Ранчо страстных признаний

– Будем считать, что виноват Густ.

Эмми рассмеялась:

– Напиши, когда заберешь Райли. Целую.

– Пока-пока.

6. Тедди

Когда я припарковалась у начальной школы Мидоуларка, Райли в розовой футбольной форме сидела на трибуне рядом с женщиной с рыжими волосами и еще одной девочкой в такой же розовой форме. Было заметно, что ждут они уже давно.

Я вышла из машины, и три головы одновременно повернулись на звук хлопнувшей двери. Я помахала им, Райли вскочила, чтобы побежать ко мне, но рыжеволосая женщина – я узнала Николь Джеймс, которая училась в нашей школе, – остановила ее, придержав за руку.

– Привет! – прокричала я. – Я приехала за Райли.

– Привет, Тедди, – радостно откликнулась девочка, помахав мне рукой.

– Привет, ребенок, – улыбнулась я.

В Райли удивительно гармонично сочетались черты обоих родителей. Темные кудряшки достались ей от Кэм, а ярко-зеленые глаза – от Густа. У нее даже были ямочки на щеках, как у отца, хотя он так редко улыбался, что трудно сказать, остались ли они у него.

– Тедди Андерсен, это ты? – прищурилась Николь.

Она была старше нас с Эмми, может возраста Уэста или Брукса, я точно не помнила. Но однозначно младше Густа, он-то совсем древний – лет тридцать шесть, а то даже все сорок или сколько ему там.

– Да, мэм, – кивнула я. – Привет, Николь!

– Ты за Райли? – спросила она, все еще держа девочку за руку.

– Именно, – ответила я.

Кажется, я так прямо и сказала чуть раньше.

– Я звонила ее отцу, и он ничего не говорил о том, что приедешь ты. Обещал забрать ее сам.

Похоже, в ее голосе слышалось разочарование.

«О боже, ей что, нравится Густ? Фу!» – подумала я.

– Он не смог, но я обещаю доставить Райли домой в целости и сохранности. – Я кивнула девочке, и она тут же выдернула руку и бросилась ко мне.

Николь скрестила руки на груди.

– Не знала, что ты так близка с Густом, – сказала она с намеком.

Не оставалось никаких сомнений: Николь точно на него запала. Меня чуть не стошнило.

– С Густом – нет, а вот с Райли – очень даже, – ответила я, приобняв девочку. – Так ведь, солнышко?

Мы всегда так ее называли.

Райли кивнула.

– Ага, мы с Тедди вот так дружим! – И она показала скрещенные пальцы.

– Я должна уточнить у твоего отца, Райли, – сказала Николь и достала телефон.

Она включила громкую связь. Я многозначительно вздохнула.

Телефон долго звонил, затем включился автоответчик.

– Наверное, он еще скачет по ранчо, – пожала плечами я. – Знаешь, неудобно отвечать на звонки, когда ты на лошади в полном галопе.

Николь пробормотала что-то невнятное.

– Позвони Кэм, – предложила я. – Или тебе зачем-то нужен именно Густ?

Я была максимально любезна и смотрела ей прямо в глаза.

Николь набрала другой номер, Кэм ответила почти сразу.

– Привет, Николь, что-то случилось?

– Боюсь, что да, – с явной драмой в голосе произнесла Николь.

О боже, серьезно?

– Тедди Андерсен приехала за Райли, и я хотела уточнить, можно ли ее отпустить.

Кэм пару секунд молчала.

– Прости, и ты поэтому звонишь?

– Да, – ответила Николь.

Ее уверенность пропадала на глазах.

– Тедди есть в списке доверенных лиц.

Я широко улыбнулась Николь.

– Она забирает Райли после футбола с первого дня, – продолжила Кэм. – Благодарю за заботу, но все в порядке.

– Спасибо, Кэм! – прокричала я.

– Привет, мама, – вставила Райли.

– Люблю вас обеих, – ответила Кэм. – Мне пора идти. Что-то еще, Николь?

– Нет, – ответила Николь и сбросила звонок прежде, чем Кэм успела что-либо добавить.

В топе списка людей, выводящих меня из себя, у Густа Райдера появился конкурент. Может, они и правда предназначены друг для друга?

– Хорошо, можете идти, – махнула рукой в мою сторону Николь.

– Спасибо, Никки, – я улыбнулась самой невинной улыбкой. Не знаю, звал ли ее кто-то таким именем, но мне было все равно. – Хорошего вечера пятницы.

Мы с Райли направились к пикапу. Девочка развернулась и помахала подруге по команде:

– Пока, Сара!

Я открыла пассажирскую дверь, которая немного заедала, помогла Райли забраться внутрь и заботливо пристегнула ее ремнем безопасности. Обойдя машину, я устроилась на водительском сиденье и, выезжая на дорогу, поинтересовалась:

– Как прошел твой день, ребенок?

Райли тяжело вздохнула. Слишком тяжело для шестилетней девочки.

– Немного устала, – ответила она.

«Как же я тебя понимаю, сестренка», – подумала я про себя, но вслух продолжила расспросы:

– Что-нибудь новое и интересное?

Она лишь пожала плечами, глядя в окно:

– Ничего такого. У нас были урок верховой езды и футбол.

– Напряженное расписание, – посочувствовала я, отмечая про себя, что Райли, обычно такая болтливая, в тот день была непривычно молчалива.

– Что тебе сегодня больше всего понравилось? – спросила я.

– Ну… – она на секунду задумалась, – я кормила Витаминку.

Витаминкой звали лошадь Райли, которую Амос приручил в прошлом году. Выезжать на ней было еще рано, но девочка с удовольствием помогала Эмми и Амосу заботиться о животном.

– Это очень круто, – одобрительно отозвалась я. – А как дела на футболе?

– Я забила два гола, – ответила Райли, снова пожимая плечами, словно это было чем-то обыденным.

– И ты молчишь! – воскликнула я. – Попозже обязательно позвоним твоей маме и расскажем об этом! Она будет очень тобой гордиться.

Боковым зрением я заметила, как Райли опустила голову, и внезапно поняла причину ее непривычной тихости. Когда мы остановились на единственном в Мидоуларке светофоре, я протянула руку и нежно сжала ее маленькую ладошку.

– Скучаешь по ней? – спросила я тихо.

Райли не произнесла ни слова, только молча кивнула. Я еще крепче сжала ее руку в знак поддержки.

– А папа уже дома? – спросила малышка с надеждой.

– Пока еще нет, но совсем скоро должен приехать, – ответила я. – Ты голодная?

Райли снова лишь молча кивнула, и я предложила:

– Я приготовлю ужин, пока мы будем ждать папу. Ты не против?

Через полчаса, когда Райли опустошила тарелку с мак-энд-чизом, я включила ее любимые мультфильмы. Заметив пропущенный вызов от Кэм, набрала ее номер.

– Привет, – Кэм ответила моментально. – Спасибо, что забрала Райли. И прости за Николь.

– Всегда рада помочь, – ответила я. – Между нами говоря, мне показалось, что Николь заглядывается на вашего папочку.

Кэм рассмеялась:

– О да, я тоже заметила. Несколько месяцев назад она все время о нем расспрашивала. А на последней перед моим отъездом игре прямо не отходила – все поправляла волосы, старалась коснуться руки.

– Мне она не очень понравилась, – призналась я. – Так что, наверное, они друг другу подходят.

Кэм немного удивленно протянула:

– Хм, если честно, я уже и не знаю, кто ему подходит. Он давным-давно ни с кем не встречался.

Я попыталась вспомнить, когда в последний раз видела Густа с девушкой, но ничего в голову не пришло.

Интересненько.

– В любом случае я сейчас с Райли, – сказала я, заглядывая в комнату.

Райли сидела перед телевизором, полностью погруженная в мультики.

– Хочешь с ней поговорить? Мне кажется, она очень по тебе скучает.

– Я тоже очень скучаю, – вздохнула Кэм с явной тоской в голосе. – Дай мне мою девочку.

– Эй, малыш, это твоя мама, – позвала я.

Лицо Райли мгновенно озарилось радостью. Она вскочила с дивана и буквально выхватила у меня телефон. Я тихонько вышла из комнаты, чтобы не мешать их разговору.

На веранде я удобно устроилась в одном из садовых кресел и огляделась.

Надо признать, место было отличное и Густ неплохо обустроился. Двухэтажный дом стоял в западной части «Ребел блю», вдали от остальных построек. Отсюда открывался потрясающий вид на горы, а перед крыльцом протекал небольшой ручей.

Я прикрыла веки, полностью отдаваясь успокаивающему журчанию воды, надеясь, что этот умиротворяющий звук поможет мне отпустить все накопившиеся за день тревоги. Мне почти удалось расслабиться, когда внезапно тишину нарушил приближающийся шум автомобильного двигателя.

Я открыла глаза. По грунтовой дороге к дому подъезжала машина. Казалось, прошло всего мгновение, а Густ уже заглушил мотор и широким шагом направился к крыльцу, одетый в свои рабочие перчатки, защитные чапсы [1] и неизменную черную ковбойскую шляпу.

Густ всегда выглядел мрачноватым, но таким я никогда раньше его не видела – грустным, уставшим, подавленным.

Он заметил меня и резко остановился.

– А ты что здесь делаешь? – спросил он довольно грубо.

– Ты, наверное, хотел сказать: «Спасибо, Тедди, что забрала мою дочь с футбола, привезла ее домой и накормила ужином»?

Густ стиснул челюсти:

– Где она?

– В доме, разговаривает с Кэм, – ответила я, поднимаясь с кресла. – Пусть немного поговорят. Райли очень скучает по маме.

Я не хотела его задеть, но слова явно попали в цель.

– Ты думаешь, я этого не знаю? – огрызнулся Густ.

Я покачала головой:

– Я не это имела в виду.

Густ стянул перчатки и закатил глаза:

– В любом случае, Тедди, я обойдусь без твоих советов насчет моего ребенка.

Он, как обычно, мгновенно вывел меня из себя.

– Но вот без того, чтобы я забрала ее с занятий, ты не обошелся.

– Я просил Эмми, – буркнул он, поднимаясь на крыльцо.

– Ты знал, что она не сможет. Эмми сказала, что разберется, и попросила меня, – сказала я. – Если ты против моей кандидатуры, нужно было уточнить сразу.

– Она могла бы и догадаться, что к тебе я обращаться бы не стал, – пробормотал он.

Это было уже слишком. День и так выдался дерьмовым, а теперь еще и Густ! Мог хотя бы сказать спасибо.

– По крайней мере, я не забыла о Райли.

Увидев, как Густ изменился в лице, я тут же пожалела о своих словах. Это был удар ниже пояса.

– Я неправильно выразилась… – торопливо попыталась уточнить я, но было поздно.

Густ выглядел так, будто я врезала ему под дых. Он медленно опустился на ступеньки, склонил голову и замолчал. Эта тишина мне не нравилась.

– Густ, прости. – Я сделала шаг к нему. – Я не хотела…

Неужели я действительно извинилась?

Густ хрипло хмыкнул.

– Полегчало? – спросил он.

– Не особенно, – вздохнула я.

– Но ты абсолютно права.

Я никогда не видела его таким. Что-то внутри меня сжалось.

– Я и правда забыл, – дрогнувшим голосом добавил он.

– Просто на тебя слишком много всего навалилось, – тихо произнесла я.

Густ и Кэм были прекрасными родителями и отличной командой, хотя и не жили вместе. Справляться с такой нагрузкой одному наверняка непросто.

Густ сидел, низко опустив голову, и я растерялась, не зная, как себя вести. Никогда прежде я не видела Густа таким подавленным и не представляла, как реагировать. Обычно у меня получалось успокаивать людей – мне всегда говорили, что я хорошо умею слушать, – но с Густом все было иначе. Он меня ненавидел, да и я, честно говоря, не была его поклонницей.

– Я забыл забрать своего ребенка, Тедди! Что за отец мог так поступить?

О боже, он ужасно подавлен.

Видя его таким разбитым, я не могла просто стоять в стороне. Поступив так же, как поступила бы с любым другим, я села рядом с ним на ступеньки крыльца. Густ заметно напрягся от моей близости, но не отстранился.

– Ты же не уехал в Париж на каникулы, бросив ее дома одну. Футбольное поле начальной школы Мидоуларка – место вполне безопасное.

Я надеялась, что он поймет намек на «Один дома». В детстве Густ всегда просил включить этот фильм во время рождественского киномарафона Райдеров.

Он промолчал. Снял шляпу и обхватил голову руками.

– Тедди, я плохой отец? – его голос прозвучал так тихо и надломленно, что я едва расслышала, хотя сидела совсем близко.

Без раздумий я положила руку ему на спину и успокаивающе погладила:

– Август Райдер, ты далеко не идеал, но ты точно никогда не был плохим отцом.

7. Густ

Мы с Райли вошли в большой дом в половине девятого, опоздав на добрых полчаса.

Эта неделя вымотала нас обоих – мы проспали дольше обычного, а когда дочь забралась ко мне в постель с книжками, я не смог отказать ей в просьбе почитать. Каждое такое утро было драгоценным, ведь я не знал, как долго еще она будет стремиться проводить время со мной. И хотя опаздывать на семейный воскресный завтрак не хотелось, упустить этот момент я не мог.

Я повесил шляпу на крючок у входа и направился вслед за весело прыгающей Райли на кухню, из которой слышались голоса родных.

Отец построил большой дом еще до моего рождения, здесь мы все выросли. Дом стоял в миле от въезда на «Ребел блю», на холме, слегка возвышаясь над всем остальным ранчо. Это было мое любимое место на земле – просторный бревенчатый дом, где всегда пахло кондиционером для кожи и домашней выпечкой, где в кофейнике неизменно был горячий кофе, кладовая ломилась от припасов и всегда можно было найти свободный крючок для шляпы.

Теперь здесь оставался только отец. Я переехал в свой дом еще до рождения Райли, Эмми уехала в колледж, а потом стала жить вместе с Бруксом. Уэст, покинувший отчее гнездо последним, в прошлом году перебрался в другой дом на ранчо и вместе со своей девушкой Адой занимался ремонтом.

Если честно, меня тревожило, что отец жил сам по себе, – Амос Райдер был уже не молод. И хотя все мы были поблизости и отец вряд ли чувствовал себя одиноким, дом казался слишком большим для одного человека.

Когда мы вошли на кухню, отец колдовал у плиты с полотенцем через плечо. Уэст и Ада рассматривали что-то в айпаде, и мой брат выглядел как последний влюбленный дурак. Его пес Вейлон устроился у их ног.

Райли уже забралась на колени к Эмми и что-то взахлеб рассказывала ей и Бруксу. Брукс между делом бережно поправлял выбившиеся пряди волос моей сестры.

Я долго не мог привыкнуть к тому, что они вместе. Люк Брукс был моим лучшим другом с начальной школы. Однажды его задирали мальчишки и я вступился – тогда Брукс был еще невысоким и тощим. Я поделился с ним обедом и проводил домой после школы. С того дня мы всегда были рядом.

Брукс и Эмми начали встречаться, когда она бросила гонки на бочках и вернулась домой, но какое-то время от меня это скрывали. Я узнал об их отношениях не самым приятным образом: увидел, как они целуются взасос после забега Эмми. Моя реакция была… импульсивной. Я зарядил Бруксу в челюсть. И впервые в жизни он даже не попытался ответить.

Тогда до меня дошло, что я облажался.

Оглядываясь назад, я понимал, что в тот день удар получил скорее я. Не из-за их отношений: меня ранило, что ни сестра, ни лучший друг не смогли рассказать мне о своей влюбленности раньше. Я гордился, что забочусь о близких, но оказалось, что двое самых дорогих мне людей совершенно мне не доверяли.

С Бруксом мы помирились довольно быстро, и я нашел в себе силы признать, что не могу жить без этого придурка. А вот принять факт, что эти двое без ума друг от друга, оказалось сложнее. Только через пару месяцев я перестал вздрагивать, когда Брукс касался моей сестренки, – а он не упускал ни единого шанса это сделать. Кто бы мог подумать, что мой друг окажется таким любителем обнимашек?

И до сих пор, глядя на них, иногда я чувствовал странную тоску. Словно видел перед собой ту жизнь, о которой всегда мечтал сам.

Услышав, что я вошел в кухню, Эмми посмотрела на меня. Райли, сидя у нее на руках, играла с обручальным кольцом, которое раньше принадлежало маме, а теперь красовалось на левой руке Эмми.

– И ты тоже живешь в часовом поясе Брукса? – спросила сестра с улыбкой.

Все знали, что Брукс вечно опаздывал.

– Простите, – промямлил я. – Надо было начинать без нас.

– Еще чего, – отозвался отец из-за плиты. – Все готово. Берите тарелки.

Мы выстроились в очередь, чтобы взять тарелки с едой – яйца, бекон, сосиски, тосты (для Эмми оладьи, французские тосты она не ест) и фрукты.

Отец всегда выкладывался по полной, готовя еду для семьи. Мне передалась его страсть к кулинарии, хотя по моей кухне на тот момент этого было не видно. Надо было хотя бы купить продуктов.

Мы сели за большой дубовый стол, который стоял на этом самом месте с тех пор, как я родился. Его сделала для моих родителей Эгги, мама Дасти, в подарок на свадьбу. Памятную надпись с обратной стороны столешницы – «Амосу и Стелле. Любовь на века. 6 июня 1986 года» – я помнил наизусть.

Немало часов провел я под столом, не сводя глаз с этой надписи, когда умерла мама. В шесть лет мне поставили диагноз «дислексия», поэтому прочитать ее было не так уж просто. Зато когда буквы сложились в слова, они врезались в мою память на всю жизнь. И когда я стал старше и начал задумываться о том, чего хочу в жизни, я видел перед собой именно эту надпись.

Мы стали накладывать еду, передавая друг другу тарелки. Я взял себе побольше и проследил, чтобы у Райли было достаточно фруктов.

Брукс рассказывал, как продвигается работа в баре: второй этаж был почти расчищен, и Ада готовилась приступить к оформлению. Она задумала сделать арт-стену из вырезок старых газет и позвала на помощь Тедди. Ада была интерьерным дизайнером. Они с Уэстом познакомились, когда она приехала оформлять гостевое ранчо «Небесный дом». От этой идеи Ада была в восторге.

– Всегда хотела сделать такую стену! – сказала она. – Тедди прислала мне фото газет. У «Сапога дьявола» потрясающая история.

– Да, Тедди нелегко пришлось с этими газетами, – начал Брукс, смеясь. Я бросил на него предупреждающий взгляд. – Она понесла их в подвал и в итоге оказалась запертой в кладовке с Густом.

Я мысленно выругался. Остальные рассмеялись, а я только закатил глаза.

– Подожди-ка, – встрял Уэст. – Хочешь сказать, что вы с Тедди провели какое-то время в темном тесном пространстве… и оба остались живы?

– Что-то вроде того, – хмыкнул я.

– Хотел бы я на это посмотреть, – задумчиво протянул Уэст. – Чем вы вообще там занимались?

Я проигнорировал вопрос. Если уж о чем-то и не хотелось вспоминать, так это о той злосчастной кладовке и чертовой Тедди Андерсен.

– А что там у Кэм? – вдруг спросила Эмми, явно решив сменить тему. – Как у нее дела в Джексоне?

– Все хорошо, – совершенно искренно ответил я. – Стажировка ей очень нравится.

У Кэм действительно все шло хорошо. А вот у меня после ее отъезда – не очень. Я даже умудрился забыть, что надо забрать своего ребенка с занятий.

Вспомнилось, как Тедди пыталась меня приободрить, как сказала, что я не такой уж плохой отец. И как я ей поверил.

Я не знал, что она может быть такой… мягкой. И почему, черт возьми, я все еще о ней думал?

– Но мама очень сильно по мне скучает, – вмешалась Райли.

Эмми улыбнулась племяннице:

– Еще бы, солнышко. Как по тебе можно не скучать?

Среди множества причин, по которым я радовался возвращению сестры, была одна особенно важная: она проводила много времени с Райли. Эмми души не чаяла в племяннице и надеялась, что та тоже захочет заняться гонками.

– А ты как? – вдруг спросила Эмми, внимательно посмотрев на меня. – Как у тебя дела?

Я лишь закатил глаза.

– Райли, – внезапно вмешалась Ада, – я давно не видела Витаминку. Давай сходим на конюшню навестим ее?

Дочка радостно закивала:

– Можно, папа?

– Конечно, Солнышко. Только не кормите ее, ладно? – сказал я.

Райли выбралась из-за стола и потащила Аду к выходу.

Уэст с ними не пошел, что было странно. Обычно он следовал за Адой, как преданный щенок.

Не успела закрыться дверь, как Эмми снова заговорила:

– Густ, у тебя точно все в порядке?

Она смотрела на меня с явным беспокойством.

– Да, Эмми, – отозвался я, чувствуя, что начинаю закипать.

– Сынок, – в разговор вступил отец, – я понимаю, что тебе непросто после отъезда Кэм. Может, тебе нужна помощь?

«Да что тут вообще происходит?»

– Папа, Кэм уехала всего две недели назад, – сказал я, стараясь не раздражаться. – Мы с Райли просто привыкаем к новому ритму.

– Я понимаю, – кивнул он. – Просто беспокоюсь за тебя. Нельзя быть идеальным отцом, сыном, братом, да еще и управлять ранчо без единой ошибки.

Я стиснул зубы. Мне показалось или отец назвал меня неудачником?

– У вас с Кэм был четкий график, – заметила Эмми. – И мы подумали, что тебе не помешает помощь в те дни, когда Райли бывала с ней.

Они подумали? Значит, родные обсуждали меня за моей спиной?

– Я в порядке, – сказал я, стараясь держать себя в руках.

Обычно меня доводила Тедди, но теперь, похоже, вся семья решила взять на себя эту роль.

– Густ, ты хоть смотрел на себя в зеркало? – хмыкнул Брукс. – На тебе ботинки разного цвета и рубашка шиворот-навыворот.

Я опустил взгляд. Черт, а он прав. Я даже не заметил.

– И Тедди сказала, что у тебя в доме почти нет еды…

«Ох уж эта Тедди».

– …и не так чисто, как раньше.

– При чем тут вообще Тедди? – буркнул я. – Не знал, что она специалист по организации быта и воспитанию детей.

– Август, – строго сказал отец.

Я сделал вид, что не заметил.

– Братишка!

И Уэст туда же.

– Что плохого в помощнике? Думаю, и Кэм было бы спокойнее знать, что ты не тащишь все в одиночку, – продолжала Эмми.

– Я не собираюсь пускать в дом чужого человека только потому, что моя семья решила, будто я не справляюсь с собственным ребенком, – ответил я.

– Дело не в том, что ты не справляешься, – мягко сказала Эмми. – Мы просто беспокоимся, что у тебя не остается времени на себя.

– Кто бы говорил, Клементина! – вспылил я. – Напомнить, как ты чуть не погибла на скачках, но ни слова нам не сказала, чтобы мы могли о тебе позаботиться? Нет, ты отгородилась от нас да еще начала крутить хвостом перед моим лучшим другом.

Эмми отшатнулась, и Брукс подался вперед, будто прикрывая ее.

Я перегнул палку и понимал это лучше всех.

– Попробуй сказать ей что-то подобное еще раз – и будешь иметь дело со мной, – спокойно, но твердо сказал Брукс.

Не было никаких сомнений, что он был готов врезать любому, кто обидит Эмми. А именно это я и делал.

– Она просто волнуется за тебя, придурок, – добавил он.

– Со мной. Все. В порядке! – буквально прорычал я.

– И необязательно это должен быть чужой человек, – продолжала настаивать Эмми, пока Брукс успокаивающе сжимал ее плечо. – Тедди могла бы помочь.

На минуту я потерял дар речи. Моя сестренка совсем спятила.

– Ты сейчас шутишь?

– Райли обожает Тедди, она самый близкий для нее человек после нас. Тедди знает малышку с рождения, – спокойно объяснила Эмми. – И ей нужна работа.

– Насколько я помню, у Тедди есть работа, – возразил я.

– Бутик закрывается. И я уверена, Тедди отлично справится.

Я чуть не рассмеялся:

– Это вряд ли. Она безответственная, громкая, и я не хочу, чтобы мой ребенок проводил с ней время.

Я отлично знал, почему не хочу видеть Тедди рядом с Райли. Сколько раз Эмми попадала в неприятности – алкоголь, сигареты, что угодно, – Тедди всегда была рядом. Такое пагубное влияние моей дочери ни к чему.

Отец с силой ударил кулаком по столу, заставив нас всех вздрогнуть:

– Хватит, Август!

Я не помнил, когда в последний раз он так повышал голос. Спокойно, твердо, без тени сомнения.

– Такого поведения в моем доме я не потерплю.

Я откинулся на спинку стула, осознавая, как жалко выгляжу – не как взрослый мужчина, а как упрямый подросток. За столом повисла тишина. Все мы – Эмми, Уэст, Брукс и я – притихли.

– Ладно, – продолжил отец. – Думаю, пригласить Тедди – отличная идея. Вам обоим это пойдет на пользу.

– Это не тебе решать, папа, – тихо возразил я.

Он был прав насчет моего поведения, но решения о моем ребенке принимал только я. И Кэм.

– Может, и не мне, – вздохнул отец. – Но если ты не наймешь помощника по дому, мне придется пересмотреть твои обязанности на ранчо, пока не вернется Кэм. Ты не можешь тянуть все сам, и мы даже не будем пытаться.

Я застыл. Ну не может ведь он так поступить! То есть, конечно, может. Он ведь управлял ранчо. Но и я тоже в каком-то смысле. Я глянул на остальных – брат, сестра и лучший друг смотрели на него так же ошарашенно. Это явно не было заранее обговорено.

– Но папа… – я пытался подобрать слова.

– Ты подписал ведомости на зарплату в пятницу?

Я замер. Подписал? Конечно, подписал. Или… нет?

– Я… я не уверен.

Мне было до жути неловко, что разговор проходил при всех. Отец только тяжело вздохнул.

– На ранчо работает почти пятьдесят человек, Август. И от нас зависит, чтобы они и их семьи получали деньги за свой тяжелый труд…

Я отлично это знал.

– …И теперь всем этим людям придется ждать зарплату на день дольше.