Замок Вальдау

Дождь почти стих, и под ногами блестела разноцветная мокрая листва.

Лизе хотелось отвлечься – пройтись по пустому проспекту, заглянуть к Петру Николаевичу, хозяину соседнего антикварного магазина, может, ещё куда-нибудь… но только не на набережную.

Улица Ленина осталась позади, и впереди показались ряды довоенных домов прусской архитектуры, с яркими фасадами.

Старый почтамт Кранца возвышался на углу – выстроенный из красного кирпича, массивный, с симметричным фасадом, стрельчатыми окнами и почти не тронутым временем обликом.

Чуть дальше, по правой стороне, располагалась гостиница сестёр Шутц – трёхэтажный дом с ризалитами (выступающая часть во всю высоту здания) и лепным декором, точно игрушечный домик. Он был одним из любимых у Лизы.

Магазин Петра Николаевича оказался закрыт, и Лиза решила идти дальше – к гостинице «Кархаус Кранц», самому крупному отелю довоенного Зеленоградска.

Гостиница стояла в глубине проспекта. Добравшись до неё, Лиза смотрела на её белый стройный фасад, украшенный фахверком – решетчатой конструкцией, дополненной вытянутыми башенками.

Рядом, у здания, была лавка с кренделями – вкусная достопримечательность города. В сезон перед перед ней всегда выстраивалась длинная, стойкая очередь из туристов, желающих вкусить легендарное лакомство. Каждому нужно было устоять, дождаться, сфотографировать надкушенный крендель и, наконец, выложить в соцсеть.

В этот вечер «Кархаус Кранц» не вызвал у Лизы прежних чувств – да и вкусного кренделя совсем не хотелось.

Ком горечи сдавливал горло.

Четыре года, проведённые в курортном Зеленоградске, позволили почти забыть развод с мужем, тяжёлый раздел антикварного имущества и попробовать начать жизнь с чистого листа. Но судьба не любит постоянства – она всегда готова удивить и заставить сменить намеченный план.

Трагедия с Катей открыла старые раны, и теперь их срочно нужно было лечить.

Лиза достала из сумки телефон и, пробежавшись по контактам, нажала на вызов.

– Привет, Лизун! – громко отозвались на том конце.

– Привет, Оль… – ответила Лиза и закрыла глаза ладонью, чтобы сосредоточиться на разговоре.

– Я могу сегодня переночевать у тебя? Не помешаю?

– Ой, ну я тебя умаляю… Конечно! Дуй ко мне! У меня и вино хорошее есть… А что случилось?

– Я тебе, когда приду, расскажу. Хорошо?

Лиза быстро закончила звонок и пошла обратно по проспекту – к улице Тургенева, пересекающейся с Курортным проспектом.

Уже на Тургенева, пройдя мимо сквера королевы Луизы, она свернула на Московскую, где и жила Оля.

Яркая, с жёлтыми тротуарами и аккуратными домиками, выстроенными в общем стиле города, Московская выглядела жизнерадостной даже в самую плохую погоду.

Атмосфера улицы однозначно поднимала настроение, и Лиза прибавила шаг: ей не терпелось поскорее встретиться с Олей.

Олю Лиза впервые увидела три года назад. Она зашла в магазин, чтобы предложить свои авторские кружки на продажу: яркие, с короткими фразами о тяготах бытия и самоиронией.

Она моментально притянула к себе внимание: в пёстрых лосинах, куртке в стиле девяностых, Оля уверенно расхаживала по магазину и с хрипотцой в голосе восклицала:

– Обалдеть, у вас тут рай для фетишиста фарфора!

Было понятно, что Оля с непростым характером – своенравным и эксцентричным, но с упрямой целеустремлённостью и способностью доводить дело до конца.

Лиза поднялась по лестнице и нажала на дверной звонок. За дверью послышалась возня и торопливые шаги.

Дверь распахнулась. Оля стояла в коротких шортах, обнажающих яркие татуировки на ногах, и в майке; волосы были собраны в небрежный узел на макушке. На руках она держала серую кошку, и ещё две жались у её ног, настороженно втягивая носом новый запах от Лизы.

– Аааа! – с радостью протянула Оля.—Лизунчик, наконец-то! Нам тебя не хватало! – Заходи!

Она с такой силой обняла миниатюрную Лизу, что кошка, зажатая между ними, выдала сдавленный звук.

– Оль, ты Фроську придавила! – засмеялась Лиза и стала жалеть маленькую кошку.

Она и сама скучала по Оле. Ей – уравновешенной и сдержанной – не хватало этого безумства, неуёмной энергии, умения говорить открыто. После их посиделок на кухне жизнь переставала казаться сложной и запутанной – с Олей всё становилось проще. Оля, в свою очередь, нуждалась в Лизиной дисциплине и последовательности. Они были полными противоположностями, которые притягивались, чтобы дополнять друг друга.

В квартире всё было по-прежнему. Вдоль стены теснились банки с краской, пакетики с глазурью, мешки с глиной. Тут же – вперемешку – валялась Олина обувь, рюкзаки.

Оля, заметив критичный взгляд Лизы, улыбаясь, произнесла:

– Добро пожаловать в нашу маленькую психбольницу!

Глава 7

Подруги сидели на Олиной кухне, плотно заставленной стеллажами, усыпанными кружками, чашками различных форм и цвета.

За окном снова заморосил дождь. Три Олиных кошки спали на подоконнике, свернувшись клубком, спрятав носы в шерсть. На маленьком столе стояли остывший чай, бокалы вина, нарезанный сыр и половинки потемневшего авокадо.

– Это ж не кино. Это ж… Блин, страшно, – сокрушалась Оля, слушая рассказ Лизы. – Не знаю, что бы я испытала, увидев, как человек бросается с пирса. Я бы точно орать начала.

Лиза вздохнула:

– Так и я кричала. Ну, как я умею… Там ведь помимо меня были ещё люди. Кто-то вызвал спасателей, но был такой сильный шторм… С самого начала было понятно, что всё бесполезно.

– Да. Морюшко наше, если заберёт – в шторм не найдёшь, – глухо проговорила Оля.

Лиза ещё сильнее откинулась на стуле и, глядя в окно, продолжила:

– Не даёт покоя мысль, что на пирсе ещё кто-то был. Я не уверена – может, показалось, может, стресс.

Оля оживилась:

– Думаешь, кто-то подтолкнул?

– Или спровоцировал. А может, просто стоял рядом и не остановил. Я весь день кручу это в голове. Если там кто-то был, зачем так жестоко с ней поступил? Как она вообще оказалась на пирсе, если каждый её шаг контролировала мама-педагог?

– Ну это да. Маман с ней носилась. Всю гаджетами обвешала, чтобы не потерялась. Видела, когда у них в школе мастер-классы по керамике вела, – Оля поставила одну ногу на стул и, закинув руку за голову, продолжила: – Мы пересекались. Она – тётка классная, богиня фортепиано, в школе уважаемая. Катюха для неё – всё. Она реально тащила её на себе.

От Олиных слов у Лизы сдавило в груди. Мысли о материнстве, когда-то отодвинутые на потом, теперь всё чаще посещали её. В свои тридцать два она по-настоящему мечтала о ребёнке. В браке с Андреем всё вращалось вокруг их антикварного магазина: бесконечные переговоры с коллекционерами, разъезды по блошиным рынкам Европы, встречи в закрытых клубах, лекции и самообразование – и, конечно, сам магазин в Петербурге, ставший тогда смыслом жизни. Только после развода пришло горькое понимание, сколько упущено.

– Да… – продолжила Лиза. – Они ведь и переехали в Зеленоградск ради Кати, ради её здоровья. Не представляю, как она теперь будет одна. Всё думаю, что могла ведь остановить… И эти вечные «а если бы» – преследуют потом, покоя не дают.

– Ну началось самоедство… – Оля подалась к ней через стол. – Лиз, не вини себя. Ты не волшебница. А вот рядом с Катей, может, и правда кто-то был.

Она прищурилась, и, похоже, в ней проснулся маленький детектив.

– Слишком уж быстро к тебе явилась полиция, – продолжила Оля. – И почему они спросили про её рабочее место? Дали визитку на случай подозрительных типов у магазина? Ты об этом думала?

– Ох, Оль… Конечно, – Лиза на миг закрыла лицо ладонями, откинула волосы назад и выдохнула, стараясь привести мысли в порядок. – Думала. И ни к чему толком не пришла.

Оля подняла глаза к потолку:

– Может, Катя по-тихому уносила ценное из магазина? Ну и сбывала на чёрном рынке антиквариата.

Лиза нахмурилась – версия показалась ей сомнительной.

– Нет, исключено. У нас небольшой ассортимент – я бы заметила. Ты же знаешь, у меня немного лотов, но в хорошем состоянии – это авторитет и доверие. Всё у меня на виду. И каталог мы с Леной ведём строго. Если бы хоть что-то исчезло, мы бы довольно скоро заметили.

Оля задумалась в поисках версии.

– Или… – начала Оля, – может, тут всё проще. Влюбилась.

– Катя? – Лиза удивленно посмотрела на Олю. – Ну, это, конечно, возможно, но… Это должна быть какая-то грязная история, в которую Катя вряд ли смогла бы влипнуть при наличии тотального контроля.

В кухне повисла тишина. Понять произошедшее становилось всё сложнее – версии рушились, как карточный домик, а сознание начинало выстраивать истории, больше похожие на сценарий американского триллера.

Оля, будто ужаленная, вдруг выпалила:

– А что, если это газлайтинг? Со стороны твоего бывшего. Изощрённая, больная месть. Почему именно ты стала свидетелем?

Эта мысль заметно её взбудоражила. Оля вскочила с места и, уставившись на Лизу, заговорила быстрее:

– Сделать твою жизнь настолько невыносимой, чтобы у тебя кукушка поехала! Я такое где-то читала.

Новая версия и игра Оли в детектива невольно рассмешили Лизу. Она хмыкнула, сдерживая улыбку:

– Скорее, ты видела это в каком-нибудь очередном фильме. Оль, ну это нереально. И тем более – зачем это Андрею? Он свободен и счастлив, да и финансово не так много потерял.

– Да мало ли зачем! – не унималась Оля. – Может быть, ты задела его самолюбие, а мужики этого больше всего не любят. Ты сама говорила, что в отношениях был абьюз.

Лиза потерла виски:

– Оля… Это уже модная страшилка. У нас с ним всё закончилось спокойно, без истерик. Думаю, нам пора заканчивать строить гипотезы. Мы до такого договоримся, что у нас у обеих кукушка улетит.

Оля заметно обиделась – её версии казались Лизе глупыми. Она замолчала, взяла Фроську на руки и принялась целовать кошку в шею так, будто не видела целую вечность.

Лиза поспешила исправить ситуацию:

– Ну хорошо. Допустим, это Андрей подтолкнул Катю к самоубийству…

Оля тут же оживилась:

– Или кого-то нанял, чтобы это сделать!

– Или кого-то нанял, – повторила Лиза, стараясь подыграть Оле и вернуть мир в их разговор. – Ну а дальше-то что? – продолжала она.

Оля опустила кошку на пол, опёрлась подбородком на ладонь и задумалась.

– А фиг его знает, что дальше! – выпалила она и рассмеялась своим низким голосом, поняв, что её гипотеза звучит слишком фантастично и несколько оторвана от реальности.

Лизу развеселило неожиданное просветление Оли. Вот он – момент, когда их разговор на Олиной кухне незаметно перешёл в нечто вроде психотерапии для Лизы, для её слишком серьёзного и вдумчивого отношения ко всему. Олины шутки и фантазии, пусть порой и нелепые, помогали Лизе взглянуть на вещи с иронией.

– Оль, покажи лучше свои новые шедевры, – произнесла Лиза, переводя взгляд на высившиеся почти до потолка стеллажи.

Оля с азартом пробежала глазами по полкам и, взяв в руки кружку, которую искала, объявила:

– Вот смотри, какая классная штука! Три ножки, как маленький ведьминский котёл. И внутри какая. А?!

И Оля передала кружку Лизе. Та покрутила её в руках и с неподдельным восхищением произнесла:

– Глазурь внутри ярко-красная! Это что, ты пьёшь кровь бывших?

Оля отшатнулась и снова густо рассмеялась.

– Да, да… Вроде того…

Постепенно разговор перешёл в позитивное русло, и тема трагедии на пирсе сошла на нет. Лизе был нужен именно такой разговор – лёгкий, непринуждённый, о любимых делах. Остаток вечера они делились планами и безумными идеями, давали друг другу советы, подвергали свои идеи критике и вместе смеялись над собой.

К одиннадцати Лиза с Олей единодушно решили отправиться спать. Оля, как она сама это называла, выдала Лизе свои «супер шмотки» – мятую, местами испачканную краской длинную футболку и большие носки крупной вязки. Лизе досталась спальня, а Оля решила спать на диване в комнате, отведенной под мастерскую. Пожелав Оле спокойной ночи, Лиза наконец забралась в постель.

Но сон упрямо не шёл.

Лёжа без сна, она глядела на дверь, из-под которой пробивался слабый свет – Оля смотрела очередной сериал. Мысли и тревожные воспоминания крепко опутали её. Всякий раз, когда она пыталась закрыть глаза, перед ней возникала Катя – стоящая на пирсе, несчастная и растерянная. В памяти всплывали обрывки разговора с полицией, настойчивый вопрос о продолжительности работы Кати в магазине. Почему для них это было важно?

Лиза перевернулась на другой бок, надеясь заснуть, но удушающие мысли набирали силу. Как бы она ни старалась заглушить их, они всё равно возвращались. Час или больше она провела в хаотичных раздумьях. Не в силах больше с этим справиться, Лиза встала и вышла из спальни к подруге.

Оля лежала на диване, держа планшет на коленях, окружённая свитой кошек.

Лиза наклонилась и, тронув её рукой, сказала:

– Оль… Я к себе пойду. Мысли сводят с ума.

Оля, не ожидавшая появления Лизы, вздрогнула от неожиданности.

– Господи, Лизун! Пришла как призрак. У меня чуть сердце не остановилось!

– Прости, – Лиза улыбнулась. – Мне обязательно нужно поспать.

– Решила шататься по городу в полночь? Ты вообще видела, сколько времени? Вызови такси, если так приспичило.

– Видела. Ещё и часа нет. Такси ждать дольше, чем я дойду. Пойду через Ленина – там, рядом с вокзалом, всегда кто-то есть.

– Ага, «кто-то»… – фыркнула Оля. – Потом будешь рассказывать полиции, как познакомилась с этим «кем-то».

Лиза опустилась на диван рядом с подругой.

– Да ладно тебе. Я и позже домой из магазина возвращалась. В самом деле – это же Зеленоградск.

– Ну да, – хмыкнула Оля, – городок у нас милый… Только чокнутых на свете хватает.

Лиза только пожала плечами и принялась собираться. Оля ещё долго ворчала что-то про сумасшедших подруг и ночные прогулки, но всё же отпустила, зная, что подруге идти недалеко – да ещё и по самой оживлённой улице города.

Выйдя из дома, Лиза ощутила, как тяжёлые мысли рассеялись. Свежий воздух определённо пошёл ей на пользу. Ветер стих, и на мокрой брусчатке лежали последние сорванные листья. Капризная балтийская погода на время успокоилась.

Её квартира была в начале Железнодорожной – улицы, что начиналась от вокзала и постепенно переходила в Ленина.

Редкие прохожие ещё встречались – скорее отдыхающие, задержавшиеся в городе допоздна, чем местные.

Впереди показалась знакомая вывеска «Замок Вальдау», а чуть дальше стеклянными окнами светился железнодорожный вокзал.

Пройдя мимо закрытых и спящих кафе, Лиза подошла вплотную к своему магазину. Она окинула взглядом своё любимое детище: в тёмных витринах стояли лампы с витражными абажурами, игравшими цветным стеклом в свете фонаря; элегантная вывеска с красивыми буквами в викторианском стиле, два уличных кованных фонаря, подвешенных у входа, создавали особую атмосферу уюта. После трудного дня магазин стоял безмолвный, укутанный жёлтым светом фонаря.

Лиза хотела уже продолжить путь, как в глубине магазина на мгновение вспыхнул и погас слабый свет. Лиза оцепенела. Ей надо было понять, был ли это просто блик городского освещения или в магазине кто-то был. Холодный, похожий на свет от фонарика смартфона, он нервно вырывался и опять скрывался в темноте магазина. Её разум лихорадочно искал подходящие объяснения. Если это вор – почему он не в торговом зале, а в том месте, где находится служебная комната? А вдруг Лена могла что-то забыть… или Тёма… Эта версия успокаивающе баюкала Лизино сознание, и она двинулась к двери.

В свете фонаря она не увидела следов взлома, и это подкрепило её предположение о забытой вещи кем-то из своих.

Дверь легко поддалась, и колокольчик тихо звякнул. В тот же миг свет, до этого беспокойно мечущийся в глубине, внезапно погас. Лиза замерла, сердце бешено застучало, дыхание стало прерывистым. Ужас охватил её. Зачем она зашла? Почему не вызвала полицию? Похоже, адреналин затормозил сознание, и она поддалась эмоциям. Упрямое желание разобраться в ситуации сыграло с ней злую шутку. Теперь она непременно должна добраться до кассы и включить свет. Вытянув руку и тяжело дыша, она двинулась между витрин и комодов к стене, где находился выключатель. Адреналин рванул в кровь с новой силой, и сердце застучало так бешено, что виски начали пульсировать. Зрение сузилось, и Лиза не видела, не чувствовала, что вокруг, только заветная кнопка на стене была её целью. Осталось сделать ещё пару шагов, и она включит свет, но в тот же миг резкий и сильный толчок в бок сбил её с ног. Лизу отшвырнуло в сторону. Теряя равновесие и падая, она задела что-то массивное и ещё что-то из фарфора. Китайская ваза с оглушительным треском разбилась об пол, чашки и блюдца зазвенели, падая и сбиваясь в кучу на комоде. Среди всего этого фарфорового шума Лиза расслышала, как колокольчик неистово зазвенел, а дверь в магазин захлопнулась.

Лёжа на полу в окружении битых черепков, Лиза машинально попробовала подсчитать ущерб, но резкая боль в руке вернула её к реальности. Нужно попробовать подняться и закрыть дверь – вдруг преступник попробует вернуться.

Осторожно вставая на ноги, она старалась не задеть рукой острые осколки костеного фарфора. Под ногами раздался хруст. Поднявшись и обойдя стойку кассы, Лиза наконец включила свет.

Её взору предстала страшная картина для любого антиквара. Большая имбирная ваза раскололась на несколько крупных частей, рядом с ней лежали осколки дорогого сервиза Хутшенройтер (Hutschenreuther – фамилия немецкой семьи, которая в 1814 году основала производство фарфора в северной Баварии).

Но сейчас это не сильно тронуло Лизу, что-то серьёзное происходило вокруг её магазина. Это «что-то» разрушало обычный, так кропотливо отлаженный Лизой порядок вещей. Может, Олины версии не были такими бредовыми? Если бывший муж действительно решил разрушить её нынешнюю жизнь?

Разум Лизы оправился после пережитого страха, и она начала действовать. Убирать посуду пока не было смысла – нужно было первым делом закрыть дверь. Дверной замок легко щёлкнул, что ещё раз доказывало – открыли его достаточно легко. Окинув зал беглым взглядом, Лиза не заметила, чтобы что-то пропало или стояло не на своём месте. Значит, преступнику нужна была только коморка.

Дверь в неё была открыта. Лиза шагнула вперед, наощуп нашла выключатель и нажала его. Свет залил комнату, и Лизу снова охватила тревога. Она ожидала увидеть погром: разбросанные коробки с антиквариатом, битый фарфор. Но в коморке всё было по-прежнему. Кажется, ни одна бумажка не сдвинулась на столах. Может, Лиза спугнула вора, прежде чем он успел что-либо сделать? Она подходила к столам, открывала ящики, шла вдоль стеллажей, быстро заглядывала в коробки – но всё было на своих местах. Такой внешний порядок должен был успокаивать, но тревога не отпускала.

Преступника увидеть не удалось, но неужели он не оставил ни малейшего следа? Наконец Лизин взгляд задержался на антикварном бюро. Она подошла ближе – и только тогда заметила вокруг замочной скважины россыпь свежих царапин. Чья-то нетерпеливая рука никак не справилась с ключом или отмычкой. Похоже, кто-то пытался открыть крышку бюро наспех, но так и не сумел.

Это уже не могло быть случайностью. Связь между смертью Кати и появлением неизвестного в магазине становилась очевидной.

Страх, с которым она с трудом справилась, снова окутал её. Но сильнее страха было желание докопаться до правды, найти ответы на вопросы, которых становилось всё больше.