Прометей неосвобождённый

Евгения Усачева

Прометей неосвобождённый

Как обычно я возвращался поздно вечером с работы. Дошел до Красноармейского проспекта, сел на автобус. Хорошо, что попался полупустой. Устало привалился лбом к холодному стеклу, наблюдая за мелькающими уличными огнями. Издав неприятный скрежет, железка, наполненная людьми, лениво покатилась по широкой улице в ночь. Я хотел думать о чём угодно, но мысли упорно возвращались к конкретному человеку. По кругу, снова по кругу, будто их водил леший. Только мне было не до шуток.

Четыре остановки. Автобус тоже делает круг. Я выхожу. Бреду через маленький парк вниз по улице, упирающейся в железную дорогу. Сыро. Уже наступила ранняя осень. Вчера прошел дождь, прибивая опавшие золотые листья к остывающей земле. Скоро начнутся первые заморозки. Но погода, да и всё, что происходит вокруг, мало заботит меня.

Быстро забегаю в магазин. Беру пачку сигарет, какой-нибудь колбасы средней паршивости, так, чисто чтоб можно было в горло пропихнуть, чтоб не упасть в голодный обморок. Расплачиваюсь и иду домой. Мой дом следующий. Пустая трёхкомнатная квартира без ремонта. Хрущевка. Еще и съемная. Одиночество. Время близится к полуночи, но это не мешает мне пить кофе, приправляя его едким дымом только что купленных сигарет. Мысли снова по кругу. Мысли об одном-единственном человеке, которому на меня плевать. Мысли, словно черти, пляшущие вокруг костра. Да ладно, что там… Чертей ведь не существует…

Аппетита нет. Я смываю остатки театрального грима и ложусь спать, нехотя заводя будильник на завтра. Всё. Больше никаких мыслей. Никаких. Только спать. Хватит с меня на сегодня.

***

Итак, давайте познакомимся.

Меня зовут Прометей. Мне двадцать семь лет. Вернее, двадцать семь лишь по поддельному паспорту, который я купил у каких-то сомнительных знакомых на «чёрном» рынке. Ну, вроде бы ничего, прокатило. По крайней мере, на работу по нему меня взяли. А так паспорта, равно как и других документов, у меня отродясь не было. В том месте, откуда я прибыл, эти бесполезные бумажки никому не нужны. И я тоже бы от них с радостью отказался, да только здесь, в человеческом обществе, без этой макулатуры никак.

Я хочу сказать, что я, в самом деле, настоящий Прометей. Да, тот бессмертный гордый титан, навеки прикованный к скале на Краю Мира. Легенды не врут. Ошиблись они лишь в одном. Я до сих пор не освободился. Но как же тогда я живу на Земле? – Спросите вы.

Всё очень просто. Эту иллюзорную человеческую жизнь я себе выдумал. Я по-прежнему прикован к Скале, моя грудь пробита алмазным копьём, а мою печень каждое утро терзает неустанный орёл. Поначалу, первую сотню лет, терпеть эту пытку было невозможно. Что я только не делал. Тогда я научился погружаться в иллюзию. Оставаясь прикованным к Скале, я перемещал своё сознание на Землю и проживал там обычную человеческую жизнь. Нет, я не занимал чужие тела. Моё всемогущее сознание воссоздавало собственное. Как бы делало его точную копию. Но фактически, я всё так же оставался прикован к Скале, и часто, почти каждый день, приходил в себя там, на Краю Мира, испытывая адскую боль, холод и безмерное чувство отчаяния, и в спешке снова погружался в грёзы. Они действовали, как обезболивающее, хотя, признаться, и эта человеческая жизнь была далеко не идеальна. Меня мучило беспросветное одиночество. Я слонялся по миру как неприкаянный. Так, жил как сорняк, как пустоцвет. Зачем, спрашивается, жил? Только чтоб хоть чуть-чуть заглушить более страшную боль, ставшую моим проклятьем за тысячи лет заточения?

Во многих городах мне поставили памятники, но, конечно, никто не воспринимал эти мифы всерьёз, даже дети. На дворе стоял уже двадцать первый век. Но, должен признаться, люди совсем не изменились. Тем же самым людям я принес огонь, научил их строить, лечить болезни, изобретать. Тем же самым людям открыл все истины, которые они благополучно забыли, а подаренный мною огонь превратили в оружие, чтобы истреблять друг друга. Но я всё равно не жалею о своем решении. Я бы поступил точно так же хоть тысячу раз, даже зная, какое меня ждёт наказание за своеволие. Потому как судьба, которую человечеству уготовили сотворившие его боги, была еще страшнее.

Теперь я приходил на землю и жил среди людей. Я много путешествовал, менял имена и профессии, но нигде не задерживался надолго. Моим последним пристанищем стал музыкальный театр. Да, вы не ослышались. Наверное, мне наконец-то просто захотелось развеять свою бесконечную тоску, вот я и пошёл туда работать. Пел я неплохо. Правда, актёр из меня был никакой. Но всё же. Да и сам театр был далеко не столичный, а располагался в большом, красивом, но довольно провинциальном городе, раскинувшемся на берегах широкой полноводной реки.

Зарплату платили вовремя, но мало. Да и мне какая разница? Деньги, равно как и остальные материальные блага, давно не волновали меня, ведь я не был человеком, и даже не пытался притворяться.

Я снимал квартиру на улице, по которой ходили поезда, и по ночам их грохот постоянно будил меня, особенно если я спал с открытыми окнами. Но вообще, я любил тишину, а квартиру снял в таком оживлённом месте лишь по одной причине: она была дешёвой. И изолированной. В этом слишком дорогом городе большинство жило в коммуналках, в вечной тесноте и недовольстве. Я тоже пожил в такой комнате, с общей на несколько семей кухней и санузлом, под чётким надсмотром любопытных соседей, отмечающих, когда я ушёл, когда вернулся и сколько времени просидел в душе или туалете. Наверное, они считали меня странным. Я почти ни с кем не общался. Мне просто было неинтересно слушать их наивные рассуждения о своих мелких человеческих проблемах. Вот у меня была проблема. И кто б знал, как иногда мне хотелось выговориться. Хоть кому-нибудь, хоть написать слезливый пост в соцсетях, но нельзя… Нельзя. Что подумают люди? Покрутят пальцем у виска и пришьют ярлык сумасшедшего.

Вот так просыпаясь от своих иллюзий, я снова обнаруживал себя на Скале. Даже не могу точно описать, как это происходило. Просто в какой-то момент реальность будто раздваивалась: вот я сижу в одиночестве на кухне, пью чёрный кофе и смотрю на опадающие осенние листья за окном. Или брожу по оживленным улицам этого старинного южного города, любуюсь красивыми фассадами домов, маленькими зелеными дворами, вдыхаю влажный аромат реки… И одновременно чувствую спиной пробирающий холод Скалы, тянущую боль в правом подреберье и крик улетающего прочь орла…

На работе я тоже особо ни с кем не общался. Иногда мне становилось тяжело находить общий язык с людьми. Не то, что раньше, когда они ещё были моими несмышлеными подопечными, жили в пещерах и ходили в звериных шкурах. Хотя, ни души их, ни помыслы, ни отношение друг к другу ничуть не поменялось.

Да, наверное, меня считали странным. Пацаны в театре, ничуть не стесняясь, бестактно интересовались, почему это я такой молодой, красивый, талантливый, и до сих пор один. Я только отшучивался в ответ, и, чтобы не противопоставлять себя ещё больше, предпочитал обходить тему своей личной жизни стороной.