Хозяйка лесной усадьбы, или Отвергнутая жена дракона

– Да уж, Изабелла, – покачала головой наставница, поднося к губам мундштук.

Дым со сладким привкусом конфет сизыми волнами распространялся по комнате.

– Через несколько дней после нашей ночи был окончательный суд над папой. Обвинение сменило прокурора, но я знала, что Ричард всё равно там всё контролирует. Он выдвинул против моего отца обвинения по полной! Наша ночь ничего для него не значила, он не помог моей семье. Папу посадили, а мама с сестрами покинула столицу.

– Да, не с тем человеком ты решила договориться, – проговорила наставница, медленно выпуская новую порцию дыма. – Верховный прокурор Сотеран истинный слуга правосудия. Ветеран войны с демонами, защитник правды. Удивительно, что он не посадил тебя за попытку его подкупить! – Элеонора приподняла тонкие изящные брови.

– Да, он очень разозлился, – я встала с кресла и зашагала по комнате. В душе всё горело, хотелось движения. – Но, как видите, не посадил. Ричард попросил, чтобы я не скомпрометировала себя и просто была достойной женой, тогда всё будет хорошо. Со временем. Но сегодня, леди Элеонора, меня ужаснейшим образом подставили!!!

7

Я рассказала леди Элеоноре, что прямо сейчас мой муж допрашивает конюха у себя в кабинете. Наставница, не раздумывая, достала из сумки круглый артефакт и поставила на стол, бросая заклинание рукой в чёрной бархатной перчатке.

Гладкая поверхность артефакта покрылась рябью и показала изображение кабинета мужа.

Ричард сидел за столом, взъерошенный, в рубашке с расстёгнутыми верхними пуговицами и закатанными рукавами и растирал костяшки пальцев. Перед ним стояла бутылка с янтарной жидкостью и опустошённая рюмка.

Напротив сидел конюх, вытирая серой тряпкой разбитый нос. Похоже, прокурор ударил его, и только теперь приступил к допросу.

– Это артефакт правды, – Ричард кивнул на бесцветный кристалл на столе. – Если солжёшь, он загорится красным. Правду скажешь – зелёным. Бояться тебе уже нечего. Я тебя в любом случае закопаю за то, что ты с ней рядом лежал. Было у тебя что-нибудь с моей женой? Отвечай!

Сотеран ударил ладонью по столу, и рюмка с бутылкой зазвенели. Моё сердце больно ударилось о рёбра.

Да, артефакт правды – это то, что покончит с вопиющим недоразумением! Сейчас супруг убедится, что ничего с конюхом у нас не было. Главное, чтобы за всем этим заговором не стоял сам прокурор.

Я с силой сжала кулаки, уперевшись взглядом в изображение на артефакте.

– Не убивайте, ваша светлость! Только не убивайте! Я не виноват, это всё она, ваша дражайшая супруга!

– Руку на артефакт положи и говори! – прошипел Ричард.

– Так это… Сама она пришла на конюшню… забралась ко мне на лежанку… вина дала выпить, а потом… юбку задрала. Ну, что я мог поделать, ваша светлость?! Она сама! Да, сознаюсь, всё у меня с ней было, – проскрежетал конюх и прикрылся рукой от возможных ударов.

Артефакт, на котором лежали его грязные пальцы, загорелся зелёным свечением. Правду, значит, сказал.

Господи, мне конец!

Но как же так?

Сердце облилось горячей кровью и заколотилось, как у пойманной в клетку птицы. Я перевела ошеломлённый взгляд на леди Элеонору и резко помотала головой:

– Нет, ничего не было, клянусь вам! Я легла отдохнуть после обеда в своей комнате, а очнулась на сеновале! Я подозреваю, что мой муж подсунул другой артефакт, вместо артефакта правды, и что он сам за всем этим стоит!

– Уведите! – приказал Ричард.

И как только конюха вывели под мышки, Сотеран взялся за бутылку.

– Проклятие! Я даже не могу вызвать его на дуэль, потому что он – конюх, а я герцог! Убил бы! – выругался супруг, опрокидывая в рот рюмку.

– Дуэль – слишком много чести для мерзавца. Отпусти его, братец, слышал же она сама его соблазнила. Ты ему и так нос разбил и работы лишил, его никто не примет после скандала, – отозвался брат мужа. – Лучше жену свою как следует накажи!

Ричард бросил на брата полыхающий взгляд, наполняя новую рюмку.

Брат подошёл к столу и сел на место конюха.

– Вообще не понимаю, как ты мог привести в дом эту ш… – он прикусил губу и поправился: – преступницу, нищебродку без приданого! Отказаться от брака с Младшей принцессой! После столь мерзкого поступка твоей жёнушки, не понимаю, почему она ещё в доме! Развод, монастырь, запечатывание магии – всё по процедуре для изменниц.

– За измену я отрежу ей уши, как в древние времена! – стиснул зубы Ричард. – Но только если она и вправду это сделала!

– Конечно, сделала, ты ведь слышал! – воскликнул братец.

Сотеран опустошил залпом ещё одну рюмку и ударил кулаком по столу.

Грудную клетку разрывало от боли. Сердце в клочья. Неужели Ричард способен отрезать женщине уши?!

– Магию Изабеллы Готфрид только что запечатал – он доложил мне, – проговорил низким голосом Сотеран. – Сразу нужно было запечатать и не церемониться, после того, как печать сорвал. Невозможно понять, что у этой женщины на уме! Она всё время лжёт. Обложилась книгами по магии, изучает, как ей дар развивать. Может, вычитала, что больше половых связей усиливают способности – я где-то слышал такую ересь. Зараза! Допрошу её. Приведите сюда мою жену! – рявкнул Ричард, уперевшись широкими ладонями в столешницу.

Глаза его потемнели и налились гневом.

По коже пронеслись колючие мурашки от волнения перед скорым разговором с яростным мужем.

Изображение на артефакте погасло, и я встретилась с изумлённым взглядом леди Элеоноры. Лицо её было белое, как снег.

– Он сказал, твоя печать была сорвана? – проговорила наставница, отложила мундштук и придвинулась ко мне ближе. – А теперь? Теперь твой дар снова запечатан, как сказал Сотеран?

В этот момент я почувствовала себя маленькой провинившейся девочкой в кабинете директрисы, и виновато опустила глаза.

Наставница стянула бархатную перчатку, взяла меня за руку, помолчала немного, сосредоточенно ощупывая, а затем посмотрела на меня так, будто небеса вот-вот разверзнутся и наступит конец света.

– Изабелла, что же ты сразу не сказала мне про печать!

– Я не успела!

– Что значит, не успела?! Иза! Это самое важное для тебя! Тебе грозит невероятная опасность, когда он узнает, что у тебя за дар!

Дверь с грохотом ударилась о стену, и на пороге…

8

На пороге появились стражники с суровыми лицами.

Пушистик жалобно заскулил, ложась на ковёр у моих ног. Пёс не хотел никого подпускать, но ничего не мог поделать против воли хозяина: прокурор вызвал меня к себе на допрос.

Мы с Элеонорой переглянулись. На женщине не было лица. Я никогда прежде не видела магиню столь напуганной и бледной.

Какая опасность мне грозит? Я должна расспросить её о своём даре!

– Идёмте с нами, леди Изабелла! – приказал стражник.

– Дайте нам минуту! – грозно проговорила наставница. – Мне нужно договорить с леди Изабеллой.

– Не положено, леди! Его светлость ждёт. Идёт разбирательство. Идёмте, леди Изабелла!

Меня обступили со всех сторон и уже собирались тащить силой. Но я гордо поднялась, расправив подол нежно-голубого платья, и пошла сама.

– Что ж, идёмте! – сказала я и обернулась к наставнице через плечо: – Леди Элеонора, я надеюсь, нам дадут поговорить после.

Очень надеюсь, что обезумевший от гнева муж не разорвёт меня на части прямо в кабинете.

Я вышла в коридор, а там уже собралась толпа. Герцогиня-мать окатила меня презренным высокомерным взглядом, кухарка брезгливо поморщилась, служанки – и те скривили лица. Все ненавидят меня и желают, чтобы меня поскорее выгнали. Непременно с позором.

Меня вели словно на казнь, и толпа тешилась развлечением. Я собрала всю силу воли, чтобы держаться и не показывать, что мне страшно. Я знала, что отлично выгляжу – на мне идеально сидящее дорогое платье, я умна и красива – на зависть многим из собравшихся. У них нет права ни в чём обвинять меня! Я ещё докажу им всем, что я многого стою.

Передо мной открыли дверь кабинета, и я, затаив дыхание, шагнула внутрь. Колени задрожали.

Стоял полумрак, в воздухе сгустился запах нагоревших свечей и крепкого спиртного. Прокурор сидел за большим столом с чёрными от гнева глазами, а напротив него – ненавидящий меня его младший братец Эндрю Сотеран.

Сразу стало ясно, что в такой атмосфере справедливого суда не будет, меня обвинят во всех грехах на свете и признают виновной по всем статьям. Но я готова сражаться за свою честь. Сейчас я всё ему выскажу! За весь этот разыгранный цирк, который, возможно, муж сам и устроил!

– Все вон! – мрачно приказал прокурор.

Стражи покинули кабинет.

– Все, я сказал, – повторил Ричард, поглядев на брата.

Тот недовольно скривил лицо, окатил меня презрительным взглядом и вышёл, хлопнув дверью.

Я осталась стоять перед прокурором, пожирающим меня бездонной тьмой своего взгляда. Дыхание замерло. Руки похолодели, и даже пальцы на ногах поджались. Вся моя решительность мгновенно куда-то испарилась.

– Это артефакт правды, Изабелла, – Ричард кивнул на бесцветный камень на столе.

Бутылки и рюмок на нём уже не было. Не было ничего, кроме кристалла на серебряной подставке.

– Присядь и сделай признание, ты была близка с конюхом? – проскрежетал стальным голосом Сотеран, пронзая меня взглядом.

Мужчина, страшный и опасный. И очень-очень сильный. Мне кажется, если артефакт покажет, что я лгу, то мне тут же свернут тонкую шейку, несмотря на противозаконность убийств в королевстве.

Я присела на стул и опустила дрожащую ладонь на бесцветный кристалл. Я не хотела показывать мужу, что меня трясёт от страха, но предательская рука сама ему всё выдала.

– Сегодня после обеда я прилегла отдохнуть в своей комнате, – проговорила я сдавленным голосом, не сводя глаз с артефакта. – Я заснула, хотя обычно днём не сплю. Возможно, мне что-то подсыпали в еду. Проснулась, когда ты меня тряс за плечи в конюшне и обвинял в измене. Я не была с конюхом, Ричард. Думаю, меня опоили и перенесли на сеновал.

Я подняла гордый взгляд, поглядев в глаза мужу. В тьме его взгляда плясали огненные костры. Чувствовала, он очень хотел верить мне, но опасался разрешить себе такую блажь.

Кристалл засветился, и мы оба опустили на него взгляд.

9

Артефакт загорелся зелёным свечением, и сердце взорвалось от облегчения. Я доказала, что говорю правду!

Сотеран медленно обвёл взглядом кристалл, на котором всё ещё покоились мои пальцы, и накрыл мою руку горячей ладонью. Поднял глаза и в тот же миг бросился ко мне через стол.

Не знаю, каким образом, но я оказалась прижата к поверхности стола, а муж навалился сверху, нетерпеливо борясь с моими пышными юбками.

Моё тело предательски задрожало от прикосновений любимого мужчины. Я всё ещё слишком хорошо помнила его объятия. На коже до сих пор горели его нежные поцелуи, а внутри прокатывались искры фейерверка чувств, которые он мне подарил в ту нашу единственную ночь – он довёл меня до экстаза трижды и был так бережен, что больно совсем не было!

В памяти воскрес момент изумительного восторга, когда я сказала Ричарду, что магии у меня нет, но он всё равно надел мне на палец родовое кольцо. Я тогда расплакалась.

– Мы можем забыть об этой ночи, я не прошу тебя жениться на мне, – сказала я тогда, смущаясь своего запечатанного дара.

– Ты сможешь забыть? Счастливая! А я вот не смогу! Я уже год другой женщины для себя не вижу! Мне нужна только ты, Изабелла. – Ричард поцеловал нежно кончики пальцев, и у меня в животе затрепетали бабочки.

– Проклятие, Иза! – зарычал Сотеран, кусая и тут же зацеловывая мою шею в страстном порыве. – Кому мне верить?! Конюх утверждает, что был с тобой! Артефакт его слова тоже подтвердил!

– Ты должен верить мне! Мне! Ты ещё спрашиваешь?! – выпалила я, отчаянно ударяя его в грудь.

– Я во всём разберусь, ещё семью допросить нужно, – Ричард обнял меня, как самое драгоценное сокровище, и поцеловал в губы. Сладко, влажно, горячо. – Господи, я схожу по тебе с ума, – простонал тихо, проталкиваясь внутрь языком.

Я потеряла бдительность, задрожав в объятиях мужа, позволила целовать себя, поддаваясь томительному предвкушению большего. Тело хотело отдаться прокурору вопреки воле.

Но я тут же опомнилась.

– Не трогай меня, Ричард! Нет! Я всё ещё злюсь на тебя из-за отца!

– Ты злишься?! – Сотеран сжал затянутое в чулок бедро, до которого таки сумел добраться. Пьянящее волнение прокатилась по венам. – Ты хотела использовать меня. Неужели ты думала, что меня можно подкупить, Изабелла?!

Муж прожёг меня жгучей тьмой взгляда, и я замерла от страха. Любовное волнение в крови сменилось ядовитой горечью и обидой.

– А ты неужели думаешь, что я буду с тобой спать после того, как твоё обвинение отправило моего отца в тюрьму, мою семья лишили графского титула и отняли всё имущество до последних панталонов!

– А что ты хотела? Чтобы я скрыл от суда факты, доказывающие вину твоего отца? Так не будет, Иза! Виновный должен нести наказание, иначе не будет никакого государства, будут разврат и беззаконие! А я хочу, чтобы мои дети жили в светлом мире, – Сотеран толкнулся горячим пахом в мои бёдра, я ощутила его твёрдое желание, и снова по телу прокатилась волнующая дрожь.

Он начал целовать в губы, страстно, горячо, с безумным голодом. Вокруг заискрился яркими вспышками воздух, и магический источник внутри меня ощутил прилив сил, как во время нашей близости. Снова охватило желание, вопреки разуму, и я запустила пальцы в тугие тёмные локоны мужа.

Нас всегда друг к другу безумно тянуло: с первой минуты, с первой встречи. И закономерным оказалось то, что мы сдались под напором чувств и оказались в постели две недели назад, когда преграды в виде моего мнимого мужа больше не стало. Но больше я не могла позволить себе слабость, тем более с мужчиной, который, возможно сам стоит за моей подставой… Вдруг, он решил, что поспешил с женитьбой?

Я оттолкнула Сотерана и потянулась за артефактом правды.

– А теперь твоя очередь, – сказала я, переводя дыхание после поцелуев и тыча в кристалл. – Ответь на вопрос, Ричард: ты хотел избавиться от меня?

– Что ты несёшь, Изабелла? Ты мне допрос устраиваешь во время моего собственного допроса?! – прорычал он. – Что ты себе позволяешь, девочка?!

– Кто обнаружил нас с конюхом? Кто всех созвал? Может, это и есть преступник? – проговорила я. – У меня из шкафа пропало платье, а на горле следы удушения, – я расстегнула крючки на платье, показывая шею и ключицы. – Смотри! Меня хотели задушить!

Сотеран положил ладонь на моё горло и ласково погладил. От тепла мужских пальцев невольно пробежала сладкая дрожь. Дыхание снова замерло.

– Не сама ли ты их себе поставила, пока была в своей комнате, чтобы выгородить себя? – хмыкнул он. – Ты ведь лжёшь мне с первого дня нашей встречи.

Это опять он мне мнимого мужа припоминает.

Я сжала зубы от негодования и скинула его руку.

– Трогать меня не надо! Просто ответь, Ричард, это простой вопрос, – я кивнула на артефакт. – Я хочу знать, причастен ли ты к этой вопиющей подставе?!

– Я?! Причастен?! Р-р… Пошла вон! – Сотеран со злости ударил ладонью по столу, артефакт зазвенел и подпрыгнул.

Ненавижу! Я ещё покажу ему. Ух, обязательно покажу!

Я подобрала юбки и выбежала из кабинета, налетев на леди Элеонору, стоявшую за дверью. Стражники двинулись за мной следом, чтобы вернуть назад, но на пороге кабинета появился прокурор и жестом приказал не преследовать меня.

– Мы должны поговорить наедине, – шёпотом проговорила леди Элеонора, бросая испуганный взгляд на Сотерана.

Я взяла наставницу за руку и повела в свои покои.

– Изабелла, твою магию нужно немедленно запечатать, она очень опасна! – тихо прошипела магиня, когда мы оказались в комнате.

– Что у меня за магия? Я уже поняла, что это вовсе не бытовой дар! – прорычала я шёпотом. – Я менталист, да? Мне удалось внушить магистру Готфриду, чтобы не накладывал печать. Вы скрывали от меня мою магию долгие годы! А ещё прикидывались наставницей!

– Спокойно, Изабелла! Да, у тебя ментальная магия. Я посчитала, что лучшим для тебя будет запечатать дар и никому об этом не говорить, потому что магов-менталистов либо обязывают служить высшим правителям, запрещая напрочь иметь семью и друзей – это только в случае, если магу безоговорочно доверяют. В противном случае его убивают! Твой отец преступник, угадай какая участь тебя теперь ждёт, если всё откроется?! – Элеонора повысила голос. – Ты должна немедленно запечатать дар и никому никогда не раскрывать, что у тебя была за магия, потому что это огромная власть, которой хотят обладать многие, – ты можешь управлять людьми, животными и даже артефактами!

Дверь комнаты открылась и на пороге показался верховный прокурор с ошеломлённым, перекошенным от гнева лицом.

Кажется, он всё слышал.

10

– Я хотел с вами поздороваться, а вы убежали. Как нехорошо, леди Элеонора, – развёл руками Сотеран, по-хозяйски проходя в комнату.

Но смотрел он не на мою наставницу, а на меня. Смотрел так, что ноги подгибались, и сердце готово было пробить дыру в грудной клетке.

– Значит, ты всё же обманула меня, Изабелла. Заставила артефакт солгать, – цокнул прокурор, покачав головой. – У тебя получилось, я поверил.

– Я не лгала!

– То, что дар твой не запечатали, разве не лгала?! А про то, что замужем была – тоже? Больше я не верю тебе! – развёл руками супруг. – Ты провела Готфрида, и хотела провести меня, но не вышло.

Глаза герцога полыхали гневом. Воздух заискрился от источаемой ярости, и, казалось, сейчас произойдёт взрыв.

– Лорд Сотеран, – леди Элеонора встала между нами и похлопала прокурора по груди, желая успокоить его. – Давайте обсудим ситуацию без нервов и найдём решение.

– Я не пыталась провести тебя! – произнесла я, глядя в глаза мужа. – Заклинание у меня один единственный раз получилось – и как раз лорд Готфрид подвернулся.

– Молчи, Изабелла! Не зли меня сильнее. И только попробуй ещё выкинуть что-нибудь, – герцог надвигался на меня, как скала. – Ты подчинила себе волю другого человека – это уголовное преступление! Ты нарушила закон! Я должен арестовать тебя!

– Лорд Сотеран! – снова встряла наставница. – Леди Изабелла ваша супруга, нужно заблокировать её дар и не выносить этот разговор за пределы комнаты! Иначе скандал разрастётся ещё больший.

– Особенно для вас! – прогремел Сотеран. Я вздрогнула от его яростного голоса и затаила дыхание. – Вы скрыли дар Изабеллы! Вы, сестра королевы, как вы могли?!

– Ради её же блага! Я пожалела девочку. Моя вина, я признаю и готова ответить. Но ещё вот что вам скажу. Печать-то вы сорвали. Снятие печати незаконно да и невозможно ни одним разрешённым заклинанием.

– Я, значит, виноват? – поморщился Сотеран. – Перед вами я оправдываться не намерен, леди Элеонора. Смотрите лучше за собой.

Я молчала, кусая губы, и даже не дышала, глядя на спор прокурора и магини. Почему печать сорвалась во время брачной ночи стало очень интересно. Намеренно Ричард точно ничего не делал. Я что-то читала в своих книгах про истинную связь пары, когда рушатся все наложенные заклинания, но плохо помню. Тогда это показалось совершенно не важным, ведь истинные пары в наше время удивительная редкость. Но на всякий случай нужно перечитать.

– Я сейчас не о себе думаю! – воскликнула наставница. – Давайте подумаем об Изабелле! Если вы раскроете то, что она менталист, её приговорят к казни. Не делайте этого! Давайте решим всё тихо?

– Запечатайте её дар немедленно! А дальше я решу, что делать с этой притворщицей, обманщицей и изменницей! – процедил с отвращением Сотеран, переведя на меня полыхающий гневом взгляд.

Я вздрогнула. Поняла, что нахожусь в ловушке. Меня совершенно точно лишат магии, а потом, может быть, и казнят, ведь его светлость невозможно честный прокурор, не пожалеет даже жену!

Оправдаться за конюха после того, как Сотеран обнаружил, что моя магия может управлять людьми и артефактами, тоже не получится! Он мне никогда не поверит!

Никогда…

– Не кричи на меня, – проговорила я, сглатывая ком в горле.

Горячим потоком магия сама хлынула в магические каналы, просясь наружу. Мои слова словно обрели мощь, и я почувствовала, что сказанное мной далее будет непоколебимым приказом. А раз уж меня и так записали в преступницы, то терять уже нечего. Буду пользоваться своим даром и спасаться.

– Замри, Ричард, – повелела я. – И ничего больше не говори!

Сотеран хотел что-то возразить, но так и застыл в яростной позе. И я выпалила ему в лицо:

– И не препятствуй мне, я сейчас же ухожу из этого дома!

11

Я бросилась к двери, но в последний момент тормознула. Нужно же вещи собрать!

– Изабелла! – воскликнула леди Элеонора. – Что ты делаешь? Ты лишила воли целого прокурора! Теперь тебя точно не пощадят!

– Меня и без того никто щадить не собирался. Он думает, я ему изменила. Он отрежет мне уши и искупает в позоре! Поэтому я сбегаю. И не мешайте мне, а то тоже велю вам стоять статуей! – проговорила я.

– Не надо, не надо, – попятилась Элеонора.

Я решительно раскрыла шкаф. Платья бы забрать, уж больно хороши – Ричард не жалел денег – но как унести? Никак. Они же большие, объёмные – это нужно носильщика брать, но в таком разе далеко не убежишь. Придётся оставить дорогую сердцу красоту. А вот бельё точно нужно забрать. Но нет ни чемодана, ни сумки. О! Возьму наволочку и положу всё в неё, как в мешок!

Нужно действовать быстро: не знаю, как долго магия будет действовать ни Ричарда.

– Изабелла, детка, но, сбегая, ты ведь сделаешь только хуже! Власти вмиг разыщут тебя, – проговорила леди Элеонора.

Осторожно приблизилась и, убедившись, что я не собираюсь пользоваться против неё магией, мягко взялась за подушку, которую я пыталась вытряхнуть из наволочки.

– Меня уже записали в преступницы, обманщицы и изменницы – вы же слышали! Куда уж хуже?!

– Останься, мы что-нибудь придумаем. Иначе тебя могут убить, когда будут ловить, как опасную преступницу!

– Лучше умереть, чем пережить лишение магии и развод! Я не виновата!

Я не уверена, что вообще переживу сегодняшний день. В один миг стать отверженной женой человека, которого я считала любовью всей своей жизни! Даже то, что он оказался слишком честным прокурором и не помог моему отцу, я готова была простить. Однажды. Скоро. Со временем. Пообижалась бы и остыла, когда жизнь мамы с сёстрами наладилась бы. Но сегодня Ричард назвал меня изменницей и обманщицей!

Слёзы брызнули из глаз.

Как же больно, когда от тебя отказывается любимый человек. Вся вера в мир рушится, и земля уходит из-под ног.

– Изабелла, деточка, ты плачешь, иди ко мне! – ласково проговорила наставница, распахивая объятия.

Я вывернулась.

– А вы всё время мне врали! – воскликнула я. – С самого детства! Как вы могли?! Я же вам больше всех доверяла! И не трогайте меня!

Вырвав у Элеоноры наволочку, я снова метнулась к шкафу и начала складывать в неё панталоны, чулки и ночные сорочки. Очень быстро, без разбору. Затем, скользнув взглядом по стоявшему без движения разгневанному Сотерану, я подбежала к столу, закинула в наволочку записную книжку, а из туалетного столика вывалила драгоценности и кремы.

Всё хорошо, но нужны наличные деньги, чтобы нанять экипаж! Золотой подвеской не расплатишься – дороговато будет, да и вычислят сразу!

– Изабелла, ну куда же ты пойдёшь?!

– Пока не знаю.

Я понятия не имею, куда бежать! У знакомых или у мамы меня будут искать в первую очередь. На постоялых дворах и в гостиницах – во вторую. Значит, нужно заграницу! Ближайший приграничный город – Лёвинсбро, всего ночь в дороге, туда и поеду! Главное, успеть пересечь границу до того, как прокурор спустит гончих в погоню.

– Изабелла, я лишь хотела тебя уберечь, а получается, что сломала твою жизнь. Прости меня! – продолжала причитать леди Элеонора.

– Чтобы сохранить мне жизнь, лучше помогите мне сбежать!

– Но как тебе помочь?!

– Займите мне денег.

– У меня только несколько монет, – наставница высыпала кошелёк в ладонь, – и чековая книжка. Я не пользуюсь наличными.

Я подошла и сгребла монеты в свою дамскую сумочку.

– Спасибо.

Потом подошла к мужу, остановившись напротив. Легкие наполнил тонкий аромат знакомой туалетной воды, терпкой с нотками табака и хвои. Ещё в клубе я всегда узнавала Ричарда по запаху, ставшему самым близким и любимым. Но теперь этот мужчина отрёкся от меня. Глаза заволокло пеленой слёз, я всхлипнула и вытерла ресницы.

Встала на мысочки, приблизив лицо к мужу.

– Однажды, Ричард, ты узнаешь правду, что я не изменяла тебе, но будет слишком поздно, – произнесла я сдавленным голосом. – А теперь приказываю: забудь всё, что видел здесь и слышал! Когда я уйду, пойдёшь в свой кабинет, напьёшься до беспамятства и ляжешь спать до самого утра!