Деревенские рассказы. Мистические истории

Мирея Вечерняя

Деревенские рассказы. Мистические истории

– Ну что, охото вам меня послушать? Ну, тогда присаживайтесь поудобней, вот тут рядышком со мной…Расскажу я вам про деревню свою…Деревня та у нас непростая, говорят, что заговоренная. Да так, что в годы войны нас ни один фашист найти не мог! Это всё не просто так…

Давненько у нас тут и ворожеи всякие водились и водянихи, и лисовики и прочие. Да бывали и такие, что аж страшно из избы было выходить. Правила нужно было особые соблюдать, чтобы не попасться им. А если и помощь нужна была, так надо было и договориться с ними уметь тоже…Это раньше всё было, сейчас не так. Сейчас потише стало. Ох, ну что ж, поведаю, что знаю, о селе моём.

Мόлодец и неведимка

Давненько это было. Молодежь была другая, совсем другая…Часто любили они собираться вместе: песни пели, плясали, да молодые парни за девушками ухлестывали. Весело было. И частенько молодые парни эти спорили между собой: на слабо брали.

Порой дело касалось дел сердечных, кто какую девку заполучить сможет, но иногда и нет. Верили тогда, что в банях наших в определенное время можно кого-нибудь да встретить, кого-нибудь не из нашего мира. Многие боялись и не ходили ночью в баньку, мало ли. Ну коль ты не из трусливых и готов доказать это, то милости просим.

Был один у нас такой парнишка, Колькой его звали. Ох и красавец он был. Стройный, крепкий. Поговаривали, что мог одной рукой бревно тяжелющее притащить. И всегда про себя говорил, что смелее него нет у нас в селе.

В общем, поспорили с ним друзья, что не сможет он в полночь в баньку зайти. Ну Колька и посмеялся над ними, мол ерунду какую-то попросили. Уж думал, что посложнее что-то будет.

Ну вот пошел он в ту же ночь. Время было как раз полночь. А поговаривали, что всякая нечисть ух как страсть любит это времячко. И чтобы уберечь себя от нее, надо бы перекреститься перед тем, как зайти в нежилое помещение. Но друзья Колькины сказали ему не делать так, чтобы смог доказать свою храбрость.

Колька этот прямо как богатырь пошел. Плечи распрямил, грудь выпятил, аж любо было смотреть на него. Вот подходит он к баньке, а друзья его сердешные недалеко от него расположились, чтобы приглядеть за ним. Колька оглянулся на них, махнул весело рукой и зашел внутрь.

А внутри тьма тмущая. Ударил себя по лбу Колька ладонью за то, что забыл лучину взять, да плюнул на это. Кое-как нащупал он недалеко от себя скамью и присел на нее.

Тишина стояла гробовая, тьма обволокла его с головы до пят. Хотя луна святила на небе и окна в баньке были, но все равно свет даже тончайший почему-то не проникал.

Вдруг холодом повеяло…Задышал Колька часто, руки стал потирать, чтобы разогреть, да не помогало ничего. Уж думал, что надо бы уходить, уже достаточно посидел он тут, как вдруг кто-то за руку его и схватил. Парень наш аж встрепянулся и от неожиданности хотел было встать со скамьи, но словно прирос он к ней, а руку его кто-то еще сильнее сжал, да так сильно, что он невольно поморщился, но голоса не подал.

– Кто тут? – только и успел проговорить было он.

В ответ тишина ему была. Кто-то явно был, но увидеть или услышать Колька не мог.

– Да кто это? Кто ты аль что ты? – сказал снова он, как почувствовал, что голос его охрип и начал силу терять.

Много ли времени прошло или мало, но Колька наш уже и не понимал. Он оцепенел и не мог пошевелиться, только глазами моргал в надежде морок прогнать. Как вдруг он услышал голос…

– Я. Возьми меня в жёны, Коленька.

И все поплыло вдруг. Мир потух окончательно, и уже не чуствовал Колька ничего, ни боли от того, что кто-то руку ему держал, ни страха, просто ничего.

Наступило утро. Петухи пропели свою песню, а молодежь, Колькины друзья, пошли смотреть, что с ним там стало. Нашли они его, лежащего рядом с баней без сознания. Разбудили его, кое-как растолкали, а у него и не говориться, совсем без сил был. Повели его домой, еле дотащили. Колька пролежал там на кровати своей до вечера, чем перепугал мать. Но позже он смог набраться сил и встать.

–Колюша, куда же ты, родненький? – вопрошала мать его.

А Колька и не слышал ее словно, прошел мимо и вышел во двор. Не помнил он себя, куда идет и зачем. Опомнился только уже рядом с той самой банькой. Ночь уже была снова на улице. Колька и в этот раз не стал креститься, а вошел как заколдованный туда.

Тьма и в этот раз поглотила его, но никто уже не хватал насильно. Он встал как вкопанный, не зная, куда ему идти и что делать, как вдруг опять услышал голос этот.

– Возьми меня в жёны, Коленька.

– Да кто ты? – прошептал почти Колька наш.

И тут он увидел силуэт, словно дымка возле него.

– Я. Возьми у матери нательный крест и рубаху, надень на меня, тогда покажусь.

И опять мир словно растворился. Снова Кольку без сознания друзья на утро нашли. Уж стали думать, что помешался он, что дух нечистый над ним потешается. Но Колька и в этот раз ничего им не сказал, а снова без сил пролежал весь день. А как ночь закралась за окном, нашел он в избе своей крест нательный и рубаху, и снова ноги повели его в баньку ту.

Всё то же самое, та же тьма. Но вдруг он снова увидел силуэт чётче, чем прежде. Накинул на него крест и увидел перед собой девицу. Волосы длинные, сама нагая, но красавица такая, что ни в сказке сказать, ни пером описать. Отдал ей он рубаху, та и надела ее на себя, и совсем как человек уже стала.

– Женой теперь твоей буду, освободил ты меня, друг ты мой сердешный.

Свадьбу они сразу сыграли. Все диву тогда давали, откуда он нашел такую красу. Явно было, что не из нашей деревни. Но на все расспросы людей Колька только отмахивался. Жена ему досталась хорошая: всё по хозяйству делала, мужа своего любила, да и он ее полюбил крепко и совсем другим человеком стал.

Вот только мучал его вопрос один: как же так получилось с ней? Поначалу не говорила она, отмалчивалась и плакала. Но вскоре поведала она ему, что роды у матушки её тяжелые были, еле разродилась она. Мать у нее слаба духом была в то время, да и молода совсем. Не понимала, что творит. Вот и прокляла своего ребенка еще вовремя родов. Да так, что обменяла её нечистая сила на подменыша, а сама она дитем во служение была отдана. Родители ее так и ничего не поняли, не заметили подмены, думали просто ребенок больной получился. А оно воно как…

Муж хотел как-то утешить жену свою, да стал по близлежащим деревням разъезжать. Расспрашивал он у местных там жителей про семью, где ребенок уже двадцат лет, как болен, с рождения самого. Подсказали ему добрые люди, что есть такие. У них потом еще дети родились, но вот первая дочка нездорова совсем, в люльке до сих пор у них. Поведал Колька об этом жене своей, та и поехала с ним вскоре в соседнюю деревню, чтоб проведать семью.

Глава семейства встретил их угрюмо, но в дом пустил. Сказал ему Колька, что путники они, попросился на ночлег к ним. Изба была просторная, явно на большую семью. Семеро их было в доме том, да и один в люльке, всё как жители и рассказывали.

– Кто это у вас? – спросила Колькина жена. – Младенец?

– Уже двадцать лет как младенец. Первенец наш. Не растет никак, – ответила спокойно мать.

– Можно посмотреть? – попросила девушка.

– Ну посмотри.

Девушка подошла к люльке и увидела ребенка. На вид самый обыкновенный. «Видимо, так я и выглядела, когда была совсем маленькой», – подумала она про себя. Ничего более не сказав, жена Кольки схватила младенца и бросила его на пол.

Все в семье перепугались, да так и поскакивали со своих мест. Но увидели диво дивное. Вместо ребенка на полу лежала головешка, самая что ни на есть обыкновенная.

– Да как же это? – только и спросила мать.

– А так, что не ребенок это был всё время, а козни нечистой силы. Вот я, ваш ребенок. Живая.

Мать взглянула на нее по-другому совсем, и тут же побежала обнимать. Признала она в ней ребенка своего.

Вот так и было. Так потом дети Колькины и рассказывали. Я слышала сама от них.

Ведьмин зятёк

А свадьбы у нас какие всегда устраивали…Любо было посмотреть. И песни были, и пляски, и столы, набитые явствами всякими. Сейчас уже не так…Вся молодёжь в город переехала, никого тут уже не осталось, некому и свадьбы справлять.

И верили тогда у нас в ведьм да в колдунов. Иногда и их приглашали на свадьбы, но и иногда и боялись их…Мало ли, вдруг с недобрыми намерениями придут на праздник, так и у всех потом проблемы будут. Ну уж если сама ведьма свадьбу устраивает, да не абы кому, а любимой дочери, тут уже ничего не поделаешь… «Не будет же она на празднике у любимой дочурки козни строить?» – подумали тогда местные наши.