Симулянт или Дело, которого не было

Андрей Камо

Симулянт или Дело, которого не было

2020 год. Городская суета катилась по своим делам, а я, остановившись перед пешеходным переходом, сидя за рулем новенького «Форда», увидел человека, которого не забыл бы ни при каких обстоятельствах.

Невысокий, крепкого сложения, с уверенной походкой. Кавказский профиль, аккуратная рыжая бородка, фуражка с синим околышем. На плечах – погоны подполковника юстиции. Ни капли сомнений, это был он Мамедов Насредин Тагирович. Следователь, почти девять месяцев пытавшийся загнать меня под статью Уголовного кодекса так, чтобы не было ни малейшего шанса выскользнуть.Но не сложилось, ни у него, ни у его оперативника Соловьёва. Видимо, благосклонность судьбы была на моей стороне.

Я никогда не считал себя авантюристом. Просто жизнь, она ведь, как карточная игра: сидишь за столом, карты сданы, и всё зависит от того, насколько смело ты сделаешь ставку. В моём случае, слишком смело. Жажда наживы, конечно, играла свою роль. Не богатства, нет, просто стремление вырваться из серой рутины, почувствовать вкус свободы, рискнуть ради чего-то большего, чем зарплата в конверте и вечные долги.

Но больше всего меня подвела доверчивость. Или, может быть, неопытность? Впрочем, теперь это уже не важно. Важно то, что однажды я оказался на грани пропасти. Ситуация, в которую я угодил, могла легко обернуться не только долгими допросами, но и решёткой с годами за колючей проволокой. Уголовное дело, подозрения, давление – всё было по-настоящему. На тот момент, мне казалось, что пути назад нет. Что всё, что я строил, рушится в одночасье. Что судьба сыграла со мной злую шутку, и выхода просто не существует.

Но именно тогда, я понял одну вещь, если разум не сдаётся, а воля становится сталью, можно выйти из любой игры. Даже если все фишки против тебя. Я не сломался. Я начал думать, просчитывать, менять тактику каждые пять минут. Это была не просто борьба за свободу – это была психологическая дуэль, где каждый ход имел значение. И знаете что? Я выиграл. Не потому, что был самым умным или самым удачливым. А потому что не сдался. Потому что продолжал верить, что за тьмой всегда следует свет.

И, странное дело, именно те испытания, которые должны были сломить меня, стали началом новой жизни. Та самая грань, за которой страх перерождается в силу. И пусть приз не был золотом или деньгами – он был гораздо ценнее. Это свобода, осознанная, завоёванная собственными руками. Та, которую ты начинаешь ценить не как должное, а как великое чудо.

Теперь же, я смотрел вслед уходящему Мамедову, и в голове одна за другой всплывали картины тех событий, будто фильм, снятый на старую плёнку. Приключения, достойные самого настоящего детектива. Возможно, даже лучше, чем в кино, скажем так правдивее.

И тут меня осенило, а почему бы и нет? Почему бы не рассказать об этом? Может, кому-то пригодится мой опыт – как выстоять перед лицом давления, как не сломаться под натиском системы, как пройти через психиатрическую экспертизу и следственные изощрения, сохранив свободу и разум?В конце концов, жизнь оказывается страшнее любого романа, именно поэтому ее и надо переносит на бумагу.

1995 год.Военное училище с отличием, служба в армии, но СССР рухнул, я уволился по организационным мероприятиям, приехал в родной город, женился, хотел жить красиво, а значит быть при деньгах. Создали с товарищем одноклассником торгово-закупочную фирму. Схема была простая. Товар брали на реализацию, продавали, а вырученные за товар средства возвращали, прибыли складывали на счет. Дела шли неплохо.

Но однажды, как гром среди ясного неба, наступила черная полоса, неожиданная и жестокая, словно предательский удар в спину. Мы были людьми чести. Всегда платили по счетам, никогда не подводили партнеров. Нас уважали. Благодаря этому, мы получили возможность работать под более крупную реализацию и поставщики, доверившись, передали нам огромную партию алкоголя. Продавалось всё быстро, легко, почти без лишних хлопот. Деньги текли рекой. Мы чувствовали себя на коне. И однажды, всё рухнуло.

Прихожу в офис, двери закрыты. Склад пуст. Сейф вычищен до последней копейки. На столе записка. Рука друга. Его почерк. Он пишет, что возникли какие-то проблемы и просит прийти в номер отеля «Скандинавия» – там он будет ждать меня для разговора.Не задумываясь, направляюсь туда. Но вместо партнера встречаю милиционеров в штатском. Хватают, бросают на пол, цепляют наручники к батарее. Я даже понять не успеваю, что происходит.

Следуют вопросы:

– Кто ты такой? Где остальные?

В голове промелькнула мысль: «Они считают меня сообщником. Это ловушка. Игра с самого начала была проиграна. Меня подставили».

Я молчу, повторяя только одно:

– Ошибся номером. Не знаю никого. Пришел не по адресу.

Имя называю вымышленное. Документов нет, проверить не могут. Но и они не сдаются. Допрос затягивается. Усталость наползает, как туман.

В какой-то момент, один из оперов уходит за водкой. Возвращается с бутылкой. Садятся за стол. Пьют. Наливают мне. Опрокидываю свободной рукой стакан за стаканом, а потом, чтобы убедить их окончательно, начинаю играть роль, шепчу невнятно, качаюсь, бормочу глупости. Изображаю опьянение.

– Ну, всё, – говорят они между собой, – этот никуда не денется.

Проверяют наручники, покуривают у окна, потом уходят, то ли за новой бутылкой, то ли просто проветриться.А я, едва услышав щелчок двери, вскакиваю. Левой рукой достаю связку ключей от квартиры, разгибаю одно колечко, повезло, металл оказался мягким. Через минуту наручники расстёгнуты. Подхожу к окну, открываю его бесшумно. Вылезаю на карниз. Второй этаж, не высоко, но страшно. Хватаюсь за водосточную трубу, спускаюсь вниз. Земля. Свобода.

Бегу. Бегу, не оглядываясь. Дома мелькают перед глазами, как кадры старой кинохроники. Сердце колотится. В голове туман. От долгого сидения в номере, от нервов, от недосыпа и алкоголя – силы на исходе.И вот, где-то в районе парка или сквера, я падаю. Трава. Холод. Шум машин вдалеке. Время теряет значение. Сознание меркнет. Я засыпаю прямо в кустах, как зверь, улепетнувший от стаи охотников.

Проснулся от лая собаки и голоса прохожего:

– Эй, мужик, ты чего здесь валяешься?

Я открыл глаза. Грязный, пьяный, с запахом крови и страха.

– Ничего, – прохрипел я, поднимаясь, – просто плохо стало.

Я поднялся, как мог, привел себя в порядок и побрел, на ходу обдумывая свое положение.А моя жена, узнав о моих проблемах, недолго думая, сдала квартиру и укатила к своим родителям.На оставшиеся от бизнеса деньги, я снял комнату, устроился без оформления в строительную фирму разнорабочим. Жить, как то надо было, все время размышлял, ищет меня полиция или нет.

Город дышал пылью и бетоном, будто старый мотор, что вот-вот закоптится насмерть. Я просыпался в комнате, где стены были такие тонкие, что казалось – за ними кто-то дышит. Может, сосед, может – прошлое.

Работа нашлась быстро, разнорабочим на стройку без оформления, как водится. Деньги, наличкой в конверте, тепло и от этого какое-то почти спокойствие. Но не спокойствие это было, а его подобие, такое, что сидит в затылке и шепчет: «Беги пока можешь».Каждый вечер, возвращаясь, я останавливался у ларька с газетами. Не читал их, просто смотрел на заголовки. Иногда казалось, что вот-вот выскочит моё имя, фото, обведённое красным.

По утрам, смотрясь в зеркало, замечал, что лицо становилось всё более незнакомым, будто кто-то постепенно меня заменял другим человеком,потише, повнимательнее, с осторожной тенью в глазах. Полиция? Ищет или нет? Трудно понять, когда ты сам стал тенью в чужом сценарии. Каждый раз, прежде чем зайти в подъезд и открыть дверь съемной квартиры, долго стоял перед входом, затем в подъезде, прислушиваясь к эху чужих шагов. Каждый раз оборачивался, при этом всё время, думая – неужели так и буду жить: между вдохом и выдохом, между прошлым и завтрашним днём? Но ответа не было.

Работа на стройке меня совсем не устраивала. Особенно отвращение вызывали алкоголики, составлявшие основную часть бригады строителей. Каждое утро начиналось с запаха перегара и невнятного бормотания под нос проклятий. Мужчины с опухшими лицами, будто сами были вылеплены из того же раствора, которым потом день напролёт мазали кирпичи.Я старался держаться в стороне, но отделаться от компании не получалось, слишком уж плотно обступала реальность, как цементная пыль, которая забивалась под одежду и оседала на коже. Среди рабочих ходили анекдоты, полные горечи и яда, а смех звучал так, словно каждый хотел убедить себя, что ещё способен смеяться. Один из них, бородатый Виктор, частенько предлагал закурить, хотя сам уже давно не отличал сигарету от собственного пальца.

Приближалась осень, начались дожди,и работа стала ещё тягостнее. Грязь липла к ботинкам, руки покрылись трещинками от постоянного контакта с химией, а мысли всё чаще возвращались к тому, как я оказался здесь, в этом захолустье, где даже воздух казался чужим. Я ведь раньше жил лучше,а правильнее сказать.просто иначе. И эта разница давила, как небо, завешенное тяжёлыми тучами.Иногда, пока остальные коротали время за бутылкой или бесконечными разговорами ни о чём, я садился на край кирпичной кладки и смотрел вдаль, где за лесом должно было быть метро, кафе, книжные магазины, целый мир, который теперь казался почти мифическим. Но я знал, нельзя останавливаться. Нельзя привыкать. Этот этап, всего лишь пауза между решениями. А значит – терпение, и главное не сдаваться.

2001 год.Однажды, через старых знакомых, я узнал важную вещь о том, что полиция меня не разыскивает, и вообще, вокруг царила неожиданная для меня тишина. Это стало поворотной точкой. Я ушёл со стройки, собрал необходимые документы и устроился частным охранником.

Начав свой путь в охранной организации рядовым сотрудником, я, за какие-то четыре месяца, прошёл путь от простого исполнителя до инспектора по кадрам, должности, которая требовала не только знания дела, но и глубокого понимания человеческой натуры. Моя карьера стремительно набирала высоту, сначала, старшим смены, затем, старшим объекта, а уже через месяц, был назначен инспектором по кадрам. Этот молниеносный взлёт объяснялся не столько удачей, сколько личными качествами.

Высшее военно-политическое образование давало преимущество в теоретической подготовке, но истинную ценность представляли опыт общения с людьми, умение находить общий язык с коллегами и начальством, а главное, способность грамотно и без конфликтов решать вопросы с контролирующими и взаимодействующими органами.

Генеральный директор отметил во мне редкое сочетание деловых и человеческих качеств, таких как стрессоустойчивость, ответственность, умение держать себя в рамках профессиональных норм и при этом, оставаться человеком с тонким тактом. Именно поэтому мое продвижение выглядело не просто закономерным, оно стало примером для других и подтверждением того, что в правильном коллективе талант всегда найдёт своё место.Но характер у меня авантюрный, жаждущий большего, чем рутина и стабильность. И вот однажды, откровенно изложив свои мысли и желания на предмет дополнительного заработка, одному из инспекторов Лицензионно-разрешительной системы Главка, и получив соответствующие рекомендации, я вошел в кабинет заместителя начальника учебного отдела ЛРС капитана Симоновой Анны Сергеевны.

Все в управлении понимали, что фамилия её не просто имя на пропуске, а пропуск сама по себе. Дочь крупного чиновника, она входила в любой кабинет, как порыв летнего ветра, уверенно, с вызовом и с легким презрением к правилам, которым подчинялись все остальные.

Анна Сергеевна, а в узких кругах, просто Анна. Высокая, стройная, с той естественной грацией, которая рождается не в спортзале, а в семье, где с детства знаешь, что мир принадлежит другим, а ты, над ним. Форма сидела на ней так, будто была сшита не по меркам МВД, а по её собственным, чуть облегала бедра, подчеркивала линию талии, оставляя за спиной шепотки и недосказанности. Она знала об этом. И позволяла себе многое.

Её самоуверенность граничила не то с наглостью, не то с безнаказанностью, от нее даже опытные начальники отделов предпочитали держаться в стороне. Ей не нужно было стараться, чтобы быть услышанной. Её слово весило больше, чем должность. А взгляд, холодный, оценивающий, с легкой издёвкой, мог заставить замолчать даже самого ретивого проверяющего из центрального аппарата.Анна Симонова не боялась ошибиться. Потому что за ней стоял не просто авторитет отцовского кресла, а целая система, где связи важнее приказов, а имя было защитой лучше любого служебного удостоверения.Она не просто работала в системе. Она чувствовала себя частью чего-то большего, того мира, где правила писались не для неё.

Так началась новая, уже не совсем официальная глава моей жизни, я занялся подбором клиентов, желающих получить лицензию на занятие частной охранной деятельностью и владением оружия, беря за это не малые деньги.

Анна сама лично не учувствовала в черных схемах по оформлению документов, она лишь контролировала сам процесс и при необходимости решала текущие вопросы.Схема была простая, я, используя свое положение, находил заинтересованных граждан, брал необходимую денежную сумму, формировал папку с документами и далее, передавал по определенным дням конкретному инспектору ЛРС. В исключительных случаях человек сам подходил в установленное время к конкретному окну и, передавая папку с документами специалисту, взамен получал талон – уведомление, о том, что документы приняты. Деньги, запечатанные в конверт, я отдавал человеку, представлявшемуся, как Артем, разницу оставляя себе.

Все документы были подлинными, естественно, кандидаты в частные охранники не утруждали себя ни обучением в соответствующих школах охранников, ни прохождением медицинских комиссий, ни сдачей зачетов. Та же схема работала и при оформлении лицензий на оружие.Шло время, полученных сумм вполне хватало на красивую жизнь, но мне хотелось большего.

И вот однажды, при передаче очередного конверта с деньгами, Артем предложил мне работать по более выгодной схеме и с более внушительным заработком.Для этого требовалось, часть оформленных документов получать непосредственно у него, минуя инспекторов Анны Сергеевны, ну и соответственно подавать личные дела кандидатов на получение лицензий, только тому инспектору ЛРС, с которым он сведет.В виду того, что сумма, оседавшая у меня в кармане, была гораздо значительнее прежней, я согласился.

Артем, которого, как я узнал позднее, в определённых кругах знали как «Тёма-документ», был бывшим сотрудником полиции, раньше работал в ОБЭПе, и слыл человеком, который имея голову на плечах, умел видеть лазейки там, где другие видели стены.Еще Тёма сохранил и устойчивую связь со своими бывшими коллегами по службе.Делать дела с Артемом мне понравилось, доход вырос, а риска, как я думал, абсолютно ни какого нет, ведь все практически легально и под надежным прикрытием.Только однажды, меня удивил тот факт, что бывший борец с экономической преступностью принимает и передает мне все бумаги, облачившись в перчатки, но он меня успокоил, мол, псориаз и кисти рук имеют неприглядный вид.

Если бы я раньше только мог бы предположить, что Артем имеет отношение к обороту фальшивых документов, а инспектор РЛС, которому я передаю папки с документами, сознательно не утруждает себя проверкой на их подлинность, вероятно, я бы не выбирал столь рискованный путь к финансовому успеху.

Сотрудник, которому передавались дела, был каждый раз один и тот же. Надёжный, проверенный. За определённый процент от суммы он обеспечивал прохождение документов «по верхнему уровню» без лишнего вопроса, без лишней бумажки.Никаких проверок. Никаких звонков в медучреждения или архивы. Все было уже решено задолго до появления очередного личного дела «желающего получить лицензию на частную охранную деятельность или владения оружием». Ведь в городе давно работала одна тихая, почти невидимая схема. Имя ей было коррупция.Так, не вольно, я оказался участником схемы этого криминального бизнеса. А пока схема работала как часы. Четко, слаженно, без сучка и задоринки. Деньги текли ровной рекой, документы оформлялись в срок, удостоверения охранников выдавались аккуратно, как по расписанию. Медицинская справка? Не вопрос. Свидетельство об окончании курсов? Пожалуйста. Зачёты? Проставим. Дактилоскопия? Подпись, пальчик, готово.

И вот, после всех процедур, заявитель получал талон – уведомление о приёме документов. На нём красовалась дата, когда можно будет забрать долгожданное удостоверение. Обычно, через две-три недели. Всё честно. По закону. Только внутри, вся эта конструкция была как карточный домик, построенный на взятках, подделках и молчаливом согласии начальства. Так продолжалось до тех пор, пока тихий механизм, работавший на взятках, не дал первый сбой.

Однажды, бланки удостоверений частных охранников задержали. То ли в центральном аппарате запнулись, то ли кто-то в министерстве решил немного попилить бюджет. Сроки выдачи затянулись. А это деньги, которые уже взяли, но товар «не отгрузили». И один из клиентов, который, слишком сильно надеялся на своё новое будущее, вначале явился в Лицензионно разрешительное управление, с вопросами о своих документах, а затем, не получив внятного ответа, приняв изрядную долю спиртного, отправился прямиком в городской следственный комитет. В кабинете, куда его отправил дежурный он, требуя объяснений, кричл, что платил, что ждать, не намерен, что знает, куда звонить и кому жаловаться. Его поведение вызвало интерес.Ведь мужчина, даже не скрывал, тот факт, что, не проходя обучения и медицинскую комиссию, лишь заплатив деньги, желает получить удостоверение частного охранника.Опытный следователь, вызвав его на откровенность, узнал много интересного.

Началось следствие. Была дана команда, перепроверить все, поданные мною личные дела на будущих охранников.Выявились многочисленные подделки. Фальшивые медицинские заключения, сфабрикованные протоколы обучения, поддельные подписи. Все эти дела теперь лежали перед следователем, как конкретные улики. Мошенничество в особо крупных размерах. Но кто-то наверху решил свернуть процесс, при этом, нужен был крайний. Один. Такой, чтобы не мог много сказать, не имел связей и был не опытен в следственных мероприятиях. Выбрали того, кто занимался кадрами в одном из охранных предприятий, то есть меня. Мол, он собирал документы, он вносил данные, он отвечал за комплектацию личных дел. Остальные "не знали", "не догадывались", "проверяли формально".

А сотрудники ЛРС? Они вообще в шоке. Мол, как так? Мы тут государственные люди, мы же не могли знать, что документы поддельные, но ведь все печати в порядке, подписи есть. Что мы, должны были каждого проверять по базам данных?Большинство инспекторов отделались выговорами, посредник Артем куда – то пропал, а за меня взялись всерьез.

Все началось со звонка оперативного работника ОБЭПа линейного отдела одного из городских вокзалов Соловьева Константина. Побывав на квартире по месту моей постоянной регистрации и получив информацию, что я тут не проживаю, он не стал меня разыскивать, а просто связался со мной по телефону, предложив прийти в отдел полиции. Почему разбираться с этим делом поручили именно линейному отделу, просто большинство охранников, которым я оформлял лицензии, работали именно на вокзалах.Мы договорились о дне встречи. Это был понедельник.

И вот понедельник настал, понимая, почему мною заинтересовалась полиция, я собрал документы, необходимые вещи, на всякий случай, если закроют в СИЗО, продумал линию своего поведения и отправился в отдел полиции. Я шёл, как на допрос самой жизни. Всё вокруг было серое, будто слякоть изнутри выкрасила стены и лица прохожих. Люди спешили мимо, словно не замечали меня, а я вдруг почувствовал себя прозрачным. Или, может быть, невидимым? Не важно.В голове роились мысли, тяжёлые, как чугунные гири. Кто-то наверху всё спланировал аккуратно, как хирург. Я оказался крайним. Администратор, который "собирал документы". А те, кто их подписывал, утверждал, отправлял дальше, они теперь "в шоке". Государственные люди, святые покровители бумажной чистоты. Они ведь не могли знать, что один и тот же гражданиннеоднократно подавал папки документов с разными фамилиями и фотографиями. Хотя, конечно, могли. Но им легче было не видеть.

Мне не повезло. Ни связей, ни опыта, ни защиты. Только горстка бумаг в рюкзаке, да чувство, что за спиной уже щёлкнули наручники, хотя их ещё нет. Линейный отдел полиции встретил меня запахом казенной мебели и кофе, разбавленного водой из кулера. Соловьев уже ждал у дверей, я обозначился звонком за пять минут до своего прихода. Молодой, высокий, широкоплечий, с лицом, которое знает, что такое настоящая работа. Он не стал играть в добряка или злодея. Просто кивнул:

– Проходи, Андрей Анатольевич. У нас к вам есть несколько вопросов.

Я ответил коротко:

– Я готов.

Но, на самом деле, никто, никогда и ни к чему не готов. Особенно когда понимаешь, что тебя просто выбрали для примера. Чтобы другим неповадно было. Чтобы всё быстро закрылось. Чтобы не задавали лишних вопросов тем, кто выше.Комната для допросов. Холодный свет ламп. Записывающий аппарат. Соловьёв уселся напротив, положил перед собой папку. Мою папку. Ту, где собрались все мои ошибки, просчёты и, возможно, чужие грехи.

– Расскажите нам, как вы оформляли эти документы? Почему медицинские справки оказались поддельными? – начал беседу полицейский.

– Почему в трёх делах одна и та же подпись врача, но разные образцы?– его вопросы были неумолимы.

Я смотрел ему в глаза. Не отводил взгляд. Знал, что сейчас важен каждый жест, каждое слово. Понимаю, что если скажу не то, мне конец. Но и молчать нельзя.

– Я работал так, как мне разъяснили в соответствии с законом, документы принимал в соответствии с инструкциями. Подписи, печати, всё было на месте, – начал я медленно.

–Затем, оформив, приходил и подавал их либо в центр приема документов Лицензионно разрешительной работы инспектору, получая взамен талон уведомления либо мужчине, которого знал как Артема, – я продолжил так же невозмутимо.

Упоминать фамилию Анны Сергеевны и других сотрудников ЛРС, я не стал, чтобы не утяжелять предъявляемую мне статью.

– Денежные суммы передавал мужчине по имени Артем в размерах указанных в прайсах на официальных сайтах школ охранников, – продолжал я.

– Кстати, однажды он продемонстрировал мне удостоверение сотрудника полиции, а фамилию я не запомнил, настолько это было сделано быстро, – добавил я.

– А уж о том, проходили ли граждане обучение, медицинские комиссии и прочие процедуры о том мне было абсолютно не известно. Естественно за свою посредническую деятельность я получал определенный небольшой процент. А в указанную в корешке дату, гражданин получал удостоверение частного охранника. Если они оказались фальшивыми, значит, кто-то выше меня это пропустил. Или прикрыл. Я был абсолютно не в курсе, – закончил я свои пояснения.

Соловьёв помолчал. Потом перевернул страницу.

– Тогда объясните мне одну вещь. Почему именно ваше предприятие стало рассадником этой подделки? Почему именно вы?

Я чуть улыбнулся.

– Потому что я удобная мишень. Потому что я не могу много сказать. Потому что я не опасен для тех, кто стоит над этим всем. Но если вы хотите найти настоящих виновных, начните с того, кто утвердил эти дела. Начните с проверки, кому выгодно было создать такой поток «подготовленных» охранников. И тогда вы поймёте, что я лишь часть механизма. А не его двигатель.

Соловьёв закрыл папку. Посмотрел на меня долго. Без злости. Без сочувствия. Скорее, с некоторым интересом.

– Интересно, – сказал он,– очень интересно.

И я понял, что игра только начинается.После опроса, я находился в ранге свидетеля, меня сфотографировали, сняли отпечатки пальцев и отпустили домой, пригласив для продолжения разговора на следующий день. По пути, я размышлял, о том, чем мне может грозить, поделка документов?

«УК РФ Статья 327. Подделка, изготовление или оборот поддельных документов, государственных наград, штампов, печатей или бланков

1. Подделка официального документа, предоставляющего права или освобождающего от обязанностей, в целях его использования или сбыт такого документа либо изготовление в тех же целях или сбыт поддельных государственных наград Российской Федерации, РСФСР, СССР, штампов, печатей или бланков -наказываются ограничением свободы на срок до двух лет, либо принудительными работами на срок до двух лет, либо арестом на срок до шести месяцев, либо лишением свободы на срок до двух лет.

3. Приобретение, хранение, перевозка в целях использования или сбыта либо использование заведомо поддельных паспорта гражданина, удостоверения или иного официального документа, предоставляющего права или освобождающего от обязанностей, штампов, печатей или бланков -