Кто я?

Артём Виноградов

Кто я?

Пролог

Артём стоял перед зеркалом, но не видел себя. Стекло, покрытое трещинами, отражало не его лицо, а что-то иное – смутные тени, сменяющие друг друга, как призраки, ускользающие от света. Он протянул руку, коснулся холодной поверхности, и его пальцы задрожали, словно боялись прикоснуться к правде. *Кто я?* – этот вопрос, как ржавый гвоздь, вонзался в его сознание, но ответа не было. Только тишина, густая и липкая, как смола, заливающая всё вокруг.

Комната, в которой он находился, была тесной, почти удушающей. Стены, покрытые облупившейся краской, казались живыми, словно наблюдали за ним, выжидая, когда он сделает неверный шаг. Единственная лампа под потолком мигала, отбрасывая рваные тени на пол. Он знал, что это место – его квартира, но оно казалось чужим, как будто он оказался здесь по ошибке. *Почему я здесь?* – мысль вспыхнула и тут же погасла, оставив лишь горький привкус во рту.

Артём отвернулся от зеркала и посмотрел на свои руки. На запястье виднелись старые шрамы – тонкие, едва заметные линии, которые он оставил сам, в те ночи, когда тишина становилась невыносимой. Он не помнил, когда это началось. Может, в детстве, когда он впервые почувствовал, что внутри него живёт кто-то другой. Не он, а кто-то ещё – холодный, расчётливый, тот, кто смотрел на мир с презрением и видел в людях лишь пешки. Этот другой иногда говорил с ним, шептал в темноте, подталкивал к поступкам, от которых потом становилось тошно. Но были и другие голоса – слабые, почти заглушённые, умоляющие остановиться, вспомнить, кем он был когда-то.\par

Он подошёл к окну, раздвинул тяжёлые шторы и посмотрел на город. Улицы были пусты, лишь редкие фонари мигали, словно подмигивая ему в сговоре. Москва спала, но её сон был неспокойным, как будто город знал, что скрывается в душах его обитателей. Артём прижался лбом к холодному стеклу, пытаясь унять нарастающую тревогу. Он чувствовал, как его мысли дробятся, как будто кто-то раскалывает его сознание на куски. Один Артём хотел кричать, другой – смеяться, третий – просто исчезнуть.

Я не должен быть здесь, – подумал он, но тут же другая мысль, чужая и резкая, оборвала его: *Ты здесь, потому что так надо. Потому что ты – это я.* Он вздрогнул, отступил от окна и сжал кулаки. Пульс стучал в висках, как барабаны, возвещающие о начале войны. Войны с самим собой.

На столе лежала фотография – старая, потрёпанная, с загнутыми углами. На ней были люди, которых он должен был знать: женщина с усталыми глазами, мужчина с напряжённой улыбкой, девочка, держащая плюшевого медведя. Его семья. Но их имена ускользали, растворялись в тумане, как будто кто-то стёр их из его памяти. Он пытался вспомнить, но каждый раз натыкался на стену. *Кто они? Почему я их не помню?* Он взял фотографию, и его пальцы задрожали, словно боялись, что она рассыплется в пыль.\par

Внезапно раздался звонок в дверь. Резкий, требовательный звук разорвал тишину, и Артём замер. Он знал, что это не случайность. Кто-то пришёл за ним – или за тем, кем он стал. Он медленно подошёл к двери, чувствуя, как сердце бьётся в горле. *Они знают,* – шептал голос внутри. *Они всегда знали.* Он остановился, положил руку на дверную ручку, но не повернул её. Вместо этого он вернулся к зеркалу, посмотрел в него ещё раз. Теперь там был только он – или то, что от него осталось.

*Почему я здесь?* – вопрос вернулся, как эхо, но теперь он звучал иначе, с оттенком отчаяния. Артём закрыл глаза, пытаясь заглушить голоса, которые становились всё громче. Один из них, холодный и насмешливый, шепнул: *Ты здесь, чтобы играть. Чтобы побеждать.* Другой, слабый и дрожащий, умолял: *Остановись. Вспомни, кто ты.* Но Артём не знал, кому верить. И не был уверен, хочет ли он знать.

Он открыл глаза и снова посмотрел в зеркало. На этот раз трещины в стекле показались ему картой – картой его души, разорванной на части. Он знал, что эта карта приведёт его к ответу, но боялся, что цена будет слишком высока. Дверной звонок снова разорвал тишину, и Артём понял, что пути назад нет. Что бы ни ждало его за дверью, это было лишь началом.

Глава 1: Тень первого шага

Артём сидел за столом в офисе, окружённый серыми перегородками, которые, казалось, сжимались вокруг него, как стены клетки. Монитор перед ним светился холодным светом, отражая бесконечные таблицы и цифры, которые он должен был анализировать. Но его мысли были где-то далеко, в той части сознания, где голоса спорили, перебивая друг друга. Один из них, холодный и уверенный, шептал: *Ты знаешь, что делать. Возьми то, что тебе нужно.* Другой, слабый и нерешительный, возражал: *Это неправильно. Ты разрушишь всё.* Артём сжал ручку в руке так сильно, что костяшки пальцев побелели. Он ненавидел этот внутренний шум, но не мог его заглушить.

Офис был почти пуст. Большинство коллег уже ушли, оставив после себя запах кофе и шелест бумаг. Только Лена, его напарница, всё ещё сидела за соседним столом, сосредоточенно печатая что-то на клавиатуре. Артём смотрел на неё краем глаза, изучая её движения. Она была идеальной мишенью: доверчивая, амбициозная, но слишком наивная, чтобы заметить, как он плетёт свою сеть. Он знал, что её проект – тот, над которым она работала месяцами, – может стать его билетом к повышению. Нужно было лишь подтолкнуть её к ошибке.

*Это так просто,* – шепнул холодный голос. *Она не увидит. Никто не увидит.* Артём улыбнулся, но улыбка вышла кривой, почти болезненной. Он встал, подошёл к её столу и небрежно спросил:

– Лен, как продвигается твой отчёт? Шеф сегодня упомянул, что ждёт его к утру.

Лена подняла глаза, её лицо осветилось усталой улыбкой. Она была из тех людей, которые всегда стараются быть вежливыми, даже когда измотаны.

– Почти закончила, – ответила она, потирая виски. – Но данные в последнем разделе… что-то не сходится. Не могу понять, где ошибка.

Артём наклонился чуть ближе, делая вид, что заинтересован. Его взгляд скользнул по экрану, где таблицы пестрели цифрами. Он заметил ошибку почти сразу – маленькую, но фатальную. Если её не исправить, Лена провалит дедлайн, а он сможет представить свой отчёт как спасение проекта. *Это твой шанс,* – сказал голос, и на этот раз Артём не стал спорить.

– Может, я взгляну? – предложил он, добавив в голос нотку заботы. – Иногда свежий взгляд помогает.

Лена кивнула, благодарно улыбнувшись. Она не знала, что он уже видел эту ошибку неделю назад, когда тайком просматривал её черновики. Он не собирался её исправлять. Напротив, он собирался сделать так, чтобы ошибка стала ещё заметнее.

Пока Лена отошла за кофе, Артём быстро внёс несколько изменений в её файл. Ничего явного – всего пара цифр, которые превратят её отчёт в катастрофу. Его пальцы двигались уверенно, но внутри что-то сжалось, как будто кто-то другой, тот слабый Артём, пытался кричать. *Ты не должен этого делать. Она доверяет тебе.* Но холодный голос был громче: *Она сама виновата. Слабые не выживают.*

Когда Лена вернулась, Артём уже сидел за своим столом, делая вид, что погружён в работу. Она ничего не заподозрила, поблагодарила его за помощь и продолжила печатать. Он чувствовал, как адреналин пульсирует в венах, как будто он только что выиграл в опасной игре. Но вместе с этим пришло и другое чувство – тяжёлое, липкое, как будто кто-то налил смолы в его грудь. Вина? Или что-то ещё? Он не хотел разбираться.

Ночью, вернувшись домой, Артём не мог уснуть. Он лежал на диване, глядя в потолок, где тени от уличных фонарей танцевали, как призраки его мыслей. Он вспомнил Лену – её усталую улыбку, её доверие. И впервые за долгое время он почувствовал, как что-то внутри него треснуло, как зеркало из его детства, которое он разбил, когда впервые услышал голоса. Тогда он был ребёнком, напуганным и одиноким, но теперь он был взрослым, и голоса стали частью его. Или он стал частью их?

Он встал, подошёл к ящику стола и достал старый перочинный нож. Его лезвие было затупленным, но всё ещё достаточно острым, чтобы оставить след. Артём закатал рукав и провёл лезвием по коже, чуть ниже старых шрамов. Боль была резкой, но знакомой, почти утешающей. Она заглушала голоса, хотя бы на время. Кровь стекала тонкой струйкой, и он смотрел на неё, как на доказательство того, что он всё ещё жив, всё ещё реален.

*Почему я это делаю?* – подумал он, но ответа не было. Или, может, он боялся его услышать. Голоса молчали, но он знал, что они вернутся. Они всегда возвращались. А вместе с ними вернётся и тот холодный, расчётливый Артём, который не чувствует вины, который знает, как побеждать.

Утром, в офисе, он наблюдал, как Лена сдаёт свой отчёт. Её лицо было бледным, глаза красными от недосыпа. Шеф, как и ожидалось, заметил ошибку почти сразу. Его голос, громкий и резкий, разнёсся по кабинету, и Лена съёжилась, как будто её ударили. Артём смотрел на неё, и на секунду ему показалось, что он видит её боль, как свою собственную. Но холодный голос тут же заглушил это чувство: *Ты сделал, что нужно. Теперь твой ход.*

К концу дня Артёму предложили заняться исправлением отчёта. Он согласился, изображая скромность, но внутри ликовал. Это был его первый шаг к повышению, к власти, к тому, чтобы доказать, что он достоин. Но когда он вернулся домой, чувство триумфа сменилось пустотой. Он снова достал нож, и лезвие сверкнуло в свете лампы. *Почему я здесь?* – вопрос вернулся, как старый враг, и Артём понял, что ответ может быть страшнее, чем он готов принять.

Глава 2: Кровь на запястье

Тьма в комнате была густой, как будто кто-то разлил чернила по углам. Артём сидел на полу, прислонившись спиной к холодной стене, и смотрел на нож в своей руке. Лезвие тускло поблескивало в свете фонаря, проникающего через щель в шторах. Он чувствовал, как кровь пульсирует в висках, как будто его тело пыталось напомнить ему, что он всё ещё жив. Но внутри было пусто – ни радости от вчерашнего триумфа, ни вины за то, что он сделал с Леной. Только тишина, нарушаемая шепотом голосов, которые становились всё настойчивее.

*Ты победил,* – говорил холодный голос, тот, что всегда звучал увереннее других. *Ты взял, что хотел. Это и есть сила.* Но другой голос, слабый, почти заглушённый, шептал: *Ты разрушил её. Ты разрушил себя.* Артём сжал нож сильнее, и лезвие впилось в ладонь, оставив тонкую красную линию. Боль была резкой, но знакомой, как старый друг, который приходит без приглашения. Он не знал, почему это помогает, но каждый раз, когда лезвие касалось кожи, голоса затихали, хотя бы на мгновение.

Он вспомнил, как всё началось. Ему было *****, когда он впервые взял нож – кухонный, с чёрной пластиковой рукояткой. Тогда он не понимал, что делает. Он просто хотел почувствовать *что-то*, что угодно, чтобы заглушить пустоту, которая росла внутри него. Это было после того, как он подрался с соседским мальчишкой, Мишкой, и с удовольствием смотрел, как тот плачет, держась за разбитый нос. Артём не чувствовал вины, но что-то внутри него кричало, что это неправильно. Нож стал способом наказать себя, вернуть себе контроль. Или, может, это был способ доказать, что он всё ещё человек.

Теперь, спустя годы, он знал, что нож – это не решение, а зависимость. Но он не мог остановиться. Он закатал рукав, обнажив старые шрамы, которые пересекали его запястье, как карта его боли. Каждый из них был напоминанием о моменте слабости, о моменте, когда голоса побеждали. Он провёл лезвием по коже, чуть ниже последнего шрама, и кровь выступила почти сразу, тёплая и липкая. Он смотрел на неё, как заворожённый, и на секунду ему показалось, что он видит в ней своё отражение – не лицо, а что-то другое, тёмное и бесформенное.

*Почему я здесь?* – вопрос вернулся, как всегда, без предупреждения. Он откинул голову назад, ударившись о стену, и закрыл глаза. В темноте голоса становились громче. *Ты здесь, чтобы брать,* – говорил холодный голос. *Чтобы побеждать, чтобы контролировать.* Но слабый голос возражал: *Ты здесь, чтобы помнить. Чтобы найти себя.* Артём не знал, кому верить. Он вообще не был уверен, что знает, кто он такой.

Его мысли прервал звонок телефона. Он вздрогнул, уронив нож, который с лёгким стуком упал на пол. На экране высветилось имя: Маша, его младшая сестра. Он не хотел отвечать, но знал, что она будет звонить снова и снова, пока не дозвонится. Маша была единственным человеком, который всё ещё верил в него, хотя он не понимал, почему. Он вытер кровь с запястья рукавом и нажал на кнопку ответа.

– Артём, ты где? – её голос был встревоженным, почти умоляющим. – Ты обещал прийти на ужин. Мама ждёт, я жду. Где ты?

Он посмотрел на нож, лежащий у его ног, и почувствовал, как что-то сжимается в груди. *Скажи ей правду,* – шепнул слабый голос. *Скажи, что ты не можешь.* Но холодный голос был быстрее: *Лги. Ты всегда лжёшь.*

– Прости, Маш, – сказал он, стараясь, чтобы голос звучал спокойно. – Задержался на работе. Важный проект, сама понимаешь. Я приду завтра, хорошо?

Она молчала несколько секунд, и он почти видел, как она хмурится, пытаясь понять, врёт он или нет. Маша всегда была слишком проницательной для своего возраста.

– Ладно, – наконец сказала она, но в её голосе было что-то, что резануло его сильнее, чем нож. – Только не забудь, Артём. Мы тебя любим.

Он отключил звонок и бросил телефон на диван. *Мы тебя любим.* Эти слова звучали как обвинение. Он не заслуживал их любви, не после того, что он сделал с Леной, не после того, как он манипулировал всеми вокруг. Он встал, подобрал нож и спрятал его в ящик стола. Но боль в запястье осталась, как напоминание о том, что он не может убежать от себя.

На следующий день в офисе он заметил, что Лена избегает его взгляда. Она сидела за своим столом, уткнувшись в экран, и её плечи были напряжены, как будто она боялась, что кто-то снова ударит её. Артём чувствовал, как холодный голос ликует: *Ты сделал это. Ты победил.* Но слабый голос шептал: *Ты уничтожил её доверие. Ты уничтожил себя.* Он попытался заглушить его, сосредоточившись на работе, но чувство вины возвращалось, как прилив, смывая его уверенность.

К вечеру он получил электронное письмо от шефа. Его отчёт был одобрен, и его пригласили на встречу с руководством, чтобы обсудить повышение. Это был его момент, его победа. Но когда он вышел из офиса и вдохнул холодный вечерний воздух, он почувствовал, как что-то внутри него треснуло, как будто ещё один осколок его души отвалился. Он посмотрел на своё отражение в витрине магазина и увидел не себя, а кого-то другого – холодного, расчётливого, с пустыми глазами.

*Почему я здесь?* – вопрос снова вспыхнул в его сознании, и на этот раз он не смог отмахнуться от него. Он знал, что ответ где-то там, в глубине его раздробленного "я", но искать его было страшно. Потому что, если он найдёт ответ, он, возможно, не сможет жить с ним.

Он вернулся домой, достал нож и снова провёл лезвием по запястью. Кровь текла медленно, и он смотрел на неё, как на доказательство того, что он всё ещё здесь. Но голоса не замолчали. Они никогда не молчали.

Глава 3: Маски для семьи

Артём стоял у двери родительской квартиры, сжимая в руках бутылку вина, которую купил по дороге. Он не хотел сюда идти, но Маша была настойчива, и её голос, полный тревоги и надежды, всё ещё звучал в его голове. *Мы тебя любим.* Эти слова жгли, как раскалённое железо, и он не знал, как с ними справиться. Он надел свою лучшую маску – ту, что всегда работала: лёгкая улыбка, небрежная уверенность, взгляд, который говорит, что всё под контролем. Но внутри голоса спорили, и холодный, как всегда, побеждал: *Они не должны знать. Никто не должен знать.*