
Полная версия
Сердце на холсте
– Ты кто? – Колян невидящим взглядом вытаращился на гостя.
– Ты че? Э-э-э, Николай Анатольевич, друзей не признаешь. Это ж я, Валерка, твой сосед!
Николай икнул и уронил голову на грудь. Валера встал, по-хозяйски вытащил из шкафчика вторую стопку и взялся за бутылку.
Обреченно вздохнув, Милана ушла в свою комнату.
Ася, неловко придерживая папку с рисунками, открыла дверь. Протиснулась в темный коридор. Разулась и поставила туфли-лодочки в калошницу.
– Привет, дочь. – Навстречу вышла невысокая полная блондинка и включила свет. – Где была?
– Забирала свои работы из студии.
– Зачем? – Мать удивленно вскинула нарисованные брови. – Их и так девать некуда! Опять придется выбрасывать.
– Нет, – со злостью крикнула Ася.
– Чего орешь? Сколько я уже выкинула этого хлама? А ты все тащишь…
– Это для портфолио, – сквозь зубы процедила Ася. – Я тебе говорила. Хочу поступить в художественную академию.
– Академию, – усмехнувшись, передразнила мать. – Ту самую? Ха-ха. Ничего у тебя не получится. Никуда ты не поступишь. Твои картины – это мусор и никому не нужный хлам. Только бумагу переводишь своей бездарной пачкотней. Иди лучше к нам в магазин. Хоть какие-то деньги будешь зарабатывать. А то сидишь у меня на шее. Пора уже и слезть, между прочим!
– Я не буду больше сидеть у тебя на шее. Я стану художницей.
– Держите меня семеро! – прыснула мать. – Художницей! Ты правда считаешь свою мазню творчеством?
Ася опустила голову и хотела уйти.
– Стой! Я с тобой еще не закончила, – рявкнула мать. – Одна поедешь?
– Вместе с Миланой.
– Опять с этой шалавой с третьего этажа путаешься. – Мать сделала недовольное лицо и скрестила руки на груди.
– Я не путаюсь. Мы дружим. Между прочим, с первого класса, если ты забыла, – огрызнулась Ася.
– Сколько раз я тебе говорила, чтобы ты с ней не общалась! Как не придет ко мне в магазин, всегда с разными парнями.
– Просто она очень красивая, – негромко произнесла Ася. – Вот пацаны вокруг нее и вьются.
– Вешается на шею каждому, кто на нее посмотрит…
– Мама, пожалуйста, перестань! Ты совсем ее не знаешь. Она очень хорошая, скромная девушка.
Мать скривила накрашенные ярко-красные губы.
– Ну это не важно. Лучше скажи, почему в комнате бардак? Сколько раз я просила соблюдать порядок! Вещи разбросаны. Везде валяются краски и рисунки. Когда это прекратится?
– Скоро, – тихо пробормотала Ася.
– Немедленно иди уберись.
– Угу, – Ася сделала шаг в сторону комнаты.
– Подожди. – Блондинка довольно расплылась. – Хочу тебя кое с кем познакомить.
– Опять? – усмехнулась дочь и съязвила: – А куда делся Ашотик?
Мать шикнула и оглянулась на приоткрытую дверь. Из кухни показался широкоплечий черноволосый мужчина. Отряхивая руки и что-то жуя, он вышел в коридор и окинул Асю оценивающим взглядом.
– Чего болтаешь? Какой Ашотик? – Мать притворно засмеялась и прижалась к мужчине. – Это Ованес. Он работает на нашем рынке. Теперь у нас всегда будет свежее мясо. Пойдем ужинать, дорогой. Этот молодняк хрен поймешь. Болтают всякую ерунду.
– Они такие наглые, потому что вы им многое позволяете. Совсем не уважают старших. Результат плохого воспитания, – сказал Ованес, произнося слова с заметным южным акцентом. Он зыркнул на Асю злыми черными глазами и добавил: – Но ничего. Мы это исправим. Девочка должна быть скромной, уважать родителей и старших. И вообще, побольше молчать и говорить, только когда спрашивают.
Блондинка потянула его за рукав рубашки, двигаясь на кухню.
– Пойдем. Картошка остынет.
Она оглянулась на Асю:
– Надеюсь, ты не голодная?
– Нет.
– Вот и славно.
– Я завтра уеду рано утром, – кинула ей вслед Ася, – на тестирование в академию.
– Счастливого пути!
Насупившись, Ася угрюмо отправилась в комнату, разделенную пополам высоким узким шкафом. Зашла на свою половину, положила на кровать папку с рисунками. Открыла дверцу, вытащила из-под белья с нижней полки толстую тетрадь с блестящей обложкой. Присела за стол и взяла ручку. На обороте серебристого переливающегося листа размашистым почерком красовалась надпись: «Любимой подружке Асе от Миланы в день восемнадцатилетия. Первое февраля».
Пролистав исписанные страницы, Ася проставила число: «2 июля». Задумчиво покрутила ручку и продолжила:
«Завтра очень важный день. Надеюсь, у меня все получится. Еще, конечно, гиперважно, чтобы мы поступили вместе с Милашей. Без нее я не смогу».
С кухни донесся громкий, не очень искренний смех матери и веселый голос с акцентом.
«Никому нет до меня дела, – написала Ася. – Сколько себя помню, мать всегда интересовалась только мужчинами. Не спрашивала про мою жизнь, про оценки. Даже когда я сдала ЕГЭ на максимально возможные баллы, ей было наплевать. Самое большее – это: “Где была?”, “Голодная или нет?”, “Уберись в комнате, выброси мусор”. Не говоря уже обо всем остальном…»
– Надеюсь, я сюда никогда не вернусь, – буркнула она и захлопнула дневник. Достала из-под кровати большую походную сумку на молнии и стала укладывать вещи.
Глава 3
3 июля. Реальность
Большой мусоровоз с присвистом и грохотом остановился у отгороженной помойки. Из кабины выпрыгнул молодой мужчина, прищурился на яркое утреннее солнце и ловко принялся вывозить контейнеры.
Милана стояла у площадки для сбора мусора и наблюдала за уборщиком. Она потянулась и сладко зевнула. Из-за поворота вынырнул серый «Хендай Солярис» с подбитой левой фарой и остановился рядом. Водительское окно быстро опустилось, выглянул рыжий парень и весело сказал:
– Привет, Милаша! Хорошо выглядишь, несмотря на ранний подъем! Шесть часов, как договаривались.
Он с удовольствием рассматривал Милану. Ее крепкую невысокую фигуру, длинные волосы цвета темного шоколада, лицо с высокими скулами, миндалевидные голубые глаза, обрамленные густыми черными ресницами, слегка вздернутый нос и пухлые розовые губы.
– Привет, Мишаня. – Она снова зевнула и заправила за ухо темную прядь, упавшую на лицо. – Шесть ноль пять. Ты опоздал.
– Да вот, какой-то урод фару мне разбил. Придется в сервис ехать.
Миша вышел из машины, подхватил большую сумку с вещами, этюдник, папку с рисунками и убрал в багажник. Распахнул перед Миланой переднюю дверь и сделал пригласительный жест. Она пригладила черную короткую юбку и села на пассажирское сиденье.
– Ася уже идет. Написала мне.
– Хорошо. Я посмотрел навигатор, ехать два часа пятьдесят минут. Ну, правда, это пока. Возможно, перед Москвой будут пробки.
Из подъезда вышла Ася. Она поздоровалась и устроилась на заднем сиденье.
– Давай сумку уберу в багажник? Ехать-то далеко.
Ася кивнула.
– Остальное тоже? – предложил Миша.
– Нет, папка и этюдник не мешают. Нормально.
Он убрал ее сумку и плюхнулся на место водителя. Нажал на газ, лихо объехал мусоровоз и вывернул на дорогу.
Надев наушники, Ася уткнулась в мобильный, запустила плейлист и откинулась на спинку сиденья. Милана посмотрела на себя в карманное зеркальце и поправила волосы.
– Спасибо за предложение нас отвезти. А то мы собрались на электричке ехать.
– Ну что ты. Я так рад вам помочь. Тем более что сам планировал в Москву сгонять. Надо кое-что купить. Ты мне лучше скажи, как дальше? Я вас привезу, оставлю, а что потом?
– Если мы поступим, то нам сразу дадут комнаты в общаге. Я звонила – узнавала. – Она улыбнулась. – Если нет, будем думать. Домой мы возвращаться точно не хотим. Будем поступать в другой институт. Не очень понятно только, где тогда жить… Я тебе напишу, когда закончится конкурс и объявят результаты.
– Сколько это займет времени?
– Часа три.
– Хорошо. Знаешь, у моих родителей есть квартира в Москве. Если что, я могу договориться, чтобы мы могли там пожить. Квартира трехкомнатная, всем места хватит, – с надеждой в голосе произнес Миша, не отрывая взгляда от дороги. – Без меня они вряд ли разрешат кому-то там остановиться, но я могу переехать…
– Надеюсь, это не понадобится, – тихо буркнула Милана.
– Что?
– Я говорю, а как же твоя работа? – усмехнулась Милана. – Ты же не сможешь ездить из Москвы в Калугу каждый день?
– Уйду на удаленку. Да и вообще, я не пропаду. – Он ей подмигнул. – Все-таки компьютерный мастер.
– Ты же только устроился. Такие жертвы… Ради меня…
– Милаша, ради тебя я готов на все, – вздохнул Миша, – и ты это прекрасно знаешь. Только не хочешь серьезных отношений.
– Не хочу, – фыркнула Милана. – Мы это уже обсуждали. Причем не один раз.
– Я хочу быть с тобой…
– Все, закрыли тему. Скажи лучше, как твоя мама? Ей лучше?
– Да. Закончили химиотерапию. Сейчас прогноз хороший. Пока она дома. Чувствует себя нормально, даже на работу собирается.
– Я рада.
– Жаль, что ты никогда к нам не заходила, я бы вас познакомил.
– Еще чего, – недовольно буркнула Милана.
Миша не услышал ее ворчания или сделал вид, что не услышал.
– Не представляю, как ты справляешься… Без мамы… Сколько уже прошло? Три года?
– Да.
– Рак, конечно, страшная штука. Вовремя не заметишь – и человека нет.
Милана молча смотрела в окно.
– Извини, – негромко сказал Миша и бросил на нее короткий взгляд.
– Ничего, – глухим голосом проронила Милана.
С заднего сиденья раздалось шуршание. Ася вытащила из кармана разноцветную полупрозрачную упаковку. Стянула наушник и спросила:
– Хотите мармеладки?
– Да. Давай.
Ася вытряхнула несколько штук в ладонь Миланы.
– У тебя там все в порядке? – спросил Миша, глядя в зеркало заднего вида.
– Да.
– Сидишь такая сосредоточенная, – улыбнулся он.
– Я размышляю, как все будет.
– Все будет хорошо.
– Не уверена. А возвращаться домой нет никакого желания.
– Я буду держать за вас кулаки.
Кивнув, Ася откинулась на спинку сиденья, надела наушник и закрыла глаза.
Милана достала мобильный, полистала сообщения, быстро на них ответила и спросила:
– В машине есть блютус?
– Да.
– Я подключу свой плейлист?
– Конечно.
Через три с половиной часа серый «Хендай Солярис» приехал на окраину Москвы и остановился рядом с въездом на территорию академии. Здесь с двух сторон были высажены поляны больших ромашек. Дальше живым забором по всему периметру учебного заведения зеленели подстриженные кусты кизила. Внутри виднелись дорожки, которые лучами сходились к широкой мраморной лестнице главного здания. Вдоль них стояли деревянные лавочки на кованых ножках в виде львов. В многочисленных клумбах цвели белые и сиреневые флоксы, источая головокружительный аромат. Сразу за границей огороженной территории выстроился лес с белой рощицей берез, взмывающими ввысь соснами, мощными дубами и пушистыми елками.
Милана и Ася вышли из машины, беспокойно поглядывая в сторону академии. Миша заглушил мотор и вытащил их вещи из багажника.
– Я вас провожу?
– Нет, нет. Мы сами. Все. На связи.
Подруги засуетились, торопливо подхватили сумки, этюдники, папки с рисунками и побежали по дорожке к мраморным ступеням.
Миша проводил взглядом подтянутую, спортивную Милану и хрупкую, тоненькую Асю. Сел в машину и с лихой пробуксовкой укатил в сторону центра города.
Подруги замедлили шаг, завороженно глядя на здание академии – главное украшение этого места.
– На фото выглядело круто, а в жизни еще лучше, – восхищенно произнесла Ася.
Роскошное пятиэтажное желто-белое сооружение утопало в зелени и цветах. На широкой площадке перед входом стояли грандиозные колонны в виде атлантов, которые поддерживали нависающий козырек крыши. Стены были разрисованы стилизованными силуэтами мужчин и женщин около мольбертов, с кистями в руках и палитрами. Изображения художников постоянно двигались. Фигуры писали картины, тихо переговаривались между собой, кивали прохожим, ободряюще улыбались и махали тем, кто подходил к ним ближе. Массивные деревянные двери академии были распахнуты настежь, словно приглашая заглянуть в необыкновенное здание, больше похожее на дворец, чем на учебное заведение.
Ася и Милана подошли к лестнице. На широких мраморных ступенях, ведущих к входу, сидели конкурсанты и ждали начала регистрации. Справа и слева по краям ступеней расположились искусно выполненные статуи греческих богов двухметрового роста. Посейдон с трезубцем в руке, гордо вскинув голову, устремил взгляд вдаль. Гера в длинных ниспадающих одеждах, казалось, с интересом наблюдала за происходящим вокруг. Грозный Зевс с орлом на одной руке и молнией в другой. Артемида с колчаном стрел за спиной и маленьким олененком около развевающейся туники, перетянутой широким поясом. Аид, придерживающий злобных псов с раскрытыми пастями. Деметра со снопом пшеницы, прекрасный Аполлон, воинственная Афина, великолепная Афродита, Дионис с винной бочкой, Гефест, опирающийся на молот, и Гермес с вечным крылатым жезлом.
У всех скульптур шушукались абитуриенты. Претенденты держали в руках папки с рисунками, сложив в стороне дорожные сумки и рюкзаки.
Подруги поднялись к входу, положили сумки и этюдники у колонны.
– Какие великолепные скульптуры! – восторженно прошептала Ася.
– Надо будет потом рассмотреть их получше, – тихо ответила Милана.
Из академии вышла высокая стройная женщина лет тридцати с густой рыжей копной волос и почти такими же рыже-карими глазами. Приветливо улыбнувшись, она начала раздавать анкеты и ручки абитуриентам. Они брали опросники и отходили в сторону.
С папками в руках к ней подошли подруги.
– Здравствуйте, мы оставляли заявки на сайте академии. Нам нужно заполнить анкеты?
– Добрый день. Я Мария Андреевна Андреева. Преподаватель. Напомните ваши имена.
Она убрала анкеты и ручки в плоскую полупрозрачную сумку и достала планшет.
– Милана Брас и Ася Канарейкина.
– Да, да, я помню ваши работы, – Мария Андреевна листала список на экране.
Подруги радостно переглянулись. Милана исподтишка ущипнула Асю за бок. Мария Андреевна перестала листать.
– Вот, нашла. Анкеты можно не заполнять. Все данные уже в системе. А это… – она указала на папки, – ваши портфолио?
– Да, да.
– Оставьте на стойке охраны. Мы их отсканируем и вернем.
– Хорошо.
– Через полтора часа начнем конкурс. Мы вас пригласим. Пока можно сходить в кафе, это здесь, за углом.
Она показала в сторону каменной пристройки с нарисованными людьми за столиками.
– Где можно оставить вещи? – спросила Ася.
– Где хотите. У нас тут совершенно безопасно. Снаружи везде камеры.
– А внутри?
– Внутри камер нет. Мы считаем, что это не этично.
– Понятно.
– Отдохните с дороги. Советую в кафе попробовать булочки. Их пекут прямо при вас. Очень вкусные!
Преподаватель улыбнулась и отправилась к вновь прибывшим конкурсантам. Подруги подошли к входу в здание. Их встретил охранник.
– Добрый день. Папки с портфолио? Подписаны? Давайте. Не волнуйтесь, после конкурса получите обратно. В целости и сохранности.
Подруги отдали свои рисунки и вернулись на площадку с атлантами. Мария Андреевна общалась с двумя запыхавшимися девушками, крепко сжимающими в руках папки.
– Не опоздали. Все в порядке. Вот анкеты. Заполните, пожалуйста. Папки с вашими произведениями – охраннику… – спокойно говорила Мария Андреевна, передавая растерянным девушкам листы с множеством строчек.
– Какая приятная эта преподаватель, – негромко произнесла Ася.
Сбоку раздался тихий голос:
– Это наша Маревна Андревна. – Из-за колонны вышла высокая девушка с короткой стрижкой. – Я – Маша.
– Ася.
– Милана.
– Я собралась в кафе. Пойдем вместе?
Подруги кивнули и последовали за новой знакомой. Все трое подошли к пристройке. Нарисованные на стене люди негромко разговаривали между собой, пили кофе и чай. Подливали себе напитки из изящных кофейников и чайников. Брали с бело-голубых блюдец сдобное печенье и круассаны.
Они поприветствовали абитуриентов и продолжили разговор. Словно не происходило ничего особенного – сказали вежливое «Добрый день» и вернулись к своему диалогу: «Вчера, у Настасьи Филипповны…»
Подруги с улыбкой переглянулись. Маша открыла резную деревянную дверь и пропустила новых знакомых вперед. Запахло свежей выпечкой и абрикосовым вареньем.
Абитуриентки прошли к высокому прилавку и встали в очередь из желающих выпить кофе и съесть горячую булочку. Осмотрелись. На стенах был нарисован сад с кустами сирени и едва заметными в траве тропинками. На заднем плане виднелись клумбы с разноцветными астрами и гладиолусами. Потолок и верхняя часть стен были закрашены нежно-голубым цветом. По изображенному небу медленно плыли белые облачка. В дальней стороне сада прогуливались девушки в длинных закрытых платьях и шляпках с лентами. Одна держала ажурный кремовый зонтик, на руках другой сидел маленький светло-коричневый пудель, который тявкал, если кто-то из посетителей кафе подходил слишком близко.
– Смотрите, – удивленно прошептала Ася. – Как живые!
– Здесь такого много, – улыбнулась Маша.
– Похоже, они еще и разговаривают между собой, – заметила Милана. – Интересно, о чем?
Ася еще немного понаблюдала за нарисованными девушками и спросила:
– Маша, а ты не знаешь, зачем забрали наши рисунки?
– Сделают каждому абитуриенту портфолио на сайте академии.
– А как же те, кто не пройдет?
– Можно поступить на следующий год. Ну типа отточить мастерство и попробовать еще раз.
– А я слышала, что это дар.
– Да-да. Но не лишать же надежды творческого человека, – Маша подмигнула.
– Интересно, а были такие, что поступали через год?
– Большая редкость. Но портфолио можно воспользоваться, если захочешь поступать в другие художественные школы. На сайте академии будут отдельные файлы, где можно под своей фамилией найти картины и статус – принят или не принят. Они крутые портфолио делают. Для тех, кто поступил, – бесплатно, для остальных – за деньги.
– Но это же долго. Сколько сегодня народу пришло? До фига!
– У них есть небольшая типография. Нам Маревна Андревна рассказывала. Там все происходит очень быстро, насколько я знаю. Работают на профессиональном оборудовании. Загружают в сканер портфолио одного студента. У каждого не больше пяти картин, правильно? Ну вот…
– Девочки, заказывайте, наша очередь!
Устроившись с круассанами и капучино за круглым стеклянным столиком, Милана спросила новую знакомую:
– Ты издалека?
– Нет. Живу в Москве. Ходила на подготовительные курсы академии.
– Разве здесь есть подготовительные? – подруги переглянулись.
– В центре города – специальное отделение. Там проходят занятия рисованием, скульптурой и годовые курсы.
– Но… в этом отделении… ничего особенного не происходит?
– Нет. По сути, просто художественная школа. Но занятия ведут преподаватели академии. У меня было одно занятие в неделю. Вела Маревна Андревна. Она замечательный преподаватель. Всегда подскажет, как лучше сделать, поможет… Талантливая художница. И вообще, очень добрая и милая. Я никогда не думала о рисовании как о призвании, о профессии. Сначала, во втором классе, родители меня водили, потому что эта художка была рядом с домом. А потом я увлеклась, вернее, меня увлекла Маревна Андревна. Она мне и предложила пройти тестирование. А вы откуда?
– Мы из Калуги. Ходили там в художественную школу.
– Вместе?
– Мы все делаем вместе, – засмеялась Милана. – Сидели с первого класса за одной партой. Живем в одном подъезде. Я на третьем этаже, Ася – на первом. Вместе учились, вместе рисовали. Теперь вместе приехали поступать.
– Вместе теперь переживаем, – вздохнула Ася.
– А тут переживать нечего. Как говорит наша Маревна Андревна, либо это есть, либо этого нет.
– Очень хотелось бы, чтобы было. – Милана насыпала в капучино сахар.
«К тому же нам обеим просто необходимо свалить из дома, – добавила про себя Ася, – и если не получится сюда, то придется идти туда, где есть общага. Баллы у нас высокие. Может, даже будет выбор. Лишь бы не возвращаться домой».
– А я не знаю. Мне как-то все равно. Получится – хорошо, нет – поступлю еще куда-нибудь. У меня родители – преподаватели в МГУ. Могу туда податься.
– Для нас это самая большая мечта и главная цель. Я не представляю свою жизнь без мольберта и красок, – чуть нахмурилась Ася и вытащила звякнувший мобильник.
– И моя любимая вещь – этюдник, – весело сообщила Милана. – Как найдем красивое место – зависаем рисовать. Родичи потом орут, ругаются, думают, мы гуляем с парнями, тусуемся, курим и бухаем. А мы рисуем. Представляешь?
– Да… У нас на подготовительных был один мальчик, Мирон Сомов. Очень симпатичный. Высокий блондин с зелеными глазами. Все девчонки за ним бегали. А он, вот как вы… Уйдет куда-нибудь с этюдником и сидит, рисует. Маревна Андревна говорила, что у него точно есть талант.
– А он сейчас здесь? – поинтересовалась Милана.
– Наверняка. Сидит где-нибудь в укромном месте и делает наброски. – Маша огляделась. – Да вон он, – она кивнула в сторону самого дальнего столика у окна. – Как обычно, сидит один. Что-то рисует в блокноте.
Милана украдкой посмотрела на Мирона.
– Какой красавчик.
– Ага. – Маша допила кофе. – Говорили, что у него есть подружка, которая уехала учиться в Лондон. Вот он типа и страдает.
– Ничего, такие, как он, долго не переживают, – ухмыльнулась Милана. – Найдет себе новую…
– Я возьму еще круассан. Уж очень вкусно, – сказала Маша и ушла к прилавку.
Ася оторвалась от мобильника и, тяжело вздохнув, убрала его в карман.
– Моя мама написала, что я уехала и не убрала свои этюды, – тихо проговорила она, поймав вопросительный взгляд Миланы. – Обматерила меня и сообщила, что порвала и выбросила все мои работы.
Милана покачала головой.
– Все. Забудь. Ты оставила ту свою жизнь в прошлом. Теперь все будет по-другому.
– Если мы поступим…
Вернулась Маша и присела за столик. Ася отодвинула свою пустую чашку и озабоченно спросила:
– А ты, случайно, не знаешь, сколько человек могут отобрать?
– В прошлом году было около трехсот претендентов. Взяли пятнадцать человек.
– Там столько народу…
– Вы не переживайте. Дело не в количестве. Если есть этот… ну талант… возьмут хоть всех, – засмеялась Маша и взяла круассан. – Только так не бывает.
– Я слышала, что многие сюда пытаются поступить из-за хороших условий?
– Есть такое. Одна стипендия чего стоит! Можно сразу новый айфон купить.
– Откуда у академии столько денег?
– Ой, девочки, вы не представляете, сколько народу хотят приобрести живые картины! Нарисовать такую можно только здесь, в этом здании, но потом она продолжает оживать и за стенами академии. За ними очередь! Причем не на один месяц вперед. Представляешь, какой-нибудь олигарх заказывает портрет, вешает себе в комнату и советуется сам с собой!
Милана и Ася засмеялись.
– Или неуверенный человек покупает картину с Наполеоном, и тот ему говорит каждое утро: «Если ты хочешь добиться цели, нужно каждый день хотя бы немножко к ней продвигаться», «Невозможно – слово из словаря глупцов». – Маша хлебнула кофе. – Часто приобретают картины с пейзажами. Шум деревьев, журчание воды – типа успокаивает. Опять же картины с котейками, песелями, лошадьми, львами и прочей живностью. Приходишь на кухню, а там котик мяукает. Или из спальни доносится львиный рык.
– А если надо как-то успокоить нарисованных животных?
– Пожалуйста! Отверни картину к стене, и все.
– Прикольно.
– Ага. У нас в студии Маревна Андревна повесила свою работу с девушкой в красном кабриолете. Так вот, когда кто-то отвлекался или мешал другим сосредоточиться, эта девушка делала недовольное лицо и бибикала.
– Ха-ха.
– Картины студентов продают? – Милана сделала глоток капучино.
– И картины преподавателей тоже.
– А нельзя себе оставить? Или самой продать? Или подарить?
– Все картины, нарисованные в этом здании, сдаются в галерею. Пока здесь учишься или работаешь, их реализует академия.
– Но это как-то несправедливо.
– Дело в том, что… Как бы это сказать… – Маша оглянулась и понизила голос: – Не все картины хорошо себя ведут.
– Как это?! – удивленно воскликнули подруги.
– Тише, – шикнула Маша. – А так. Бывает, что какой-нибудь портрет начинает ругаться матом. Или показывать неприличные жесты. В пейзажах опадает листва, а в натюрмортах портятся продукты, которые на них нарисованы. Иногда даже начинают вонять! А бывало, нам Маревна Андревна как-то по секрету рассказала, что студент нарочно нарисует какую-нибудь гадость. Не буду вдаваться в подробности… Поэтому все картины сначала помещают в галерею. Там они находятся в карантине, на испытательном сроке, так сказать. И только потом могут быть выставлены на продажу или выданы художнику. Короче, это все ради безопасности.