Полная версия
Париж–Тунис–Париж. Роман о любви, расстоянии и судьбе
Париж—Тунис—Париж
Роман о любви, расстоянии и судьбе
Грег Корнер
© Грег Корнер, 2025
ISBN 978-5-0067-5161-3
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Пролог
Заснеженный Париж блистал праздничным великолепием – словно сам пожелал стать хозяином грядущего Рождества. Деревья, щедро увешанные гирляндами, искрились огнями, улицы звучали музыкой и смехом, а в воздухе витала волшебная смесь – ожидания, суеты и аромата глинтвейна.
Тротуары тонули в многоголосой толпе. Кто-то спешил за сыром, кто-то – за шампанским, а кто-то – просто за настроением. Город жил на пике ликования.
У дворца Генриха IV – того самого, чьим именем названа эпоха – движение замерло. Автомобили сначала замедлились, а затем, будто по негласному сигналу, выстроились в глухую пробку. Париж, как известно, умеет удивлять.
Среди рождественских мелодий и гудков прорезался раздражённый голос:
– Может, поцелуетесь в другом месте?! Проехать бы, голубки!
И вдруг… сквозь огни, как из старой киноплёнки, возникли они – влюблённые. Стояли посреди улицы, обнявшись, забыв обо всём: он крепко держал её, а она прижимала к груди белого плюшевого мишку.
Прохожие на другой стороне замерли, заворожённые почти театральной сценой.
Неожиданно из ближайшего магазина выскочил мужчина, торжественно откупорил бутылку шампанского и воскликнул:
– С Рождеством! Да здравствует любовь!
– С Рождеством! – подхватил один. Затем другой. Вскоре вторили все: официант и водитель, жандарм и продавец, женщина и старик.
Мороз был леденящим, но настроение – огненным. Париж знал, как согревать душу.
А влюблённая пара, растворившись в аплодисментах, перебралась на тротуар и скрылась в уютной кофейне на углу – американской по названию, но французской по духу.
1.Случайный звонок
День выдался самый заурядный – из тех, что не оставляют следа ни в календаре, ни в памяти. Жорж, как водится, встал из-за стола, подошёл к окну и распахнул его настежь. В лицо ударил плотный, тягучий аромат цветов – казалось, кто-то разлил за стеклом флакон дорогих духов. Телефон зазвонил, но Жорж проигнорировал его.
Было жарко. Одиннадцать утра, а солнце уже хлестало по стеклу с безжалостной яростью. Небо – не просто синее, а вызывающе лазурное, как на туристических открытках.
На крыше соседнего дома дети развлекались отражённым светом: ловили лучи зеркальными осколками и целились в глаза прохожим.
«Ах, детство…» – подумал Жорж и с такой скоростью нырнул в воспоминания, что второй звонок не смог его оттуда вытащить.
Детство у него было завидное. Единственный ребёнок, он рос в Аквитании – благословенном уголке Франции. В десять лет, изображая героя, влез на дерево у соседей и, разумеется, застрял на самой верхушке. Всё закончилось вызовом пожарных и бледным лицом отца – вице-мэра Бордо.
Картинки прошлого мелькали перед глазами, как слайды: школа, каникулы, друзья. Все любили Жоржа – умного, живого, неугомонного.
Воспоминания о родителях сдавили горло. Их не стало три года назад – нелепая авария. С тех пор одиночество стало его неизменным спутником. Жоржу перевалило за пятьдесят. Он был хорош собой, с безупречным вкусом, обаятелен – но настоящей любви так и не встретил.
Он уже собрался погрузиться в размышления о первых школьных симпатиях, как вдруг – ослепляющая вспышка в глазах.
«Эти проказники!.. И как метко целятся», – усмехнулся про себя Жорж, вернулся в кресло и прикрыл глаза.
Телефон зазвонил снова. Не глядя, он нащупал трубку и ответил.
– Доброе утро, мсье Жорж! Это Эстела. Помните меня? Я была вашим переводчиком в Тунисе. Сейчас я в Париже, на каникулах… решила вам позвонить, – раздался мелодичный, чуть взволнованный голос.
Имя прозвучало как аккорд, заставивший сердце дрогнуть. Эстелла… Та самая – студентка арабского искусства, француженка с солнечным характером и волшебным арабским. Её порекомендовали в посольстве – как лучшую кандидатуру для сопровождения президента нефтяной компании, прибывшего в Тунис с деловой миссией.
Тот день Жорж запомнил навсегда.
Впервые – командировка в Тунис, и всё с самого начала пошло наперекосяк. Встреча должна была начаться в холле отеля, но переводчицы не было. Пунктуальный и педантичный, Жорж стоял в лобби, скрестив руки, и ждал.
Он смотрел в сторону входа с видом человека, привыкшего, чтобы всё шло по графику. И вдруг – голос за спиной:
– Здравствуйте! Вы мсье Жорж? Я – Эстела, переводчица.
Он обернулся.
Перед ним стояла девушка, чей облик заставил бы забыть дипломатический этикет даже видавшего виды посла. Высокая, грациозная, в лёгком летнем сарафане и на каблуках, сияющая не только красотой, но и обаянием.
– Да, – сказал Жорж, едва удержавшись от упрёка, – мы опаздываем. Пошли.
В лифте она, как воспитанная девушка, тут же извинилась:
– Простите. Я пришла в балетках – думала, так будет быстрее. Каблуки были в сумке, переобулась здесь. Потому и задержка.
Жорж отметил: во-первых, честная. Во-вторых, смелая. А в-третьих… лучше не думать. Вперёд, к переговорам.
Встреча длилась полтора часа. Сложные темы, тонкие формулировки, нюансы на грани бизнеса и политики. Эстела справлялась блестяще. Местами её перевод звучал изящнее оригинала.
Когда всё закончилось, Жорж поблагодарил её, передал конверт с гонораром и визитку. Эстела продиктовала номер:
– Если что понадобится – звоните. Поможем.
Вечером в баре отеля было людно – шёл матч: Франция против Испании.
Жорж устроился у телевизора… но мыслями был далеко.
Перед глазами всё стояла Эстелла.
Не игра – её улыбка не шла из головы.
Он тянул время. То наливал пиво, то делал вид, что пишет сообщения. В конце концов – сдался. Набрал номер.
– Рада вас слышать, мсье Жорж. Чем могу быть полезна? – ответила она почти сразу.
– Не подскажете хороший ночной клуб? – спросил он как можно небрежнее. Но вышло неуверенно.
– Конечно. Я как раз еду с друзьями в Хаммамет. Это недалеко. Хотите – поехали с нами?
– С удовольствием. Где встретимся?
– Заеду через час.
Время потекло мучительно. Жорж бродил по лобби, вышел подышать, проверял часы… и вот – она.
Подъехала машина. Из неё вышла загорелая Эстела в белом платье. Величественная. Лёгкая. Словно сошла с рекламного постера.
– Красавица, ничего не скажешь, – отметил про себя Жорж.
Она представила спутников – Жамеля и Аниаса. Ехали на стареньком, но надёжном «Рено».
Через сорок минут были на месте.
Клуб под открытым небом, звёзды над головой, толпа, огни, музыка. У входа – знакомый Жамеля провёл их внутрь, минуя очередь.
Внутри царила атмосфера лёгкости и праздника. Жорж и Эстела вскоре отошли от друзей, устроились у барной стойки, заказали коктейли. Разговор шёл легко. Вдруг оказалось – уже пять утра.
Пора было уходить. Эстела предложила вызвать такси. Сама решила остаться.
Жорж немного растерялся. Не ожидал, что поедет один. Но, сдержав досаду, поблагодарил, попрощался.
Дорога назад прошла в странном настроении: смесь лёгкой досады и нарастающей симпатии. Будто кто-то вторгся в его тщательно упорядоченный мир.
Проснулся он с головной болью. Было далеко за одиннадцать. Завтрак прошёл мимо. Мысли всё ещё вертелись вокруг Эстелы. Звонить? Не звонить?
В итоге – ни то, ни другое.
Весь день прошёл в тумане. Чемодан был собран, в аэропорт он приехал за четыре часа до вылета – и терпеливо стал ждать.
2. Пальмы вместо каштанов
Эстела появилась на свет в Париже, в семье дипломата – уважаемого Пьера Ботелло. Когда девочке исполнилось три года, отца перевели в Тунис – атташе при французском посольстве. Так что её детство прошло под пальмами, а не под каштанами.
В школе она была лучшей. Не только потому, что красива (красавиц в Париже, слава богу, хватает), но потому, что училась с одержимостью. Пока другие девочки шептались о моде и мальчиках, Эстела уходила в библиотеку. По собственной воле.
Когда ей исполнилось двенадцать, семья вернулась в Париж. Эстела с блеском окончила школу и… снова уехала – поступила в Тунисский университет. Возможно, сердце уже тогда знало, куда ведёт её путь.
К моменту, когда мы с ней знакомимся, Эстела была студенткой четвёртого курса с безупречной репутацией. Семестр завершён, экзамены на горизонте. И вдруг – звонок из посольства: – Не могли бы вы переводить для одного гостя из Парижа?
Она, разумеется, согласилась. И гонорар, и опыт, и смена обстановки. С самостоятельной жизнью Эстела справлялась блистательно – с её характером и внешностью не справиться было бы странно. Поклонников хватало, иные местные поэты могли бы питаться одной завистью. Но среди всех был один, особенный.
Халил Хассани. Семья – элитная: отец – влиятельный арабский бизнесмен, мать – француженка, хореограф. Сам Халил – словно сошёл со страниц глянца: высокий, спортивный, красив, харизматичен. Учился на факультете киноискусства, снимал клипы и зарабатывал этим весьма прилично.
Познакомились они на каком-то студенческом сборище. А уже через два месяца – о, да – Эстела переехала к нему. Без скандала. Их считали самой красивой парой университета и только ждали новостей о помолвке.
Сессия завершилась триумфом. Последний экзамен – на «отлично», уверенно, как у профессионала. Снаружи ждал Халил с друзьями. Поздравили. Предложили отметить – поездкой в Карфаген. Место – историческое, живописное. Там – рыбный ресторан, где подают морепродукты, способные растрогать даже циника.
Поужинали. Немного выпили. Солнце клонилось к закату. Самое время – на пляж. Все сбежали к морю. Плеск, смех, брызги… Только Эстела осталась в воде – лежала на спине, глядя в небо. Море убаюкивало.
И вот тогда она впервые по-настоящему почувствовала: всё позади. Экзамены, бессонные ночи, гонка. Впереди – свобода. Свобода… Прекрасное слово.
Когда она вернулась домой, её ждал сюрприз: шампанское и два бокала. Халил, как всегда, предусмотрителен. Он открыл бутылку, налил, поднял бокал и прошептал:
– Я люблю тебя. Выходи за меня.
Слова – те самые. Сцена – почти из кино. Но… внутри – тишина. Ни искры. Ни мурашек. Вместо волнения – лёгкая отстранённость. И впервые поцелуй Халила показался ей… обыденным.
Она собралась, улыбнулась, поцеловала его и мягко сказала:
– Халил… ты – самый близкий человек. Но я давно мечтала провести лето с родителями. Одна. Подумать. Отдохнуть. Я уеду в Париж. На месяц. А потом… решим всё вместе.
Халил удивился. Но – согласился. Он был уверен: всё под контролем.
Аэропорт Шарля де Голля был верен себе: толпы, чемоданы, объявления. Эстелу встречали родители, друзья, кузены. Загорелая, сияющая, в белом платье – она выглядела как звезда с обложки.
Один из чемоданов был под завязку набит сувенирами. Особенно радовался кузен Пьер – ему достался настоящий тунисский наряд.
Дома Эстела заснула, едва коснувшись подушки. Проснулась поздно. Вышла на балкон в лёгком кимоно. Шум Парижа после восточной тишины казался почти родным.
– Я скучала, – сказала она вслух.
В комнате, разбирая вещи, она нащупала в сумке визитку: Жорж Сен-Клер, Президент Нефтяной Корпорации.
Эстела усмехнулась.
– Ах да… тот самый. Тунис. Клуб. Мы его тогда немного бросили… Хотя, кажется, интересовался он не только бизнесом.
Она набрала номер. – Гудки. – Тишина. – Абонент недоступен.
– Ну разумеется, большие люди с незнакомыми не разговаривают, – фыркнула она и отправилась по делам.
Встретиться с подругами – дело святое. По дороге – витрины, кофе, смех. У фонтана – сообщение от Халила: «Как ты? Скучаю. Целую.» Она ответила: «Я тоже. Люблю.»
Но знала: написала по инерции.
И тут – цыганка. Шаль, кольца, голос сиплый:
– В глазах твоих – грусть. Любовь ушла. Новая идёт. Хочешь – расскажу?
– Спасибо, достаточно, – резко отрезала Эстела и пошла прочь.
«Вот ещё мне только гадалки не хватало…» – подумала. Но что-то в словах той старухи… кольнуло.
Вечером – девичник: вино, сплетни, шутки. Все спрашивали о Халиле. Эстела играла роль влюблённой – и почти сама в это поверила.
На автопилоте написала:
«Люблю тебя. Скучаю. Целую без счёта.»
Стало легче.
Дома, разбирая вещи, снова вспомнила о Жорже. Неотвязно. Странно. Она взяла телефон, набрала его номер.
На том конце – мужской, немного сонный голос:
– Да?..
– Доброе утро, мсье Жорж. Это Эстела. Не знаю, помните ли вы… Я была вашей переводчицей в Тунисе…
3. Вечер, который изменил всё
– Эстела! Как ты меня порадовала! Конечно, помню! – голос Жоржа зазвучал неожиданно бодро, почти восторженно. – Я очень тебе благодарен. Всё прошло отлично – во многом благодаря тебе. Огромное спасибо ещё раз!
Он будто проснулся. Перед мысленным взором – её лицо. Изящное, светлое. С тем самым выражением, которое он однажды окрестил про себя: порхает, как стрекоза.
– Очень приятно, месье Жорж, – ответила Эстела. – Я на месяц в Париже. Вот мой номер. Если будет время – звоните.
– А почему бы не сегодня? – выпалил Жорж с поспешностью, больше свойственной юношам, чем взрослым президентам нефтяных корпораций. – Есть один ресторанчик… уютный. Прекрасная еда. Поужинаем вместе?
– Сегодня? – удивилась Эстела. «Господи, какой нетерпеливый. А вдруг сумасшедший?..»
– Хорошо, – сказала она чуть позже, сама не веря в свою решимость. – К семи я буду готова.
– Отлично! Диктуй адрес – заеду, – уверенно сказал Жорж и уже тянулся к ручке.
Когда звонок завершился, Эстела ещё долго сидела в кресле, глядя в окно, поражённая собственной спонтанностью. «Ну и характер у него. И у меня, кажется, тоже…» – усмехнулась она. Но внутри уже что-то закрутилось. Лёгкое волнение. То самое чувство, которое не приходит по расписанию.
В семь ноль-ноль у дома остановилась машина. Жорж нервничал – сжимал руль, поглядывал на часы, прислушивался к звукам улицы.
Эстела выглянула в окно, убедилась, что это он… и продолжила причёсываться. – Подождёт. Не рассыплется, – прошептала себе под нос.
Жорж уже собирался звонить, как вдруг она вышла – в белом, сияющая, спокойная. Он, как джентльмен, открыл дверь, поцеловал обе щеки, и они отправились в путь.
Она отметила: одет со вкусом, пахнет восхитительно. «Знает, как произвести впечатление», – заключила про себя.
В машине царила уютная тишина. Фоном – мелодия Майка Фрэнсиса Young Lovers.
– Рад тебя видеть, Эстела, – сказал Жорж. – Честно говоря… не ожидал. Приятный сюрприз.
– Я нашла вашу визитку, – спокойно ответила она. – Подумала: почему бы и нет?
– Я рад, что ты в Париже. И что мы можем посидеть вместе.
Он говорил просто, без пафоса. И в этой простоте было что-то по-настоящему тёплое.
Ресторан оказался именно таким, как он описал: мягкий свет, приглушённая музыка, кухня – симбиоз французской утончённости, японской строгости и итальянского щедрого жеста.
Он был внимателен, его вопросы – любопытны, но не навязчивы. Она отвечала сдержанно, с лёгкой игривостью. Пили мохито. Смеялись.
«Зря я подумала о нём плохо», – мелькнуло у неё в голове. Но тут же другое: «Чего он добивается? Мужчина, которому за пятьдесят… а мне – двадцать четыре… Не слишком ли?»
Когда вечер перевалил за полночь, Жорж предложил продолжение – где-нибудь ещё. Она мягко отказалась. Хотелось – но не позволила.
Поездка домой сопровождалась испанской песней Jeanette -Corazón de Poeta. Он вёл неспешно, уверенно – как человек, которому есть что сказать. А может быть, и не нужно говорить.
Перед подъездом:
– Завтра какие планы? – спросил он, стараясь звучать легко.
– Пообещала девушкам исправиться – клуб, пляж, кофе. В общем, я занята, – ответила она.
– Может, тогда завтрак? Есть одно место, очень…
– Нет, мсье Жорж. Утром я не встану. Позже – возможно, – отрезала она.
Он понял. Что-то пошло не так. Но держался достойно.
Эстела вышла, не обернувшись. Он уехал – быстро, резко, оставив на асфальте тонкую чёрную дугу шин.
Жорж проснулся в настроении, которое в старину называли скверным. Одна мысль – Эстела.
– Вот дурак, – пробормотал он, направляясь в душ. – Пятьдесят лет, а веду себя как гимназист.
Голос её, взгляд, осанка, манера говорить – всё это вертелось у него в голове, как заезженная пластинка.
– Нет, она не проста. И, боюсь, мне с ней не сладить…
А тем временем, в другой части города, Эстела проснулась от вибрации телефона. Халил. «Скучаю. Люблю. Без тебя пусто – и мне, и Тунису».
Она улыбнулась, набрала в ответ: «Я тоже, любимый. Девушки передают привет. Целую!»
Подошла к окну. Париж купался в утреннем свете. На горизонте – башня. Молчаливая, гордая. Величественная – и одинокая.
«Люблю, да… Но чего-то не хватает», – подумала она.
Телефон снова зазвонил.
– Доброе утро, Эстела. Это Жорж. Надеюсь, не разбудил?
– Нет, всё в порядке. А вы?
– Решил рискнуть ещё раз… Пригласить тебя на завтрак. Сегодня. Через двадцать минут.
– Мсье Жорж… У меня свои планы. Уверена, у вас – тоже. Давайте позже, хорошо?
Собралась повесить трубку, но голос в динамике изменился. Стал мягким, почти детским:
– Прости. Просто… очень хотелось тебя увидеть. Один раз. И больше не буду навязываться.
Она замялась. Помолчала.
– Хорошо, – сказала наконец. – Через двадцать минут буду готова.
Жорж уже вёл беседу с нефтяным магнатом, когда пришло сообщение:
«Через 20 не успеваю. Можно через 40?»
«Oui, bien sûr. Ж.С.» – ответил он почти машинально, не прерывая делового тона.
После разговора позвал ассистентку:
– Анни, всё отмените. У нас сегодня гостья из Туниса. Особая.
Анни кивнула. Поняла без слов.
Жорж был меломаном. Виной – мать, преподаватель музыки. Пианист из него не вышел, но вкус остался.
Он вытащил из багажника любимый диск – сборник романтических мелодий. Не раздумывая, красным фломастером вывел на обложке:
«Э.Б. от Ж.С.»
Когда подъехал, Эстела уже стояла у дома, печатала что-то в телефоне. Села в машину без слов.
– Доброе утро, мсье Жорж.
– Доброе утро, мадемуазель Эстелла.
Кафе под открытым небом – всё было безупречно: цветы, скатерти, меню, форма официантов.
– Как всегда, мсье? – спросили.
– Подождём даму, – спокойно ответил Жорж.
– Капучино и кекс с сыром, – сказала она.
– И мне то же самое, – кивнул он.
Официант едва заметно приподнял бровь – мсье обычно пил чай, но промолчал.
Эстела взяла газету:
– Кроссворд. Хотите вместе?
– Pourquoi pas?
Смеялись. Спорили. Отгадывали и… не отгадывали.
Пока не принесли заказ, Жорж протянул ей диск:
– Это тебе. Просто так. Для настроения.
– Спасибо… – чуть растерялась она.
Телефон. Халил.
«Ты сегодня молчишь. Всё ли в порядке?»
– Простите… – прошептала Эстела, быстро набрав: «Скучаю, Халил. Всё хорошо. Целую.»
А потом посмотрела на Жоржа. Голос – спокойный, взгляд – твёрдый:
– Мсье Жорж. Вы очень внимательны. С вами легко. Но я приехала не ради вас.
– Понимаю, – тихо сказал он.
– У меня свои планы.
– Bien sûr. Как скажешь…
Он поднялся, расплатился, сопроводил её до машины. Доехали молча.
– До свидания, мсье Жорж.
– До свидания, Эстела.
В офисе Жорж был как туча. Анни по опыту поняла: лучше не подходить.
Он закинул ноги на стол, прикрыл глаза. Злился – на себя, на историю, на возраст.
Прошёл час. Потом второй. Вставал. Садился. Опять вставал. И, наконец, не выдержал. Позвонил.
– Да, мсье Жорж? – голос был живой, весёлый.
– Эстела… Мы забыли важное. Работа. В Тунисе интересный проект. Нужно твоё резюме. Пришли, пожалуйста. А потом обсудим – лично.
Сам поразился, как легко сказал неправду.
Но её голос – искренний и живой – стал наградой:
– Конечно, мсье Жорж. Сейчас пришлю. И расскажите подробнее – мне правда интересно.
– Merci. À bientôt!
Он отключился, вскочил и чуть не перевернул стол. Настроение сменилось. Словно дождь закончился – и выглянуло солнце.
4. Перед тем как исчезнуть
В доме Ботелло царило приятное смятение: в гостиной собрались мама, двоюродная сестра и ближайшие подруги. Все увлечённо листали свежий фотоальбом Эстелы. Почти на каждом снимке рядом с ней – Халил. Тунисские хроники пересказывались с азартом, особенно сцена, где Эстела синхронно переводит речь самого президента нефтяной корпорации. Триумфальный момент – и, разумеется, рассказчица воспроизводила его с особым жаром.
В этот самый миг экран телефона высветил имя: Жорж. «Телепатия, не иначе», – подумала Эстела. Хотя ещё утром клятвенно решила больше не отвечать этому назойливому французу, сейчас, на волне воспоминаний, поднесла трубку без тени раздражения.
Голос в динамике прозвучал неожиданно мягко. А ведь совсем недавно она была уверена: «Халил рядом, внимания мне хватает, а этот пожилой романтик с манией контроля – лишнее. Пора ставить точку». Но разговоры с девушками разрядили обстановку, гнев ушёл, и теперь, услышав голос Жоржа, она вдруг ощутила… радость.
Конечно, она понимала: история с резюме – лишь предлог. Завуалированная попытка примирения. И всё же… эта попытка ей польстила.
Париж погружался в мягкие сумерки. Эстела проводила гостей, помогла матери убрать со стола, приняла душ и уже собиралась прогуляться до сквера, как пришло сообщение. Не глядя на отправителя – была уверена, что Халил, – она открыла текст:
«Буду у тебя через полчаса. Прошу, будь готова. Ж. С.»
– «Этот человек сведёт меня с ума…» – подумала она. Собралась было набрать холодное «нет», но телефон зазвонил.
– Слушаю вас, месье Жорж, – сухо произнесла она.
Но вместо привычного напора – виноватый голос:
– Простите, Эстела, сообщение не вам. Это для партнёра. Похоже, ошибся номером. Надеюсь, не обидел?
Она растерялась. – Пустяки, месье Жорж. Никаких обид.
Отключив связь, Эстела вздохнула с облегчением. Ругаться с ним почему-то совсем не хотелось. И это само по себе оказалось… странным открытием.
А Жорж, хотя и чувствовал лёгкую неловкость, остался доволен: разговор состоялся. Мысль о встрече не покидала его, и он начал перебор возможных поводов. Один – её резюме.
Открыв ноутбук, он нашёл письмо. CV Эстелы Ботелло. Публикации, синхронный перевод, десятки рассказов, языки, экскурсии – впечатляюще. Он-то видел её в деле. Профессионал.
Не раздумывая, набрал номер.
Эстела в это время лениво переключала каналы телевизора. Телефон зазвонил. Неохотно ответила.
– Добрый вечер, Эстела. Это снова я – Жорж.
– Добрый вечер, месье Жорж.
– Ваше резюме мы рассмотрели. И, несмотря на отсутствие прямого опыта в нефтяной сфере, мы хотели бы обсудить возможное сотрудничество. Если не возражаете – я заеду через час.
Она колебалась. День был насыщенным, сил – не то чтобы много. Но внутри вдруг родилась мысль: «Поиграем, месье Жорж. Посмотрим, кто кого…»
– Хорошо. Приезжайте. Я буду готова.
По автостраде к югу от Парижа скользил чёрный Range Rover. Машина не ехала – парила. Уверенность в форме, сдержанность в блеске.
Салон – уют, тишина, Bose, кожа. На спидометре – 180. Но Эстела чувствовала себя спокойно. Жорж вёл уверенно.
В колонках зазвучал Mike Francis – «Dusty Road». Первая нота – и она погрузилась в себя. Музыка увела её в другое измерение: вне Туниса, вне Парижа. Лишь ритм, лёгкая грусть и покой.
К финалу композиции её пробрал холодок. В который раз – вкус у Жоржа был безупречен.
– Понравилось? – спросил он.
– Très beaucoup, – с искренней улыбкой.
– Эта песня – на том диске, что я тебе подарил.
– Bien sûr, – ответила она, лишь теперь вспомнив, что так и не открыла его.
– А какой трек тебе ближе всего?
– Третий и девятый, – не моргнув.
Заметив опасное приближение к правде, она сменила тему:
– А сколько бензина ест эта красавица?
И, театрально округлив глаза:
– Наве-е-ерное, о-о-очень мно-о-ого?!
Оба рассмеялись. Лёд растаял.
Ресторан – как из старой открытки: терраса в цветах, антикварная фурнитура, музыка. Жорж открыл дверь, подал руку. На сцене – аккордеонист Шарли, персонаж Belle Époque, мигом перешёл на их мелодию.
– Они вас помнят, – шепнула Эстелла.
Жорж чуть пожал плечами:
– Может быть… бывал здесь пару раз, – скромно ответил он.
Официант подкатил тележку.
– Choisissez, mademoiselle.
Она сделала вид, что разбирается. Выбрала Шардоне 2005 года – с миндальной нотой. Под стать вечеру.