Ходящие по потолку

– Мне обязательно смотреть рекламу?

– Нет. Это оставьте нам.

– Слава небесам! А фильмы без рекламы, надеюсь?

– Разумеется.

– Слава им же, – сказал Рихард, улыбнувшись.

Рихард посмотрел два анимационных фильма менее чем за четыре часа.

Первый, под названием «Необъятный простор», был про морские приключения открывателей новых земель эпохи XVIII века. Сюжет делал акценты на ощущении свободы, желании путешествовать и получать удовольствие от созерцания реального мира.

Второй фильм «Ганика» был мелодрамой со счастливым концом. Действие происходило в Индии начала ХХ века и рассказывало о неподдельной любви между офицером армии британских колонистов и местной девушкой из касты шудр. Авторы сделали акцент на нежных чувствах, которые смогли изменить взгляды сурового офицера, сделав его человечнее по отношению к населению одной индийской деревни, где он нёс службу, что изменило жизнь местных к лучшему.

В эти фильмы невозможно было вставить скрытую рекламу, так как в те времена не было ни одного существующего ныне бренда.

– Как Вам фильмы?

– Прекрасные! Я даже прослезился на втором. Очень трогательный.

Их нужно продавить для показа в кинотеатрах. Чтобы люди смогли насладиться этими чудесными работами без рекламы в ходе повествования.

– Фильмы действительно прекрасные. Если мы нацелены на их показ в кинотеатрах, то нужно делать мощную рекламную компанию. Я сообщу в Новосибирский НИИ, чтобы они подготовили трейлеры к фильмам и разработали идеи продвижения и рекламы. Думаю, что магнаты дадут добро на показ этих шедевров в кинотеатре.

– Перед премьерным показом можно даже устроить шоу со ставками на финал второго фильма, – в шутку произнёс Рихард.

– Это уже будет чересчур. Хотя букмекеры оценили бы эту идею.

*****

Следующим вечером у Рихарда был малоприятный разговор с Урсулой.

– Август сказал мне, что у Вас возник интерес к одной женщине. Сотруднице кафе в центре Берлина. Это так?

– Да, мне приятно видеть её. А в чём дело?

– Она не помешает выполнять Вам работу, герр Шторм?

– Думаю, что нет, фрау Шмидт.

– Вы уверены?

– Да! Не понимаю, к чему этот допрос? Какая угроза может исходить от неё?

– Она может отнять у Вас много времени и внимания, что повлияет на качество и скорость реализации нашего плана.

– А если её посвятить в наш план и сделать одной из нас?

– Исключено!

– Почему?

– Вопросы безопасности. Она не сонт, конечно, но если она добропорядочная женщина, то может доложить о Вас и о нашем подполье в органы правопорядка.

– А что, были прецеденты?

– Люди по всему миру достаточно часто вычисляют сонтов и сообщают о них полиции. В обществе за последние пять лет, которые мы частично подчистили из Вашей памяти, у людей выработался рефлекс сообщать полицейским о чём-то, что они находят подозрительным и способным причинить вред. Частые нападения неуравновешенных персон быстро научили более-менее адекватных граждан быть на стороже. Она по виду как раз из тех граждан, кого сложно застать врасплох. Думаю, что если Вы выдадите ей информацию о своей деятельности, то в этот же день окажетесь на допросе в участке, или того хуже – в кабинете Гала Фиксбета.

– Я не собираюсь ошеломлять её информацией о том, чем я буду заниматься. Сначала я узнаю её. О чём она думает, глядя на посетителей кафе… – Рихард задумался.

– Почему Вы замолчали?

– Возникло странное ощущение…

– Какое же?

– Её ответа на мой вопрос уже будет достаточно, чтобы понять, что она не опасна для меня, для нас.

– С чего Вы это взяли?

– Этот всегда печальный взгляд… Даже когда она желает хорошего дня посетителям, её глаза наполнены грустью. Мне кажется, что она понимает эту ситуацию, сложившуюся в мире. А людей рассматривает, ища похожий взгляд в этой погружённой в нереальный мир толпе, чтобы поделиться с человеком своими наблюдениями и переживаниями… – Рихард снова задумался.

~ Боже! Я хочу помочь этой женщине. Стать этим человеком, чтобы осветлить грусть в её глазах. И даже, может, заменить эту грусть сияющей радостью.

– Знаете, Рихард, а Вы, похоже, правы. Я за ней не наблюдала, как Вы… А Ваши слова… В этом может быть доля правды. Из Вас получится прекрасный психолог.

– Политики в этом хороши.

– Далеко не все… Запрещать мы Вам не можем. Но я хочу чтобы Вы знали: лично я не против, если Вы будет общаться с этой женщиной, – Урсула Шмидт, улыбаясь, посмотрела в глаза Рихарда.

– Благодарю, фрау Шмидт.

– Спокойной ночи, герр Шторм.

*****

Оставшиеся дни подготовки прошли по плану. В финальный день перед выходом агентов в мир был проведён общий сбор и напутственный инструктаж, на котором им озвучили последние новости с собраний руководителей НИИ.

Оказалось, что все предложения Рихарда Шторма и ещё несколько значимых идей других агентов были приняты для внесения в план по изменению мира.

Последнюю ночь в подвалах НИИ он не мог уснуть, думая о скорой встрече с ней.

VI

У входа в здание НИИ, которое официально считалось закрытым, стоял чёрный автомобиль представительского класса. Спереди сидели два человека: водитель и один из телохранителей. Два других телохранителя стояли на улице в ожидании своего подопечного. Все они являлись мастерами джиу-джитсу и инструкторами по йоге.

Рихард и Август вышли на улицу. Пожав друг другу руки, они попрощались, и политик сел в авто.

– Куда Вас отвезти?

– В центр города.

Машина тронулась.

Спустя час Рихарда доставили из пригорода Берлина на центральную площадь города.

– Езжайте к моему дому. Я буду позже.

Машина уехала, а политик быстрым шагом направился в сторону кафе. Недалеко располагалась берлинская телебашня, возвышающаяся над зданиями. А вот и кафе.

Рихард открыл дверь, прозвенев колокольчиком, и тут же поймал глазами взгляд той самой женщины. Найдя подходящий столик, он сел и, не опуская головы, смотрел на неё. А она смотрела на него.

Подошёл официант и спросил, чего желает мужчина. Юноша удивился заказу, но принял его, принеся спустя три минуты стакан воды.

Визуальный контакт между Рихардом и женщиной продолжался около получаса, пока она не вышла из-за стойки и не направилась к нему.

– Доброе утро, сэр!

– Доброе утро!

– Могу я присесть?

– Конечно! Как Ваше имя?

– Анна.

– Очень приятно, Анна. Я Рихард.

– Очень приятно, Рихард. Знаете, обычно, я так не делаю – не подхожу к посетителям в зале. Но Вы так смотрели на меня, что мне стало не по себе. Чем вызвано такое любопытство?

– Если я сразу расскажу всю правду, то Вы можете напугаться, – улыбаясь, произнёс политик.

– Расскажите не всю, – женщина улыбнулась в ответ.

– Хорошо. Я видел Вас раньше. И Вы показались мне необычной.

– Странно, я не помню, чтобы Вы заходили в наше кафе, но мне кажется знакомым Ваше лицо.

– Возможно, Вы видели меня по телевизору или на городских экранах в выпусках новостей. Рихард Шторм. Один из председателей объединённого европейского парламента.

– Точно! Теперь вспомнила. Но где Вы могли видеть меня раньше?

– Я был не в кафе. Заметил Вас, когда был… Эм, снаружи. И обратил внимание, что Вы наблюдаете за людьми, за окружением. Будто изучаете их или кого-то ищите, может, ждёте.

– Вы наблюдательный мужчина. Изучаю. Просто не могу понять, что произошло с людьми за последние пять лет? Они стали меньше видеть вокруг себя, с головой погрузившись в свои электронные гаджеты. Стали раздражительными и агрессивными. Вы не знаете причины? Вы должны знать, Вы же политик.

– Вы умеете хранить секреты?

– Да. И рассказывать-то уже некому. У меня нет ни родных, ни друзей. А с коллегами у нас деловые отношения, и все разговоры ведутся только о работе.

– Во сколько Вы сегодня заканчиваете?

– В 23:00.

– Позволите Вас проводить?

– И тогда расскажете?

– Да. Расскажу Вам всё, что знаю об этом.

– А Вы хитрец, Рихард, – Анна улыбнулась. – Я очень сильно желаю утолить своё любопытство. Хорошо. Вы у нас до одиннадцати вечера собираетесь ждать меня?

– Я бы с удовольствием остался, но, думаю, что лучше уйду, чтобы Вас не отвлекать от работы.

– Тогда до вечера!

– До вечера, Анна.

Политик поднялся, поцеловал даме руку и вышел. Кассирша вернулась за стойку. Она искренне улыбалась впервые за пять лет, ощутив, что встретила настоящего, живого человека, с которым можно поговорить по душам. Одно немного печалило Анну – был полдень, и до встречи с Рихардом оставалось одиннадцать часов.