их молчание:

– Не спросишь, может ли он немного нам помочь?

– Что? – переспросила Аманда, выйдя из задумчивости.

– Ладно, ничего. Не беспокойся, – сказал Стивен и обратился к молодому человеку: – Привет, вижу, ты тут новенький. Раньше здесь работал мистер Маккартни. С ним что-то случилось?

Парень заморгал и перевел взгляд на Стивена. Несколько мгновений он будто не понимал, где находится.

– Простите? – повторил Стивен, пытаясь привлечь его внимание.

– Да, извините… Мистер Маккартни… Мой дядя. С ним все превосходно. Более того, по-моему, сейчас он чувствует себя лучше, чем когда-либо. Я приехал помочь ему на лето, и, думаю, он не разочарован мной.

– Рад, что ему удалось взять заслуженный отпуск. С того самого момента, как мы начали приезжать в Солт-Лейк-Сити, я видел, что он проводит в магазине почти все время. Это прекрасный человек, но он никогда не отдыхает.

– Да, он очень трудолюбивый. Этим летом он долго колебался, прежде чем взять меня в качестве помощника, чтобы выиграть хоть немного свободного времени. А теперь, мне кажется, он и не захочет вернуться. По-видимому, он с кем-то познакомился.

– Да ну! У старого Ханса появилась подружка? Ну и ну, очень рад. Знаешь, а мы ведь не раз говорили об этом. О том, как он хотел совершить винный тур по Франции, но не хотел ехать один, однако при этом не заводил новых знакомств. И вот сейчас у него есть девушка.

– Теперь вы понимаете.

– Да, это просто замечательно. Кстати, – продолжил Стивен, – мне бы не помешала помощь в выборе вина, не знаю, можешь ли ты оказать мне услугу?

– Да, безусловно.

– Как думаешь, эта бутылка «Шато Латур» 1987 года будет хорошим подарком?

– За такую цену, больше четырехсот долларов за бутылку, уверен, что да.

– У него фруктовый аромат? Человек, которому я хочу преподнести этот подарок, обожает вина с цитрусовым ароматом.

– Без понятия.

– Ладно. Но ты не знаешь, оно выдерживалось в бочке? – спросил Стивен.

– Без понятия.

– Разве ты не сказал, что можешь мне помочь?

Парень весь покраснел от стыда. Он опустил глаза и ответил:

– Прошу прощения, но пока что я успел прочитать описания только самых дешевых. Видите ли, я не особо разбираюсь в винах. В силу возраста.

Аманда рассмеялась неловкости молодого человека. Все это время, пока ее отец разговаривал с продавцом, она молча наблюдала за ним и видела, как он неуклюже отвечал на его вопросы.

Стивену не оставалось ничего иного, как тоже рассмеяться. Он выпустил смешок, и молодому человеку стало немного легче.

– Если хотите, я могу прямо сейчас позвонить дяде и спросить у него. Уверен, он будет рад вам помочь.

– Не стоит, сынок. Я в любом случае возьму две бутылки, – сказал Стивен, подмигивая Аманде.

– Так вы берете?

– Да, конечно.

– Одну секунду, я все принесу.

Парень за стойкой наклонился и открыл маленький люк у себя под ногами. Он спустился по деревянной лестнице и через несколько секунд вернулся с парой коробок продолговатой формы.

– Вот две коробки «Шато Латур» 1987 года, – сказал он, ставя их на стойку.

Он закрыл крышку люка, который вел в подземное хранилище, и взял две бутылки с витрины. Затем достал маленький калькулятор и положил его на стекло стойки.

– Триста восемьдесят семь долларов на два… Семьсот семьдесят четыре доллара. Минус десять процентов как другу моего дяди… Шестьсот девяносто шесть долларов шестьдесят центов.

– Возьми, парень.

– Ваша сдача, три сорок. Заходите еще, – с улыбкой сказал он, переводя взгляд на Аманду.

Эти слова можно было адресовать девушке. Он хотел, чтобы в магазин вернулась именно она. Хотел знать, как ее зовут, а больше всего – снова увидеть ее.

Аманде было тяжело дышать, и, даже когда Стивен попрощался с продавцом и они собрались выходить, она все еще не могла перевести дыхание.

– Обязательно, сынок, не волнуйся. И, кстати, не говори мне «вы», я еще не такой старый. Можешь называть меня Стивен. Перед отъездом обязательно загляну, может, мне посчастливится поздороваться с твоим дядей.

– Рад познакомиться с вами, Стивен. Меня зовут Джейкоб.

Глава 24

23 декабря 2013 года.23:17. Бостон

Завтра в этот час меня арестуют. Это сложно понять, но именно к этому я готовлюсь уже слишком долго. Интересно, какое лицо будет у начальника полиции, когда он отдаст распоряжение провести мой допрос в психиатрической клинике?