Пепел нашей вечности

Юлия Ашир

Пепел нашей вечности

Вступление

Эта книга – больше, чем просто история.

Это мой голос, который я долго боялась услышать – и теперь говорю им для вас.

Я рассказываю эту историю для каждой девушки, которая когда-то теряла себя в чужих руках, для каждой, которой казалось, что выхода нет.

Ты важна.

Ты не одна.

Ты сильнее, чем ты думаешь.

Выбирай себя, даже если это страшно.

Глава 1

Я смотрю в окно такси, где ночная Филадельфия размазывается в длинные световые полосы. Фонари, мимо которых проносится машина, будто моргают мне уставшими глазами. Город – как я: всё ещё не спит, но уже устал надеяться.

Сидеть на заднем сидении такси после очередного свидания – это уже ритуал. Я знаю, что скажу водителю на автомате адрес своего дома, знаю, что буду машинально проверять сообщения и делать вид, что занята, чтобы не ловить его взгляд в зеркале. На самом деле, я просто не хочу снова думать – о себе, о вечере, о том, почему у меня никак не получается.

Я смотрю на свои руки – длинные пальцы, два кольца, подарок родителей, чуть выше – надпись, которую почти никто не может прочитать. Рядом на сиденье телефон. Его экран загорается – Натали. Конечно, Натали. Она как будто всегда знает, когда мне особенно хочется исчезнуть.

Натали:

Как прошло? Он хотя бы не психопат?

Мне уже можно открывать вино или ждать твоего «срочно звони»?

Я усмехаюсь и машинально начинаю печатать.

Я:

Пока никто не угрожал расправой.

Если коротко – очередной фанат собственных монологов.

Любит кофе, бег и себя.

Я – только кофе.

Скроллю переписку, пока мимо проносятся старые кирпичные дома, вывески круглосуточных магазинов, чей свет кажется особенно желтым в эту ночь. Мой сегодняшний кавалер – Джефф – был даже не плохим. Просто никаким. Говорил больше о себе, чем обо мне, всё пытался найти общий язык, но я ловила себя на том, что думаю о том, как бы побыстрее оказаться дома, в ванной, в тишине.

Натали:

Дома напиши, ладно?

Я могу заехать, если хочешь компанию!

Я улыбаюсь. Натали – мой спасательный круг, мой голос разума и иногда – единственный человек, которому я могу доверить всё.

Я:

Спасибо, Нат, ты лучшая.

Сегодня просто хочу тишины.

Завтра расскажу всё, как обычно.

Водитель бросает на меня короткий взгляд в зеркало. Я стараюсь не встречаться глазами, снова отворачиваюсь к окну. На стекле отражается мой профиль: тёмные волосы с фиолетовым отливом, уставший взгляд, губы с остатками помады. Я вдруг ловлю себя на мысли, что выгляжу взрослее своих двадцати семи. Может, потому что внутри меня уже давно поселилась усталость.

В голове крутится одна и та же мысль: почему так сложно? Почему с каждым новым свиданием я всё больше закрываюсь, всё сильнее чувствую эту пустоту внутри? Я хочу верить, что встречу своего человека. Хочу, чтобы кто-то увидел во мне не просто «очередную девушку из приложения», а меня настоящую.

Такси останавливается у моего дома. Я гляжу на кирпичный фасад, на тусклый свет в подъезде, как на единственное убежище. Плачу водителю, выхожу на прохладный ночной воздух – и только тогда, вдыхая его, чувствую: сердце бьется чуть быстрее. Не от волнения, а скорее от нехватки чего-то важного.

Я быстро поднимаюсь по бетонной лестнице на второй этаж. В подъезде пахнет старым деревом и чуть сыростью, как будто стены тоже устали от долгой зимы. Лампочка над почтовыми ящиками мигает, бросая на стены тени, похожие на длинные пальцы. Я всегда поднимаюсь быстро – будто хочу скорее скрыться, чтобы чуть позже снова остаться наедине с собой.

Ключ нахожу заранее, ещё в такси – привычка, которую выработала за годы одиночества. Открываю дверь, тихонько захлопываю за собой. Внутри квартиры – темнота и стылый воздух, от которого хочется поёжиться. Я не включаю свет сразу, просто стою у входа, прислушиваюсь к тишине. Она кажется особенно плотной, почти материальной этой ночью, когда хочется раствориться в ней, стать невидимой даже самой себе.

Снимаю ботинки, вешаю куртку на крючок. Пол ледяной, будто под ним – не соседская квартира, а пустота. Отопление отключили. Весна на календаре – только для отчетности, на самом же деле промозгло, и холод пробирает до костей.

Я иду в спальню, открываю шкаф, достаю свой тёплый, немного потертый халат – мягкий, пушистый, с длинными рукавами. Надеваю его поверх одежды, кутаюсь, как в кокон, прячу ладони в рукава. В нём пахнет свежим порошком и немного – мной самой.

На кухне встречает знакомый полумрак. Я ставлю воду на чай, но даже от пара, который поднимается из чайника, в комнате не становится теплее. Прижимаюсь спиной к стене, обхватываю себя руками, пытаясь согреться хоть как-то.

В такие вечера одиночество особенно громкое. Оно не кричит – оно дышит за спиной, скользит по полу, садится рядом на табурет. Я смотрю в темное окно: там отражается моё лицо – усталое, чуть бледное, с тёмными волосами, выбившимися из заколки, и глазами, в которых больше вопросов, чем ответов.

Никто не встречает меня вопросом «Ну как прошло?», никто не скажет, что я молодец, что на работе снова успешно закрылся проект. Даже кота у меня нет – я всегда говорю себе, что это из-за работы, но, может быть причина совсем в ином.

Я наливаю себе чай, обнимаю горячую кружку обеими руками и сажусь на подоконник. Через тонкое стекло тянет холодом, но я не ухожу – смотрю на огни города, на редкие силуэты прохожих, на окна, где кто-то смеётся или, может быть, тоже возвращается к пустоте.

Ставлю кружку на подоконник, задерживаю взгляд на темноте за окном и, наконец, решаю: хватит для сегодня. День был длинным, чужим, и всё, чего я сейчас хочу – смыть с себя его остатки, оставить всё за порогом спальни.

Путь в ванную короткий, но каждый шаг по холодному полу будто напоминает: здесь давно нет тепла, которое создаёт ощущение дома. Я быстро раздеваюсь, бросаю одежду беспорядочной кучей на крышку стиральной машины. В зеркале мелькает моё отражение – мокрые тёмные волосы с фиолетовым отливом, серо-голубые глаза кажутся ещё светлее в бледном электрическом свете. Я стараюсь не смотреть на себя слишком долго.

Включаю душ – вода сперва ледяная, потом медленно становится терпимо тёплой. Я подставляю ладони под струи, ощущаю, как кожа покрывается мурашками, и только потом захожу под воду целиком. Струи стекают по телу, по линии ключиц, по татуировкам на руках и бедре, будто стирая с меня чужие взгляды, вопросы, ожидания, все обрывки разговоров за сегодня.

Я мою голову наспех, быстро провожу гелем по коже, не задерживаясь, не позволяя мыслям задерживаться ни на одном воспоминании. Вода шумит, заполняя всё пространство, и хочется раствориться в этом шуме, стать невидимой, чистой, новой. Потом вытираюсь наспех, облачаясь в огромное мягкое полотенце, снова кутаюсь в свой халат. Иду в спальню, не включая лишний свет – только маленький ночник на тумбочке, который заливает комнату мягким, медовым светом. Кровать встречает прохладой, простыни холодят кожу, но я быстро забираюсь под одеяло, поджимаю ноги.

На секунду задерживаюсь, вслушиваясь в дыхание города за окном – где-то вдалеке слышен шум проезжающих машин, отдалённый лай.

Я заворачиваюсь в одеяло, словно в кокон, и закрываю глаза.

День был пустой, но теперь он позади. Я разрешаю себе не думать – не о свидании, не о том, что будет завтра, не о том, как долго ещё я буду возвращаться в холодную квартиру одна.

Сегодня я просто засыпаю, оставляя этот день там, где ему и место – в прошлом.

Глава