Кофе из треснувшей чашки

Дарья Свиридова

Кофе из треснувшей чашки

– Ты что здесь делаешь?

– А что, нельзя? Ваше море?

– Нет, не мое

Антон почувствовал растерянность и досаду.

Ну вообще-то его море!

Так он для себе решил. Что будет гулять по своему берегу ночью, ни о чем не думать, только ноги переставлять. Иногда спотыкаться, останавливаться. При этом еще отчетливей слышать свое море. И никого не встретит конечно, не придется ни на кого ворчать или здороваться. Знакомиться.

Он что, о многом просил?

Неужели и это не могут ему дать?

Кто должен «давать» Антон не задумывался.

Лишь поджал губы, заталкивая несправедливое в общем-то возмущение. И решил отправиться дальше. Или даже назад. И продолжить делать вид, что никакого мальчика в темноте он не заметил.

Да, определенно, так и надо поступить…

И сел рядом с пацаном на влажный песок.

Поморщился, вытащил из-под себя крупный гладкий камень. Их смешно называли «голышами» и днем они жалили ноги, разогреваясь на ярком солнце сильней, чем желтые мелкие песчинки. А ночью наоборот, делались ужасно холодными.

Мальчик отодвинулся.

– Чего вам? Вы маньяк что ли?

– А был бы маньяком – думаешь сказал бы правду? – хмыкнул мужчина, – Вот потому я тебя и спросил, что делаешь здесь? Один. Мало ли кто на тебя наткнется. Почти полночь.

Он нажал на кнопку смарт-часов и продемонстрировал вспыхнувшие цифры.

– Родители переживают, наверное.

– Нет.

Коротко и ясно.

И таким тоном, что сомнений не осталось – действительно не переживает никто.

Антон поморщился. Вздохнул. Вот оно ему надо? Чужие проблемы? У него и своих столько, что пришлось сбежать подальше, пока не утонул в них. Уж лучше в море…

Но непонятное чувство противоречия заставило продолжить разговор:

– Ну даже если не переживают, своя вроде голова на плечах есть. И ею надо думать иногда. Что стоит делать – а чего нет. Вроде не маленький. Уже двенадцать наверное

Антон вспомнил, что в этом возрасте ему ужасно нравилось, когда взрослые считали его старше. Польстил, конечно. Даже в неярком отражении дальних фонарей и луны мальчишка выглядел младше. Щуплый, босой, вихрастый, в кособокой какой-то футболке и драных джинсовых шортах. Он притащил с собой целый пакет жареных семечек и шуршал этим пакетом, хрустел и выплевывал шелуху.

– Девять мне, – буркнул юный собеседник. Но вполне довольно.

– Я Антон.

– Бубл… Боря.

– БублБоря? – наиграно удивился мужчина. – Или Борис Бублик?

– Не надо меня только Бубликом называть. Это… это другие так могут. Не вы.

– Не буду, – согласился Антон. – Я и разговаривать-то не собираюсь. Просто с тобой посижу, ладно?

– Тогда зачем со мной, если не говорить? – удивился лохматый Борька, – Берег длинный, сидели бы где хотели.

– Иногда хочется рядом с кем-то. Хоть и молча. Так лучше. Понимаешь?

Пацан какое-то время посопел, но промолчал. Согласился. Продолжил шебуршать.

А уже после него, и Антон согласился со своими же словами.

Оказалось так и правда лучше. Сидеть рядом в темноте, молчать, слушать свое море, которое как-то неожиданно стало их… Для обоих.

Смотреть как почти плоско накатывают и поблескивают волны.

Два дня было прохладно и пасмурно в этом городке. Печально, подстать настроению Антона. А потом погода наладилась и случился настоящий южный вечер. Можно было снова прислушиваться к своим мыслям и тому, как живет море.

И кажется море тоже прислушивалось к их дыханию и тоже на них смотрело.

Вот интересно, если эволюция не врет, и жизнь действительно вышла на сушу из воды, могут ли они считать себя детьми океана?

И он теперь как мамапап присматривает за ними? За всеми, кто приходит на морской берег помолчать?

Давно ему не было «интересно». Может впервые за год, за последние годы внутри поднялось какое-то детской любопытство.

И уже ради него стоило сорваться из города и приехать сюда.

Он поделился своими мыслями с Борисом.

– Хотите сказать, мы рыбы? – фыркнул тот недоверчиво, – И где у нас жабры? И почему мы не можем дышать под водой?

– Ну строго говоря когда-то могли. И ты мог, и я. Когда плавали в животе у мамы. Сначала клеточками, потом как человек. Там же целый бассейн! И когда дети рождаются, они еще какое-то время сохраняют способность задерживать дыхание и плавать под водой….

Антон почувствовал, как Борька напрягся. Застыл статуей. Потому замолчал.

Из-за истории про беременность? Может он совсем ничего не знает про эти процессы? Его бывшая жена рассказала дочке, откуда берутся дети, когда Варьке лет шесть было. Специальную книгу купила и рассказала. Он сам читал с дочкой эту книгу с прикольными картинками, оттуда и почерпнул всю информацию.

Но семьи бывают разные.

Может у Бориса совсем другая?

Где не покупают книг с картинками, на любопытные вопросы не отвечают. Не переживают, что сын до полуночи где-то шарахается.

– А если не рождаются, а погибают… – вдруг сипло выдавил мальчик, – Они там как рыбка в аквариуме… всплывают вверх животами?

От такого вывода, от тона, которым был задан вопрос, Антону стало не по себе.

Он почувствовал, как моментально взмокла спина.

Сглотнул ком в горле. Кажется он случайно влез на территорию, на которую не только не планировал, вовсе туда не хотел.

Кольнуло раздражение: не надо было садиться рядом!

Но не бросать же теперь мальчика с таким вопросом?

– Нет, – постарался подобрать слова так, чтобы картинка, которая появилась перед ним мысленно, перестала выглядеть настолько пугающей, – Если что-то случилось… Природа предусмотрела другое. Помогает клеточкам покинуть маму.

– А душа? Душа куда девается?

Мужчина совсем растерялся.

Причем здесь душа?

Он не был верующим и не помнил, что на эту тему говорит церковь. Ну любая религия. Когда там душа заселяется в тело? До или после родов?

– На небо, полагаю…

– И снова выбирает оттуда себе семью? Получше?

– Выбирает?

– Душа же заранее решает, в какой семье родиться… Получается, что ей что-то не понравилось, пока она в животе сидела. Может кто-то плохо себя вел рядом, может кто-то сказал, что ей там не место! Второму ребенку не место! Вот и решила она выбрать других, нормальных, а клеточки без души не смогли, да?!

Последнее Борька почти прокричал.

Здесь напрашивался то ли мат, то ли молитва. И Антон мысленно взмолился, чтобы ему хватило мудрости ответить на такие вопросы.

– Ты знаешь, я в этом не специалист… Но я слышал, что по-другому происходит. Ты ведь заметил, что люди разное время живут?

– А то… – ответ прозвучал тихо

– Потому что души когда на землю отправляются, они с разным уровнем энергии приходят. С разными заданиями и настройками

– Как скины?

– Ну да, – мужчина смутно вспомнил, что так обозначают набор оружия и навыков у персонажей компьютерных игр, – Не бывает одинаковых заданий и способностей, понимаешь? Кому-то поручено прожить долго и счастливо. Другим скучно. А бывает и так… просто почувствовать жизнь и все. Пора возвращаться. Готовиться к следующему заходу. И в общем-то не столь важно, что происходит вокруг при этом. Не мы на это влияем. А изначальный заряд и задача.

Парень замолчал.

Антон тоже.

Креативным он себя не считал, для этого у него отдельный отдел в компании. Так что сейчас выдал свой годовой максимум.

Но и сам увидел что-то рациональное и верное в своем объяснении…

– А как узнать, какие у тебя задания и настройки? Ну, с которыми ты пришел? – вдруг прервал молчание Борька.

Антон аж поперхнулся нервным смешком.

– Вопрос из вопросов. Куча взрослых философов и ученых думают об этом. Искать надо. Каждый для себя ищет.

– А вы нашли?

Этот мальчик психологом не подрабатывает?

– Я думал что нашел. А потом снова потерял.

– Разве можно такое потерять?

– Мы, взрослые, многое, что можем потерять… – вздохнул.

И снова они смотрели молча на общее море. Пока Антон окончательно не продрог. А ведь Борька еще дольше сидит.

– Борь, я же не местный. В темноте сейчас не найду ничего, – он поднялся на ноги. – Можешь проводить до домов? Я на Парковой поселился.

– А я думал вы из этих… отельных.

– Не-а.

Антон неловко поднялся.

Не станет он объяснять, что обычно и правда в отелях останавливался. И вообще в других странах. А сейчас из какого-то дурацкого чувства поехал на ближайший курорт и поселился в квартире у пухлой тетки. Как в молодости, когда даже на такое путешествие деньги приходилось копить весь год.

Денег тогда не было, -зато счастья выше головы. Может поэтому и поселился в старом скрипучем доме, вернуть это счастье.

Пока не вышло.

– Ладно уж, провожу, – буркнул пацан и зябко передернул плечами.

Быстро дошли до первых улиц, домов, не так уж и далеко от людей прятались. Где-то вдалеке звучала музыка, некоторые окна горели, яркий каскад отелей на другой стороне бухты так и вовсе не собирался засыпать.

Антон протянул Борьке руку:

– Я в семнадцатом доме, если что, живу. Будет желание – заглядывай.

Разойтись совсем уж без приглашения ему показалось странным.

– Угу, – сказал Борис таким тоном, что сразу понятно было – не зайдет.

И, засунув руки в карманы, удалился по слабо освещенному проулку.

Антон улыбнулся.

Вот вроде бы и разговор был не из легких, и одиночеством, как планировал, не удалось. А чувствовал он себя лучше, чем до прогулки. Как будто сделал что-то хорошее, и это принесло ему позабытое удовлетворение.

Может правду говорят, что когда тебе плохо, безрадостно – надо другим помочь? Ведь если силы есть помогать, так это как сигнал себе: не на таком уж ты и дне оказался, есть еще ресурс.

Он пожал плечами, тихонько открыл калитку – тихонько не получилось, калитка скрипела нещадно – и пробрался в свое отдельное жилище, переделанное из летней кухни. Там было все необходимое – койка, стол, старый шкаф и даже летний душ, умывальник с остывшей уже водой.

Антон лег на не слишком удобный матрас, в очередной раз удивился собственной недальновидности, что остановился в таких условиях. Лениво подумал: вот завтра было бы неплохо перебраться в отель. Зевнул, и, как ни странно, вырубился.

Впервые за долгое время быстро заснул, не мучаясь всякими тревожными мыслями. Только и успел мысленно пожелать своему юному знакомому «спокойной ночи».

***

Борька закинул ногу на деревянный подоконник, толкнул полузакрытую раму и пробрался в свою комнату, стараясь создавать как можно меньше шума, чтобы никого не разбудить.

Хотя хотелось.

Хотелось, чтобы хоть кто-то проснулся и обратил внимание, что он где-то ходит по ночам. Один.

Испугались бы за него, наорали может быть. Пусть бы даже наорали!

Но хотя бы заметили.

Мысли были стыдные, потому Боря с усилием их прогнал.

Стянул старую футболку, джинсы, спрятал сандали под кровать и забрался под тонкое покрывало, широко зевая.

Постель оказалась чуть влажной и в крошках. Это наверное печенье, которое он ел днем, прям валялся на постели и ел, может быть надеясь, что и за это отругают – раньше всегда ведь ругали!