Нукер великого хана. Часть шестая

Гела Бахтина

Нукер великого хана. Часть шестая

Смерть героев подобна закату солнца.

Карл Маркс

Предисловие

После возвращения из похода на Италию Аттила вновь стал угрожать Византии, требуя дань, оговорённую с покойным императором Феодосием. Император Маркиан пробует договориться с вождём гуннов, посылает подарки, однако Аттила отказывается от них. По мнению Иордана, угрозы в сторону Византии были лишь хитрым прикрытием действительных планов Аттилы: «Поступая таким образом, он, лукавый и хитрый, в одну сторону грозил, в другую – направлял оружие».

Аттила совершил стремительный рейд на аланов, поселившихся на Луаре в центре Галлии. Однако король везеготов Торисмунд успел прийти к ним на помощь, и в сражении Аттила если и не был разгромлен, то вынужден был отступить к себе в Паннонию и Дакию.

Зализывая раны, Аттила решился на довольно эмоциональный поступок. Он взял себе в супруги – после бесчисленных жён, как это в обычае у того народа, – девушку замечательной красоты по имени Ильдико. Но после торжественной и громкой свадьбы, по окончании первой брачной ночи его нашли мёртвым в собственном шатре.

Историки считают, что Ильдико – германское имя. Марцеллин передал слух, что «разрушитель Европы» Аттила был заколот во сне неназванной женой. Эта легенда нашла отражение в скандинавском эпосе в «Старшей Эдде»: сестра бургундского короля Гудрун убила своего пьяного мужа, короля гуннов Атли (Аттилу).

Иордан, пересказывая летописца тех времён – Приска, отрицая это предположение, единственный описал смерть Аттилы и его похороны:

Ослабевший на свадьбе от великого ею наслаждения и отяжелённый вином и сном, он лежал, плавая в крови. Которая обыкновенно шла у него из ноздрей, но теперь была задержана в своём обычном ходе и, изливаясь по смертоносному пути через горло, задушила его. Причиной смерти Аттилы стало, по его утверждению, обычное носовое кровотечение.

Смерть Аттилы, последовавшая в четыреста пятьдесят третьем году, устранила постоянную угрозу границам Римской империи.

Последние известия о гуннах Аттилы датируются четыреста шестьдесят девятым годом, когда по хронике Марцеллина «голова Денгизириха, сына Аттилы, короля гуннов, была доставлена в Константинополь». Остатки гуннских племён смешались с другими кочевыми племенами, а этноним «гунны» прочно вошёл в лексикон авторов шестого века для обозначения варварских кочевых орд, накатывающих волнами в Западную Европу с северного побережья Чёрного моря.

В византийской историографии термин «гунны» использовался для обозначения, помимо собственно гуннов, ряда других кочевых народов Европы, в том числе венгров.

Образ безжалостных диких гуннов, разрушителей культурных ценностей, был распространён в средневековой христианской литературе, воспринят писателями Нового времени, получив отражение в изобразительном искусстве и кинематографии.

Первая глава

Беспристрастие

Вернувшись в Паннонию, Онегесий вновь занялся семьёй, нацелившись на воспитание своих сыновей. Целыми днями советник проводил с ними всё своё время. Словно предвидя будущее, он вдоволь спешил насладиться общением с ними и любимой женой, которая являла собой образ верной супруги, готовой ради мужа на любые невзгоды и лишения. Но всё хорошее когда-то заканчивается. Так произошло и в этот раз.

Спокойный ход мирной жизни, в начале весны четыреста пятьдесят третьего года, в одночасье нарушил гонец, прибывший от великого хана.

– Мне нужно уехать!

Глядя в грустные глаза Оливии, сообщил Онегесий, и, жена, опустив тяжело веки, дала ему понять, что будет ждать его вечно. Но советник не спешил покидать семью. Выпустив из объятий супругу, он открыл один из сундуков, стоявших за очагом, и, указав на него, вымолвил:

– Этот поход может оказаться последним для меня. Я оставлю в твоё распоряжение сотню всадников, преданных только мне и моей семье, во главе с нукером Эладом, которому можно довериться. Вот здесь…

Полководец кивнул головой на сундук и продолжил:

– Здесь лежит золото и драгоценные камни. Как только прибудет гонец от меня с печальным известием, забирай детей, слуг, и в сопровождении охраны, уезжай немедленно. Если я останусь жив, я найду вас, а если нет….

Онегесий помолчал, раздумывая, и добавил:

– Выйдешь замуж за Элада, и вырастишь наших детей. Ты, меня поняла, Оливия?

Женщина, на удивление, спокойно выслушала мужа и жестом ответила:

– Ты вернёшься, и мы вместе уедем! Моё сердце никогда меня не обманывало.

Советник улыбнулся одними губами и промолвил:

– Меня всегда поражало в тебе беспристрастие, с которым ты относишься к неприятным известиям. Я тоже верю твоему сердцу, но, всё же, обещай мне выполнить то, о чём я тебя прошу!

Оливия утвердительно кивнула головой и Онегесий, вздохнув с облегчением, закрыл крышку сундука. После чего, поцеловал жену на прощание и, отдав ей в руки ключ, от семейного хранилища драгоценностей, вышел из шатра, запрыгнул на коня и галопом погнал его навстречу неизвестности.

Вторая глава

Послы из Византии

Император Византии Маркиан, в который раз отправил своих послов к великому хану с дорогими подарками, в надежде оттянуть неизбежные события. Их то и застал в шатре вождя полководец. Среди множества гостей, присутствующих в шатре, римляне выделялись особой манерой поведения, вежливо раскланиваясь Аттиле при каждом удобном случае, что не осталось незамеченным от проницательного взгляда его советника. Рядом с ними, чему не удивился Онегесий, неотступно следовал Эдекон.

– Этот хитрый лис, почувствовал ветер перемен. Ну, ничего, мы остудим его пылкий характер!

Подумал он про себя, усмехнувшись в бороду. А приём послов, тем временем, подходил к концу. Рабы внесли серебряные кубки, наполненные заморским вином, подав хозяину деревянную кружку из которой он всегда пил, несмотря на любые торжества и высокие приёмы. И вождь, подняв её перед собой, провозгласил тост:

– Давайте выпьем за разум, который должен восторжествовать над безумием. Ибо все знают, что гунны не принуждают, они предлагают. И мудрым будет тот, кто понимает, что предложенное их вождём, нельзя изменить ни мольбой, ни просьбами, как нельзя изменить ход времени, ниспосланный нам Тенгри-ханом. Мы можем растопить под костром снег, но этим не добьёмся прихода весны в лютый холод.

Он помедлил, обдумывая дальнейший ход своих мыслей, и продолжил:

– Мы можем укрыться от дождя под овчиной шатра, сидя у горящего очага с кубком хмельного вина в руках, но молнии Тенгри-хана настигнут нас и там, если мы пойдём против его воли. Будем же благоразумны, ибо от возмездия богов бессильны все!

Великий хан, закончив свою речь, осушил кружку, наполненную медовухой до дна. После чего, глухо ударил ей по столу, обозначив, таким образом, окончание время приёма. Все понимали, что за этим тостом был ответ римским послам изменить условия, достигнутые прежним мирным договором, как и то, что решение великим ханом было принято. А потому, выпив содержимое посудин, все присутствующие в шатре, раскланиваясь, попятились к выходу. В их числе был и Онегесий, коего у полога шатра остановил голос вождя: