Система, прощай. Я выбираю себя

Отказ от терпения как основной жизненной стратегии – это не переход к хамству и импульсивности. Это переход к осознанности. Ты начинаешь задавать себе вопрос: «Эта ситуация требует моего деятельного участия, выдержки и работы? Или она требует от меня пассивного саморазрушения под названием "терпение"?» Ты начинаешь ценить свою валюту. Ты больше не разбрасываешься ей направо и налево. Ты инвестируешь её только в то, что действительно имеет для тебя значение. В своё развитие. В отношения, где есть взаимность. В работу, которая приносит смысл, а не только выгорание. В отдых, который восстанавливает, а не является ещё одним пунктом в списке дел.

Терпение – это новая форма рабства. Добровольного рабства. Тебя не держат в цепях. Ты сам надеваешь на себя эти невидимые кандалы каждый раз, когда говоришь себе «надо потерпеть». Ты сам себе надсмотрщик. И ты сам себе раб. Самое ироничное, что ключ от кандалов всегда был у тебя в кармане. Этот ключ – слово «хватит».

Подумай вот о чём. Ты стоишь в очереди. Бесконечной очереди, которая никуда не движется. Вокруг тебя стоят такие же люди с усталыми лицами. Все чего-то ждут. Никто не знает, чего именно, но сам процесс ожидания кажется важным и правильным. Потому что все так делают. Потому что выйти из очереди – значит признать, что ты стоял зря. Это страшно. Это стыдно. Легче продолжать стоять и надеяться. Но в какой-то момент ты поднимаешь голову и видишь, что впереди нет никакой двери, никакого окошка с призами. Очередь ведёт в никуда. Она просто закольцована. И ты всю жизнь ходишь по кругу, платя своим временем и своей жизнью за право просто стоять.

Что ты сделаешь, когда это осознаешь? Вернёшься в строй и будешь делать вид, что не заметил? Попытаешься убедить остальных, что их обманывают, рискуя быть осмеянным? Или просто молча, без драмы и деклараций, сделаешь шаг в сторону и выйдешь из этой очереди?

Выйти из очереди – это и есть перестать платить терпением. Это не значит, что твоя жизнь тут же станет лёгкой и прекрасной. Скорее всего, сначала станет труднее. Тебе придётся искать свой собственный путь, без указателей и толпы попутчиков. Тебе придётся самому принимать решения и нести за них ответственность. Но ты будешь двигаться. Ты перестанешь быть нищим, который раздаёт свою последнюю валюту – терпение – в обмен на право оставаться рабом иллюзий. Ты начнёшь копить свой собственный капитал. Капитал самоуважения, энергии и настоящей, а не выстраданной, жизни.

Твоё терпение – это ресурс. Ценнейший ресурс. Кому ты позволяешь им распоряжаться? И что ты получаешь взамен? Посмотри честно на свой баланс. Если ты в глубоком минусе, может, пора объявить о банкротстве старой модели? Может, пора закрыть этот счёт, который только опустошает тебя? Терпение – это валюта нищеты. Перестань быть нищим. Перестань платить.

Глава 2. Терпение – новая валюта нищеты

Ты помнишь, как в детстве строил что-то из конструктора или лепил из пластилина? Была идея, образ в голове, и ты пытался его воплотить. Иногда получалось. Иногда нет. Иногда, чтобы одна деталь встала на место, приходилось немного подрезать другую, чуть-чуть согнуть, применить силу. В детском мире это было игрой. Ты был создателем, ты решал, какой будет конечная форма. Теперь представь, что материал – это ты. Твои чувства, желания, мысли, твоё тело. А чертёж тебе выдали. Готовый, утверждённый, стандартный. И ты – тот самый сборщик, который должен подогнать живой, уникальный, сложный материал под этот плоский, бездушный чертёж. Это и есть работа, которую ты выполняешь каждый день. Ты ломаешь себя ради системы.

Это не происходит в один момент. Никто не приходит к тебе с молотком и зубилом. Это тонкий, почти незаметный процесс, растянутый на годы. Он начинается с малого. С крошечных уступок. С мелких предательств себя. Система не кричит тебе в лицо: «Стань другим!». Она шепчет. Она подсовывает тебе зеркала, в которых ты видишь своё отражение рядом с «правильным» образцом. И ты замечаешь несоответствия. Твоя линия плеч слишком напряжённая. Твоя улыбка недостаточно широкая. Твой смех слишком громкий или слишком редкий. Твои интересы какие-то странные, немодные. Твои периоды молчания слишком затяжные. Твои реакции на новости слишком острые. И ты начинаешь редактировать.

Это похоже на работу скульптора, который трудится не над камнем, а над собственным существом. Вот здесь, в области сердца, слишком много неудобной чувствительности. Она мешает подниматься по карьерной лестнице, заставляет принимать всё близко к сердцу, переживать из-за чужой некомпетентности или несправедливости. Это неэффективно. И ты берёшь невидимый резец и аккуратно, слой за слоем, соскабливаешь эту чувствительность. Сначала это больно. Кажется, будто отрываешь от себя что-то живое. Но потом на этом месте нарастает гладкий, прочный рубец. Мозоль. Теперь ты можешь спокойно слушать на совещаниях откровенную чушь и кивать. Теперь ты можешь видеть несправедливость и думать: «Это не моя проблема». Ты стал эффективнее. Ты лучше вписался. Но что-то важное, что-то, что делало пейзаж твоего внутреннего мира объёмным и цветным, стало плоским и серым.

А вот здесь, в гортани, застряло слишком много «нет». Неудобных, резких, нарушающих гармонию. «Нет, я не буду задерживаться». «Нет, мне неинтересен этот разговор». «Нет, я не согласен с этим решением». Эти «нет» торчат, как колючки, мешают другим комфортно тобой пользоваться. Система не любит «нет». Она предпочитает податливое, универсальное «да, конечно». И ты учишься проглатывать эти «нет». Сначала они царапают горло, вызывают приступ кашля. Ты чувствуешь их горький привкус. Но со временем ты привыкаешь. Ты учишься трансформировать их во что-то более приемлемое. В молчание. В натянутую улыбку. В уклончивое «я подумаю». Ты становишься мастером самоцензуры. Ты научился говорить на языке системы, но разучился говорить на своём собственном. Твой внутренний голос не замолчал, нет. Он просто говорит на языке, который ты больше не выпускаешь наружу. Он стал твоим внутренним диссидентом, которого ты держишь под замком, чтобы не портить отношения с режимом.

Посмотри на свои желания. Не те, что ты озвучиваешь на собеседованиях или пишешь в новогодних списках. А на настоящие. Те, что рождаются в тишине, когда тебя никто не видит и не оценивает. Желание просто лежать и смотреть в потолок целый день. Желание бросить всё и научиться делать мебель. Желание ни с кем не разговаривать неделю. Желание съесть торт на завтрак. Что ты с ними делаешь? Ты их классифицируешь. «Непродуктивно». «Инфантильно». «Безответственно». «Вредно». Ты научился быть прокурором для собственных импульсов. Система дала тебе свод законов, и ты прилежно следишь за их исполнением внутри себя. Ты ломаешь свои желания о колено «надо». Надо хотеть карьерного роста. Надо хотеть семью по стандартному образцу. Надо хотеть в отпуск на популярный курорт. Надо хотеть быть в курсе всех трендов. И ты так усердно убеждаешь себя, что ты этого хочешь, что в какой-то момент почти начинаешь верить. Почти. Но внутри остаётся смутное ощущение подделки. Как будто ты носишь чужую, хорошо сшитую, но неудобную одежду. Она выглядит презентабельно, но постоянно где-то жмёт и натирает.

Это акт самокастрации во имя приспособления. Ты отрезаешь от себя «лишние» части, чтобы пролезть в узкое горлышко социальных ожиданий. Ожиданий начальника, партнёра, родителей, общества в целом. Они не злые. Они просто хотят, чтобы ты был понятным, предсказуемым, удобным. Чтобы ты был стандартной деталью, которая легко вставляется в большой механизм. Уникальная, нестандартная деталь создаёт проблемы. Её нужно изучать, под неё нужно подстраиваться, она может нарушить работу всего конвейера. Поэтому проще и безопаснее, чтобы ты сам себя обточил до нужных размеров. И ты это делаешь. Добровольно. Потому что быть «сложным» – страшно. Быть «неудобным» – рискованно. Можно остаться без работы. Можно остаться в одиночестве. Можно оказаться за бортом. И этот страх – главный инструмент системы. Он заставляет тебя работать над собой в поте лица. Не для того, чтобы стать лучше в своём собственном понимании, а для того, чтобы стать приемлемее в чужом.

Вспомни, как ты учишься подавлять свои эмоции. Не просто скрывать, а именно ломать их механизм. Вот подкатывает волна гнева в ответ на откровенное хамство. Праведного, здорового гнева. Но ты знаешь, что проявлять гнев – «непрофессионально» и «истерично». И ты делаешь невероятное внутреннее усилие. Ты перенаправляешь эту энергию. Вместо того чтобы выплеснуться наружу, она бьёт по твоим же внутренним органам. Она оседает напряжением в челюсти, болью в желудке, спазмом в спине. Ты улыбаешься и говоришь: «Ничего страшного, я всё понимаю». Ты совершил акт насилия над собой. Тебя за это похвалят. «Какой вы сдержанный и мудрый человек». Но внутри тебя только что взорвалась маленькая бомба, и обломки от неё ещё долго будут летать по твоей нервной системе.

Или грусть. Глубокая, тихая грусть от усталости, от разочарования, от бессмысленности происходящего. Ей нужно дать место. Ей нужно время, чтобы пролиться слезами или просто побыть в тишине. Но в мире, который требует постоянного позитива и продуктивности, грусть – это непозволительная роскошь. Это симптом, который нужно немедленно устранить. Ты не позволяешь себе грустить. Ты заставляешь себя «взять себя в руки». Ты включаешь бодрую музыку, идёшь на тренировку, встречаешься с друзьями, чтобы «развеяться». Ты делаешь всё, чтобы не оставаться с этой грустью наедине. Ты бежишь от неё. Ты ломаешь её, не давая ей совершить свою работу – работу по очищению и осмыслению. И непрожитая грусть никуда не уходит. Она превращается в хроническую апатию. В то самое серое, безвкусное состояние, когда вроде бы всё нормально, но ничего не радует.

Этот процесс похож на выращивание бонсай. Здоровое, сильное дерево могло бы вырасти высоким и раскидистым, следуя своей природе. Но его помещают в тесный горшок, его корни подрезают, ветви скручивают проволокой, заставляя расти в заданной, искусственной, «красивой» форме. Все восхищаются результатом. Какое изящество! Какая миниатюрность! Но никто не думает о том, что это результат постоянного насилия. Это история о сломленной воле. Ты – свой собственный садовник-мучитель. Ты сам подрезаешь свои корни, чтобы не росли слишком глубоко и не требовали слишком многого. Ты сам наматываешь проволоку на свои ветви-порывы, чтобы они росли в «правильном» направлении. Ты создаёшь из себя произведение искусства для чужих глаз, но внутри этого произведения – искалеченное существо.

Зачем ты это делаешь? Ради чего вся эта работа? Ради принятия. Ради безопасности. Ради любви. Это великий контракт, который ты подписываешь, не читая. «Я буду таким, каким вы хотите меня видеть, а вы за это дадите мне место в стае. Вы не прогоните меня. Вы будете считать меня своим». И поначалу кажется, что сделка выгодная. Когда ты в очередной раз промолчал, вместо того чтобы спорить, начальник одобрительно кивнул. Когда ты пошёл на скучную семейную встречу, вместо того чтобы провести вечер в одиночестве, родственники были довольны. Когда ты изобразил живой интерес к чужому рассказу, хотя внутри всё зевало от тоски, ты получил статус «хорошего собеседника». Ты получаешь маленькие, крошечные поощрения. Как собака Павлова. Лампочка загорелась – слюна выделилась. Ты сделал «правильно» – получил порцию одобрения. И твой мозг, заточенный на выживание, делает вывод: «Эта стратегия работает. Продолжаем в том же духе».

Но есть и обратная сторона. Цена, написанная мелким шрифтом в этом контракте. Ломая себя, ты теряешь связь с собой. Ты перестаёшь понимать, чего ты хочешь на самом деле. Где твои мысли, а где – навязанные. Где твои чувства, а где – заученные реакции. Ты становишься для себя незнакомцем. Ты смотришь в зеркало и видишь конструкцию. Успешную, социально приемлемую, но конструкцию. А где настоящий ты? Тот, с нелепыми шутками, со странными увлечениями, со вспышками гнева и приступами нежности? Он похоронен под слоями полировки, грунтовки и лака. Он замурован внутри этого идеального фасада.

Иногда он пытается пробиться наружу. В виде внезапной, необъяснимой тревоги посреди ночи. В виде срыва на близкого человека из-за какой-то мелочи. В виде психосоматической болезни, которая вдруг приковывает тебя к постели, давая тебе легальное право наконец-то ничего не делать. В виде острого, пронзительного чувства одиночества в толпе людей. Это не сбои в системе. Это твой внутренний заложник бьётся о стенки своей темницы. Он пытается напомнить о себе. Он кричит: «Я ещё здесь! Не забывай обо мне!». Но ты научился игнорировать и этот голос. Ты называешь это «стрессом», «выгоранием», «плохим настроением». Ты пьёшь успокоительное или витамины. Ты делаешь всё, чтобы заткнуть этот голос и продолжить поддерживать фасад в рабочем состоянии.

Самое страшное, что система поощряет это саморазрушение. Она называет это красивыми словами. «Гибкость». «Адаптивность». «Командный игрок». «Эмоциональный интеллект» (в искажённом его понимании как способности скрывать свои истинные чувства). «Клиентоориентированность» (готовность прогнуться под любые требования). «Саморазвитие» (процесс бесконечной подгонки себя под меняющиеся требования рынка). Тебя хвалят за то, что ты успешно себя ломаешь. Ты получаешь за это зарплату, повышение, социальный статус. И это самый коварный обман. Ты думаешь, что ты выигрываешь, но на самом деле ты проигрываешь самое главное – себя.

Ты превращаешься в переводчика. Твоя душа говорит на своём уникальном, богатом, сложном языке. А ты сидишь и переводишь её на примитивный, функциональный язык системы. «Этот проект вызывает у меня отторжение, потому что он противоречит моим ценностям и кажется мне бессмысленным» – это исходник. Ты переводишь: «Да, интересный вызов, давайте обсудим ресурсы». «Я смертельно устал и не хочу никого видеть» – это исходник. Ты переводишь: «Прости, сегодня много дел, давай в другой раз». Ты постоянно занят этим переводом. Это отнимает колоссальное количество ментальной энергии. Ты живёшь с постоянным внутренним гулом, как от работающего трансформатора. Это гул процесса саморедакции.

И однажды наступает момент, когда ломать больше нечего. Или ты ломаешь что-то несущее, и вся конструкция начинает трещать по швам. Это не обязательно громкий срыв. Чаще это тихая имплозия. Ты просыпаешься утром и понимаешь, что у тебя нет сил даже на то, чтобы притвориться. Маска стала такой тяжёлой, что её невозможно поднять. Улыбка не выдавливается. Слова не находятся. Внутри – выжженная пустыня. Ты так долго и усердно соскабливал с себя всё «лишнее», что в итоге соскоблил всё. Осталась только оболочка, а внутри – пустота и гулкий ветер.

Это и есть дно. Точка, в которой ты осознаёшь, что вся эта стратегия, весь этот многолетний труд по самосовершенствованию в угоду системе, привёл тебя в тупик. Ты построил идеальный дом, в котором невозможно жить. Ты получил роль в спектакле, который тебе ненавистен. Ты выиграл в игре, правила которой тебя убивают. И в этой точке у тебя появляется выбор. Продолжать делать вид, что всё в порядке, подпирая рушащиеся стены новыми порциями терпения и самообмана. Или признать. Признать всё. Признать, что чертёж был неверным. Что материал не нужно было ломать. Что первоначальная, необработанная, «неудобная» версия тебя была единственно правильной.

Признать это – значит объявить дефолт по всем своим социальным контрактам. Это значит перестать платить собой за чужое удобство и одобрение. Это страшно. Потому что система не любит, когда детали выходят из строя. Она попытается тебя «починить». Тебя назовут эгоистом, сумасшедшим, предателем. Тебе скажут, что ты всё рушишь. И в каком-то смысле они будут правы. Ты действительно рушишь. Но ты рушишь не свою жизнь. Ты рушишь тюрьму, которую сам для себя построил. Ты ломаешь не себя, а клетку.

Этот процесс обратной сборки, исцеления – долгий и трудный. Это как учиться заново ходить после многих лет в гипсе. Мышцы атрофировались. Ты не помнишь, как это – опираться на свои чувства. Ты не знаешь, как звучит твой настоящий голос. Ты боишься своих собственных желаний. Тебе придётся заново знакомиться с собой. Нащупывать свои границы. Учиться говорить «нет», не испытывая чувства вины. Учиться принимать свой гнев, свою грусть, свою уязвимость. Это похоже на археологические раскопки. Ты аккуратно, кисточкой, счищаешь наносные слои «надо», «должен», «правильно», чтобы добраться до погребённого под ними подлинного себя.

И когда ты находишь первый осколок – настоящее, ничем не спровоцированное желание, искреннюю эмоцию, собственную, не заимствованную мысль – это ощущается как чудо. Как первый глоток свежего воздуха после долгого пребывания в душном подвале. Это может быть что-то очень простое. Внезапное решение пойти в дождь гулять по лужам. Отказ от встречи, на которую не хочется идти. Честный ответ «ужасно» на вопрос «как дела?». Каждое такое действие – это акт reclaiming, возвращения себе своей территории. Ты перестаёшь быть отполированной, безжизненной статуей в чужом саду. Ты начинаешь вспоминать, каково это – быть живым, неудобным, неидеальным, но настоящим деревом.

Система никуда не денется. Она по-прежнему будет предлагать тебе свои чертежи и свои инструменты для самокалечения. Но у тебя появится иммунитет. Ты будешь видеть её манипуляции. Ты будешь слышать её лживый шёпот. И ты сможешь сделать осознанный выбор: продолжать ломать себя ради неё или начать бережно и терпеливо собирать себя заново. Ради себя.

Взгляни на себя сейчас. На свои руки, на свои плечи, на своё лицо в отражении. Где проходят эти линии разлома? Какие части себя ты научился прятать так хорошо, что почти забыл об их существовании? Какую цену ты платишь прямо сейчас за то, чтобы быть «в порядке»? И главный вопрос, который висит в этой тишине, вопрос, который пугает и освобождает одновременно: что, если больше не платить? Что, если просто перестать себя ломать?

Глава 3. Ломать себя ради системы

Ты заплатил. Аккуратно, по счетам, которые тебе выставляли каждый день. Заплатил частями себя, отсекая всё, что не вписывалось в чертёж. Ты стал гладким, обтекаемым, удобным. Ты научился улыбаться, когда внутри всё кричит, и кивать, когда хочется спорить. Ты стал мастером по сборке социально приемлемой версии себя. И вот, когда последняя деталь встала на место, когда фасад отполирован до блеска, ты стоишь посреди своей идеально выстроенной жизни и чувствуешь сквозняк. Ледяной, пробирающий до костей. Ты оглядываешься в поисках источника, проверяешь окна и двери, но всё заперто. Всё герметично. А потом приходит понимание. Сквозняк идёт не снаружи. Он идёт изнутри. Это ветер, гуляющий там, где раньше было что-то живое и тёплое. Ты так усердно всё ломал и перестраивал, что случайно снёс несущие стены. Ты так старательно избавлялся от «лишнего», что вместе с ним выбросил базовое. И теперь то, что должно быть фундаментом, полом, воздухом, стало недостижимой роскошью.

Мы привыкли думать, что роскошь – это яхты, частные самолёты, бриллианты. Что-то избыточное, ненужное для выживания, но приятное для эго. Но система переписала словарь. В мире, где всё стало слишком, настоящая роскошь – это не избыточность. Это право на необходимое. Право на тишину. Право на отдых. Право на собственное тело, которое не является проектом по улучшению. Право на простое «быть», а не бесконечное «становиться». Это те вещи, которые должны принадлежать тебе по праву рождения, как воздух. Но ты обнаруживаешь, что за каждый глоток этого воздуха нужно платить. Усилиями, виной, борьбой с самим собой. Ты живёшь в мире, где базовые человеческие потребности превратились в премиальный сегмент. Добро пожаловать в экономику дефицита души.

Подумай о тишине. Не о той, что наступает, когда выключаешь музыку. А о внутренней тишине. О пространстве между мыслями, где нет гула чужих мнений, нет списка дел, нет внутреннего критика, который комментирует каждый твой шаг. Помнишь ли ты вообще, как она звучит? Когда-то это было твоё естественное состояние. Фон, на котором разворачивалась жизнь. Теперь это состояние нужно заслужить, вырвать с боем. Твоя голова – это больше не твой дом. Это проходной двор, вокзал, биржа. Постоянный поток уведомлений с внешнего мира – новости, сообщения, рабочие чаты, лайки, комментарии. И ещё более оглушительный поток изнутри – «надо не забыть», «что они подумали», «а правильно ли я сделал», «надо быть лучше, быстрее, эффективнее». Этот шум не прекращается даже ночью. Он просачивается в сны в виде тревожных, обрывочных сюжетов.

Тишина стала товаром. Её продают на ретритах по медитации, в спа-центрах, в приложениях для сна. Тебе предлагают купить десять минут тишины за деньги или за усилия. «Посиди в позе лотоса, сконцентрируйся на дыхании, отгони мысли». Это похоже на попытку построить звуконепроницаемый бункер посреди металлургического завода, который работает круглосуточно у тебя в черепе. Ты пытаешься создать искусственный островок спокойствия, но сам шум никуда не девается. Он просто ждёт за дверью. И как только ты выходишь из бункера, он набрасывается на тебя с новой силой.

Потому что ты борешься не с шумом. Ты борешься с тем, что его производит. А производит его система, которая убедила тебя, что тишина – это не норма, а пауза. Что пустота должна быть немедленно заполнена. Продуктивностью, информацией, общением, саморазвитием. Пустой момент – это упущенная возможность. Момент без мыслей – признак лени. Тебя приучили бояться тишины. Потому что в тишине можно услышать то, что ты так старательно глушишь днём. Свою усталость. Своё одиночество. Свои настоящие, не отредактированные желания. Свой собственный голос, который спрашивает: «Зачем всё это? Ты счастлив?». Это опасные вопросы. Система не хочет, чтобы ты их задавал. Поэтому она подсовывает тебе наушники, ленту новостей, очередной сериал. Что угодно, лишь бы ты не оставался наедине с собой в тишине.

Иметь право на внутреннюю тишину – это роскошь. Это значит иметь смелость выключить внешний мир и не включать вместо него внутренний проигрыватель тревог. Это значит разрешить себе просто быть, без цели и смысла, хотя бы несколько минут в день. Это значит признать, что твоя голова – это твоя территория, и ты имеешь право выставить из неё всех непрошеных гостей: и чужие ожидания, и свои собственные «надо». Но когда ты пробуешь это сделать, ты сталкиваешься с паникой. С синдромом отмены. Тишина кажется оглушающей, невыносимой. Как для человека, всю жизнь прожившего у водопада, вдруг оказаться в пустыне. Ты так привык к шуму, что разучился жить без него. Восстановить это право – это не про ретрит. Это про ежедневную, кропотливую работу по возвращению себе своего внутреннего пространства. Это про то, чтобы научиться говорить «нет» информационному потоку. И говорить «да» пустоте. Не пугающей, а плодородной. Той самой, из которой рождается всё настоящее. Но кто может себе это позволить в мире, который требует быть онлайн 24/7?

Теперь подумай об отдыхе. Не о двухнедельном отпуске, который нужно планировать за полгода и который сам по себе превращается в стрессовый проект. А о простом, базовом отдыхе. О праве не делать ничего. Абсолютно ничего. И не чувствовать за это вину. Это, пожалуй, самая большая роскошь из всех. Потому что отдых тоже стал проектом. Его нужно выполнять. Качественно. Эффективно. Ты не можешь просто лежать. Ты должен «восстанавливаться». Это значит – пойти на йогу, пробежать марафон, прочитать умную книгу, встретиться с друзьями для «насыщенного» общения, поехать на природу, чтобы «перезагрузиться».

Каждое действие по отдыху оценивается с точки зрения его полезности. Отдых стал ещё одной графой в списке дел. Он потерял свою суть – быть отсутствием дел. Если после выходных ты чувствуешь себя уставшим, значит, ты «неправильно отдохнул». Ты виноват. Ты даже отдохнуть нормально не можешь. И ты снова впрягаешься в гонку, обещая себе, что в следующий раз твой отдых будет более продуктивным. Это абсурд, доведённый до нормы. Мы работаем, чтобы заработать на отдых, который является работой по восстановлению для дальнейшей работы. Круг замкнулся.