Трагически прекрасная история Б. Барратт

Аделис

Трагически прекрасная история Б. Барратт

Пролог

Бен Бат стал вампиром относительно недавно, и всё благодаря случаю. После очередного концертного тура его гримёрку посетил мужчина и, представившись состоятельным фанатом, пригласил молодого человека на закрытое мероприятие. Где музыкант, собственно, и получил то самое судьбоносное предложение стать одним из детей ночи. Данный шаг он тщательно обдумывал около года и, всё же решившись на обращение, сразу же занял нейтралитет в отношении любых конфликтов между вампирами и оборотнями, продолжая вести привычный ему околочеловеческий образ жизни.

Однако, если я скажу вам, что это не более чем красивая легенда. Сказка, специально созданная для преданных и дотошных фанатов, да и попросту удобная отговорка для любого излишне заинтересованного любителя мистики. А вот настоящую историю вы вряд ли когда-либо услышали бы от самого Бенджамина. Ведь, как и любая другая человеческая судьба, его история была наполнена радостными и трагическими моментами, вспоминать о которых вампир, откровенно говоря, не любит. Да и само по себе имя Бенджамина А. Э. Барратт уже давно успело затеряться в анналах истории… Но, если вам всё же интересны события давно минувших дней, я с удовольствием приоткрою для вас эту мрачную завесу, хранящую множество тайн как смертного, так и бессмертного прошлого того, кто стал широко известен как Бен Бат.

И с вашего позволения, дорогой друг, я пропущу ту часть истории, где в герцогском доме у молодых супругов ровно через год после пышной свадьбы, захватившей на долгое время умы всего высшего общества, на свет появился столь желанный и даже необходимый наследник – Бенджамин Александр Эсмонд Барратт. Очаровательный светловолосый малыш с тонкими, изящными чертами лица, делающими его похожим на красавицу-мать, и притягательными золотисто-янтарными глазами, унаследованными от величественного отца. Упомяну лишь то, что с первого дня жизни мальчику, коему повезло родиться в состоятельной аристократической семье, пророчили исключительно светлое и крайне перспективное будущее. И надо признать, именно таким оно и было. Имея абсолютно всё, о чём многие могли лишь мечтать, юноша с годами продолжал множить свои достоинства, умело сводя к минимуму пороки, присущие тем, кто, как и он, был рожден с золотой ложкой во рту.

Теперь же, мой дорогой читатель, я умолкну, дав вам возможность самому лицезреть сию историю. Трепетно храня в душе надежду на наше с вами свидание в тот миг, когда будет казаться, что уже пришла пора прощаться…

Глава первая

Поправив свой излишне туго завязанный шейный платок, молодой человек достал из кармана жилетки небольшие серебряные часики на тонкой цепочке и, окинув беглым взглядом циферблат, он тяжело вздохнул. Сборы юной дебютантки, что по воле судьбы была одной из его милейших младших сестёр, серьезно затянулись, красноречиво демонстрируя молодому джентльмену то, сколь утомительным обещал стать для него сей светский сезон в качестве эскорта юной леди.

– Алекс, мой милый ангел, молю, скажи, что твоя сестра наконец готова. – Обращаясь к очаровательной девочке пяти полных лет, юноша опустился на одно колено, дабы оказаться на одном уровне с её светлыми, словно весенние льдинки, глазами, и с неприкрытой надеждой вглядывался в это поистине красивое личико.

Однако дитя в ответ лишь, поморщив свой изящный носик, произнесла.

– Увы, она в третий раз попросила служанку переделать ей причёску. И когда я засмеялась над этими огромными перьями, выпроводила меня за дверь, со словами, что, если мы и дальше будем её торопить, она предстанет перед королевой как последняя оборванка.

– Ох, видится мне, что такими темпами Диана и вовсе может пропустить свой долгожданный дебют.

Обеспокоенно высказалась герцогиня, закованная в белоснежное шёлковое платье, излишне скромное для её высокого положения, но выгодно подчеркивающее внешнюю, как будто не тронутую временем красоту уже не столь молодой женщины. При этом, продолжая нервно прокручивать инкрустированный жёлтыми сапфирами браслет на правом запястье, что был подарен ей мужем в столь далекий период невинных ухаживаний, Вивиен Барратт, не находя себе места в собственной гостиной, как заведённая мерила шагами пространство комнаты.

И надо признать, что волноваться действительно стоило. Всё же дебют юной леди в светском обществе непременно сопровождался колоссальными денежными тратами и нервным истощением для всех причастных. Отныне каждое движение, слово и даже мимолетный взгляд, неосмотрительно брошенный дебютанткой, мог как приумножить, так и растоптать честь и достоинство не только повинной девушки, но и всей семьи, представившей сию особу высшему обществу. Не говоря уже о том, что с момента дебюта начинался своеобразный обратный отсчёт для каждой леди, заявившей о себе на «ярмарке невест». И по истечению трёх неудачных сезонов участь той несчастной, что так и не сумеет заполучить заветного предложения о браке, была, откровенно говоря, незавидной. А позорное звание «старой девы», коим с младенчества пугали каждую девочку, было лишь малой частью тех испытаний, что уготованы для несостоявшейся невесты.

Особенное негодование это могло вызвать из-за разительного контраста с куда более фривольной и свободной жизнью джентльменов, скандальные подробности коей всегда оставались предметом гордости в мужских клубах и причиной для незатейливых пересудов среди великосветских матерей и заскучавших свах. Однако в силу того, как это было заведено в аристократическом обществе, многие благовоспитанные леди попросту не знали всех нюансов взаимоотношений с галантными кавалерами. И не задумывались о том, что, пока они представляли собой оплот невинности и благочестивой скуки, достопочтенные наследники фамилий и титулов ни на миг не отказывались от житейских, низменных радостей. Будь то азартные игры, плотские утехи, выпивка, долгие путешествия в поисках себя и смысла жизни или же редкая, но от этого не менее пошлая банальность вроде любви.

И не иначе как незнание подстрекало эти тепличные, хрупкие цветы, доселе не знавших жизни, буквально сгорать от нетерпения, предвкушая свой долгожданный дебют и скоропалительное замужество.

Поэтому даже ещё слишком юная для подобных мыслей Александра, чувствуя кожей общую нервозность и волнение, ласково обняв за шею всё ещё сидевшего на одном колене брата, прильнула своей нежной мягкой щечкой к его гладко выбритой, скуластой щеке.

– Когда настанет время моего дебюта, я обещаю, что буду самой красивой даже с этими глупыми перьями, и никому не придется так долго ждать и волноваться. Правда, правда…

Услышав от ребёнка столь очаровательное обещание, мать с сыном, обменявшись многозначительными взглядами, понятными только им двоим, уже не могли скрывать свои невероятно похожие улыбки, вызванные столь невинной искренностью маленькой девочки. А стоило в высоких потолках столичного поместья эхом раздаться твердому и властному голосу герцога Суонси, призывающего всех домочадцев непременно выйти к нему в просторный холл первого этажа, как всякие переживания и волнения одномоментно пропали. Превращая этот, казалось бы, нескончаемый день в куда более привычную рутину.

– Кажется, нам пора.

Умело подхватив на руки младшую сестру, Бенджамин в два шага смог преодолеть пространство комнаты и, распахнув створку двери, отделяющую гостиную от коридора, ведущего в холл, он галантно пропустил вперед свою мать.

– Только после вас и вашего шлейфа, мадам.

– Неужто ты пытаешься язвить, мой мальчик?

Двигаясь с грацией, что наделены разве что представители кошачьих, Вивиен Барратт величественно прошествовала мимо своих отпрысков.

– Ну что вы, как бы я посмел… – Игриво парировал юноша, расплывшись в довольной ухмылке, которую с легкостью смогла отразить на своём прелестном личике и пятилетняя Алекс.

– Ах, юноша, избавьте меня от этих хитроумных игр, я готова прощать подобное поведение лишь вашему отцу. И прошу тебя, не вздумай учить сестру подобным фокусам.

– Маман, всем ведь очевидно, что Алекс будет поразительно похожа на вас, а значит, непременно станет блистательной юной леди. И даже вырасти она последней грубиянкой, общество простит ей подобный грех за один взмах ресниц.

– По этой же причине и тебе, мой мальчик, прощается так много. Однако, я хочу напомнить, что этот мир коварен и жесток, особенно по отношению к женщинам. Даже если те красивы и имеют высокородное происхождение.

После этих слов молодой наследник интуитивно чуть крепче прижал сестру к себе, входя в широкое пространство холла, где их уже должен был ожидать глава семейства.

Чей рослый, широкоплечий силуэт, стремительно приближавшийся к пятидесяти годам, заложив руки за спину, в гордом одиночестве стоял у основания широкой мраморной лестницы, ведущей на второй этаж. И хотя назвать мужчину красавцем ни в пору юности, ни тем более сейчас, когда седина всё больше захватывала некогда каштановую шевелюру, а каждый новый день всё чётче очерчивал на лице всё новые и новые морщины, было, откровенно говоря, нельзя. Однако некий шарм вкупе с интеллектом и завораживающим взглядом янтарных глаз с лихвой компенсировали сей неудобный факт. Правда, как это нередко бывает в высшем обществе, более порочные и злые языки наверняка сказали бы, что не иначе как состояние и титул лучше всего прикрывали и прикрывают по сей день внешние несовершенства герцога Суонси, именуемого не иначе как Александр Фредерик Генри Барратт.

– А вот и вы…

– О, Алек! Заклинаю тебя, вразуми наконец свою старшую дочь! Экипаж уже час как был подан, а мы доселе и с места не сдвинулись!

– Неужели моя герцогиня не может совладать с ребёнком? – Кокетливо поинтересовался герцог с горящими при виде своей красавицы жены глазами. – Надо признаться, меня искренне забавляет тот факт, что стоит нашим отпрыскам тебя расстроить, как они в одночасье становятся исключительно моими детьми.

Миниатюрная, тонкая как струна и фантастически красивая герцогиня, в свойственной ей манере, уже хотела было возмутиться, как её дражайший муж вновь заговорил.

– Я уже уведомил нашу дебютантку, что мы отбываем через десять минут, и, если она всё же желает попасть во дворец, ей лучше спуститься к нам до обозначенного мною срока.

– Папа, а я правда не могу поехать с вами?

Искусно подражая манерам поведения своей матери, когда та старательно убеждала в чем-либо своего супруга, юная кокетка, мягко улыбнувшись, захлопала густыми, светлыми ресницами, заставляя свои серо-голубые глаза увлажниться, наполняясь слезами.

– И это я ещё учу её плохому… – Язвительно ответил Бенджамин, глядя на мать своими широко распахнутыми от изумления глазами.

Проигнорировав замечание своего единственного сына, герцог жестом подозвал подойти ближе няню младшей дочери.

– Милая моя Алекс, увы, но это действительно так. Детям не место на скучных приемах и утомительных балах.

– Тогда почему взрослые так часто посещают эти самые приемы и балы?

Девочка обиженно надула губы, а в её глазах теперь блестели настоящие слезы.

Тяжело вздохнув, герцог всё же попросил сына опустить девочку на пол. И после того, как няня малышки наконец оказалась рядом со своей подопечной, мужчина, стараясь говорить мягче обычного, произнес.

– Такова наша роль, аристократов, даже самый праздный бал кроет в себе нечто большее. На таких мероприятиях нередко вершатся судьбы и пишется история, моя милая. И готов поспорить, что, когда ты станешь старше, тебе будет уготована судьба быть настоящей звездой этого общества.

От этих слов губы молодого человека искривились в недовольной, свойственной лишь старшим братьям юных красавиц, подобии улыбки.

– К счастью, до этого ещё далеко. А теперь, будущая звезда, шагай в комнату, твои тетради и прописи уже небось пылью покрылись. И, готов поспорить далеко не звездной… – При этом тут же заботливо поправляя растрепавшиеся светлые локоны сестрёнки, Бенджамин тихо добавил. – Тебе ещё успеет наскучить весь этот великосветский балаган.

– Ах, поскорей бы…

В ответ юноша снисходительно усмехнулся.

– Не стоит торопить и без того стремительный бег времени, ведь то, к чему ты так стремишься, будет с тобой на протяжении всей взрослой жизни, а столь сладкий период детства более не повторится…Ступай, по возвращению я лично проверю твои тетради и надеюсь увидеть там аккуратные буквы.

– Простите, что заставила вас всех ждать!

С верхних ступеней лестницы послышался мелодичный девичий голос.

– Ди! Ты всё же решила почтить нас своим присутствием.

Смерив брата колким, раздраженным взглядом, девушка сказала.

– Неужели я поторопилась? Бенджи, тебе там снизу не кажется, что эти перчатки не подходят к платью? Наверное, стоит их всё же поменять…

– Не вздумай… То есть я хотел сказать… Они идеальны, ты идеальна.

Победоносно улыбнувшись в ответ на эти вымученные братом комплименты, юная леди практически пропела слова благодарности. И легкой поступью спустилась к родным. Пока лакей учтиво нёс за девушкой несуразно длинный шлейф её белоснежного, как и подобает дебютанткам, платья.

– Ну что ж, теперь все в сборе. Выдвигаемся. – Скомандовал герцог, галантно предложив свой локоть для опоры обожаемой супруге.

…

В нынешнем сезоне более сотни молодых леди из различных аристократических семей Соединённого Королевства намеревались дебютировать на ежегодном балу королевы Шарлотты. По этой причине шёлк, муслин, атлас и фатин всевозможных оттенков белого вместе с фамильными драгоценностями и страусиными перьями, украшающими причёски юных нимф, буквально захватили всё пространство, коим владели венценосные особы. И хотя звездой сего празднества, конечно же, была неподражаемая королева, в честь дня рождения которой всё и было устроено, всё же новые лица, представленные высшему обществу, были не менее интересны всем собравшимся. И надо признать, этот год был необычайно богат на прелестных юных леди, достигших своего брачного возраста.

– Мисс Камилла Ричмонд, в сопровождении достопочтенной графини Сент-Клер.

Громко объявил церемониймейстер, после чего двустворчатые двери, всё это время скрывающие дебютантку, медленно раскрылись, впуская девушку и сопровождающую её даму в переполненный и замерший в ожидании зал.

Теперь каждый шаг, локон волос, вдох, улыбка и, конечно же, реверанс юной дебютантки строго оценивались не только королевой, но и каждым из её приближенных. И да поможет Бог тем барышням, что сумеют вызвать даже крошечную искру недовольства у сильных мира сего.

– Главное – улыбайся, милая. А остальное уж как получится…

Тихо прошептала Вивиен Барратт на ухо дочери, после чего заняла предписанное этикетом место сопровождающей на шаг позади дебютирующей девушки.

– Всё хорошо, мама, я уверена в себе.

– Мисс Диана Барратт, в сопровождении матери, достопочтенной герцогини Суонси.

Снова раздался громкий голос церемониймейстера, и два лакея, отвечавшие за дверь зала, предупреждающе кивнули ожидавшей дебютантки и стоящей за её спиной женщине, после чего начали медленно открывать створки двери.

И стоило Диане только заметить скопление людей в зале, как всякая уверенность и смелость, коей ещё мгновение назад она без тени сомнения бравировала перед матерью, в одночасье улетучились. Под пристальным взглядом сотен пар глаз девушка попросту растерялась. А навязчивая мысль о главенствующем строгом взоре самой королевы заставляла её ноги и вовсе становиться ватными, а дыхание сбивчивым. Из-за чего первый шаг на пути к главной фигуре всего высшего общества получился несколько робким, неуверенным и зажатым.

Что, в свою очередь, конечно же, не осталось без внимания. И по дальним рядам столпившихся аристократов тут же начали разноситься язвительные шепотки. А шёпот, как известно, имеет поразительную способность быстро трансформироваться в настоящие раскаты грома.

Однако девушка знала наперед, что ничего нового, чего бы она сама себе не повторяла множество раз, в этих злоязычных шепотках представителями аристократии сказано не будет. Поэтому, покорно следуя совету матери, она всё же изобразила на своём лице приветливую улыбку и продолжила неспешное шествие к королеве и её свите.

– … но признаться, я ждала чего-то большего…

– …такая незаметная…

– Не повезло бедняжке…

Умело производя впечатление того, что совершенно не замечают следовавшие за ними тихие пересуды, мать и дочь наконец остановились перед венценосной особой. И, произнеся учтивое «Ваше Величество», обе склонились в глубоких, почтительных реверансах, ожидая королевского разрешения подняться.

Королева же, окинув строгим взглядом всех собравшихся, заставила тех одномоментно умолкнуть, и, выдержав драматическую паузу, она, сделав шаг навстречу к женщинам рода Барратт, довольно улыбнулась.

– Вы можете поднять.

И теперь, когда королева вновь могла лицезреть лица герцогини и её дочери, она с неожиданно искренней теплотой произнесла:

– Признаться, я очарована вашей стойкостью, мисс Барратт, далеко не каждая леди может столь стоически выдерживать давление общества. Однако, быть может, королевская протекция сумеет скрасить для вас сей неприятный факт…

– Ваше Величество…Это…Я…

– Слова здесь излишни, дитя. Более не смею вас задерживать.

Поистине широкий жест, природу которого понять никому из подданных было не дано. Хотя нельзя исключать, что и до королевских ушей сумели долететь нелестные слухи и умозаключения о юной леди доме Барратт. И, как знать, возможно, королева Шарлотта попросту испытывала сочувствие к юной леди, ставшей жертвой чужих ожиданий.

А причиной всему служило то, что Диана Вайолет Элизабет Барратт, средний ребенок и старшая дочь герцогской семьи, милейшее по своей сути создание, лишь в прошлом месяце отметившая именины по случаю своих шестнадцати лет. Будучи на четыре года младше своего ослепительного и поистине успешного брата, а также на целых одиннадцать лет старше столь же прелестной сестры, к удивлению многих, была совершенно не похожей на них внешне. Что, к несчастью, комплиментом назвать было попросту нельзя. Каштановые кудри вместо светлых, отливающих серебром локонов, отцовские черты лица и совершенно недопустимые веснушки, рассыпавшиеся по всему её лицу и телу. Из-за чего, сколько Диана себя помнила, её всегда преследовали нескончаемые и совершенно не комплементарные сравнения с идеально красивыми родственниками, которых общество так любило называть не иначе как ангелами. А так как ангелом она совершенно точно не была, миловидная от природы девушка в глазах общества стала настоящим «гадким утёнком».

– Мисс Фелиция Фергюсон и мисс Филиппа Фергюсон, в сопровождении сестры достопочтенной герцогини Аргайл.

Однако теперь, когда вниманием светского общества и королевы завладели уже другие дебютантки, члены семьи Барратт смогли незаметно покинуть зал и в блаженной тишине, подальше от всего этого множества глаз, перевести дух.

– Ты хорошо держалась, Ди. – Сказал Бенджамин, нежно приобняв сестру за плечи.

– А ты наглый лжец, Бенджамин Барратт.

– Или же просто хороший брат, желавший подбодрить свою наимилейшую сестру в столь сложный день.

– Что в целом, как по мне, одно и тоже, но я всё же благодарна… Ты и вправду хороший брат, Бенджи…

Довольно хохотнув на это очаровательное признание, молодой человек предупреждающе напомнил:

– Надеюсь, ты будешь придерживаться того же мнения, когда я, как и подобает добросовестному брату, буду отваживать от тебя всяких неугодных поклонников.

– Если вообще будет кого отваживать… – Меланхолично парировала девушка, снимая свои длинные, белоснежные перчатки и украшение из перьев.

– Не будь такой фаталисткой, Ди. Ты прекрасна, а те, кто этого не видят, слепцы и идиоты, не стоящие внимания.

– К несчастью, именно такие ограниченные личности чаще других соблазняются богатым приданым девушки и возможностью породниться с уважаемой семьей.

В разговор отпрысков умело вклинились герцог с герцогиней.

– Всё же ярмарка невест – страшное место, поэтому всем нам стоит быть осторожнее и не терять головы. Хотя решение, конечно же, всегда будет оставаться за тобой, Диана.

– А тебе, Бенджи, всё же следовало остаться в зале. Быть может, кто-то из дебютировавших в этом сезоне юных леди завладел бы и твоим вниманием.

На что юноша лишь обречённо вздохнул, прекрасно осознавая, чем вызвано столь рьяное и бесхитростное желание родителей как можно скорее женить своего единственного сына и наследника. Однако он столь же честно признавался им, что ещё слишком молод и, как многие мужчины в пору юности, старался вовсе не задумываться о возможности связать себя удушающими обязательствами так скоро. И хотя он никогда не отрекался от перспективы рано или поздно стать добропорядочным семьянином, коим являлся и его глубокоуважаемый отец, но всё же торопить сей момент был не намерен.

Старательно скрывая свою ироничную улыбку, Диана прошептала брату.

– Похоже, мы теперь в одной лодке, Бенджи.

– Увы, Ди, но я намерен ещё долго оставаться среди холостяков, но не стану советовать и тебе заниматься подобным. Всё же общество не столь лояльно к старым девам, как к старым холостякам…

Гла